- Да, уверен! - с этими словами Бенджамен скатился по склону холма, его рыжие волосы почти стояли дыбом. - Я побежал к Джонни! - завопил он и в одну секунду скрылся из виду.
Сьюзен покачала головой.
- Этому мальчику нужна твердая рука. Так как его отец, кажется, не склонен подолгу оставаться дома, вероятно, им мог бы заняться кто-то другой. - Она искоса бросила хитрый взгляд на Лиса, который улыбнулся в ответ, но в мыслях он был на Главной улице с Джеймсом Батлером Хиккоком.
Лис по-прежнему большинство ночей проводил в салунах, не потому, что любил пировать больше, чем лежать на полу своей новой хижины и смотреть на звезды, а потому, что до сих пор ничего не слышал о Кастере и о том, что происходит с Седьмым Кавалерийским полком. Он, конечно, понимал, что информация слишком долго идет до Дидвуда, слишком далеко был он от реки, телеграфа, железной дороги или армейского форта. И все же было странно, что никто из приезжавших в Дидвуд не знает, как закончилась битва,
Лис не мог с определенностью сказать, на какой ответ он надеется, ему казалось, что любой исход заставит его считать себя виноватым.
Недавно он видел во сне, что кто-то обвинил его в дезертирстве, и в этом не было ничего невероятного. Слышал ли кто-нибудь, как Кастер приказал Дэну Мэттьюзу покинуть полк? Безусловно, могло показаться, что он нашел быстрый способ избежать битвы.
Лис стоял на Главной улице, освещенной масляными лампами, которые бросали яркий свет на салуны, игорные залы и "театры".
Повозки, по-видимому, привезли в Дидвуд более ста человек, так как вокруг Лиса толпились мужчины и мальчики, которых он никогда раньше не видел. Они были возбуждены, как дети в конфетной лавке, рассматривающие выставленные перед ними сладости. Кто-то из местных обитательниц этого квартала пытался ободрить новичков и пригласить их прогуляться.
- Лис! - позвал сверху знакомый женский голос.
Он остановился посреди оживленной, грязной улицы и оглянулся, подняв глаза в сторону балкона "Жемчуга". Полную, маленькую фигурку, которая обозначалась на фоне освещенного лампой окна, можно было легко узнать. Лис поднял в знак приветствия руку и улыбнулся, хотя не был уверен, что она может заметить его расположение к ней.
- Где ты был? - вопила Виктория. - Поднимайся же сюда!
Окружающие мужчины оторвались от выпивки и болтовни, чтобы взглянуть на Лиса, который почувствовал неловкость, оказавшись на виду.
- Мне бы очень хотелось, - отозвался он, - но у меня другие планы. - Характерным для него пожатием плеч он указал в сторону салуна "Наталл и Манн 10", помахал рукой и пошел дальше.
Физически он сильно нуждался в близости с женщиной, но заставлял себя не думать об этом. Проблема заключалась в том, что после того как он "отведал" Мадлен Эвери, эти девушки теперь отталкивали его. Он решил немного повременить, чтобы достигнуть того крайнего состояния, когда ему будет все безразлично, потом он немного выпьет, чтобы заглушить свою тончайшую чувствительность, и сделает свое дело… но этот момент еще не настал. Мэдди была шампанским, а Виктория и другие девушки - домашним вином из бузины, не одно жаркое лето простоявшее в забытом шкафу. Надо испытывать чертовскую жажду, чтобы прибегнуть к последнему.
Звяканье расстроенного рояля в сочетании со звуками надтреснутых скрипок и случайным рожком наполняли ночной воздух ужасной претензией на музыку. Однако крики и смех гуляк Дидвуда заглушить было невозможно. Когда Лис пересек порог "Наталла и Манна", ему показалось, что на него напали. Чем больше времени он проводил в работе над своим домом на склоне холма, тем с меньшей терпимостью общался с многочисленными крикливыми картежниками, пьяницами и проститутками. И все же ему было любопытно снова увидеть Бешеного Билла. Их дороги пересеклись дюжину лет назад, когда Хиккок был разведчиком Союзной Армии и ему лишь предстояло приобрести свое лихое прозвище. За эти годы он приобрел репутацию профессионального игрока, служил армейским разведчиком, а потом шерифом в Канзасе, устанавливающим свои законы и готовым застрелить каждого, имеющего глупость стать ему поперек дороги.
Однако когда он случайно убил полицейского в Абилене, якобы пытаясь поддержать порядок, то потерял работу, и ходили слухи, что последние пять лет жизни не баловали прославленного Бешеного Билла Хиккока.
Лису самому было любопытно посмотреть, соответствуют ли истине слухи о том, что он сильно сдал. Сможет ли он узнать этого человека? Проходя сквозь толпу к бару. Лис рассматривал мужчин за игорными столами. Здесь было много новых лиц, но ни одно из них не задело его.
Вдруг он остановился. Склонившись к стойке бара, Д. Б. Хиккок болтал с Пинки Биффордом и капитаном Джеком Кроуфордом. У него были те же самые волосы и длинные усы, но они не могли скрыть того, что со времени гражданской войны он катастрофически постарел. Лис не в первый раз задумался о том, не является ли это неизбежным следствием жизни на границе.
Хиккок, прищурившись, посмотрел в сторону Лиса, слегка запрокинул голову и также искоса оглянулся.
- Мы ведь встречались, не так ли, приятель?
Лис протянул руку.
- Много лет назад, во время войны. Рад видеть вас, мистер Хиккок.
Бешеный Билл медленно кивнул.
- Как же тебя сейчас называют, сынок?
- Лис. - Он неожиданно широко улыбнулся, но, увидев прищуренные глаза Билла, понял, что тот плохо видит. Печально, особенно для человека, который был известен как меткий стрелок.
Посмотрев на Гарри Сэма Янга, хозяина бара. Лис прошептал:
- Я хотел бы заказать что-нибудь выпить для мистера Хиккока, - и проследил, пока на стойке не появилась порция джина и горького пива.
- Не надо формальностей. Лис. С меня достаточно и Билла. - Хиккок поднял бокал и, закрыв глаза, выпил джин одним глотком, потом открыл их и улыбнулся.
- Какими судьбами в Дидвуде, Билл? - спросил Лис.
- Я заработал кое-какие деньжонки, проведя сюда повозки. Мы выехали из Чейенна, а в форте Ларами соединились с другими повозками. - Хиккок пожал плечами и тихо заметил: - Я женился, слышал? Моя жена Агнесса Лейн, цирковая артистка. Она очень знаменита. Я хочу заработать побольше денег, чтобы у нее был приличный дом, а всем известно, что Дидвуд сейчас самое богатое и необжитое место на земле, поэтому я решил, что он нам больше всего и подходит.
- Сейчас начнется игра в карты, - пробормотал Пинки Биффорд, наклонившись к обоим мужчинам.
- Хорошо. Я не в лучшей форме, но сомневаюсь, что это как-то повлияет на мой талант картежника, - философски улыбнулся Лису Бешеный Билл.
Ограниченный временем, Лис постарался изобразить ленивую попытку завязать разговор:
- Билл, вы ведь были разведчиком у Кастера несколько лет назад? Я слышал, он сейчас ведет какую-то серьезную войну с индейцами в Монтане.
- Да, я тоже это слышал. Кастер в порядке, но, по-моему, слишком нетерпелив. Мое сердце не разорвется, если я услышу, что Безумный Конь убил старого Джорджа.
Лис громко вздохнул. Итак, у Билла нет сведений о битве. Ему необходимо было знать результат, даже если это знание будет означать, что объявления о его розыске с его портретом появятся на каждом здании и палатке Дидвуда. Его мучила неопределенность, и сны его становились все тревожнее и тревожнее.
- Ну ладно, - небрежно и беззаботно заметил он. - Хорошо, что вы в городе, Билл. Я вас покидаю, играйте. Если я чем-нибудь смогу быть полезным для вас, буду очень рад.
Хиккок криво улыбнулся ему.
- Я был бы тебе очень обязан. Лис, если бы ты помнил, что не надо поворачиваться ко мне спиной, если Мы окажемся в одной комнате!
- Это была бы для меня честь, - ответил Лис, и они оба засмеялись.
Глава 7
20 июля 1876 года
Оставаться в четырех стенах дома становилось все труднее и труднее. Мэдди почти поддалась бабушке Сьюзен и стала вслух выражать свои чувства, но вовремя опомнилась. Бабушке совершенно не обязательно знать, что ей смертельно надоело "Алое письмо", полировка серебра и даже походы по магазинам, которые они совершали, чтобы осмотреть вновь прибывшие товары. Ее ничуть не взволновал Бешеный Билл Хиккок, на которого ей указал Э. Б. Фарнэм, торговец, претендовавший, как говорили, на пост мэра и который проводил большую часть дня, сидя перед своей лавкой и коптя бекон, рассуждая при этом на самые разные темы. Ничто не интересовало Мэдди.
Она почти ненавидела себя за то, что в эти дни ее больше всего интересовало, что же происходит на участке Лиса. Иногда, когда бабушка Сьюзен не следила за ней, она украдкой подсматривала из-за занавесок окна спальни или кухни и пыталась разглядеть, что же там делается.
В этот день выдался как раз такой случай.
Бабушка, встав на заре, чтобы испечь хлеб до жары, теперь мирно дремала на постели зятя, и Мэдди устроилась у окна.
Из дома Лиса то появлялись, то вновь исчезали в соснах фигурки людей. Бенджамен был там же, он смеялся как сумасшедший, а кто-то пел что-то, напоминавшее матросскую песню. Громко били молотки. На участке Лиса теперь жил конь, которого звали Уотсон и для которого Мэдди посылала с Бенджаменом угощения.
Лис смущал ее на каждом шагу. Именно тогда, когда она решила, что он груб и упрям, он и удивил ее. В самом деле, назвать коня Уотсоном!.. Да еще этот ужин, на котором он появился шикарно одетый и вел себя совсем по-джентльменски. Иногда тот день казался ей сном.
Лис, вышедший из своего бревенчатого дома, прошел через участок к соснам, где был привязан Уотсон. Он держал в руке какое-то лакомство, и конь завертел головой в предвкушении удовольствия. Мэдди залезла на упаковочный ящик, служивший им стулом, чтобы получше все рассмотреть.
- А почему бы просто не подойти и не поздороваться?
Мэдди от неожиданности чуть не свалилась на пол, услышав голос бабушки. В довершение всех неприятностей она увидела, выглянув из окна, что Лис вышел из-за сосен и машет ей. Его улыбка сводила ее с ума своей непринужденностью.
Ей захотелось умереть.
- Бабушка Сьюзен, как ты могла? - воскликнула она, соскочив на пол и задернув занавеску. - Вероятно, ты высматривала муху, которая тебе досаждала? - успокаивающе намекнула Сьюзен.
Мэдди прищурила глаза, а бабушка всеми силами старалась сдержать улыбку.
- Откуда ты знаешь? Я собиралась подышать воздухом. Всего на несколько минут, ведь мне надо проверить в саду сорняки!
- Не спеши из-за меня!
Полностью сдавшись, Мэдди решила, что не может рисковать, и, подойдя к зеркалу, поправила пучок локонов, вьющихся над ее левым плечом, оглядела придирчивым взглядом чистое и отглаженное муслиновое платье с узором в виде веточек мяты, чисто вымытые руки и прибранные волосы. С крючка у окна она сняла свой рабочий фартук, надела его и завязала сзади на спине большой бант. Надев на руки белые перчатки, она отворила дверь.
- Должна сказать, что ты обладаешь той утонченностью, к которой я стремилась всю свою жизнь, и даже в зрелом возрасте, - заметила бабушка Сьюзен. Надев очки, она невинно улыбнулась внучке: - Нас растили по-разному. Моя матушка, знаешь ли, была большой бездельницей.
- Бабушка, как ты можешь так говорить? Прабабушка Мигэн была женой сенатора Соединенных Штатов!
Сьюзен пожала плечами.
- Мама могла, если нужно, играть эту роль, но в глубине души все равно оставалась бездельницей, и за это мы все ее любили. - Протянув Мэдди ее тонкую дамскую мотыгу, Сьюзен сказала: - А теперь, дорогая, иди и займись своим садом!
Мэдди шагнула на солнечный свет, но, вспомнив настоящую причину своего появления здесь, заколебалась. Повернувшись к спасительному дому, она обнаружила, что бабушка Сьюзен бессердечно закрыла дверь.
Потеряв голову, она схватила мотыгу и ринулась в сад. Несколько дней не было дожця, и на их дворике грязь уже почти подсохла. И все же встречались места, казавшиеся совершенно безобидными, но в которых ее козловые туфельки могли полностью увязнуть. Мэдди с осторожностью шла вперед, пытаясь не думать, что Лис всего в нескольких футах.
Рассеянно скармливая Уотсону зеленый обрубок морковки, Лис с улыбкой наблюдал за Мэдди. Картина, которую она собой представляла в своем нарядном платье, фартуке и белых перчатках, размахивая сияющей новенькой мотыгой, была очаровательна своей нелепостью на фоне этой дикой обстановки.
- Я думаю, юная леди ждет меня, - шепнул он Уотсону. - Стой здесь, пока я не вернусь. - Конь одобрительно заржал, оскалив зубы.
Лис приблизился к Мэдди с бодрящим чувством эйфории. Он ощущал себя человеком, живущим в состоянии постоянной неуверенности, ходящим по острию ножа, и это ещущение усиливалось день ото дня, потому что за все время пребывания здесь он не имел никаких сведений о судьбе Седьмого Кавалерийского полка. Ему начало казаться, что он просто исчез с лица земли.
Строительство дома отвлекло его на некоторое время, но теперь сосредоточиться становилось все труднее. Ночью помогало снять тревогу виски, да и со времени прибытия повозок Билла Хиккока у него появилось несколько новых друзей. Но ему не хватало Мэдди. Она отвлекала его лучше всего, но, чувствовал он, было в этом что-то рискованное.
Мэдди стала рыхлить горячую землю в саду деликатными ударами мотыги. Рассада росла очень хорошо, благодаря ее хождению с лейкой туда и обратно. За весь месяц прошла лишь одна гроза, и Сьюзен напомнила ей, что молодым растениям необходима влага. Понимая, что это лишь проделка бабушки, которая хотела, чтобы Мэдди почаще находилась перед глазами Лиса, она до сегодняшнего дня поливала сад только вечером, когда Лис уходил из дома.
- Невероятно! Как вы этого достигли?
Она вздрогнула и приложила руку к сердцу, хотя прекрасно знала, что он подойдет. Оглянувшись, она обнаружила, что он стоит прямо за ее спиной.
- Я вас испугал? - Он положил руку на ее плечо, сделав вид, что озабочен этим, но прекрасно понимая, что это лишь лишит ее присутствия духа. - Примите мои извинения!
- Я в полном порядке. - Мэдди заставила себя пристально осмотреть его, худого и мужественного, в удобных, вылинявших рабочих брюках из грубой бумажной ткани и в рубашке из тика в голубую полоску. Голубые полоски рубашки оттеняли цвет его глаз, которые выделялись своими белоснежными белками на фоне глубокого загара. Лис не потрудился надеть нижнюю рубаху, и Мэдди не могла оторвать глаз от его груди, видневшейся из-под расстегнутой рубашки. Ей раньше не приходилось задумываться над идеалом мужской красоты, но это, как ей казалось, была идеальная мужская грудь с умеренным количеством вьющихся темно-каштановых волос. Каждая женщина могла бы только мечтать прижаться щекой к такой груди.
- Надеюсь, вы не сердитесь, что я пришел без приглашения, но я мечтал о том, что вы покажете мне ваш сад, еще с тех пор как вы рассказали о нем на нашем пикнике-ланче. - Говоря это, Лис чувствовал на себе ее мечтательно-испытующий взгляд. - Посмотрите на эту рассаду! Мисс Эвери, вы же превосходно заботились о ней, и, тем не менее, я никогда не видел вас в саду. Вы пололи сорняки и поливали рассаду при лунном свете?
- Нет, конечно. Что за нелепая мысль! - Она снова начала работать мотыгой, чтобы не смотреть на него. - Как продвигается ваш дом?
- Прекрасно, спасибо. Титус все больше грустит, потому что вы не навещаете нас. Он считает, что вы самая красивая женщина, которую он увидел с тех пор, как покинул Корнуэлл!
- Придется нам с бабушкой Сьюзен заглянуть к вам. Вероятно, завтра.
Лис удивленно качал головой, оглядывая размеры и планировку цветочного сада Мэдди. По крайней мере, длиной в две дюжины футов и шириной в два фута, он был засажен различными видами рассады на мелких клумбочках в форме квадратов, прямоугольников и полукругов. Расположение клумб само по себе уже было интересным, но еще более интересным был подбор растений, и можно только предполагать, как славно будет все это выглядеть позже, когда цветы зацветут.
- Это, похоже, будет выглядеть как ковер, - задумчиво проронил Лис. - Он улыбнулся и посмотрел на Мэдди: - Как вам эта мысль? Вы поверите мне, если я скажу, что ваше создание, даже еще без цветов, произвело на меня огромное впечатление?
Из-за дерева выглянуло солнце, и она заслонила глаза рукой в перчатке. Ее деликатный носик, на котором виднелась пара веснушек, слегка сморщился, когда она ответила:
- Да, я вам верю! Я сама под впечатлением! Знаете, я всегда питала страсть к садоводству, но никогда не занималась подобной работой. У нас были садовники. Мама иногда выходила в фартуке, перчатках и шляпе, защищающей от солнца, немного подрезала деревья, она позволяла мне нести корзину и помочь ей решить, какие цветы срезать для дома. - Мэдди заглянула через плечо Лиса, как бы оглядываясь назад, в то время. - Итак, вы видите, я с детских лет любила красоту и порядок ухоженного сада, но мне никогда не доводилось что-нибудь выращивать самой. Когда мы приехали сюда, я мечтала заниматься любой работой. Я вообразила, что буду готовить, стирать и шить для отца, но обнаружила, чтобы совершенствоваться в этих искусствах, требуется много времени. С ними не рождаешься только потому, что ты женщина. И не обязательно интересуешься этими занятиями, потому что ты - женщина.
- Но с садом все обстоит иначе?
Она посмотрела на загорелое, точеное лицо Лиса и внезапно вспомнила прикосновение его кожи, его запах, пугающий вкус его поцелуя.
- С садом?.. - рассеянно переспросила она. - Да, я поняла, что могу не только любоваться цветами, но и выращивать их. Мне нравится наблюдать самые ничтожные изменения, которые приносит каждое утро. Когца появляется, а потом раскрывается первый бутон, мне кажется, я понимаю, что должен испытывать Бог, наблюдая бесчисленные чудеса жизни, которые постоянно совершаются на земле. Приложить руку к созиданию, пусть даже нескольких цветков, для меня просто счастье!
Лису захотелось прикоснуться к ее щеке, но он побоялся нарушить очарование происходящего и снова испугать ее. - По-моему я понимаю, что вы чувствуете. Я получил удивительное удовлетворение от того, что сам спланировал и сейчас строю свой дом… Я никогда раньше не делал этого, не говоря уже о том, что не обдумывал каждую мелкую подробность.
- А я думала, что в этих местах мужчины обычно сами строят себе жилище, - сказала она. - Как долго вы на Западе… и откуда вы приехали?
Лис заколебался, но любопытный блеск глаз Мэдди напомнил ему, что он не может позволить себе слишком распространяться о своем прошлом.
- Сейчас, мисс Эвери, вы конечно спрашиваете об этом из чувства вежливости, но я не думаю, что вам действительно интересно будет слушать мою болтовню о прежней жизни. - Он замолчал, зевая от одной этой мысли. - Я бы лучше послушал ваш рассказ о цветах. Вы помните, что есть что?
Это была инспирированная диверсия. Мэдди буквально зажглась от возбуждения, когда протянула ему свою мотыгу и засунула руку в глубокий карман фартука. Она извлекла оттуда сложенный листок бумаги. Лис с любопытством наблюдал за ней, так как листок оказался тщательно продуманным планом сада. Каждый четырехугольник или полукруг был снабжен названием цветка, посаженного в нем.
- Сзади розовая шток-роза и наперстянка, потом колокольчик средний, голубые гвоздики, шпорники и водосбор. - Мэдди ходила взад и вперед, указывая одной рукой и держа карту в другой.
- Здесь голубые васильки, здесь круглая клумба циний, окруженная маргаритками и левкоями, а на этой клумбе - анютины глазки, а по краям турецкая гвоздика и незабудки. За ними…