- Что ж… А может быть, я сам не хотел отвлекаться от своей соседки по столу, - шепнул он ей на ухо, и девушка чуточку отстранилась от него, чтобы увидеть его глаза. - Если бы я пошел с ней танцевать, это было бы грубо и жестоко с моей стороны по отношению к тебе.
- Мне было все равно, - сухо буркнула она.
- Неужели?
Мерцание его темных глаз настолько завораживало Одри, что уже через пять-шесть секунд она не выдержала и первой отвела взгляд в сторону.
- Да! - твердым голосом ответила Одри на его вопрос. - Мне было бы даже приятно остаться на какое-то время наедине со своими мыслями и послушать хорошую музыку.
- Я бы ни за что не оставил тебя без внимания, тем более наедине с твоими мыслями.
- Это потому что поступить так тебе претит честь джентльмена?
- Возможно, - с улыбкой сказал он.
Его уклончивый ответ разворошил в ней целый улей взрывоопасных эмоций, но они тотчас погасли, как только она вспомнила яркую брюнетку, которая, по всем признакам, готова была в один миг отделаться от своего спутника, если бы Джон согласился провести с ней вечер.
- Итак, кто она? - спросила Одри, когда почувствовала через платье жар его напрягшегося тела. - Можешь не отвечать на этот вопрос, если считаешь, что я лезу не в свои дела.
Джон осторожно притянул ее к себе, и их тела стали тереться друг о друга в медленном ритме танца, будто совершая священный ритуал томительного совокупления. Через минуту девушка уже вся горела в его сильных руках, охваченная с головы до пят непривычным чувственным трепетом.
- Мы познакомились с ней на одном из деловых совещаний. Какое-то время были друзьями…
- Были друзьями? - невинно удивилась Одри. - О, мой дорогой! Дружбу всегда надо ценить. И ты не уберег ваши… дружеские связи?
Теперь настала его очередь посмотреть ей прямо в лицо. И он не замедлил сделать это. Ее зеленые глаза, глубокие, как омуты, были наполнены тревожным ожиданием. Джон сухо улыбнулся, давая тем самым понять ей, что он вовсе не теряется в догадках о том, куда она клонит, расспрашивая его о "дружеских связях" с Кэтрин.
- Мои отношения с этой женщиной закончились, - спокойным тоном сказал он. - А если ты хочешь выяснить точно, какие были у нас отношения, тогда напрямую спроси меня об этом.
Одри покраснела и несколько секунд, не мигая, смотрела на ослепительно белый воротничок его рубашки. Успокоившись, она опять подняла на него глаза, тепло улыбнулась и произнесла:
- Я считаю, что у вас с ней были интимные отношения, но у меня нет ни малейшего желания и интереса докапываться до подробностей.
- И все-таки кое-какие из этих подробностей я тебе изложу, - сказал Джон, - чтобы потом тебя не мучили напрасно любопытство и больное воображение.
- Что ж, если ты так считаешь…
- Я познакомился с ней через свою работу в начале этого года. Она адвокат, и в течение нескольких месяцев мы поддерживали деловые контакты. Однако время показало, что между нами нет ничего общего, и тогда мы по взаимной договоренности решили расстаться.
- Но, судя по ее поведению, она готова в любой момент возобновить с тобой отношения.
- Возможно. Но… - Он приподнял прядь над ее ушком и прошептал: - Если я сделал твердый шаг, я уже не меняю своего решения.
Оркестр кончил играть, и Одри с Джоном вернулись к своему столику, уставленному изысканными яствами.
В продолжение последующего часа они говорили обо всем, что им приходило на ум, избегая тем, которые могли бы стать источником новой напряженности или недопонимания между ними. Предметами их спокойной дискуссии были музыка и Канада, голливудские знаменитости и политика, работа и впечатления Джона о многочисленных странах, где ему довелось побывать. На протяжении всей беседы Одри маленькими глоточками потягивала из бокала шампанское, и "странный напиток" постепенно начал действовать на нее. Незаметно пьянея, девушка старалась удержать в памяти слова Джона, которые слышала от него, пока они танцевали.
Яркая брюнетка больше не подходила к их столику, но когда им уже подали мороженое, Одри заметила ее среди танцующих пар в объятиях высокого, симпатичного блондина. Мужчина, судя по всему, прекрасно проводил с ней время. Улыбка не сходила с его лица, а руки скользили по всему ее роскошному телу, ощупывая чуть ли не каждый дюйм в рамках дозволенного.
- Тебе здесь нравится? - спросил Джон, и Одри весело рассмеялась.
- Конечно! - воскликнула она. - Потрясающая музыка… Доброжелательная, почти домашняя атмосфера… А еда - просто вкуснятина.
Одри и в самом деле чувствовала себя великолепно. В ней бурлила энергия, кипела жизнь.
- Тогда, может быть, пойдем еще потанцуем?
- Разумеется. - Она сделала глубокий вдох, и тут же последовал глубокий выдох. - Тем более что мне надо избавиться от лишних калорий, которые я в избытке получила с прекрасной пищей.
- Ерунда. Тебе не следует терять ни одной унции веса, - заверил он ее, когда они присоединились к другим танцующим парам.
- Ты же не видел, как я выгляжу без… без… - Она не подобрала подходящего слова, чтобы закончить фразу, и смущенно замолчала.
- Действительно, не видел, но я почувствовал.
Джон попытался вывести ее из тупика, в который она по глупости загнала сама себя неудавшейся ремаркой.
- Что ты почувствовал?
- Я почувствовал твою… комплекцию через тонкую ткань платья, когда мы танцевали первый раз.
- Конечно, мне далеко до комплекции твоей очаровашки Кэтрин, - задиристо бросила она ему. - Сколько бы я ни съела бифштексов, мое тело никогда не станет таким же роскошным, как у нее.
- Она довольно высокая девушка, и ее плотная комплекция дана ей самой природой, не так ли? - с улыбкой заметил Джон. - От таких женщин я предпочитаю держаться подальше: они не в моем вкусе. Эллис тоже не была от нее в восторге, - добавил он, и это признание неожиданно вызвало у Одри чувство глубокого удовлетворения. - А ведь я прожил уже достаточно, и мне пора начать прислушиваться к мнению дочурки, пусть она еще и не такая взрослая. Прежде чем вступить с какой-либо женщиной в серьезные отношения, я должен обязательно узнать, как ее воспринимает моя Эллис.
- Мне кажется, ты рассуждаешь вполне здраво. Почти в точности, как моя мать. Она никогда бы не связала свою судьбу с мужчиной, который не получил бы полного одобрения всех ее детей.
- Преодолеть такую высокую планку может далеко не всякий мужчина, - пробурчал Джон, а Одри тихонько хихикнула.
- Я знаю. Но дело было не в том, что мы не хотели, чтобы мама вновь обрела личное счастье… Мы как раз очень хотели этого.
- Но чтобы отвечать требованиям сразу семи чужих мальчишек и девчонок! Да разве бывают такие мужчины?.. Полагаю, твоя мать так больше и не вышла замуж? Я уверен в этом.
- Не вышла. - Одри грустно покачала головой. - Хотя знакомилась со многими потенциальными кандидатами в мужья. Она до сих пор выглядит привлекательной, несмотря на то, что за многие годы все мы, ее дети, добавили ей морщин на лице. Мама всегда говорила, что она слишком занята делом, чтобы еще тратить время на поиски мужа, без которого у нее и так забот полон рот.
- Она переживает за всех вас, не так ли?
- А то как же? - сказала девушка. - Все матери переживают за своих детей… Впрочем, нет. Конечно, не все. Просто нам повезло с мамой, и, наверное, мы принимали это везение как нечто должное, думали, что все матери такие же, как наша. Но ведь ты тоже переживаешь за свою дочь, не правда ли?
- Еще как! Я просто не представляю, что со мной стало бы, если бы с ней вдруг что-то случилось.
Несколько минут они танцевали молча, потом вернулись к столику, расплатились с официантом и покинули джаз-клуб. Назад, к ее дому Джон поехал тем же путем - сначала по автостраде, а затем переулками. И на всем пути он не переставал интересоваться ее братьями и сестрами, матерью, условиями жизни в Оуэн-Саунде.
Почему вдруг его заинтересовало мое прошлое, мои родные? - задумалась на минуту Одри, но не придала этой мысли никакого особого значения. Между тем шампанское дало о себе знать, и ее стало быстро и сильно клонить ко сну.
Поэтому, когда Джон задал ей очередной вопрос, но совсем по другой теме, она не сразу поняла, о чем он спрашивал, потому что уже основательно клевала носом. В полусне ей почудилось, будто ее босс хотел опять выудить из нее что-то о канадском периоде ее жизни, но в следующую секунду мозг захмелевшей девушки, запеленговавший важную информацию, дал ей соответствующую команду, и она, резко очнувшись, попросила мужчину повторить вопрос. Крепко обхватив руль и не отрывая глаз от дороги, он очень медленно и четко произнес:
- Я просто сказал, что тебе следует серьезно задуматься над своей жилищной проблемой. На мой взгляд, ты должна как можно быстрее распрощаться с этой хибарой, которую снимаешь, иначе твоя мама упадет в обморок, когда случайно нагрянет к тебе в гости. Итак, предлагаю план действий: ты ставишь крест на своей лачуге и переезжаешь ко мне, будешь жить в одном доме с Эллис.
- Переезжаю к тебе? - Предложение Джона показалось Одри настолько нелепым, что она не выдержала и разразилась хохотом. - Да ты с ума сошел! Ты больше ничего не придумал?
- А что, вполне разумное предложение. Прекрасная мысль!
Впереди показался ее дом, и Джон сбросил скорость. Через минуту он поставил машину на стоянку как раз напротив подъезда и выключил мотор. Когда Одри собралась было уже открыть дверцу автомобиля, он быстро повернулся к ней и накрыл ладонью, ее маленькую руку.
- Подожди, - сказал он.
- И ты считаешь это предложение разумным? - недоуменно хихикнула она.
- Пожалуйста, потерпи минутку и выслушай меня. - Он откинулся на спинку сиденья и спокойно положил одну руку на руль. - Эта комната, которую ты снимаешь, совершенно не приспособлена для нормальной жизни. Твоего домовладельца надо было уже давно расстрелять за то, что он обычные квартиры в этом доме разделил на какие-то клетушки, и теперь, сдавая их доверчивым молодым людям вроде тебя, гребет шальные деньги…
- Я вовсе не доверчивая!
- Я тебе предложил оптимальный вариант выхода из твоей дикой жилищной ситуации. В моем доме более чем достаточно комнат, чтобы разместить в нем еще одного человека. Фактически в твоем распоряжении будет целая анфилада комнат, и никто не осмелится входить к тебе без твоего разрешения. Если ты согласишься с моим вариантом, мне не нужно будет каждый вечер напрягать мозги и думать о том, доберешься ты от станции метро до своих трущоб или не доберешься. Естественно, твой рабочий график, связанный с Эллис, останется неизменным, но если тебе потребуется вечером куда-то отъехать, с моей дочерью всегда сможет посидеть Алберта…
Девушку вдруг обуяло безудержное веселье. Ей стало казаться, будто ее, как перышко, взметнула от земли вверх какая-то могучая, незримая сила и тут же резко швырнула вниз в гремящую, сумасшедшую стихию паркового аттракциона "русские горки".
- Нет, подожди, остановись на минутку, - сквозь неудержимо рвущийся смех она попыталась остановить фантастический монолог Джона.
- Разумеется, ты можешь оставаться в моих апартаментах до тех пор, пока не подыщешь себе какое-то более подходящее жилье, - спокойно продолжал он излагать свой план действий, - а поскольку за проживание у меня я не буду брать с тебя ни цента, ты успеешь за это время быстренько подкопить какую-то сумму и заключить с новым домовладельцем договор об аренде.
- Нет, об этом не может быть и…
- Подумай о моем предложении. В твоем распоряжении - целая ночь.
Джон вылез из машины и, обойдя ее спереди, открыл дверцу для своей спутницы. Когда она, слегка покачиваясь, встала рядом с ним, он коснулся пальцами ее волос и тихо прошептал:
- Мы вернемся к этому вопросу в понедельник утром - сразу, как только встретимся в офисе.
И прежде чем девушка успела пробормотать очередные слова протеста, он вернулся обратно в машину, терпеливо подождал, пока она не зашла внутрь здания, и только после этого нажал на стартер.
7
За всю свою жизнь Одри никогда еще не выслушивала таких абсурдных советов, какой ей преподнес Джон. И она знала, почему он сделал это. Разумеется, если она поступит так, как он ей предлагает, бремя жизненных забот для него намного облегчится. Во-первых, она из приходящей няни превратится в няню на дому, и ему уже не нужно будет каждый раз гадать: приедет сегодня его секретарша к Эллис или не приедет. Во-вторых, ему не придется больше переживать за нее по вечерам, потому что отныне она не будет добираться до своей дыры в темноте безлюдных улиц, дрожа от страха.
Неужели он действительно вообразил, что она променяет свою свободу и независимость на статус экономки в его доме? В ее однокомнатной "камере" много чего не достает, но она в ней хозяйка, и никто не стоит над ее душой и не следит за каждым ее чихом.
Когда Одри попыталась представить свою жизнь под одной крышей с Джоном Моррисоном, ее сразу насторожила мысль о том, что ей будет очень трудно избегать его общества, что, живя в одном доме, им все равно придется так или иначе сталкиваться друг с другом. Конечно, в его рассуждениях о том, что, переселившись к нему, она сможет скопить деньги на аренду нормальной квартиры, была логика. Что ж, возможно, он в своей жизни руководствуется прежде всего именно логикой, подумала Одри. Какая скука!
- Он подбросил тебе очень умную идею, - предательски заявила на следующий день Джаннан, когда они сели обедать в комнате Одри. - Ночной Нью-Йорк небезопасен. Неужели тебе в самом деле не страшно возвращаться домой в темноте, когда поблизости нет ни души?
- Я полагала, ты встанешь на мою сторону, Джаннан, - с легкой обидой ответила Одри и принялась намазывать на хлеб томатную пасту.
- Ты могла бы со временем снять хорошую квартиру или даже целый дом с кем-нибудь на паях, как сделала я. У меня есть действительно уютная комната со всеми удобствами, и район мой гораздо привлекательнее твоего…
- Не забывай, что в твоем доме есть еще четыре комнаты, - возразила Одри, - в каждой из которых живут тоже одинокие девушки одна привлекательнее другой, и все они, по твоим же словам, чуть ли не каждый вечер принимают мужчин и чуть ли не до самого утра в открытую, нагло и ненасытно занимаются любовью. А стенки в доме тонкие, и тебе приходится тоже не спать и терпеливо слушать эти бесконечные ахи-вздохи, стоны, шлепки, этот непрекращающийся скрип расшатанных кроватей и схлест влажных тел… Нет, я ни за что не променяла бы свой тихий уединенный уголок на шумный бордель!
Всякий раз, когда Одри приходила навестить подругу, в этом "уютном доме" будто специально в честь ее визита начинался привычный содом: в дверь к ним врывались незнакомые люди, в соседней комнате кто-то громко выкрикивал ругательства в телефонную трубку, а в кухне без конца хлопали дверью холодильника и сразу несколько голосов бурно выясняли, кто у кого украл продукты. Джаннан, возможно, нравился такой постоянный тарарам в доме или она просто привыкла к нему, но Одри обуревали опасения, что после очередного посещения этого "дома терпимости" она не выдержит и свихнется.
- Ну хорошо, - сказала Джаннан. - Но ведь он же обещал обеспечить тебе в доме полную независимость и уединенность… А самое главное, за то время, пока ты будешь бесплатно жить у него, тебе удастся сэкономить немалые деньги, которые можно будет вложить в новое жилье. По существу, ты сможешь накопить нужную сумму уже через пару месяцев, и тогда у тебя больше не будет причин продлевать свое "независимое уединение" в доме босса… Перестань жевать одни бутерброды с пастой! Съешь что-нибудь более существенное. А то превратишься в кожу да кости!
Нет, от этой бабы нет никакого проку, подумала Одри. Никакого сочувствия и ноль понимания. Прочитав Джаннан длинную лекцию о дружбе и взаимовыручке, о том, что настоящие подруги в любой ситуации должны безоговорочно помогать друг другу, а не выдвигать аргументы, которые могут только запутать все дело, она позволила себе отвлечься от основного повода их сегодняшней встречи и, к удовольствию подруги, подключилась к ее болтовне на излюбленную тему: кто с кем спит, с какого времени, почему и в каких позах.
Проводив Джаннан до метро, Одри вернулась в свою тесную комнатку и поудобнее уселась на диван. Но она даже не включила телевизор, потому что сейчас ее голова была занята только одним: что ответить Джону Моррисону, предложившему ей переселиться к нему в дом…
Остаток воскресного дня промелькнул для нее в привычной домашней суете.
Когда Одри утром в понедельник приехала на работу, в офисе ее уже поджидала Марси Гленн. Бывшая временная помощница Джона сообщила ей, что мистер Моррисон вынужден был рано утром выехать куда-то по срочному делу и вернется в офис, возможно, только к концу дня или даже завтра утром. В сообщении Марси не прозвучало ни слова, ни полслова о предмете разговора, который состоялся у них с Джоном в субботу вечером. Может быть, он уже успел забыть о своем предложении? Может быть, когда Джон говорил о ее переезде к нему, он был пьян в стельку, хотя внешне держался прекрасно? Но ведь в момент этого разговора он сидел за рулем, вел машину!.. Да, вероятно, этот серьезный с виду человек просто уже наловчился скрывать опьянение и относился к тому типу мужчин, которые, даже порядком заложив за галстук, на следующий день не испытывают никаких дурных последствий, кроме необъяснимой потери памяти.
Мысль о безупречном боссе, крепко заложившем за галстук, порядком развеселила секретаршу. В течение рабочего дня он дважды звонил ей, но ни словом не обмолвился о переселении, и Одри пришла к заключению, что Джон поставил на всей этой затее крепкий крест. Очевидно, он так или иначе почувствовал, что под ее открытой, добродушной и мягкой наружностью бьется неприступное железное сердце.
А может быть, мелькнула у нее мысль, он тоже осознал все последствия, вытекающие из его предложения. Например, тот факт, что, если она переедет к нему в дом, ему придется видеть ее чаще, чем хотелось бы. Судя по той соблазнительной брюнетке, которая подходила к нему в джаз-клубе, у него есть своя личная жизнь, и вполне возможно, что именно после их субботнего разговора он решил не подпускать ее к себе близко, потому что она была слишком откровенна в суждениях и могла стать лишней в той жизни, которую он, возможно, вел втайне от всех.
После работы Одри должна была ехать к Эллис. Часы показывали почти шесть, когда она подошла к дому Моррисонов и сразу увидела на подъездной аллее машину хозяина. Ее указательный палец еще не успел дотянуться до кнопки звонка, как наружная дверь открылась, и навстречу ей шагнул улыбающийся Джон. На нем были брюки из рубчатого вельвета и фланелевая майка для игры в регби. Увидев его, девушка на мгновенье опустила глаза: слишком близко от нее стоял этот привлекательный, сильный мужчина.
- Марси передала мне, что из-за каких-то срочных дел тебя может не быть на работе до завтрашнего утра, а ты, оказывается, просто прохлаждаешься дома! - сказала секретарша, приветствуя своего босса, и решительным шагом прошла в полуосвещенную гостиную.
- Что меня всегда восхищает в тебе, - ответил ей Джон, закрывая за собой дверь, - так это твой дар не произносить пустых дежурных фраз при встречах со мной.
- Но ведь я полагала, ты действительно уехал куда-то. Что ж, извини за прямоту… Кстати, я не вижу и не слышу Эллис. Где твоя дочь?