Она нерешительно посмотрела на стопку журналов, лежащих на кресле.
Заметив, наконец, беспорядок, Хэнк обошел стол и собрал журналы. Окинув взглядом комнату в поисках свободного места, он не нашел ничего лучшего, чем плюхнуть их на стопку других журналов на угловом столике. Поднялось облако пыли, но казалось, Хэнк снова не заметил этого.
- Садитесь, - скомандовал он. Она с сомнением осмотрела кресло и осторожно пристроилась на краешек. Хэнк опустился в свое кресло. - С самого начала хочу сказать, что мы обходимся без церемоний. Здесь все равны. Никаких исключений. Ясно?
Алекс кивнула.
Он посмотрел вверх, вниз, потом принялся крутить карандаш, чтобы хоть чем-то занять свои руки.
- Ваша задача - готовить. Завтрак - рано утром, ужин - в шесть. В полдень ленч, если работаем поблизости. Если выезжаем на выгон, то обходимся без него.
- Нет.
Карандаш перестал крутиться.
- Нет? Что нет?
- Я имею в виду, пока я на кухне, без ленча вы не останетесь. При такой работе нужно как следует питаться. Поэтому или вы будете брать ленч с собой, или я буду его привозить.
Хэнк пристально посмотрел на Алекс. Никогда никого не заботило, съел он ленч или нет. Даже его мать.
Алекс заерзала в кресле. Его взгляд явно нервировал ее, и она попыталась уточнить свое заявление:
- Конечно же, если вы не против.
Карандаш продолжал крутиться в его руке. Ее предложение тронуло его до глубины души. Внезапно Хэнк почувствовал, как по всему телу разлилось тепло и непреодолимое желание прикоснуться к сидящей перед ним девушке. Пришлось даже стиснуть пальцы, чтобы они не потянулись через стол.
Ее поведение удивляло его все больше и больше. От дополнительной работы обычно пытаются увильнуть, а вот чтобы наоборот…
- Вы умеете… - Он запнулся. - Вы умеете ездить верхом?
- Честно говоря, нет. Не было возможности. Но, думаю, я смогу научиться.
Он кивнул и мысленно представил приятную перспективу учить ее верховой езде. Конечно, научится. А парни, они-то с удовольствием погрызут что-нибудь в полдень. Между завтраком и ужином слишком большой перерыв.
- Что-нибудь еще? - спросила она.
Он глубоко вздохнул, пытаясь припомнить.
- Нет. Наверно, это все.
В комнате воцарилась напряженная тишина.
- Если это все, то не буду больше мешать, - сказала Алекс.
Под его долгим и жадным взглядом она опустила глаза.
- Да, это все.
Когда она уже спускалась по лестнице, он вспомнил, что забыл дать ей на подпись налоговые формы. Карандаш в его пальцах хрустнул.
Алекс вышла на крыльцо и вдохнула холодный мартовский воздух. За три дня пребывания в Райском Саду она поняла, что необходимо срочно найти занятие, чтобы скоротать долгие часы между мытьем посуды после завтрака и подготовкой к ужину. Иначе она сойдет с ума от безделья. Соглашаясь на эту работу, она ожидала, что все утро будет занята приготовлением ленча. Но мужчины работали на выгоне, и она упаковывала их ленч, пока они завтракали.
Мяуканье за сетчатой дверью привлекло ее внимание. Сахарок терся о дверь и просился на улицу.
- Нет, ты еще не освоился здесь, Сахарок. Если я выпущу тебя, ты убежишь и потеряешься. Что мне тогда делать? Мне не с кем будет даже поговорить.
Алекс тяжело вздохнула и побрела в дом. Она провела рукой по тяжелому бельевому сундуку и неодобрительно покачала головой - кончики пальцев были в пыли.
- Как можно так запустить дом! - сказала она Сахарку, который терся у ее ног. - Будь он моим, я бы заставила его сиять как медный грош. Я бы… - Она глубоко вздохнула. - Впрочем, это не мой дом, и мне нет дела, что здесь грязи по пояс.
Пройдясь по нижним комнатам, Алекс попыталась не обращать внимания на царящий в них беспорядок. Но чем больше она уверяла себя, что ей это безразлично, тем громче звучал внутренний голос, призывавший ее отбросить все сомнения и поскорее приступить к уборке. Дубовая мебель в столовой была очень красивой, ее лишь стоило слегка натереть воском. Занавески в гостиной пожелтели, а коврик так пропитался грязью, что невозможно было определить его цвет.
В конце концов, Алекс не вытерпела.
- Как говаривала сестра Мэри-Клара, - объясняла она Сахарку, извлекая из кладовки пылесос, щетку и тряпку, - праздные руки - добыча дьявола.
Три часа спустя она выключила пылесос и осмотрелась. Гостиная выглядела теперь совсем по-другому. Мебель блестела, пахло цветами и воском.
- Что происходит?
От неожиданности Алекс вздрогнула. Повернувшись, она увидела Хэнка.
Почувствовав себя пойманной на месте преступления, Алекс сдернула косынку, которой завязала волосы.
- Я просто немного прибрала в комнате.
- Это работа Клэр, - хмуро проговорил хозяин дома. - Вы должны готовить, а не убирать.
Алекс всплеснула руками.
- Я провожу на кухне лишь половину дня. Мне надоело бездельничать все остальное время.
- Жаль. Но если вы начнете делать работу Клэр, то избалуете ее. Я и так не требую от нее слишком многого, но очень рассчитываю, что за домом все-таки будет следить она. В конце концов, ей нужно научиться хоть за что-нибудь отвечать в своей жизни.
Алекс прищурилась.
- Вы злитесь, словно я краду у вас что-то. Я просто навела порядок. Это ведь не преступление.
В комнате на несколько секунд воцарилось молчание.
- Послушайте, мне просто нужно найти себе какое-нибудь занятие. Мне надоело без… - Она осеклась на полуслове, увидев, что он медленно приближается. Огонь, горевший в его глазах, приковал Алекс к месту.
Хэнк остановился всего в нескольких дюймах от нее, и она ощутила жар его тела, слабый запах лошадей и пота.
- Вы невыносимая женщина, - тихо проговорил он. - Никогда еще не встречал человека, требующего дополнительной работы.
- Мне… мне просто нужно чем-то заняться кроме кухни, словно издалека услышала Алекс собственный срывающийся голос. - А в этом старом доме нужен человек, который…
Она снова замерла. Хэнк смотрел на ее губы. Этот взгляд сказал Алекс все. Он хотел поцеловать ее.
Она быстро отвела глаза и отступила, не потому, что испугалась его желания, а потому, что хотела того же.
Хэнк пробормотал проклятье и глубже надвинул шляпу.
- О, дьявол! По крайней мере, пусть Клэр вам помогает. В конце концов, она должна будет делать это, когда вы уедете.
Алекс кивнула.
- Хорошо.
Хэнк стоял неподвижно и изучающе осматривал комнату. Постепенно его лицо смягчилось.
- С тех пор, как умерла мама, здесь ни разу не было такого порядка. Она любила этот старый дом. У нее он всегда сиял.
Алекс почувствовала, что ее сердце болезненно сжалось.
- Вы не обидитесь, если я спрошу, отчего она умерла?
Боль исказила его лицо.
- Погибла вместе с отцом. Во время наводнения.
Алекс захотелось обнять его. Она знала, как больно потерять близкого человека. Но потерять сразу обоих родителей…
- Вы были в это время на родео, да? И вернулись домой, чтобы продолжить дело отца?
Он посмотрел на нее, словно не понимая, о чем она говорит.
- Я вернулся сюда, потому что надо было заботиться о Трэвисе и Клэр. Это случилось восемь лет назад.
- Восемь лет? Значит, Клэр было только девять, когда погибли родители. Возможно, она пренебрегает домашними обязанностями, потому что ей никогда не показывали, что и как нужно делать. Ведь ваши поварихи не прибирались в доме. У кого бы она научилась?
Он пожал плечами.
- Это женская работа.
Потребовалось усилие, чтобы сдержаться и не закатить глаза.
- Женщины не рождаются со щеткой и тряпкой в руке, мистер Эдем. Всему нужно учиться: и как бросать лассо, и как готовить и убирать.
Он долго и внимательно разглядывал ее.
- Хэнк, - проговорил он.
- Что? - не поняла Алекс.
- Просто Хэнк, а не мистер Эдем. Давай перейдем на "ты". Я уже говорил, мы здесь не церемонимся.
- Хорошо… Хэнк. Так я могу в свободное время прибирать дом? Обещаю, Клэр будет мне помогать.
Он пожал плечами.
- Хорошо.
- Скажи, ты специально приехал сюда в середине дня, захотел проверить, чем я занимаюсь?
- Нет, я просто оказался поблизости и вспомнил, что должен… - Хэнк нахмурился, не в силах вспомнить, зачем же он приехал домой. Ведь у него была причина. Какая же? Ах, да! - Мне нужно позвонить по поводу сыворотки, которую я заказывал.
- Кстати, вспомнила. - Она вытерла руки о фартук и повернулась. - Тебе звонили утром.
Радуясь, что напряжение спало, Хэнк последовал на кухню и взял из ее рук листок бумаги с именем и телефоном агента, занимавшегося продажей ранчо.
- Это насчет сыворотки? - спросила она.
Он покачал головой.
- Но ему нужно позвонить. Хорошо, что я заехал домой.
- Тогда не буду мешать.
Поднявшись по лестнице и зайдя в кабинет, Хэнк плотно закрыл дверь, сел у стола и долго разглядывал пыль, покрывавшую абажур лампы.
Что с ним, черт возьми, происходит? Его тело реагировало так, словно Алекс отплясывала зажигательный танец на столе. Никогда прежде он не возбуждался без всякой причины.
Нужно прогнать из головы безумные мысли об этой женщине и держаться от нее подальше. Исполненный решимости, он глубоко вздохнул и потянулся к телефону. Сначала позвонил насчет сыворотки. Лайла, жена его старшего работника, наверное, с удовольствием прогуляется завтра в город.
Затем Хэнк набрал номер агента.
- Агентство недвижимости, - произнес бодрый женский голос.
- Дэниса Коудена, пожалуйста.
- Минутку.
Несколько секунд в трубке играла бравурная музыка, а затем послышался дружелюбный тенор:
- Дэнис Коуден.
- Мистер Коуден, это Хэнк Эдем из Дубойса. Мне сказали, вы звонили утром.
- Мистер Эдем, рад, что вы позвонили. Сегодня утром я получил факс с первым предложением. - Он назвал сумму, от которой Хэнк удивленно откинулся на спинку кресла. - Но мы, понятное дело, не согласимся.
Хэнк выпрямился.
- Почему, черт возьми? Это больше, чем вы говорили…
- Все верно. Но прошел только месяц. В таких делах спешить никогда не надо. Корпорациям требуется чуть больше времени на раскачку, ведь нужно получить согласие многих людей. Но, думаю, мы получим более выгодное предложение. - Агент был чрезвычайно доволен собой. - Я в этом абсолютно уверен.
- Ладно. Пожалуй, вы знаете, что делаете.
Хэнк в задумчивости повесил трубку. Проклятье, такая куча денег! Клэр и Трэвис запрыгают от радости, когда узнают, какова их доля от продажи. Стоит ли рассказать им заранее о продаже или повременить?
Лучше подождать.
Через несколько месяцев он сбросит с себя эту ношу и вернется на родео с полными карманами денег. Можно прыгать от радости.
Но Хэнку почему-то этого не хотелось.
Глава третья
Наливая в кофейник воду, Алекс увидела в окно, как работники шли на ужин. Отставив в сторону кофейник и вооружившись скалкой, она встала у входа, всем своим видом выражая решимость.
Первым вошел Джед, смеясь над чьей-то шуткой. Он остановился как вкопанный, увидев ее, но сзади налетел Дерек.
Из-за плеча Дерека выглянул Бак.
- Эй! Что за пробка?
- Наша молодая телочка, похоже, сердится и хочет пободаться, - проговорил Джед через плечо.
- Наше почтение, Алекс, - умиротворяюще проговорил Дерек. - Пахнет очень вкусно.
Не сомневаясь, что Клэр ее поддержит, Алекс замахнулась скалкой.
- Пока не снимете сапоги и шляпы, не получите ни кусочка.
- Что она сказала? - переспросил Дерек.
- Она хочет, чтобы мы сняли сапоги и шляпы, - отозвался Бак.
- Ковбои снимают шляпы только перед Господом Богом и тогда, когда ложатся в постель. Она что, этого не знает?
- Похоже, что нет.
- Так скажи ей.
- Мэм, вы сильно ошибаетесь, если думаете, что мы тут…
- Ужинать хотите?
Скалка угрожающе нависла на головой Джеда, и тот отступил.
- Да, мэм, хотим.
- Тогда шляпы и сапоги долой. - Алекс понимала, что на ее стороне лишь упрямство. Даже самый низкорослый ковбой весил фунтов на пятьдесят больше ее, и ее могли просто отодвинуть в сторону и пройти. Но она не хотела сдаваться.
- Эти полки - для ваших сапог…
- Что происходит? - раздался из-за двери голос Хэнка.
Полные уверенности, что хозяин поддержит их, работники расступились и пропустили Хэнка вперед.
- Она требует, чтобы мы сняли сапоги и шляпы, а иначе, мол, останемся без ужина! - пожаловался Джед.
Хэнк шагнул в раздевалку. Золотисто-карие глаза Алекс засверкали, когда он вошел. В этом фартуке, завязанном на тонкой талии, и со скалкой в руке она напомнила Хэнку его мать. Сара Эдем тоже не раз противостояла толпе ковбоев и всегда побеждала. У Алекс - те же замашки.
- Я не прошу многого, - сказала Алекс. - Я целый день натирала этот пол и…
Хэнк прищурился.
- Ты весь день натирала пол?
Ее глаза устремились на Клэр.
- Я имею в виду, мы потратили полдня…
- Ты помогала натирать пол? - обратился Хэнк к сестре.
- Я помогла намазать мастику, когда вернулась домой, - начала защищаться девушка. - Алекс уже счистила к тому времени всю грязь.
Хэнк бросил сердитый взгляд на Алекс, но та гордо вскинула голову.
- Неважно, кто делал работу. Я хочу, чтобы здесь было чисто. Твои парни ведут себя так, как будто находятся не в доме, а в хлеву. И ты туда же.
Хэнк хотел было напомнить, кто здесь хозяин, но внезапно отступил. Острый запах свежей мастики напомнил ему прежние времена, когда были живы родители.
Ему вдруг стало стыдно за то, что он в суматохе дел совсем запустил дом. А мать так его любила! И вот теперь Алекс заставила посмотреть вокруг другими глазами. Господи, а ведь действительно все покрыто толстым слоем грязи и пыли - полы, занавески, мебель!
Беда в том, что Алекс абсолютно права. Хэнк не чувствовал, что здесь его дом. Ему было все равно, возвращаться на ночь домой или ночевать в палатке рядом со скотом, - но только не в последние пять дней.
Пробормотав проклятье, Хэнк отвернулся от выжидающего лица. Ему нельзя уступать. Уступить - значит смягчиться. А у него есть планы, и он не желает, чтобы что-то встало на его пути - пусть даже пара этих ангельских глаз. Ему не нужны напоминания, как много этот дом значил для его матери. Не сейчас. Уже поздно. Маховик продажи ранчо закрутился. Он не собирается отступать.
Сообразив, что от него ждут ответа, Хэнк бросил тяжелый взгляд на своих работников, положил шляпу на полку и стал разуваться. Работники зароптали, но сняли шляпы и принялись, кряхтя, стаскивать сапоги.
- Это несправедливо!
Слова Клэр донеслись с лестницы, когда Алекс мыла плиту. Напуганная резким возгласом, она сделала полшага к открытой двери из кухни в столовую. Ответ Хэнка остановил ее. Он не повышал голос, но в нем прозвучала сталь.
- В жизни много несправедливости. Привыкай.
- Родители разрешили Мэллори поехать! Почему не могу я? По какой причине?
- Мне плевать, что разрешают родители Мэллори. Ты не поедешь туда с одной только Мэллори. Чем тебе не нравится Ривертон? Или Ландер?
- Мы уже осмотрели все магазины в этих захолустных городишках. Мне надоело торчать в этой заднице!
- Не смей так говорить.
Осознав, что она подслушивает чужой разговор, Алекс поплотнее закрыла дверь и отошла в сторону. Но это не помогло.
- Ты мне не отец! - кричала Клэр. - По какому праву ты решаешь, что мне делать?
- Я - твой опекун. Пока тебе восьмого мая не исполнится восемнадцать, я отвечаю за тебя.
- Мама с папой, должно быть, сошли с ума, если назначили тебя нашим опекуном! Ты просто зануда!
Возникла небольшая пауза, прежде чем Хэнк ответил тихим, сдавленным голосом:
- Ты не понимаешь, что значит зануда. Будь отец жив, он бы…
- Что?
- Ничего.
- Все равно, ты во всем виноват! Я не хотела идти на этот дурацкий выпускной бал, но ты заставил меня принять приглашение Ти Джордана. Теперь я пытаюсь найти хоть какое-нибудь платье для этого дурацкого бала! А ты не разрешаешь мне даже этого.
Голос Хэнка звучал еще глуше, и Алекс с трудом слышала.
- Если ты не пойдешь на свой выпускной бал, потом будешь жалеть об этом. И платье тебе найдется. Если не в Дубойсе, то в Ривертоне или Ландере.
- Ты слышал хоть слово из того, что я говорила? Я все здесь перерыла и не нашла ни одного приличного платья. Потому и хочу поехать в Лэрами с Мэллори. Там университет, и там должны быть подходящие платья для таких вечеринок.
- Нет, Клэр.
- Господи! Я буду жить в Лэрами на следующий год, когда буду учиться в колледже.
- На следующий год. Но сейчас ты не поедешь в Лэрами вместе с Мэллори. Все. Лучше спустись вниз и помоги помыть посуду. Алекс и так делает всю твою работу по дому.
Дверь хлопнула с такой силой, что звук разнесся по всему дому.
Алекс расставляла тарелки в шкафу, когда услышала рассерженные шаги Клэр. Через мгновение девушка влетела в кухню и едва не снесла стол.
- Я ненавижу его! - кричала она.
- Не надо так говорить, - тихо произнесла Алекс. - Он твой брат.
- Ты все слышала?
Алекс пожала плечами.
- Вы так орали, что я не могла не услышать.
Клэр всплеснула руками и нервно зашагала из угла в угол.
- Ну и зануда! Мне почти восемнадцать! Я уже достаточно взрослая и могу проехать несколько миль по дороге.
- До Лэрами не несколько, а три сотни миль. Нужно потратить целый день.
- Меньше четырех часов в один конец, - воскликнула Клэр.
- Если постоянно превышать скорость.
- Ну ладно, пять часов. Велико дело!
- Десять часов туда и обратно. Когда ты будешь ходить по магазинам?
- Если мы отправимся в пять, то доедем до полудня. Мы можем пройтись по магазинам до шести и вернуться домой к полуночи. Мы все спланировали, а Хэнк…
Алекс покачала головой.
- Боюсь, Хэнк прав. Ты еще слишком молода, чтобы…
- Ты всего лишь на восемь лет старше меня. И едешь одна из Алабамы, - парировала Клэр.
- Я другое дело. У меня нет дома, и некому обо мне тревожиться.
Лицо Клэр смягчилось, и она обняла Алекс.
- Ну, сейчас у тебя есть дом. Я знаю тебя только несколько дней, но ты для меня как сестра. И мне совсем не хочется, чтобы ты уезжала.
Эти слова глубоко тронули Алекс.
- Спасибо. Но я не хотела жаловаться на жизнь. Я просто подумала…
- Что? - спросила Клэр.
- В субботу у меня выходной, правильно?
- Ну, думаю, да. То есть у других поварих был выходной, но ты готовила в прошлую субботу, и я…
- Тогда был только второй день, - объяснила Алекс. - Мне показалось нечестным брать выходной, если я проработала только один день. Но это неважно. Вы собирались в Лэрами в субботу?
- Да, в эту субботу.
- Как ты думаешь, Хэнк отпустит тебя, если я поеду с вами?
Лицо Клэр засияло от радости.
- Ты поедешь?
- Конечно. Там, наверное, интересно.
Клэр в восторге обняла Алекс.
- Спасибо!
- Это платье так много значит для тебя?