- Я подумал, что лучше подождать. Не хотел рисковать - вдруг она случайно проговорится?
Джинни недовольно нахмурилась. Она умела хранить секреты.
- Я не возьму в жены девушку, если она против, несмотря на обручение.
В жены? От лица Джинни отхлынула кровь, а сердце перестало биться. Отец обручил ее не с Колином Кэмпбеллом, а с сыном Хантли?
Отец в чем-то еще убеждал Френсиса, но Джинни услышала вполне достаточно. Она выскользнула из своего укрытия и направилась в зал, слишком потрясенная, чтобы осознать услышанное.
Мысли в голове обгоняли друг друга, но все они сводились к одному - нельзя допустить, чтобы это произошло. Предательство отца навеки погубит ее будущее с Дунканом. И что еще ужаснее, если отец отступит, он поставит под страшный удар войско Кэмпбеллов. Погибнут люди.
Дункан может умереть.
Джинни тянула время, хотя знала, что должна сделать. Когда Френсис Гордон вышел из покоев лэрда, она глубоко вздохнула и направилась в комнату, которую он только что покинул.
Отец, сидевший в большом кресле напротив пустого камина, был глубоко погружен в раздумья и не сразу заметил девушку. Она принюхалась и уловила запах виски. Ну конечно, у него в руке наполовину пустой стакан.
Это дало ей надежду. Может быть, еще не все потеряно. Может быть, он не решится предать короля и Кэмпбеллов, хотя и старался убедить Френсиса Гордона в обратном.
- Отец!
Тот вскинул голову вверх и вздрогнул, увидев дочь.
- Что случилось, девочка? Я занят.
Джинни хотела разумно и обоснованно объяснить ему, почему нельзя так поступить, но эмоции взяли над ней верх. Она умоляюще посмотрела на человека, которого всегда считала благородным рыцарем. На знакомые темные волосы, тронутые сединой, на зеленые глаза, так похожие на ее собственные, на постаревшее, но все еще красивое лицо, и выпалила:
- Что ты задумал? Ты не можешь так поступить! Глаза отца всмотрелись в ее бледное лицо и прищурились.
- Подслушиваем под дверями, дочь? Тебе не кажется, что ты уже слишком взрослая для этого? Шпионов бросают в подземелье.
Джинни, не обращая внимания на его гнев, кинулась к отцу и упала перед ним на колени, взяв его руки в свои.
- О, отец, я так испугана! А как же король? Он придет в бешенство!
- Тихо, девочка. Ты не знаешь, о чем говоришь. Король вовсе не стремится уничтожить Хантли, как бы кому-то ни хотелось этого. В бой рвется, чтобы потешить свое самолюбие, Аргайлл, и я воспользуюсь своим союзом с Хантли против этого неискушенного выскочки.
- Но погибнут люди!
- Это война, Джинни. На войне убивают. - Он показал на дверь, явно не в настроении уговаривать дочь. - Возвращайся в свою комнату. К тебе это не имеет никакого отношения.
- Как раз наоборот, - возразила она. - Я не выйду замуж за Френсиса Гордона. Я его не люблю!
Это она сказала напрасно.
- Что ты знаешь о любви?! - с издевкой воскликнул отец. Ему вспомнились горькие годы, прошедшие после предательства матери, и разразилась гроза. - Любовь не имеет ничего общего с браком. Этот союз свяжет вместе наши кланы и прекратит вражду. У тебя будет больше денег, чем ты можешь себе представить. И довольно болтать про любовь! Контракт уже подписан, и я требую, чтобы ты исполнила свой долг, как послушная дочь!
Джинни замотала головой. Она еще никогда не видела своего отца таким жестоким.
- Не могу. - Девушка закусила губу, понимая, что сейчас самое неудачное время рассказывать о своей любви к Дункану, но у нее уже не было выбора. Еще чуть-чуть, и будет слишком поздно. - Я… - Голос ее дрогнул. - Я люблю другого.
Отец вырвал у нее руку и холодно посмотрел на дочь.
- Кого же?
- Старшего сына лэрда Охинбрека.
- Колина Кэмпбелла?
Джинни покачала головой. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, кого она имеет в виду.
- Дункана Даба, ублюдка? - недоверчиво ахнул отец. - Ты, наверное, шутишь?
Джинни вздернула подбородок.
- Его происхождение совершенно не важно…
- Замолчи! - крикнул отец, вскакивая. Его пальцы ухватились за плечи Джинни. Он резко тряхнул дочь. - Ты полная дура, если думаешь, будто я соглашусь на этот брак! - Его лицо исказилось от гнева. - Не ожидал от тебя такого. - Разочарование в голосе отца задело девушку за живое. - Ты такая же, как твоя мать.
Он произнес это так, словно худшего сравнения не могло и существовать. Да, ее мать совершила ошибку, но ведь она не была совсем плохой… или была?
Отец пристально всматривался в ее лицо.
- Говори, что ты натворила? - спросил он с подозрением.
Джинни отпрянула.
- Н…ничего, - солгала она.
Он продолжал всматриваться в ее лицо, словно не знал, верить ей или нет.
- Так быстро влюбилась, вот как? А что ты, собственно, знаешь о внебрачном сыне Охинбрека?
- Все, что нужно! Наверняка и сам видишь, что он за человек. Он сам завоюет себе имя! Отец и кузен уже сейчас высоко его ценят! А я люблю его и знаю, если ты только дашь ему шанс…
Отец с такой силой стукнул стаканом по столу, что янтарная жидкость расплескалась.
- Не желаю больше ничего об этом слышать! Обручение уже состоялось. Возвращайся к себе в комнату, а если я выясню, что ты мне солгала, то запру тебя в башне, как двоюродную бабку Барбару. Следовало так поступить и с твоей матерью.
Глаза Джинни расширились. Ее двоюродную бабку заточили в башню, когда она отказалась выйти за нелюбимого мужчину. Там она и умерла, и говорили, что в "Башне Барбары" живет ее призрак.
Джинни смотрела в холодные жестокие глаза знакомого незнакомца. Невозможно было Представить более чудовищного превращения. Господи, он же говорит совершенно серьезно. Что случилось с человеком, сажавшим ее к себе на колени, когда мать их оставила, обнимавшим ее, вытиравшим ей слезы?
Но раньше она никогда ему не противилась. Она всегда была покорной, послушной девочкой, старавшейся заменить мать, которая его бросила - которая бросила их всех. Может быть, он и любил свою дочь, но в определенных пределах, а она их только что перешагнула.
Джинни содрогнулась при мысли, что может произойти, если он узнает про них с Дунканом.
Должно быть, отец увидел страх в ее глазах. Его взгляд смягчился, он взял ее за руку.
- Прости, девочка, мне не стоило этого говорить. Я знаю, что ты не такая, как твоя мать. Ты всегда была хорошей дочерью. Я знаю, что могу положиться на тебя, ты обязательно поступишь так, как надо. Выполни свой долг по отношению к клану, договорились?
Она задела его за живое; оказывается, рана еще не затянулась. Иначе отец не стал бы с ней так разговаривать. Предательство матери оставило глубокий след. И если сама Джинни поступит точно так же, что будет с отцом?
- Д…д…да, отец. - Голос ее дрожал.
Лицо его посветлело, он даже сумел улыбнуться.
- Вот и хорошо. А теперь забудем обо всех неприятностях. Я не желаю больше ни слова слышать о Кэмпбеллах. Френсис Гордон славный человек, ты его полюбишь.
Да только никогда она не будет любить его так, как Дункана.
Джинни выскочила из отцовских покоев, промчалась через зал и стремглав взлетела вверх по лестнице, не задержавшись нигде ни на мгновение.
Она долгие часы просидела в своей комнате, глядя в окно и дрожа, несмотря на теплый день и плед, в который закуталась. После того как отец со своими людьми уехал, Джинни встала, твердо зная, что должна сделать.
"Я не дам ему погибнуть".
Попытка убедить отца не удалась. Она молилась, чтобы с Дунканом все прошло иначе.
- Я считаю…
Дункан надеялся, что больше никогда в жизни не услышит этих слов. Ему казалось, что они рикошетили в его голове, как пуля от мушкета, и голова теперь раскалывалась от боли. Громкие голоса сливались в сплошной крик.
Если таковы все военные советы, то Дункан предпочитал сражаться. Лучше он окажется один на один против палаша или аркебузы, чем слушать, как час за часом пережевывают одно и то же.
В большом зале замка Драмин собралась военная элита вооруженных сил короля Якова и Горной Шотландии: вожди, предводители и несколько доверенных капитанов вроде Дункана, и каждый настаивал на том, чтобы изложить свое мнение. Это напоминало ему кухню, полную соревнующихся поваров, каждый из которых добавляет в кастрюлю свои приправы, а в результате блюдо получается несъедобным.
Дункан слушал споры вот уже добрых три часа, и наконец участники совета пришли к выводу, который сам он сделал давным-давно, - Аргайлл может быть упрямым, как мул.
Его кузен гнул свою линию, и как бы неистово ни убеждали его в обратном члены совета, сбить его с толку оказалось невозможно.
По прибытии в замок Драмин они с удивлением узнали, что Хантли со своим войском перебрался в Охиндон, всего в нескольких милях отсюда. Аргайлл хотел нанести своему врагу быстрый удар, причем атаковать рано утром, до того как с юга подтянутся король и остальные кланы. Его кузен твердо верил в преимущество своей позиции и численности войска.
Главные военные советники были против. Отец Дункана, а также Коудор, Маклейн и Макнил считали, что нападать сейчас слишком опрометчиво. Только Грант и Лохнелл поддержали Аргайлла.
- Мы должны дождаться короля, - в который раз повторял отец Дункана. Его голос звучал очень ровно в этом море раздраженных голосов. - И дополнительной поддержки кавалерии.
- К тому времени, как прибудет король, мой желтый штандарт уже будет развеваться на башне Стратбоги, - бахвалился Арчи. - Людей у нас достаточно. Наши разведчики оценивают его войско не более чем в две тысячи. У нас людей в пять раз больше.
- Но большинство воинов Хантли верхом, - напомнил отец Дункана, в точности как раньше сам Дункан.
- Численностью мы перевесим любую кавалерию и сделаем с ними все, что захотим. - Аргайлл с вызовом посмотрел на вождей. - Я не буду отсиживаться здесь, упуская такую возможность.
Дункан знал, насколько важно для его кузена самоутвердиться. Если они атакуют сейчас, Аргайлл сможет приписать победу только самому себе. В глубине души Дункан был согласен с кузеном. Может быть, дожидаться короля и более разумно, но если они сумеют удержать позиции, то победят и без него.
- Граф прав, - вмешался отец Джинни, лэрд Фруи. - Королевское войско мы будем ждать несколько дней. Люди Хантли сейчас здесь… - Он поставил крестик на карте местности, на которую все смотрели. - Если мы пойдем на юг, то сможем разместиться здесь, - он пометил невысокий холм над Гленливетом. - И атакуем сверху.
Внезапно Дункан, сидевший на противоположном конце стола, почувствовал, что Аргайлл смотрит прямо на него.
- А ты как считаешь, кузен?
В комнате повисла неестественная тишина. Дункан знал, о чем в этот момент подумали остальные. Какая разница, что думает внебрачный сын Охинбрека?
Аргайлл впервые публично обратился к нему за советом (остальные не сомневались, что он нередко поступал так частным образом), продемонстрировав свое доверие Дункану. Доверие, которое, как знал Дункан, оскорбляло других, в особенности их кузена Лохнелла, вождя старшей ветви клана Кэмпбеллов.
Арчи поставил Дункана в неловкое положение, вынуждая его выбирать между отцом и кузеном. Если Дункан поддержит отца и Арчи последует его совету, проигнорировав мнение важных персон, те будут в ярости. Если он поддержит Арчи, к чему в общем-то склонялся, все будут считать, что он пресмыкается перед могущественным кузеном.
Очевидно, отец пришел к такому же выводу. Прежде чем Дункан успел ответить, он отвлек внимание от сына, высказавшись вместо него:
- Мой сын будет счастлив сражаться на твоей стороне и завтра, и через две недели. Что до всех остальных, мы не хотим поступать неосмотрительно.
- Мне кажется, мы должны поступить, как говорит граф, и атаковать завтра, - сунулся Колин, но на него никто не обратил внимания.
Спор продолжался еще битый час, но в конце концов Аргайлл добился своего. Они выступят завтра.
Разметив на карте свои позиции, стали планировать действия. Было решено, что авангард из четырех тысяч человек - в основном пеших - разделят на три отряда. Левым флангом, в том числе Макнилами и Макгрегорами, будет командовать Грант. Кэмпбеллы под предводительством отца Дункана и Лохнелла займут центр. Правым флангом будет командовать Маклейн из Дуарта.
За авангардом пойдет остальное войско во главе с Аргайллом - шесть тысяч человек, разделенные на две дивизии.
- Коудор поведет левый фланг, - сказал Аргайлл, - а правый…
Он посмотрел на Дункана, явно решив отдать командование ему. Сердце Дункана заколотилось в предвкушении удачи. В его возрасте получить командование таким отрядом, невзирая на социальный статус, - великая честь.
В комнате снова стало тихо. Напряжение сделалось ощутимым - причем настолько, что его почувствовал даже Аргайлл.
Арчи отвел глаза, но Дункан успел заметить, как в них промелькнуло сожаление.
Дункан понимал затруднительное положение кузена, но не смог скрыть разочарования. Наступит день, когда никто не сможет оспаривать право Дункана быть предводителем, но не сегодня. Он еще слишком молод, слишком неопытен, чтобы его, незаконнорожденного, назначили на такую должность, обойдя старших членов клана.
Колин посмотрел на Дункана, потом перевел взгляд на Аргайлла. Дункан чувствовал его беспокойное нетерпение - настолько сильное, что прорвалось необычной даже для Колина дерзостью. Прежде чем Дункан успел остановить его, Колин выпалил:
- Я возьму правый фланг, кузен!
- Ты? - фыркнул Аргайлл, даже не пытаясь скрыть насмешку. - Да ты едва успел заслужить шпоры, мальчик. Правый фланг возьмет Гленгарри.
Колин так побагровел, что Дункан испугался, как бы у брата не лопнул сосуд на виске.
Черт побери! У его кузена такта не больше, чем у разъяренного вепря. Арчи не стоило так сильно унижать Колина. Рвение, даже несвоевременное, следует поощрять.
Дункан ожидал, что отец вмешается, но тот не кинулся успокаивать сына, как часто делал, когда безрассудный язык Колина ввергал того в неприятности. Отец промолчал, наградив Колина недовольным взглядом. Что-то происходило между отцом и Колином, но Дункан был так занят собственными заботами, что до сих пор этого даже не замечал.
Колин молча злился, пока разрабатывали последние детали плана. Наконец все встали. Отец Джинни свернул карту и хотел сунуть ее в свою сумку, но Аргайлл остановил его, махнув рукой:
- Нет-нет. Карту отдайте моему кузену. - Колин и Дункан оба замерли. Оказалось, что речь идет о Дункане. - Завтра он все время будет рядом со мной. Вдруг мне потребуется взглянуть?
Отец Дункана выглядел недовольным - очевидно, он предполагал, как, впрочем, и сам Дункан, что сын будет сражаться вместе с ним.
Грант протянул карту, сурово посмотрев на Дункана, словно только что его заметил.
- Ну, если вы так считаете, милорд…
Похоже, сам он так не думал. В его голосе отчетливо слышалось пренебрежение.
Дункан взял карту и сунул ее в свою сумку. Отец Джинни продолжал смотреть на него с гневным осуждением. Грант знает, понял Дункан. Все надежды на то, что его можно будет убедить, исчезли.
Помня о предупреждении кузена, Дункан промолчал. Но однажды он докажет, что достоин дочери Гранта… И это время не за горами.
Оценив ситуацию, отец отвлек Гранта каким-то вопросом и отошел вместе с ним от Дункана. Все постепенно расходились, чтобы проверить, как там их люди, и лечь спать. Дункан хотел уйти вместе с Колином, но его задержал кузен, попросив зайти в покои лэрда и еще раз обсудить план завтрашнего сражения. Когда они встали из-за стола, было уже за полночь.
Поскольку в Драмине собралось множество народа, большой зал и бараки на улицах были забиты до самых балок. Отец со своим кланом решил ночевать в шатрах за воротами замка. Дункан пробирался среди рядов спящих. Было тихо, ночь - приятно прохладна, лишь легкий ветерок дул с севера.
Откинув полотнище шатра и шагнув внутрь, Дункан удивился, увидев, что горит свеча, а Колин до сих пор не спит.
Лицо брата было скрыто тенями, но Дункану показалось, что в глазах его горит неприкрытая ненависть.
- Что-то случилось?
- Я как раз собирался идти тебя искать, - весело отозвался Колин, и Дункан понял, что ошибся. Брат протянул ему сложенную записку. - Это принесли для тебя несколько минут назад.
Дункан, нахмурившись, взял записку и повертел в руках. Его имя было написано четким, но, несомненно, женским почерком. Дункан замер. Этого не может быть.
- От кого это? - небрежно спросил Колин. - Почерк похож на женский.
- Не знаю, - ответил Дункан, боясь, что прекрасно знает.
Он надорвал послание и прочитал его. Слова падали ему в душу, как сухая листва в огонь. Рот сжался в плотную линию. Он ее убьет.
Колин почувствовал, что что-то не так.
- В чем дело? Неприятности?
- Ничего страшного, - мрачно отозвался Дункан. - Просто я должен кое-что сделать.
- Прямо сейчас? Дункан кивнул:
- Боюсь, это не может ждать.
- Но атака…
- Я вернусь через несколько часов. Ложись спать.
- Мне поехать с тобой?
Дункан помотал головой и угрюмо произнес:
- Нет, это моя забота.
Глава 7
Джинни сидела на расшатанном стуле возле небольшого окна и нервно постукивала ногой по деревянному полу. Впрочем, звук заглушался толстым слоем грязи и пыли, покрывавшим широкие половицы. Джинни снова оглядела убогую комнатку, стараясь особенно не присматриваться, но не смогла удержаться от гримаски. Камина нет, парочка восковых огарков вместо свечей, узкая кровать со старым матрасом, стол с зеленым кувшином и тазом и потолочные балки, затянутые плотной паутиной. А там, должно быть, и пауки.
По шее и рукам пробежала дрожь, словно они ползли по ее спине. Джинни на дюйм отодвинула стул от стены и выпрямилась.
А чего она ожидала? Ей и так повезло отыскать эту комнату поблизости от замка Драмин, в одном из трактиров. Ничего, сойдет.
Стражи, сопровождавшие ее во время "срочной" поездки к кузине, устроились на ночлег в конюшне.
Джинни ощутила укол вины за столь изощренное вранье. То, что его так легко проглотили, причем не только стражники, но и брат, заставило ее почувствовать себя еще более виноватой. Она подумывала, не признаться ли Джону - девочки еще слишком малы, - но решила, что не следует заставлять его выбирать между любовью к отцу и к сестре, заменившей ему мать. Поэтому Джинни придумала, что пришло письмо от их кузины Маргарет, новоиспеченной леди Ловат, в котором ее просили немедленно приехать в замок Фрейзер. А когда они оказались недалеко от замка Драмин, притворилась больной и вынудила стражей подыскать ей пристанище. Немного золота потребовалось, чтобы уговорить трактирщицу пропустить к ней джентльмена, который прибудет чуть позже, обеспечить стражников обильной выпивкой и послать ее сына с запиской для Дункана Даба в Драмин.
Джинни выглянула в окно и устремила взгляд в темноту, словно подгоняя его. Где же он? Она отправила записку несколько часов назад. А вдруг он вообще не приедет?
В груди вспыхнула паника. Он должен прийти.
Джинни должна его предупредить. Хотя она до сих пор не знала, что сказать.