- Трусиха, - бросил полковник.
Да, он умел досадить. Выдохнув, Тереза двинулась следом за ним.
- Что ж, хорошо. Я уверена, что смогу вас обогнать, - натянуто произнесла она.
- Нисколько не сомневаюсь.
- Вы знаете, что я обещала этот танец другому человеку?
- Ваше дело. А я пойду в сад.
Тереза заметила направляющегося к ней Эллиота Пендера, и ее лицо озарилось улыбкой.
- Я не могу поступить столь бесцеремонно. Это не…
Но полковник не слышал слов Терезы, потому что быстро шел к выходу, несмотря на свою хромоту. Дьявол. Если она останется в зале, полковник по-прежнему будет считать ее трусихой, несмотря на то, что у нее имелась вполне веская причина на то, чтобы не последовать за ним.
- Тесс, - произнес Эллиот, отвешивая перед девушкой поклон. - Осчастливьте?
- Простите, но мне в туфельку, кажется, попал камешек. - Тереза притворно затрясла правой ногой. - Может быть, вы согласитесь на другой танец?
- Я… конечно. Я только…
- О, благодарю вас, - перебила молодого человека Тереза и поспешила прочь.
Она чувствовала себя ужасно глупо. Бежала за сильно хромающим мужчиной, который даже не удосужился посмотреть, следует ли она за ним или нет. Но чтобы не выглядеть в его глазах трусихой, она будет терпеть.
Полковник плечом открыл одну из высоких стеклянных дверей и неуклюже спустился в сад. Извилистую каменную дорожку обрамляли факелы. Их свет был гораздо более тусклым, нежели у люстр в зале особняка, и все же достаточно ярким, Чтобы читать книгу.
- Будем гулять вокруг дома? - спросила Тереза. - Те туфли, что на мне сейчас, не годятся для этого. А еще мне пришлось солгать, сказав мистеру Пендеру, что мне в туфельку попал камешек.
Полковник остановился, все еще не оборачиваясь.
- Монтроуз ухаживает за вами?
- Верно.
- Тогда почему, ради всего святого, вы… флиртовали со мной вчера?
Тереза открыла рот, чтобы сказать, что она вовсе не собиралась этого делать, но беззащитность, прозвучавшая в низком голосе мужчины, остановила ее. У нее вдруг сложилось впечатление, что он давно уже не испытывал к себе женского внимания. И конечно же, он был прав: она флиртовала с ним. Только не вчера, а сегодня, когда стояла рядом с ним в полутемном саду. Она ни за что не пошла бы за ним, если бы не испытывала к нему никаких чувств. Эллиот Пендер был во всех отношениях подходящим кавалером, но она оставила его стоять посреди зала с открытым от удивления ртом и ни на минуту не усомнилась в правильности собственного поступка. А между тем благопристойные молодые леди так себя не ведут.
- Я считаю, - запоздало заметила Тереза, - что до тех пор, пока не выйду замуж, буду беседовать и танцевать с тем, кто мне понравится.
Полковник развернулся и сделал это быстрее, нежели Тереза могла ожидать.
- А как насчет того, чтобы понравиться мне? - спросил он, хватая Терезу за правую руку.
Только теперь, когда он стоял так близко, Тереза осознала, что головой едва достает ему до подбородка. Брат всегда ей говорил, что она довольно высокая девушка, и Тереза привыкла к тому, что во время танца всегда смотрит своему партнеру в глаза. Но только не сегодня. Не с Бартоломью Джеймсом.
Поняв, что он все еще смотрит на нее, Тереза привстала на цыпочки.
- Отпустите мою руку.
- Считаете меня объектом благотворительности? - сурово спросил он, продолжая крепко сжимать пальцы девушки.
- Вовсе нет.
- Это хорошо. - Полковник притянул Тесс к себе. - Потому что я не нуждаюсь в сочувствии. Ни вашем, ни кого-то еще.
Тереза хотела уже сказать, что вовсе не собиралась его жалеть, но не успела, потому что полковник наклонился и поцеловал ее.
Его губы оказались теплыми, твердыми и невероятно возбуждающими. Святые небеса! Тереза приподнялась еще чуть-чуть и свободной рукой обняла его за плечи. На долю секунды она ощутила себя восхитительно легкой и свободной, как если бы ее ноги совсем не касались земли.
Но потом полковник отстранился и неуклюже сделал шаг назад.
- Ну вот, - хрипло произнес он. - Вы флиртовали, и я вас поцеловал. А теперь ступайте назад к маркизу.
Терезе захотелось потребовать еще одного поцелуя. Она судорожно перевела дыхание и отчаянно заморгала в попытке привести в порядок спутанные мысли и чувства.
- Мне кажется, вы не вправе приказывать мне что-либо, - выдохнула она. - А еще… еще вы не вправе целовать меня подобным образом.
- И как же тогда мне вас поцеловать? - Полковник вновь овладел губами девушки в горячем и неспешном поцелуе. - Так?
О Господи!
- Я… прекратите немедленно!
- А может, вы задирали меня потому, что считали калекой? Или евнухом? Но вы ошибались. Я вовсе не такой. Так что лучше задумайтесь, что именно вами движет, Тереза. - С этими словами полковник развернулся и направился к дому. - Вы знаете, где меня найти.
На самом деле Тереза вовсе не знала этого, так как в Джеймс-Хаусе он не бывал. Так она и стояла, глядя вслед хромающему Толли Джеймсу, не в силах решить, оскорблена она или заинтригована. Ясно, что он пытался что-то сказать ей таким образом, но Тереза никак не могла взять в толк, что именно.
- Так вот где вы, Тесс, - произнес приближающийся к ней по садовой дорожке лорд Монтроуз. - Злитесь на меня, если хотите. Только не лишайте всех остальных несчастных удовольствия потанцевать с вами.
- Я вовсе не сержусь, - возразила Тереза и, взяв маркиза за руку, повела назад в зал.
Толли Джеймс оказался прав по крайней мере в одном: ей действительно нравилась его внешность, голос и окружающий полковника ореол таинственности. Но о большем она не задумывалась. А что касается поцелуя… Он заставил ее забыть обо всем на свете. И это очень беспокоило Терезу. Ведь она не позволяла себе пренебречь правилами благопристойного поведения с того самого дня, как ей исполнилось десять лет. Именно тогда она совершила свой последний неблаговидный поступок.
Бартоломью вышел из наемного экипажа у ворот Эйнсли-Хауса. Его нога горела так, словно ее одновременно проткнули десятком обоюдоострых кинжалов, но, ковыляя к западному крылу дома, Толли старался не обращать на боль внимания. За увитой виноградными лозами и цветами аркой скрывалась неприметная дверь. Достав из кармана ключ, Толли вставил его в замочную скважину и повернул. Дверь вела в главный зал "Клуба искателей приключений" с его утопающими в темноте обшитыми деревом стенами, многочисленными полками, уставленными книгами, разнообразными сувенирами и безделушками, привезенными из разных концов света. Четверо членов клуба были уже здесь. Двое из них играли в вист, третий читал, а четвертый прикладывался время от времени к початой бутылке виски.
- Полковник, - произнес Харви, еще один бывший моряк, одновременно исполнявший в клубе обязанности лакея, дворецкого и камердинера, подходя к Толли. - Добрый вечер.
- Харви.
- Повар только что достал из печи жареного цыпленка. Принести вам кусочек?
- Да, благодарю вас. - Стараясь не поморщиться, Бартоломью уселся за один из многочисленных столов, стоящих в зале. Судя по тому, что говорил герцог Соммерсет, раньше это убежище для джентльменов исполняло функцию кабинета и гостиной. Впоследствии помещение претерпело некоторые изменения и теперь давало Толли возможность уединиться, о чем можно было лишь мечтать.
И это было ему весьма на руку, потому что именно сейчас он был совершенно не склонен к общению. Не стоило ему целовать Терезу. Он проявил слабость, испытал гнев и разочарование, услышав, как ослепительный маркиз Монтроуз обозвал его "объектом жалости". Учась в Оксфорде, Толли неизменно побеждал этого напыщенного индюка в любом состязании, требующем силы и ловкости, и вот теперь он посмел оскорбить его.
С момента возвращения Толли в Лондон каждый косой взгляд и каждое произнесенное шепотом замечание напоминали ему о том, что его ценность как мужчины затмили необоснованные сплетни и сам по себе удивительный факт его спасения. За долгие восемь месяцев Тесс Уэллер оказалась единственным существом, способным заставить его забыть… обо всем на свете, пусть даже и на одно короткое мгновение. Она поддразнивала его, флиртовала с ним, и Толли не смог сдержаться. Да и не очень-то хотел.
Слуга поставил перед ним тарелку с ароматным жареным цыпленком.
- Благодарю вас, Харви. И принесите еще стаканчик той польской анисовой водки, если вам не трудно.
- С удовольствием, полковник.
Впервые за несколько месяцев Толли по-настоящему проголодался. И это хороший знак. Ему вовсе не хотелось влачить существование беспомощного инвалида теперь, когда он только что бросил вызов очень красивой и очень язвительной девушке.
Дверь клуба распахнулась вновь. Очевидно, не только он чувствовал сегодня необходимость уединиться. Интересно, кто еще из членов клуба поцеловал сегодня вечером девушку, чтобы потом поспешно сбежать от нее?
- Лопни мои глаза, если это не джентльмен с обезьяной, - раздался громкий возглас Томаса Истона, и Бартоломью поднял голову.
В течение последних нескольких недель он несколько раз встречался с импозантным капитаном Беннетом Вулфом и был свидетелем того, каким ажиотажем сопровождалось его возвращение из Африки. Благодаря этому интерес к самому Бартоломью поутих, и люди перестали строить догадки относительно его чудесного спасения.
- Оставили свою возлюбленную дома в одиночестве, а? - с ухмылкой продолжал вопрошать Истон.
- Знаете, вы кажетесь меньшим глупцом, когда не пьяны, Истон, - не остался в долгу капитан, направляясь к книжным полкам в дальнем конце комнаты. - Только я никогда не видел вас трезвым.
- Я целый год был таким в Аравии, черт возьми, - воскликнул Истон. - Но теперь с меня хватит.
Сэр Беннет с минуту разглядывал корешки книг, а потом взял одну из них, однако, встретившись взглядом с Бартоломью, развернулся и направился к нему.
- Полковник Джеймс, - произнес он, останавливаясь возле стола и протягивая Бартоломью руку. - Каждый раз, когда я заглядывал сюда, вы либо спали, либо были пьяны, сэр.
Толли пожал протянутую руку и посмотрел на молодую обезьянку, сидевшую на плече капитана и таращившую глаза на присутствующих. За тот месяц, что он пробыл в Лондоне, мало кто изъявлял желание пожать ему руку. Ведь этот жест - проявление дружелюбия и человечности, а Бартоломью не находил в себе ни того ни другого.
- А вы только и делали, что сражались с проблемами каждый раз, когда мне приходилось вас видеть, - ответил Бартоломью.
Улыбнувшись, Вулф склонил голову.
- Но теперь, кажется, я избавился от них навсегда.
- Я слышал, вы отправляетесь в Грецию?
- На следующей неделе. - Взвесив на руке книгу, капитан направился к двери. - Если Соммерсет спросит, скажите, что я верну ее завтра. Хочу освежить в памяти сведения о латинской этимологии.
- Пишете очередную книгу?
- Можно сказать и так. Хочу выиграть пари, которое заключил со своей супругой. - Капитан насмешливо сдвинул брови и поспешил удалиться, а полковник предался воспоминаниям.
Тереза Уэллер обожала танцы, а ее обожали многочисленные кавалеры. Даже когда она просто стояла, казалось, будто ее ноги вовсе не касаются пола. Толли же был безвозвратно привязан к земле. И все-таки он поцеловал ее. И даже дважды. Если бы Тереза не удивилась так сильно, Бартоломью вряд ли удалось бы осуществить свое намерение. И если бы он твердо стоял на ногах, она наверняка отвесила бы ему пощечину за такую непозволительную вольность.
Толли потер виски. Если бы ему удалось хоть капельку поспать, его мозги встали бы на место. И тогда он понял бы, что слишком много внимания уделяет одному ничего не значащему поцелую. А ведь до поездки в Индию он был весьма опытным любовником и пользовался огромным успехом у представительниц прекрасного пола. Что ж, возможно, этот единственный поцелуй нужен был ему лишь для того, чтобы попрощаться с прежней жизнью.
Бартоломью запоздало вспомнил, что забыл заехать в "Клуб светского общества" за письмами. Впрочем, вряд ли кто-то ему написал, так что это можно отложить до завтра. Только теперь ему придется гадать, не пригласил ли его Стивен в очередной раз на ужин и будет ли там присутствовать кузина его молодой жены.
Выругавшись, Бартоломью залпом допил оставшееся в стакане спиртное и поднялся с кресла. Что ж, это небольшое приключение встряхнуло его. У некоторых из его подчиненных, погибших в Индии, остались жены и дети. И эти солдаты никогда уже не смогут мечтать о поцелуях и жарких объятиях. Выходит, он счастливчик? Хромая, Бартоломью доковылял до двери, ведущей в глубь дома, и толкнул ее плечом. Если он не снимет сейчас ботинок с левой ноги, то опять заснет обутым.
Для человека, с трудом державшегося на ногах, полковник Бартоломью Джеймс оказался довольно неуловимым субъектом. Сорвал с губ Терезы два поцелуя, а потом… исчез. Прошло уже два дня, а он пропал, словно его вообще не существовало.
- О чем это вы думаете? - спросил Терезу лорд Лайонел Хэмфриз. - Никогда не видел вас такой тихой.
Это потому, что Терезе всегда приходилось о чем-то беседовать с этим человеком. Но сегодня утром она была совершенно не склонна разговаривать с кем бы то ни было.
- О том, как долго продлится такая замечательная погода, - солгала Тереза. - Как вы смотрите на то, чтобы поехать на прогулку?
- Я… Вообще-то я приехал в Уэллер-Хаус верхом.
Тереза вскочила на ноги.
- Это даже лучше. Я велю оседлать Клеопатру, а сама схожу пока наверх и переоденусь. - Она позвала дворецкого и отдала ему необходимые приказания.
- Но я… Я думал, мы поговорим немного. Вы и я. О Господи!
- Сможем поболтать во время прогулки, - бросила через плечо Тереза и, не замедляя шаг, взбежала по лестнице. По крайней мере она хоть немного отвлечется от надоедливых мыслей.
- Но… я хотел сообщить вам нечто очень важное, Тесс.
Служанка Салли, тихо сидевшая в углу гостиной, сдавленно фыркнула, но глаз не подняла. Изобразив на лице улыбку, Тереза остановилась и развернулась. Стало быть, Лайонел выбрал сегодняшнее утро для того, чтобы сделать ей предложение. Как будто она могла всерьез задуматься о замужестве с человеком, который едва может произнести три слова не запинаясь, не делая при этом остановок и не взвешивая того, что хочет сказать.
- Очень жаль, - быстро сказала она. - Но сегодня среда. А по средам я не веду важных разговоров.
- Но ведь это не так.
Бог свидетель, она пыталась пощадить его чувства. Лайонел Хэмфриз был достаточно привлекателен и весьма богат, но, по мнению Терезы, не отличался умом. Закрыть на это глаза невозможно, как и на то обстоятельство, что она совершенно его не любила. А посему мысль о том, чтобы выйти за него замуж, никогда не приходила Терезе в голову.
- Именно так, - возразила Тереза, спеша по лестнице вверх. - Погода слишком хорошая, чтобы сидеть дома по какой бы то ни было причине.
- Ну что ж, будь по-вашему.
Подавив вздох, Тереза вошла в свою комнату. Она как раз искала свою ярко-зеленую амазонку, когда в комнату вошла Салли.
- Ты не должна хихикать, когда джентльмен собирается сделать мне предложение.
- Прошу прощения, миледи, - произнесла служанка, подвигая хозяйке стул. - Я не смеялась, а всего лишь удивилась. Я всегда думала, что лорд Лайонел и лорд Монтроуз друзья.
- Я тоже так считала. Возможно, Лайонел всего лишь хотел узнать, какие чувства я испытываю к маркизу.
Тереза на мгновение задумалась. Это вполне возможно. Лайонел всегда играл в ее жизни второстепенную роль, и если Александр попросил его быть посредником, тот наверняка согласился. Но с другой стороны, он действительно мог оказаться очередным - а точнее, пятым за сезон - кавалером, явившимся просить ее руки.
- Простите мне мою дерзость, мисс Тесс, но я все же спрошу: хоть кто-нибудь из молодых джентльменов привлек ваше внимание?
- Ты и впрямь стала остра на язык, Салли, но я тебе отвечу: да все они. Монтроуз замечательно танцует, Джон Келли чрезвычайно остроумен, лорд Лайонел красив, у Ричарда Бромфорда лучшие в Лондоне конюшни… Так что эти юноши вполне могут заинтересовать меня. Только вот ни одного из них нельзя назвать особенным. - Тереза сдержалась, чтобы не нахмуриться. Это не их вина. - А может, я просто еще не готова сделать выбор.
- Да и спешить ни к чему, мисс.
Тереза встряхнулась.
- Да, ты права. - Была еще и третья причина, по которой Тереза не могла да и не желала сделать выбор. Все ее ухажеры пребывали в уверенности, что знают ее, а она была с этим не согласна. Смех, веселая болтовня, танцы, красивые платья - вот все, что они видели, чего желали и ждали от нее.
Но никто, кроме членов ее семьи, никогда не спорил с Терезой и не бросал ей вызов. И она ждала того же от потенциального супруга. Надев амазонку, Тереза на мгновение замерла. Она внезапно вспомнила: Толли Джеймс спорил. И поцеловал ее. Однако Тереза до сих пор не могла решить, привлекало это ее или отталкивало. И это всего один из череды многочисленных вопросов, возникающих в ее голове при мыслях о полковнике.
Например, понравилось ли ему целовать ее? И почему он пропал на целых два дня, вместо того чтобы нанести ей визит? Подобное поведение казалось Терезе странным и непривычным. Она шумно выдохнула и выпрямилась, когда Салли принялась застегивать пуговки на ее амазонке. Да почему, черт возьми, ее так волнует, увидит ли она его снова или нет? Полковник вел себя грубо и не сказал ни единого комплимента, если не считать мимолетного замечания относительно ее волос.
- Ну вот, мисс Тесс. Готово.
- Спасибо, Салли. Сделай одолжение, приготовь к вечеру мое платье цвета лаванды. Мне кажется, что на званом вечере у Риджмонта оно в комплекте с серебряными лентами для волос произведет впечатление.
- О да! Займусь этим немедленно.
Лорд Лайонел, похоже, оставил идею поговорить с Терезой наедине, потому что, когда девушка спустилась вниз, уже ждал ее на подъездной аллее вместе с грумом, державшим под уздцы гнедую кобылу.
- Спасибо, Уоллес, - поблагодарила Тереза грума, когда тот передал ей поводья и вскочил на лошадь, чтобы сопровождать госпожу и ее гостя. - Что скажете, если мы направимся в Сент-Джеймс-парк, Лайонел?
- Почему не в Гайд-парк?
- В это время дня там слишком людно.
Второй сын маркиза Килби пришпорил своего гнедого.
- Как скажете, Тесс.
В голосе молодого человека слышалось раздражение - ведь Тереза так и не дала ему возможности поговорить с ней наедине, - и девушке от этого стало весело. Впрочем, она просто хотела помочь ему сохранить чувство собственного достоинства.
Тереза улыбнулась:
- А теперь назовите мне известных вам людей, собирающихся сегодня на званый вечер к Риджмонту.
Лайонел в недоумении вскинул брови:
- Всех?
- Разумеется.
Тереза почти сразу же пожалела о своей просьбе, но потом решила, что так у Лайонела появится возможность хоть о чем-то поговорить. Кроме того, теперь она будет наслаждаться прогулкой, вместо того чтобы остаток утра мучительно придумывать тему разговора. Улыбнувшись, Тереза обернулась, чтобы помахать сестрам Паркер-Лайонс, проезжавшим мимо в ландо.