Удается, ласково подумал об Эльвире Валет, еще как удается. Но никто из них не знает, что все ходы и взятки фиксируются на камеру. Даже на две. Чего бы им всем - Валету, червонной даме, даме треф и пиковому королю - совсем бы не хотелось, причем и самой заказчице, неведомой ему даме, даме в прикупе - там точно дама, но какой масти? - тоже почему-то не катит.
Значит, мы имеем четырех явных покупателей на секреты из этих камер: заказчицу, Эльвиру, даму треф и короля пик. Связаться с заказчицей он, Валет, сможет по этому телефону из номера, ведь аппарат послушно запоминает последний набранный на нем набор цифр. Стало быть, нужно сделать так, чтобы ход перешел к нему, Валету. Но сначала надо выпроводить из номера самого этого лоха, а он, судя по всему, никуда и не торопится, обретя собутыльника.
Эльвиру я оставлю на закуску, решил Валет. Если уж тут не получится никому из этих нацепить паровоз, обязаловку я и с Эльвирой отыграю. Отравить меня хотела! А если с заказчицей номер не проходит - остаются дама треф и пиковый король. Но и в этом случае времени терять нельзя.
Глава 27,
в которой Рей, проверив качество напитков, вкушает их
- Хорошо сидим, - сказал Рей, смело наливая проверенные уже напитки.
Валет грустно кивнул, замирая в предвкушении той счастливой минуты, когда хорошее сидение с этим лохом закончится и он еще лучше посидит в компании с телефоном.
- Не переживай, раньше часу наших постояльцев нипочем не жди. - Рей по-своему истолковал его грусть. - Расслабься, питья навалом. - И протянул ему вновь щедро наполненный бокал. - Слушай, а девчонка, толстая такая, в красном платье, тебе кто?
- Записалась, что ли?
- Ну.
- А! Родственница одной моей знакомой. Проходу мне не дает. Как нарочно! Эта моя знакомая, ее тетка, именно здесь работает и эту дуру вечно таскает за собой. Я даже от заказа хотел отказаться, когда узнал, что в "Рубиконе"! Так и думал, что нос к носу столкнемся, сами понимаете…
- Столкнулись?
- Ага…
- Ладно, дружок, не переживай. - Лох отечески похлопал его по плечу. - Обошлось. Может, пожрать чего закажем по телефону?
И я уже никогда не смогу позвонить твоей хозяйке, подумал Валет, а вслух произнес самым подхалимским тоном:
- Вы такой опытный, невозмутимый, а свой в доску! Взяли бы меня в напарники. Меня зовут Валери.
Такие всегда работают в одиночку, подумал Валет, потенциальный напарник ему как щуке зонтик. Сам постарается сбить меня с хвоста.
- В напарники? А ты кто? Ты явно не из наших.
- Патрон, вы просто экстрасенс! - Организм Валета нещадно требовал горизонтального положения и полного покоя, но Валет продолжал подобострастно улыбаться, удивляясь, что флик, а это был точно флик, пусть даже в прошлом, не торопится от него избавиться. - Я в консерватории учусь.
- Ишь ты! Молодец! - одобрил флик и лукаво подмигнул. - А скрипачка Фелис - твоя невеста?
- Э-э-э… н-ну… Просто знакомая!
Флик снова подмигнул с тем же выражением.
- Да ладно. Что я, не понимаю? Что я, не видал, как ты вспотел, когда стал оправдываться за девчонку?
- Н-ну…
- Ревнует к тетке?
- Ага! Вы просто все насквозь видите, патрон!
- Слушай, а неужели эта девчонка правда учится на виолончели? И большие способности?
Валет чуть не икнул, но тут же сообразил - камера, должно быть, записала беседу с брюнеткой.
- Нет! Что вы! Полная бездарь. Одни от нее неприятности.
Флик хмыкнул.
- Актрисой хочет быть, - добавил Валет.
Флик опять хмыкнул, но уже задумчиво и так же задумчиво покивал.
- У меня тоже от артистов сплошной геморрой. Даже в отставку из-за артистки попал. А ты говоришь - в напарники!
- Надо же, мужественный блюститель закона и хрупкая служительница искусства! Расскажите! - Он не имеет права ни о чем рассказывать, он должен уйти, мечтал Валет.
Рей вдруг почувствовал неудержимое желание рассказать. Он всю жизнь не имел права делиться служебной информацией, но теперь-то он - частное лицо!
- Дело было так. В свой последний отпуск я поехал в Марсель, я там родился и вырос…
И Валет с ужасом осознал, что теперь он обречен выслушать все: про то, как флик любил одноклассницу, а она не дождалась его из армии, как потом он взял и поступил в полицию, как учился, поздновато женился, быстро развелся, наверное, потому, что жена была на десять лет моложе. Валет усилием воли заставлял себя кивать и удивленно восторгаться:
- Надо же!
Как глупо он просчитался, надо же, кстати, было сообразить про болтливость "коллеги", когда тот выложил ему всю подноготную своей сегодняшней миссии. Теперь вся уже почти выигранная партия грозила рухнуть карточным домиком, если король пик и дама треф уйдут из ресторана и застанут их с фликом в своем номере.
- Иду я, Валери, - заплетающимся языком исповедовался флик, - по родному городу и встречаю… Как ты думаешь, кого?
- Ришелье, - с трудом скрывая нетерпение, буркнул Валет.
- Не, не Ришелье! А своего одноклассника, Виктора Брюно. А он… о! Певец, бас. О!
От неожиданности Валет даже вздрогнул. Ведь именно бас Брюно и познакомил его когда-то с Пиковой Дамой.
- Ты чего, артист, не знаешь Брюно? Или ты не артист? - Флик насторожился так, будто от того, знает Валет этого самого Брюно или не знает, зависит благополучие всей планеты.
- Знаю, знаю. Только он в Милане поет, а не в Марселе.
- Правильно, теперь поет в Милане, а лет двадцать пять назад мы с Тото в Марселе сидели за одной партой.
- Надо же!
- А что такого? Тото меня и пригласил вечером в оперу. Это такая была акция! - Флик поднял указательный палец. - Париж - Милан - Марсель, а Тото пел самую главную партию!
- В акции? - съехидничал Валет.
- Дурья башка! В опере. "Кукумария" называется.
Валет поморщился.
- "Ламинария" композитора Маролли. Хор водолазов такой же мировой хит, как марш из "Аиды".
- Молодец, - похвалил флик. - Им подлинные костюмы от первой постановки какой-то коллекционер из Парижа дал. Постановка-то международная, сам итальянский посол в ложе с нашим мэром.
Господи, когда же это кончится? - страдал Валет, в очередной раз повторив свое "надо же".
- А в антракте подлетает ко мне Брюно, как есть в гриме, понятно, вся публика на меня уставилась, и тащит за кулисы. "В чем дело, говорю, я бы к тебе и так после спектакля на банкет пришел". А он мне, дескать, пропал костюм этой самой Ламинарии для третьего акта, катастрофа. Я говорю, у вас же есть официальная охрана, а он мне: никак нельзя, шум будет, международный скандал. Ищи и все, чтобы к концу второго акта эти антикварные тряпки были!
- И ты нашел? - Валет решил все-таки хоть как-то ускорить рассказ; он совсем пал духом.
- Нашел, ясное дело. Ты оперных итальянских певиц можешь себе представить? Ну! Главная у них оказалась здоровее самого Паваротти! Костюм ей не налез, - хмыкнул бывший флик, - и тогда эту роль отдали худенькой певичке, девчонке. А эта главная певица…
- Прима…
- Прима, пускай. - На этот раз флик не обиделся. - Она точно прима! - И показал руками габариты примы. - Сперла у нее это несчастное платье. Там искать - нечего делать. Я как эту приму в хвостах и плавниках в гримерке увидал, сразу понял. Она это платье в скрипичном футляре прятала. У ней муж скрипач. У примы. Я из-за нее из полиции-то и вылетел.
- Убил ее, что ли?
- Скажешь тоже, артист. Как мы с Тото платье в скрипке нашли, она из гримерки бегом и на самую верхотуру над сценой в своих плавниках взвилась. Там высота страшенная, метров тридцать будет. Всякие штуковины, ну там для занавеса, декораций и всякой этой вашей театральной дребедени. Барабаны, цепи, балки всякие. А внизу, натурально, этот твой хор водолазов скачет…
Валет чуть не плакал. Все насмарку, и потом, ну как хор водолазов может скакать?
- А прима, я же тебе говорил, в плавниках и с хвостом, она от меня по этим всяким оснасткам над сценой и полезла. Я за ней. А зря. Надо было входы-выходы перекрыть да и выпускать по документам публику. Эта бы там на верхотуре посидела-посидела и слезла бы. Только что уж теперь. - Он вздохнул. - Я-то сдуру рванул за ней. Она - прима! - Флик снова показал габариты примы. - Да еще с рыбьим хвостом, ну точно крокодилица по размеру, за что-то там зацепилась и повисла на цепи. И ведь висит, тридцать метров под ней, и хоть бы вякнула. Ни гугу! Я так осторожненько на какую-то балку ложусь, Тото за подмогой послал, и к приме-то ползу. Да, видать, цепь-то качнул. Тут все как завертится, закрутится! Короче, ляпнулся, говорят, я на сцену и башку расшиб. Только через неделю пришел в сознание. Еще удивительно, как хребет не сломал. Потом врачи у меня неадекватные реакции нашли, комиссовали вчистую.
- А прима?
- Что прима? Прима, она прима и есть. Она своим хвостом за какую-то штуковину обвилась и как на салазках вниз съехала. И так, знаешь, вовремя, точнехонько к своему выходу подгадала. Меня за задником медики пользуют, а эта поет-заливается!
- Ты же говорил, что только через неделю оклемался. Откуда ты знаешь, что она пела?
Флик с неадекватными реакциями махнул рукой и принялся старательно очищать конфету от фольги.
- Ко мне потом в больницу все ее муж ходил. Скрипач который. Итальянец.
- Играл?
- Во что?
- Не во что, а на скрипке!
- На скрипке? - Флик странно выпучился на Валета. - Ты сидишь мне мозги заливаешь, а там оружие! - воскликнул он и, словно разом протрезвев, бросился вон из номера.
Валет не стал размышлять над "неадекватными реакциями" собеседника, а, торопливо сняв трубку, нажал клавишу повторного набора номера. Телефон послушно запикал.
- Минуточку, - сказал женский голос на фоне какого-то шума. Затем в трубке наступила полная тишина.
Валет было подумал, что звонок сорвался, но через какое-то время женщина произнесла:
- Слушаю.
- Мадам, - с пьяной интонацией лоха-флика проговорил Валет, - я тут подумал и вспомнил: уговор-то был про записать, а чтобы стереть - не было уговору.
- Что?
- Двойная работа получается, мадам, вот что.
В трубке молчали.
- Двойная работа, - повторил Валет. - И третья будет, если я сейчас покажу пленочку вашему супругу.
- Мерзавец!
- Супруг - мерзавец? Вполне согласен. Пятьдесят тысяч за кино на "Оскар" - сущие пустяки.
- Где вы?
- Вы знаете, мадам.
Глава 28,
в которой Валет, переговорив с клиенткой Рея, обескуражен
Что же я наделал?! - мелькнуло в голове у Валета, когда в трубке раздались гудки. Во-первых, некрасиво шантажировать беременную женщину, а во-вторых, она наверняка пришлет сюда какого-нибудь ухаря вроде этого неадекватного, и все. А я сам не то что драться, я даже встать-то почти не способен. Хотя… У меня есть не менее получаса, чтобы убраться отсюда и прихватить камеры. Что ж, с клиенткой пролет, но остаются еще эти двое в ресторане. А пока нужно отнести камеры в номер напротив к девочке Эльвире! Нет, к ней нельзя, придется в долю брать. А вот так-то гораздо проще!
Валет извлек карты памяти из обеих камер, завернул в упаковочные прокладки из конфетной коробки, вытряхнул на стол недоеденные конфеты и мятую фольгу, поместил записи в коробку и закрыл крышку.
Превозмогая земное притяжение, он заставил себя подняться. Боль с новой силой прошлась по всему телу, но он взял камеры, отнес их к стенному шкафу и засунул в его глубины. И очень устал. Теперь можно забирать коробку и отправляться к Эльвире. Только сначала чуть-чуть отдохнуть в кресле. Нет, коробка-рояль - не здорово. Эльвира сразу полезет в нее и найдет карты памяти. А карманов в смокинге нет. Нет и в этих вечерних брюках. Не придумав ничего лучше коробки, Валет уже собрался покидать гостеприимный 608 номер, но решил еще раз, просто так, позвонить "клиентке". Телефон снова ласково пропищал, набирая номер, а потом вдруг Валету показалось, что прямо за дверью раздалась тихая трель мобильного.
Он сразу же повесил трубку, сказав себе, что нужно было давно линять, и уныло потянулся за конфетой. В этот момент дверь номера открылась и на пороге предстала разъяренная брюнетка с мобильным в руке.
Сунув его в сумочку и смерив взглядом совершенно растерявшегося Валета, она демонстративно повернула щеколду замка. Тут же вместо телефонного аппаратика в ее руках оказалось нечто завернутое в целлофановый пакет. И это был самый настоящий пистолет довольно внушительных размеров. Валет даже удивился, как в такой маленькой сумочке мог поместиться настолько серьезный предмет, направленный теперь прямо на него.
- Где? - спросила брюнетка, держа пистолет перед собой обеими руками.
- Что?
- Камеры!
- Дама треф! - воскликнул Валет, схватил телефонную трубку и ловко нажал кнопку повтора.
- Не двигаться!
Но телефон уже старательно прострекотал набор, а из ее сумочки отозвался мобильник. У Валета заломило затылок.
- Не двигаться, я сказала!
- Не кричите, мадам, у меня голова болит.
- Не разыгрывайте тут мне ваши "неадекватные реакции"! Ничего у вас не болит! Где камеры?
- Они работают и все записывают, - устало солгал Валет и тут же понял, что она поверила. - Слушайте, мадам, - миролюбиво начал он, леденея от мысли, что она действительно может его прикончить. - Зачем вам казенные хлопоты? В номере вашего мужа был труп. - Слова "вашего мужа" он произнес небрежно, но с нажимом. - К тому же вы не знаете, где камеры установлены.
- Найти две камеры? Это недолго. - Она ухмыльнулась и встряхнула пистолет. - Кстати, вот на нем - отпечатки пальчиков вашего хваленых юного дарования. Проблем не будет.
Валету некогда было размышлять над тем, как на пистолете оказались цыпины пальчики. Он очень трусил, хотя, вероятно, со стороны выглядело довольно забавно, что убийца и жертва беседуют на "вы". На ум почему-то пришла фраза: "Знал бы прикуп, жил бы в Каннах", - и он спросил:
- Вы уверены, что камер только две?
- А сколько? - Глаза дамы треф округлились.
- Вот, это другое дело. Убирайте вашу пушку, она слишком большая для дамы, кстати, та, что в холодильнике, вам была бы больше к лицу. Сумма пока не изменилась…
Она взвизгнула:
- Я спрашиваю: сколько камер?!
- Пятьдесят тысяч! - крикнул Валет и упал на пол, потому что в этот момент дама треф выстрелила.
Глава 29,
в которой Цыпа, увидев пушку кабана, перестала быть Цыпой
С того момента, как Цыпа увидела под гримерным столиком пушку кабана, это была уже не Цыпа. Конечно, с виду вполне даже Цыпа, а на самом деле - натуральная Никита. Цыпа очень ярко представила себе, какой грозой дальнобойщиков она теперь сделается, как все они будут ее уважать и считать крутой. От грядущей крутизны у нее кружилась голова, оставалось совсем чуть-чуть - дождаться, когда в гримерке никого не будет, и забрать себе пушку. Конечно, кабан может запросто вернуться за ней, или дядька-сыщик вспомнить, или даже сама тетя Фелис. Или вдруг кто-нибудь еще заметит пушку под столиком. И чего тетя Фелис так долго сопли по этому дядьке размазывает, шла бы себе на сцену. И ему здесь давно нечего делать.
Наконец Фелис позвали на сцену, дядька тоже заторопился, взглянув на часы, но тут в гримерку ввалилась толпа разгоряченных цыганок. На счастье Цыпы, пушки они не заметили, но при них она тоже не могла лезть за ней под столик. Потом все без конца входили и выходили, вроде бы даже пили за Новый год шампанское, ели какие-то закуски и пирожные, и тетя удивлялась ее рассеянности. Короче, прошла куча времени, прежде чем Цыпа наконец-то осталась со своим сокровищем наедине.
Она рыбкой юркнула под стол, и вот тяжелая, настоящая пушка у нее в руках. Но в дверь опять постучали, и Цыпа очень ловко завернулась вместе с пушкой в чью-то ярко-красную шаль.
Стук повторился, и в дверь заглянул этот зануда-сыщик.
- Как ты тут? - бросил он и заглянул под столик.
Цыпа красиво повела под шалью плечами.
- А где пистолет?
- Юрити забрали, - не моргнув соврала она.
- Какие юрити? - насторожился Рей.
- Секретные.
- Секретные юрити? А, секьюрити! - догадался он. - Тогда ладно. - И уставился на поднос с закусками.
- Угощайтесь как дома, - шалея от собственной вежливости, предложила Цыпа. - А мне надо…
- Спасибо, - сказал Рей и набросился на еду, а Цыпа, прижимая к себе пушку и шаль, выскочила из гримерки и бросилась к туалету. Более уединенного места для любования добычей, чем запертая изнутри туалетная кабинка, она не могла себе представить.
Но в служебном женском туалете с храпом спал на полу Пер Ноэль, и Цыпа решила, что ничего страшного не произойдет, если она отправится в крутой сортир рядом с рестораном. Там ей всегда нравились зеркальные стены и пол с подогревом, а чего стоила хрустальная люстра-вентилятор! Цыпа шагнула в это заведение, похожее на дворец, и среди сияющей белизны во всех зеркалах отразилась ее кругленькая красная фигурка.
В туалете не было ни души, и шум вентиляции казался ненормально гулким. Сначала, поглядывая на входную дверь, а потом, увлекшись и забыв обо всем на свете, Цыпа стала принимать перед зеркалом всякие эффектные позы, и каждая новая приводила ее в все больший восторг. Пушка гладила ее бедро, потом грозила кому-то, потрясенному красотой Цыпы, затем задумчиво выглядывала из-под шали. Потом шаль небрежно упала, а Цыпа, слегка расставив и согнув ноги, с томной улыбкой направила дуло пистолета на дверцу одной из кабинок.
И именно в этот момент и именно эта дверца открылась, и прямо на дуло шагнула та самая черноволосая стриженая тетка в синем костюме, которая дала Валери три сотни.
Глава 30,
в которой брюнетка, переговорив со своим верным агентом, рассуждает о его достоинствах
Какой же он молодец, все понял, какой тактичный, я, пожалуй, ему добавлю. Жаль, конечно, вся затея насмарку, но в следующий раз я опять найму именно его, только буду действовать осмотрительнее. Надо было рассказать ему побольше, сама виновата. Как он все понял! А Жанин говорит про какие-то "неадекватные реакции". Просто смешно! Брюнетка еще раз порадовалась сообразительности и деликатности своего "агента".
Она испытывала необыкновенное облегчение и с удовольствием выпила за Новый год, потом танцевала и с боссом, и со всеми членами совета директоров, и даже неожиданно для себя сделала комплимент дурехе-секретарше. Босс тоже очень хорошо держался, и она совсем не обиделась, когда он при всех назвал ее своим беленьким зайчиком, а потом громко зашептал ей на ухо, что, мол, пора бы и в номер. И они чуть было сразу не отправились туда, но она вдруг вспомнила, что там может оказаться ее верный агент, надо бы позвонить сначала. И именно в эту минуту заверещал мобильник. И она опять, в который раз за вечер, потащилась в туалет и заперлась в дальней кабинке.
То, что она услышала от своего совершенного пьяного агента, привело ее просто в неописуемую ярость. Она даже не сразу вышла из кабинки - пытаясь успокоиться хоть чуть-чуть, накрасила губы и припудрилась.