Мейсон работал играючи. Кейтлин же, он заметил, водила кистью с трудом. Крупные капли пота собрались над ее верхней губой и на лбу, футболка на спине стала совсем мокрой. Ее рука двигалась все медленнее, а мазки сделались неверными. Мейсон больше не предлагал прерваться, поскольку отлично понимал, какой ответ вызовет подобное предложение, но следил за Кейтлин очень внимательно.
Когда кисть выпала из пальцев Кейтлин, он поднял голову. Девушка пошатнулась, и Мейсон, мгновенно оказавшись рядом, подхватил ее в тот миг, когда она готова была упасть.
Несколько секунд она неподвижно покоилась в его руках. Когда же Мейсон приподнял ее, чтобы отнести в дом, Кейтлин открыла глаза и слабо запротестовала:
- Нет…
- Тебе нужна помощь.
- Я в порядке.
- В беспорядке, - проворчал он.
- Просто закружилась голова. Пусти, Мейсон.
- Тебе надо куда-нибудь в холодок.
- Позже. Сперва… сперва я докрашу.
- Нет, Кейтлин. Ты доказываешь, что ты сильная и стойкая, но это еще не повод устраивать себе солнечный удар. Так поступают только глупцы.
Она протестовала все время, пока он нес ее к дому, правда, протестовала слабо.
- Пусти же меня наконец, - просила Кейтлин, уронив голову на грудь Мейсона.
- Нет.
- Я слишком тяжелая, чтобы тащить меня всю дорогу.
- Ты легкая, как младенец, - сообщил он. - Ты что, перестала есть?
Неделей раньше, сидя на лошади позади Кейтлин и обнимая ее за талию, Мейсон с неудовольствием отметил ее худобу. Теперь, неся Кейтлин на руках, он был поражен ее невесомостью.
На этом, однако, сходство с ребенком и заканчивалось. Девушка у него на руках была сама женственность: мягкая и нежная, несмотря на свою жуткую худобу. Кейтлин сводила мужчин с ума, даже не желая того.
Мейсон толчком распахнул незапертую дверь дома. Кейтлин попыталась встать на ноги, но он держал ее на весу, прижимая к себе.
- Ты уже можешь меня отпустить, - сказала она.
- Что за спешка?
- Ты же знаешь: я не хочу, чтобы ты меня нес.
- Уже несу.
- Все равно… Мы уже в доме. Мейсон… Мейсон, ты куда?!
- В твою спальню.
- Нет! - вырвалось у Кейтлин.
Мейсон не обратил внимания на ее вопль. Не останавливаясь, он уверенно миновал переднюю, зал, коридор. Пять лет не притупили воспоминаний, он прекрасно знал, где комната Кейтлин. Не прошло и минуты, как он уложил ее на постель.
Оглядываясь, Мейсон видел, что ничего не изменилось. Комната осталась точно такой, как он помнил: бело-розовые занавески, густо-розовый ковер, полка плюшевых зверюшек, которыми Кейтлин одаривали в детстве и с которыми она не расставалась. Кровать, покрытая чем-то пушистым и радужно-ярким. Вопиюще женственная комната, полная противоположность колючей своей хозяйке.
- Какая же Кейтлин настоящая? - внезапно спросил он.
- Не понимаю.
- Нежная и женственная или упрямая и независимая?
Их взгляды встретились.
- А как тебе кажется? - В зеленых, затененных усталостью глазах Кейтлин светилось любопытство.
- Смесь и того, и другого? - предположил Мейсон. - Я прав?
- Ты прекрасно отвечаешь на вопросы.
Сочные губы разошлись в улыбке, открыв белые зубы и кончик розового язычка. Инстинктивно Мейсон потянулся к девушке и почувствовал, как Кейтлин вздрогнула, ощутив его губы. На миг он замер, сберегая вкус ее теплого рта, пробуя влажную сладость там, где губы ее приоткрылись. Так могло бы длиться вечно.
И тут Мейсон вспомнил, зачем он здесь - в этой спальне, на этом ранчо. Он отодвинулся.
- Почему? - спросила Кейтлин.
Ее зеленые глаза теперь стали туманными, почти невидящими.
- Почему я тебя поцеловал? - Мейсон заставил себя пожать плечами. - Потому, наверное, что мне этого захотелось.
- Нет, почему перестал целовать?
Желание обожгло Мейсона. Потому что, не остановись я сейчас, я не остановился бы вообще, - так мог бы он ответить, и это было бы правдой.
- В день нашего первого свидания ты спросила, не собираюсь ли я тебя поцеловать.
- Я помню.
- Лошади шли бок о бок, и мы мечтали прижаться друг к дружке.
- Ты боялся моего отца.
- Я целовал тебя, Кейтлин.
- Я помню и это.
- Но я остановился.
Глаза Кейтлин были все еще затуманены. Губы - такие сладкие на вкус - дрожали. Мейсона захлестнула волна чувств. Однако он знал Кейтлин Маллин и приказал себе не верить, будто она изменилась, а вспомнить, что эта девчонка - маленькая притворщица, пекущаяся лишь о себе.
- Почему я остановился? - Теперь в его тоне звучала ирония. - Ответ тот же: потому что мне так захотелось.
Кейтлин была так близко, что он расслышал почти беззвучное шипение.
- Ты свинья, Мейсон! Я считала, что знаю тебя… Как же я ошибалась!
Мейсон коротко, безрадостно хохотнул.
- Возможно, мы оба ошибались. Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно. Готова вернуться к прерванной работе.
- Будешь дурой, если вернешься.
- Со мной все в порядке. Ну ладно, была минутная слабость, была. Но лишь минутная, Мейсон. И я хочу сегодня закончить красить ограду.
Девушка села, но Мейсон схватил ее за плечи и заставил снова лечь на подушки.
- Лежи смирно, Кейтлин. Не вздумай шевелиться, пока я не вернусь.
- Что ты здесь раскомандовался! - пробурчала Кейтлин, но было заметно, что сопротивляется она больше для проформы, а на самом деле рада, что кто-то принимает за нее решения, рада, что есть возможность передохнуть.
- Вот и слушайся, - хмыкнул Мейсон, выходя из комнаты.
Чуть позже он вернулся с влажной салфеткой в одной руке и чашкой в другой.
- Какого черта…
Кейтлин снова попыталась вскочить, когда Мейсон поднес салфетку к ее лбу.
- Лежи смирно, - велел он.
Девушка подчинилась и закрыла глаза. Теперь Мейсон мог, не таясь, рассмотреть ее: длинные ресницы касались щек, прекрасные мягкие волосы рассыпались по подушке, уголки губ изогнулись и чуть дрожали - как жаждал он снова поцеловать их! - в ложбинке на шее бился пульс, маленькие груди вздымались и опадали, и соски проступали под тонкой тканью футболки. Несмотря на изможденный вид, Кейтлин выглядела даже более притягательно, чем всегда.
- Теперь тебе получше? - спросил он.
- Да.
- Ой ли?
- Правда хорошо. - Она вздохнула.
Мейсон засмеялся.
- Если хорошо, зачем вздыхать?
- Мне подумалось, как давно никто не делал ничего такого. Не делал ничего просто для меня.
- У тебя что, нет близких?
- Откуда им взяться?
- Я не про твоих родителей, они умерли, знаю. Но неужели нет никого больше? Другой родни? Друзей? И как же Билл Оттер и его жена?
- Родни нет, кроме нескольких тетушек и дядюшек, которым нет до меня дела. Что до Билла и Элис - они живут в Остине.
- Но кто-то же должен быть, - настаивал Мейсон. - Взять хоть ту вечеринку.
Кейтлин замерла.
- Не думала, что ты помнишь вечеринки.
- Помню, - мрачно сказал он. - Полон дом гостей.
- Тебя там не было, Мейсон, откуда тебе знать? - Голос Кейтлин был ровен.
Не пора ли поговорить? Нет, решил Мейсон. У меня нет настроения терпеть ни унижения, ни покровительство.
- Короче, никто из этой компании не жаждет сейчас помочь тебе?
- Нет.
- Бедная Кейтлин.
Должно быть, она расслышала насмешку в его голосе, потому что села и сбросила руку Мейсона со своего лба, сердито буркнув:
- И вовсе не бедная. Я расклеилась, вот и стала жалеть себя. На самом деле, мне не нужен никто. К тебе это тоже относится, Мейсон. Спасибо за помощь, но ты сделал все, что мог, и теперь можешь ехать.
Я был прав, подумал Мейсон, что ни словом не обмолвился о той ночи пятилетней давности. Кейтлин свела бы на нет любую мою попытку сказать хоть что-то.
- Я догадался, что ты поблагодарила меня. Я принес чаю, Кейтлин. И положил две ложки сахару.
- Я не пью чай с сахаром.
- Напрасно. Сладкий чай придаст тебе сил. Пей, ковбой.
- Ты чудовищный нахал, Мейсон, но об этом я тебе уже говорила. Если я выпью, ты уйдешь?
- Когда мы поговорим.
Кейтлин пила мелкими глоточками, устремив взгляд в окно. Лицо ее обрело более-менее здоровый цвет, и уже непохоже было, что она вот-вот упадет в обморок. Впрочем, цветущим ее вид тоже никто не назвал бы.
Допив чай, она отставила чашку и взглянула на Мейсона.
- Я знаю, зачем ты здесь. Не нужно быть гением, чтобы сообразить. Это насчет закладной.
- Не совсем.
- Тогда зачем?
Чуть подавшись вперед, Мейсон двумя пальцами взял маленький заостренный подбородок Кейтлин и чуть приподнял ее голову. Получив таким образом возможность смотреть девушке прямо в глаза, он негромко спросил:
- Почему так важно докрасить ограду именно сегодня?
Кейтлин оттолкнула его и пожала плечами.
- Начав дело, я люблю доводить его до конца.
- А может быть, - предположил Мейсон, - потому, что завтра будет сотня других не менее неотложных дел?
Кейтлин чуть покраснела от досады.
- Ты же знаешь, что на ранчо вечно полно дел.
- Разумеется. И должны быть наемные работники, чтобы их делать. Так что я повторяю свой вопрос: почему?
- Причина тебе известна: я не могу позволить себе платить больше, чем уже плачу. Ты все время это знал. - В ее голосе звучал вызов. - Зачем эти расспросы, Мейсон? Хочешь увидеть, как я корчусь в муках? Не выйдет. Мне может тяжко прийтись, но корчиться я не стану. Ни перед кем.
- Ты уработаешься до могилы.
- У меня нет выбора. - Кейтлин говорила все тем же вызывающим тоном. - Что же до моих выплат… Не беспокойся, ты получишь все, что тебе причитается.
- Выбор есть, - тихо сказал Мейсон.
Внезапная надежда полыхнула в глазах девушки.
- Какой?
- Продай мне ранчо.
В мгновение ока Кейтлин оказалась на ногах и гневно выкрикнула:
- Ранчо не продается!
- Ты даже не выслушала моего предложения, - заметил Мейсон и назвал цифру.
Что-то мелькнуло и пропало в глазах Кейтлин, словно она боролась с изумлением и искушением. Но она тут же покачала головой.
- Нет, Мейсон.
- У тебя не было времени обдумать предложение.
- Мне это ни к чему. Я люблю ранчо. Это мой дом, дом моих родителей. Я просто не могу продать его.
- Я готов предложить кое-что еще, Кейтлин.
- И что же?
- Пусть ранчо и остается твоим домом.
Теперь она была озадачена.
- Не понимаю. Ты предлагаешь мне работу?
- Я прошу тебя выйти за меня замуж.
Кейтлин, не ожидавшая такого поворота, была явно ошарашена. Мейсон затаил дыхание.
- Замуж? За тебя?
Кейтлин невольно скопировала высокомерный тон матери, холеной красавицы-южанки, в чьих глазах Мейсон Хендерсон был, есть и будет простым ковбоем.
- Почему бы и нет? - с издевкой спросил задетый за живое Мейсон.
- Назови хоть одну причину, почему да.
- Ты получишь свой дом.
- А ты, Мейсон? Что получишь ты?
Он смотрел на нее, удивляясь, почему из всех женщин, встреченных им за последние пять лет, Кейтлин Маллин по-прежнему оставалась для него самой прелестной, самой желанной. Она занозой вонзилась ему в сердце пять лет назад и - теперь Мейсон осознал это - никогда его не покидала. Но он не собирался сообщать ей об этом. Кейтлин Маллин причинила ему страшную боль, и он не готов простить ее. Возможно, и не простит никогда.
- Я получу жену.
- Зачем тебе жена, Мейсон? Для уюта? - Кейтлин презрительно усмехнулась. - Стряпать тебе еду, присматривать за одеждой, стирать, прибирать, лечить? Тебе нужна хозяйка дома, чтобы хвастать ею на приемах, устраиваемых для всех этих твоих нефтяных королей и их женушек…
- Ничего не забыла?
- Пожалуй, еще для того, чтобы заполнить пустоту, оставленную Элизой.
Мейсон засмеялся.
- Ты предусмотрела все.
- Все, кроме…
- Кроме?..
Она внезапно вспыхнула.
- Неважно. Видишь ли, я сейчас кое-что поняла. Я знаю, зачем нужна тебе. В тот день, когда ты поклялся заполучить ранчо… не обещал ли ты себе в качестве трофея еще и дочь ранчеро?
Он долго смотрел на нее, подмечая гнев в зеленых глазах, резкие морщинки вокруг созданных для поцелуев губ.
- Мейсон? - Голос Кейтлин звучал требовательно.
- Ты угадала.
Кейтлин вздрогнула и чуть побледнела.
- По крайней мере, ты это признаешь.
- Нет причин отрицать.
- Кроме того, что тогда ты это не задумывал.
- Тогда - нет, - бесстрастно согласился он. - Эта часть клятвы появилась позже: когда я оставил ранчо, после женитьбы на Элизе.
- Почему, Мейсон? Почему? Из зависти?
Он пожал плечами.
- Причины неважны.
- У тебя совсем нет совести, Мейсон?
Он усмехнулся.
- Совсем. Кстати, именно клятва не позволяла мне отказаться от моих намерений, именно клятва помогала выстоять, когда дела шли худо.
- Понятно. - Кейтлин, казалось, уже оправилась от потрясения: плечи распрямились, подбородок вздернулся. - Ты хорошо все спланировал, Мейсон. Сколотил солидный капиталец. Присматривался к ранчо. Выбрал точный момент для атаки. Но в конце концов просчитался.
- Я так не думаю, иначе бы сюда не приехал.
- Тебе придется еще раз пораскинуть мозгами. Если тебе хочется заиметь ранчо, поищи где-нибудь еще. Ранчо Маллинов - не для тебя. - Она помолчала. А когда снова заговорила, голос ее был алмазно тверд. - И я тоже не для тебя.
- Советовал бы тебе хорошенько подумать, прежде чем говорить нет, - резко сказал Мейсон.
- Я уже обдумала все, что нужно. А теперь я хочу, чтобы ты убрался с моей земли. Ты не нужен здесь. Если хочешь знать, я видеть тебя не могу.
- Так было не всегда, - ехидно улыбнулся он. - Подумай об этом, Кейтлин, когда останешься совсем одна - ночью, в узкой холодной постельке.
Кейтлин не дождалась ночи. Воспоминания бурлили в ней, когда она стояла у окна спальни и смотрела, как взлетает в небо самолет Мейсона: воспоминания такие живые и яркие, словно все происходило вчера.
4
В следующий раз, когда Мейсон прилетел на ранчо, Кейтлин ничуть не удивилась визиту.
- Я рассчитывала, что ты вернешься, - ровным голосом сказала она.
- Могла бы по крайней мере сделать вид, что счастлива меня видеть.
Кейтлин вызывающе рассмеялась.
- Счастлива? Ты шутишь? С чего мне быть счастливой, если я знаю, что ты здесь лишь затем, чтобы еще больше усложнить мне жизнь?
Мейсон смотрел на нее и думал, что вот он-то счастлив видеть ее. Кейтлин выглядела отдохнувшей и посвежевшей, от усталости не осталось и следа. Кофточка почти под цвет глаз весьма шла ей, узкие джинсы подчеркивали стройность ног.
Пять лет копил Мейсон гнев на Кейтлин Маллин. Однако с каждым свиданием ему становилось все труднее злиться на нее и дальше.
- Ты ведь здесь поэтому, не так ли? - осведомилась она.
- Чтобы затруднить тебе жизнь? Это как ты посмотришь.
- Ты явился за взносом?
- Отчасти.
- Отчасти?.. Мейсон, нам надо поговорить.
- Да?..
- О моих взносах.
Под живостью тона Мейсон уловил затаенное отчаяние и пожалел, что ему хочется защищать и подбадривать Кейтлин. Сочувствие ей никогда не входило в его планы. Как же вышло, что оно стало неотъемлемой частью его души?
- Я должна тебе сказать… - начала она.
- Потом, - перебил Мейсон. - Мы поговорим о твоих взносах позже. Когда вернемся с прогулки верхом.
- Верхом?
- Ты удивлена?
- Если и удивлена, то лишь тем, что ты прилетел для того только, чтобы прокатиться верхом. Ты же можешь взять лошадь где угодно и когда захочешь.
Кейтлин снова позволила себе вести разговор во властной маллиновской манере. Что родители, что дочь - все едино, подумал Мейсон. Не следует забывать об этом.
Он холодно сказал:
- Мне захотелось проехать по пастбищам. По этим пастбищам, Кейтлин.
Выражение лица Кейтлин изменилось.
- Хочешь посмотреть, куда вложил деньги?
- Разве это не указывает на хорошую деловую хватку?
- Я считала, что хороший бизнесмен сначала осматривается, а уж потом выкупает закладную. Но в твоем случае, конечно, иначе: ты и так знаешь ранчо как свои пять пальцев.
- Уверен, что и сейчас смогу объехать его с завязанными глазами, - согласился Мейсон. - В прошлый раз я заметил, как разросся мескит. Я хочу видеть скот и состояние пастбищ.
Зеленые глаза Кейтлин вспыхнули.
- Поздновато, тебе не кажется? Билл Оттер не вдавался в такие подробности.
Он пропустил ее реплику мимо ушей.
- Пойдем седлать лошадей, Кейтлин.
- Одну лошадь. Если хочешь кататься, катайся один.
- Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
Кейтлин долго смотрела на него ненавидящим взглядом, но, когда Мейсон направился к конюшне, все же пошла с ним: потому, быть может, подумалось Мейсону, что поняла бессмысленность выигрыша маленькой битвы, когда впереди маячит перспектива проиграть войну.
Отпустив поводья, Мейсон, ездивший теперь верхом не так часто, испытывал особый восторг, наполнявший его всегда, когда он садился в седло.
Сейчас все было так, как пять лет назад - Мейсон и Кейтлин, разъезжающие по пастбищам вместе. Мейсон даже почти - почти - поверил, что расставания не было. В голову ему невольно пришла мысль: а может, на этот раз все будет иначе?
Но тут же он вспомнил, как отреагировала Кейтлин на его предложение выйти замуж, и приказал себе не глупеть окончательно.
Мейсон обратил внимание на окрестности. Чужак мог быть заворожен ранчо, но Мейсон подмечал признаки, указывающие на нехватку денег, недостаток рабочих рук и общее увядание - всего этого пять лет назад не было и в помине.
- Я так и не увидел ковбоев, - заметил он, поравнявшись с Кейтлин.
- Увидишь. - И, она направила лошадь в ту часть пастбища, где клеймили скот.
Теперь Мейсон снова чувствовал себя ковбоем. Глаза его замечали каждую мелочь. Шум, пыль, ковбои снуют взад-вперед по стаду, ловят коров и метят их тавром ранчо.
Кейтлин и Мейсона заметили не сразу. Старожилов-ковбоев на ранчо осталось немного, и, когда выдалась свободная минутка, они сгрудились вокруг Мейсона.
- Старик! Рад видеть тебя!
- Где тебя носило, парень?
- Эй, Мейсон, говорят, ты был бычьим объездчиком? Хорошие деньги сделал?
- Объезжал быков и до сих пор цел?! Как это ты умудрился?
- А заарканить бычка не слабо? - со смехом подначил кто-то.
- Вот сейчас и выясним, - последовал беззаботный ответ.
Взяв лассо у одного из ковбоев, Мейсон направил свою лошадь в стадо. Никто и оглянуться не успел, как он выбрал бычка, заарканил его и подвел к тавровщикам.
- Знатная работа, - одобрил Бретт, старший ковбой. - Ты, должно быть, кучу денег заработал на этом своем родео.
Мейсон усмехнулся и принялся болтать с бывшими коллегами на профессиональные темы. Вопросы его были точны и попадали всегда в яблочко, ковбои отвечали охотно.
- Вернешься на ранчо? - спросил Бретт.