- Ты знаешь, что я прав, - не унимался он. - Твоя неприязнь к Баркеру просто выдумка. Время - лучший лекарь, и когда ты вновь увидишь Джозефа, то ты убедишься в правоте моих слов. Если же почувствуешь, что он все-таки тебе неприятен, просто старайся избегать его. Все, о чем я хочу попросить тебя, так это быть тактичной. А сейчас, моя умница, иди и приготовься к вечеру.
Подавив вздох, Патрисия поднялась с кресла.
- Бьюсь об заклад, Джозеф Баркер все эти годы не думал о тебе ни секунды, - прибавил Питер с холодной рассудительностью.
Его последние слова достигли цели, поразив Патрисию в самое сердце. И действительно, зачем бы Джозефу ее вспоминать? Она была для него не живым человеком, а лишь орудием слепой мести.
- Ты абсолютно прав, дорогой, - сказала она, чувствуя, как холодеет ее сердце. - Абсолютно. Спасибо, что напомнил мне об этом.
Патрисия пересекла гостиную и пошла к лестнице, стуча каблуками по мраморному полу.
Будь ты проклят, Джозеф, думала она со злостью. Почему ты снова появляешься в моей жизни? Именно сейчас, когда я практически успокоилась и обрела счастье и умиротворение. Почему ты, источник моей вины и позора, не мог остаться навсегда в прошлом?
Когда она ступила на мягкий ковер, покрывавший дубовую лестницу, на нее нахлынули предательские воспоминания. Патрисия замерла, успев судорожно схватиться за резные перила. Да, она спускалась по такой же лестнице, когда впервые увидела его. Резко тряхнув головой, словно прогоняя прочь непрошеные видения, она разжала руку и стала подниматься наверх. Но мысли и образы прошлого не покидали ее. В конце лестницы она остановилась вновь: казалось, все здесь напоминало об одном роскошном поместье, в котором они с Майклом гостили за неделю до свадьбы.
Патрисия знала, что он происходил из весьма обеспеченной семьи. Но она не была готова к встрече с великолепием убранства родительского дома и холодным светским обращением со стороны родственников Майкла. Ее так все это ошеломило, что в первый день она вела себя крайне неловко и скованно, едва выдавливая из себя слова. Отец Майкла был в меру любезен и мил. Зато мать и сестра сразу же без обиняков дали понять, что считают ее абсолютно неподходящей для Майкла. Они наверняка намеренно заставили ее почувствовать себя обязанной им, оплатив все расходы по предстоящей свадьбе, хотя она не просила об этом и не рассчитывала на их деньги. Они попросту настояли на своем. По правде говоря, ей по душе была бы спокойная и скромная церемония где-нибудь в тихом местечке, а не в роскошном отеле "Ритц".
Стараясь не замечать их грубых, вызывающих выпадов и пытаясь защититься, Патрисия постоянно напоминала себе о том, что она выходит замуж за Майкла, а не за его семью, и что, поженившись, они будут жить отдельно, в его маленькой уютной квартире, а не в великолепном поместье его родителей.
Но вот появился Джозеф, и… Она и сейчас отчетливо помнит каждый свой шаг, когда спускалась по лестнице, утопая в мягком ворсистом ковре. Внезапно раздался звонок в дверь, и она, не желая видеть никого из незнакомых людей, стремительно бросилась обратно наверх. Громкий окрик Бина остановил ее на полпути.
- Куда ты так спешишь, дорогая? Это, должно быть, Баркер. Подожди, я познакомлю тебя с моим лучшим другом!
Она остановилась. Майкл подошел к входной двери и распахнул ее.
- Джо! Как здорово, что ты пришел, старина! Проходи, проходи. - Жених по-медвежьи заграбастал гостя, похлопывая его по спине. Он всегда был приветливым, гостеприимным и не боялся показывать своего расположения к людям.
Джозеф скривился, словно не одобрял такого поведения друга. На мгновение показалось, что он собирается оттолкнуть его, но затем, взглянув на лестницу и увидев там Патрисию, Джозеф застыл на месте. Он пристально всматривался в нее. Она поймала его взгляд, и ее сердце замерло.
Джозеф не был таким красивым, как Майкл, в классическом понимании слова. Черты его лица были жестче, и Патрисии это показалось потрясающе привлекательным. Светловолосый Майкл походил на скандинавского красавца с обложки журнала, а его друг, смуглый шатен, олицетворял собой мужественность и силу.
Майкл как-то упомянул, что они ровесники, обоим по двадцать пять лет, но Джозеф выглядел старше. В его глазах сквозили мудрость и знание жизни. Взгляд этих больших проницательных карих глаз буквально пригвоздил Патрисию к месту. Казалось, он проник в ее душу, пребывавшую в полном смятении с самого первого мгновения их встречи.
Он смотрел на нее всего несколько секунд, показавшихся ей вечностью. Но и этого было достаточно, чтобы понять, что ее чувство к жениху было попросту иллюзией, самообманом. Сейчас перед ней стоял человек, способный одним взглядом разбудить в ней такие чувства, которых Майкл вряд ли смог бы добиться даже в первую брачную ночь.
Когда Джозеф наконец отвел глаза, Патрисия ухватилась за перила, чтобы не упасть: у нее перехватило дыхание, словно кто-то душил ее. Щеки пылали огнем, ее бросило в жар от стремительно разлившейся по телу крови.
- Патрисия! - позвал Майкл. - Спускайся вниз и познакомься с Джозефом. Да, да, прямо сейчас, - настаивал он, видя, что она в нерешительности замерла на месте. И пояснил молчавшему другу: - Она очень застенчива, моя крошка. Но именно за это я так люблю ее. Больше никаких развязных длинноногих красоток! Теперь я другой.
Как мучительны были последующие дни! Как неловко она себя чувствовала! Майкл стал еще более внимателен и заботлив, и ей трудно было заставить себя разорвать помолвку.
Если бы она могла довериться кому-нибудь!.. Но, увы, она была одна в США. Ее старшая сестра вышла замуж за канадца и жила теперь в Торонто. После смерти родителей Патрисия несколько раз навещала ее. Но на свадьбу сестра не могла приехать - всего месяц назад она наконец-то родила прекрасную десятифунтовую девочку. После двух неудачных родов сестра тряслась над малышкой и не решалась ни оставить ее с нянькой, ни взять с собой в путешествие. Патрисии не с кем было поделиться, рассказав о чувствах, которые охватили ее при встрече с Джозефом Баркером.
Лишь со временем она поняла, что за безрассудную страсть всегда надо платить. И тогда она убедила себя в том, что скоро, после свадьбы, Баркера удастся вычеркнуть из своей жизни и все сложится по-другому.
Она тщательно избегала его всю неделю, боясь своего неистового влечения, но Джозеф, наоборот, охотился за ней с упрямой настойчивостью. Чтобы обезопасить себя, Патрисия старалась не оставаться с ним наедине, прекрасно сознавая, что когда-нибудь ее тактика не сработает. Что она могла поделать с тайными эротическими фантазиями, навеянными близким присутствием Джозефа?! О! В них Патрисия заходила намного дальше, чем когда думала о своем женихе, намного дальше…
Лишь однажды она позволила себе удовольствие открыто понаблюдать за Джозефом, когда тот увлеченно разговаривал о чем-то с сестрой Майкла. Джозеф неожиданно посмотрел на нее, перехватив ее жадный призывный взгляд. Патрисия мгновенно опустила глаза и покинула комнату, стыдясь своей тайной слабости. Ее мучил один-единственный вопрос: смогли он разглядеть в ее взоре явное вожделение, разгадав причину ее бегства?
О да, он смог! Она поняла это чуть позже. И не только смог, но уже планировал, как это можно использовать в своих нечистых целях.
- Дорогая, что ты стоишь как статуя и смотришь на небо? - Оклик Керисдолла вернул Патрисию на землю. - Мы можем опоздать.
На ее лице ничего не отразилось, и лишь сердце отчаянно застучало от нахлынувших воспоминаний. Боже, дай ей сил пережить, выдержать встречу с этим человеком вновь! Одного взгляда на сурово смотрящего на нее жениха было достаточно, чтобы понять, что встречи с Баркером ей не избежать. Выбора не было, если только не жертвовать своими отношениями с Питером.
Патрисия стряхнула наваждение. Ее гордость не могла позволить, чтобы Баркер разрушил ее спокойствие и жизнь во второй раз! Питер достойный человек, и у них будет счастливый брак! И если колокола не звонят, когда он целует ее, то, может, это и к лучшему. Да, они звонили, когда ее целовал Джозеф, но это не было и не будет свадебным звоном. Скорее, это стыд и унижение, которые звучали в ней все прошедшие с тех пор годы.
- Иду, - произнесла Патрисия на удивление спокойно. - Я скоро буду готова.
Вот видишь, сказала она себе, входя в спальню, ты справишься. Ты сейчас другая, взрослая, а не юная впечатлительная дурочка. У него на этот раз ничего не получится, потому что ты знаешь, чего хочешь в этой жизни!
2
Ее комната была угловой с тремя окнами. Большое окно выходило на бассейн, а в маленькие прекрасно просматривались тщательно ухоженные клумбы и лужайки.
Старинная мебель красного дерева, которой была обставлена спальня, свидетельствовала о достатке хозяев. Обивка выдержана в теплых светлых тонах. Но, несмотря на солидность обстановки, комната больше походила на детскую из-за обилия мягких игрушек. В основном это были куклы, сидящие на подоконниках и на каждом свободном месте.
Особой гордостью Патрисии были две куклы, с детства разделявшие с ней ложе по ночам, а днем лежавшие на ее подушках. Раггеди Энн и Раггеди Энди были подарены родителями в день рождения, когда ей исполнилось пять, и все прошедшие с тех пор годы оставались самыми преданными и верными друзьями, приходившими к ней на помощь в минуты тоски или гнетущего одиночества. Она любила эту тряпичную пару за их удивительную способность молча и понимающе выслушивать ее жалобы и признания.
Патрисия пополняла коллекцию, как только у нее появлялись свободные деньги. Она помнила, где и когда купила каждую куклу, каждая имела имя и историю. В трудные минуты она прижимала их к груди или просто смотрела на них, и ей становилось легче. Куклы были для нее лучшими врачами, лучшим лекарством, и она считала их главным своим богатством.
Младший Керисдолл лишь снисходительно улыбнулся, когда впервые увидел их. Лиз считала это пристрастие ненормальным, даже извращенным.
- Держу пари, она разговаривает с ними, - как-то презрительно прошипела она.
Да, так оно и было.
- Вы ни за что не угадаете, кто объявился опять… - сообщила куклам Патрисия, едва войдя в свою спальню. - Мистер Баркер, представляете? И опять накануне моей свадьбы! Но не беспокойтесь, я не дам себя одурачить на этот раз. Жаль, что нет времени поболтать с вами. Мне надо одеться, чтобы не опоздать.
Распахнув дверцы гардероба, она глазами пробежала по висевшим перед ней платьям. Патрисия не была сторонницей экстравагантных нарядов даже тогда, когда встречалась с Майклом. Сейчас ее вкусы стали еще более консервативными. Но Питер был прав, упомянув о ее недавних приобретениях: готовясь к свадебному путешествию, она купила кое-что, что можно было бы назвать восхитительным. Молодожены собирались в Европу, и Питер посоветовал купить нечто изысканное, подходящее для светских ужинов и приемов.
Патрисия искала что-нибудь из недавно купленного. Короткое лиловое платье в сочетании с черным болеро выглядело вполне невинно. Но без болеро оно казалось просто шелковой облегающей комбинацией на тонких шнурках-бретельках, поддерживающих плотно обтягивающий грудь лиф.
Сомневаясь в правильности выбора, Патрисия задумчиво смотрела на платье. Не слишком ли провоцирующе выглядит этот наряд? Ведь там будет Баркер. Но она напомнила себе, что ее влечение к этому человеку - лишь одна сторона медали, а вторая представлена его намерениями. Возможно, появись она перед ним даже обнаженной сегодня на вечере, он и пальцем не пошевелит.
Эта мысль раззадорила ее. Вытащив платье из шкафа и бросив его на кровать, Патрисия решительно направилась в душ. Спустя несколько минут она уже стояла перед зеркалом, оценивающе разглядывая себя в этом пикантном наряде. Ее грудь не была сногсшибательных размеров, но сейчас… Патрисия завороженно смотрела на великолепной формы высокую пышную грудь, укрытую тонкими складками лилового шелка. Вид был не просто потрясающий, а необыкновенно соблазнительный!
Испугавшись, она схватила болеро и надела его. Уф! Теперь намного лучше: раздражающе налившиеся соски наконец-то надежно прикрыты. Ей не хотелось, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь неправильно истолковал подобное обстоятельство. Особенно Баркер. Она намеревалась показать, что полностью потеряла всякий интерес к его персоне и не испытывает к нему ничего, кроме презрения.
Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
- Пять минут, дорогая, - голос Питера звучал назидательно. - Я жду тебя внизу у входной двери через пять минут.
Патрисию слегка передернуло от такой официальности. Хотя это глупо, потому что жених всегда был таким: чуть-чуть начальственным и очень пунктуальным. Она и сама, работая личным секретарем-референтом у крупных бизнесменов, привыкла действовать по расписанию и точному графику, находя это очень удобным. Но сегодня почему-то ей не понравилась его педантичность.
- Скоро буду готова, дорогой, - стиснув зубы, произнесла она и вновь занялась собой.
Теперь ей предстояло уложить волосы. Критически оглядев себя, Патрисия зачесала волосы на косой пробор и завязала их в тугой узел, оставив роскошный хвост.
С макияжем все было просто: ее нежная смуглая кожа почти не нуждалась в косметике, разве что положить немного румян на щеки, подкрасить ресницы и слегка оттенить большие изумрудные глаза. А для пухлых чувственных губ подойдет перламутровая помада.
Закончив одеваться и прихорашиваться, она вновь оценивающе посмотрела на себя в зеркало: что ж, выглядит она неплохо, даже очень неплохо, а если уж быть совсем честной, то - восхитительно и чувственно.
- Что вы скажете? - обратилась Патрисия к молчащим куклам. - Слишком вызывающе? Да? Нет? Ради Бога, скажите хоть что-нибудь! - Она беспомощно оглянулась по сторонам. - Я знаю, о чем вы думаете. По-вашему, я хочу заставить его хоть раз посмотреть на меня и по-настоящему захотеть меня, так? Так ведь? - Она схватила Раггеди Энн и встряхнула.
Тряпичная головка Энн качнулась из стороны в сторону, а потом соглашательски опустилась на грудь.
- Да, возможно, я этого хочу, - призналась Патрисия, прижимая к себе куклу. - Но что толку в этом? Ведь он никогда не любил меня, никогда. Лишь делал вид, просто собирался отомстить.
…Это случилось накануне намеченной свадьбы. В тот день был большой прием, на который приехало много гостей, чтобы познакомиться с будущей миссис Майкл Бин. Все, кто занимали приличный пост и представляли из себя нечто значительное, были на нем. Семья Бинов общалась только с элитой города. Патрисия испытывала внутренний дискомфорт среди этих людей, надев скромное черное вечернее платье. Особенно сильно она почувствовала одиночество, когда Майкл надолго покинул ее, а она была не из тех, кто с легкостью развлекается в шумных незнакомых компаниях. Несколько раз она ловила на себе пристальный взгляд Джозефа, но не решалась посмотреть на него.
Когда старинные часы пробили полночь, веселье было в полном разгаре. Напитки лились рекой, гости веселились, многие из них были изрядно пьяны. На минуту появился едва стоявший на ногах Майкл, чтобы, извинившись, снова исчезнуть. Он намеревался принести ей что-нибудь выпить. Патрисия протестовала: она уже и так осушила несколько бокалов шампанского на голодный желудок и теперь была слегка хмельная.
Прошло пять минут, потом еще пять, а он все не возвращался. Она уже хотела пойти искать жениха, когда вдруг рядом появился Джозеф с бокалом шампанского.
- Майкл просил меня передать это тебе, - сказал он. - Его зачем-то позвала мать. Скоро он придет. Не против, если я постою немного с тобой и мы поболтаем?
Взглянув в его глаза, Патрисия поняла, что все кончено - она пропала.
- Я… нет, я… я не возражаю, - пролепетала она.
Они стояли и разговаривали, а Майкл все не возвращался. Баркер рассказал ей, как несколько лет назад подружился с ее женихом в университете. Но если Майкл успешно закончил обучение и потом устроился на работу в международный банк, то Джозефу пришлось бросить учебу. Два засушливых лета погубили ферму его родителей.
Патрисия с удивлением поняла, что Джозеф - серьезный, вдумчивый человек. Конечно, она бы предпочла, чтобы он был легкомысленным и лживым, недостойным любви. Но ничего подобного не случилось и вместо ожидаемого презрения к нему появился нарастающий интерес.
Минул еще час. Джозеф отправился на поиски пропавшего жениха, но вернулся один, хмурый как туча. Он взял у Патрисии пустой бокал и пригласил ее на танец. Какое сладостное безумство! Она может касаться его, и никто не осудит. Она может упиваться его близостью и быть в безопасности в окружении других танцующих. Но Джозеф быстро в танце провел партнершу сначала на террасу, а затем и за ее пределы. Когда они оказались в укромном уголке у изгороди, он остановился и посмотрел на нее не мигая. От этого взгляда у нее перехватило дыхание, ее переполняли и страх, и нежность. А когда он поцеловал ее, все сдерживаемое ею возбуждение неудержимо выплеснулось наружу. О, какое это было блаженство! Какая неистовая сила захлестнула ее! В секунду она оказалась на земле, дыхание прерывалось. Ее тело льнуло к Джозефу, глаза были закрыты, губы жаждали поцелуя…
Еще минута - и Баркер овладел бы ею, но тут раздался резкий знакомый голос:
- Ты лживая маленькая сучка, - отчеканил Майкл ледяным тоном.
Баркер поднялся, одернул на ней платье и с поразительной быстротой привел себя в порядок. Патрисия осталась лежать на траве, сгорая от стыда. В ее глазах застыл ужас. Как она могла допустить такое…
Ее жених смотрел не на нее, полным дикой ярости взглядом он сверлил друга. Его рука поднялась, чтобы нанести удар, но Джозеф предотвратил его. Майкл покачнулся, его лицо пылало, глаза налились кровью. Он пьян, вдребезги пьян, поняла Патрисия, поднявшись наконец с земли.
- Пожалуйста, Майкл… - взволнованно начала было она, стараясь коснуться его руки.
Он оттолкнул ее, а потом последовал удар, чуть было не сбивший Патрисию с ног. Джозеф успел ее подхватить. Повернувшись к Майклу, он процедил сквозь зубы:
- Я убью тебя, ублюдок. Только тронь ее, и я убью тебя.
- Она - твоя, дорогой друг. - Майкл грязно ухмыльнулся. - Развлекайся с ней хоть до самой смерти, мне наплевать.
Нетвердой походкой он пересек лужайку и сел в свой белый "ягуар". Мотор взревел, и машина рванула с места, оставив за собой лишь шлейф газа. Патрисия не успела сделать и шага, когда раздался грохот и вдали, среди темных деревьев, вспыхнул большой огненный шар.
Ни семья Бина, ни друзья так и не выяснили причину его бешеной езды, окончившейся смертью. Баркер не сказал никому ничего - она сама попросила его не делать этого. Когда же он сообщил, что не сможет быть на похоронах, потому что заболела его сестра, Патрисия подумала, что так даже лучше. Иначе она не смогла бы стоять с ним рядом у могилы Майкла.