- Я собиралась остаться дома и почитать - но могу сыграть с тобой в карты, если хочешь. - Когда был жив отец, они вдвоем могли часами играть в карты.
- Не стоит, дорогая моя. Я неважно себя чувствую. Пожалуй, пойду прилягу после того, как выпью чашечку чая. Не нужно класть мне яблочный пирог, Марта.
- Тебе нужно сходить к врачу, мам, - забеспокоилась Фло. Кейт Клэнси никогда не отличалась особым здоровьем или силой духа, а после внезапной страшной смерти своего любимого мужа она, казалось, потеряла интерес к жизни, день ото дня становясь все более хрупкой.
- Я тоже так думаю. - Марта погладила мать по волосам, которые буквально за одну ночь превратились из светло-пепельных в седые.
- И я, - присоединилась Салли.
На мамином лице появилось упрямое выражение, которое они видели уже не раз.
- Послушайте, не начинайте все с начала, - строго ответила она. - Я вам уже говорила, что не пойду к врачу. Он найдет у меня какую-нибудь болячку, а я ни за что не позволю им разрезать меня. Я просто устала, вот и все. Вот потеплеет, и мне станет лучше.
- Ты принимаешь те желчегонные пилюли, которые я тебе купила?
- Они лежат на столике рядом с моей кроватью, и я принимаю их каждое утро.
Девушки обменялись озабоченными взглядами. Если мама уйдет так скоро после смерти отца, то они не переживут этого.
Мама легла, а Салли начала готовиться к встрече с Брайаном Малони. Перед самым уходом Марта заставила ее снять сережки, будто дешевенькие перламутровые блестяшки от Вулвортса способны так воодушевить мужчину, что он сделает предложение не сходя с места и Салли будет чувствовать себя обязанной принять его!
Сегодня подошла очередь Фло мыть и вытирать посуду. Она убрала со стола, вытряхнула белую скатерть на заднем дворе, расправила подкладку из синели и сложила одну половинку стола, перед тем как снова застлать его белой скатертью к приходу квартиранта. Ужин, достойный Гаргантюа, разогревался в духовке. Фло накрыла для Альберта стол: положила нож, вилку и ложку, приправа - справа, горчица - слева. Закончив, она уселась в кресло с недочитанным романом "Разбитая любовь, разбитые мечты".
Вошла Марта и принялась поправлять приборы на столе, как будто они стояли неправильно.
- Фло Клэнси, вечно ты утыкаешься в свои книги, - обронила она.
- Ты стонешь, когда я ухожу, и ворчишь, если я остаюсь. - Фло скорчила гримасу своей сестре. - Чем, по-твоему, я должна заниматься ночи напролет? Сидеть на месте и красить ногти?
- Я не стонала, а просто констатировала факт. - Марта окинула стол критическим взором. - Ты поухаживаешь за Альбертом, когда он придет?
- Разумеется. - Надо было всего-то перенести тарелку из духовки на стол, что Альберт, без сомнения, мог проделать самостоятельно, если бы помочь ему было некому.
- Я бы осталась сама, но пообещала Эльзе Камерон навестить ее. Ребенок ужасно действует ей на нервы. Я уверена, она колотит его почем зря, а ведь бедному малышу не исполнилось еще и годика.
- Норман? Он славный мальчуган. Я бы не отказалась иметь такого сына сама.
- Я тоже. - Марта воткнула булавку в маленькую шляпку с вуалеткой и со вздохом поправила очки перед зеркалом. Она была одета аккуратно и празднично, в длинную серую юбку и кардиган того же цвета, хотя ей предстояло всего лишь пройтись до угла. Весь ее наряд стоил десять шиллингов в магазинчике Пэдди. - Проблема в том, Фло, что я начинаю думать, что у Эльзы не все в порядке с головой. С тех пор как родился Норман, она ведет себя очень и очень странно. Как-то я застала ее за тем, что она распускала свое вязание, и когда я спросила, зачем она это делает, она не смогла ответить. Может, все было бы не так уж плохо, будь Юджин дома, но ведь он служит в торговом флоте, а это значит, что он практически не бывает дома.
- Это просто кошмар, - совершенно искренне вырвалось у Фло. Норман Камерон был крестником Марты и самым восхитительным ребенком, которого она когда-либо видела. Чертовски неприятно, что он сводит с ума свою мать. - Разве Юджин не может найти другую работу?
- Нет, ведь сейчас масса безработных, - ответила Марта. - Имей в виду, скоро все изменится, если начнется война.
- Войны не будет, - быстро возразила Фло. Она в страхе посмотрела на свою сестру. - Или будет?
- Ох, не знаю, дорогая. Если верить газетам, у этого Гитлера просто непомерные аппетиты.
Как и о смерти мамы, о войне лучше не думать. После ухода Марты Фло попыталась с головой уйти в книгу, но мужчина, по которому сходила с ума героиня романа, представлялся ей жалким подобием Томми О'Мара, и вместо букв на странице перед ней вставал его образ: темные бесстыжие глаза, беззаботное лицо, залихватски заломленная на бок кепка. Фло старалась внушить себе, что лучше всего ей не видеть Томми О'Мара. Но если она произвела на него такое же потрясающее впечатление, как и он на нее, он мог пригласить ее на свидание, и, хотя добрая католичка никогда, никогда не станет встречаться с женатым мужчиной, у Фло вовсе не было уверенности, что ей удастся устоять перед Томми О'Мара.
Она увидела его снова всего лишь два дня спустя. Он вошел в прачечную, держа в руках две белые рубашки, которые и без того выглядели совершенно чистыми и свежими. Фло подняла голову от пресса и обнаружила, что он улыбается ей так, будто она - единственная женщина в мире, и плевать ему на прачечную.
- Я хочу, чтобы вы выстирали это, пожалуйста.
Прошло довольно долгое время, прежде чем Фло смогла ответить.
- Вам нужно отнести это через переднюю дверь в контору, и мистер Фриц даст вам талон, - ответила она чужим и незнакомым голосом.
Томми нахмурился.
- Значит ли это, что я не увижу вас, когда буду забирать белье?
- Боюсь, что да, - голос ей по-прежнему не повиновался.
Он перебросил рубашки через плечо, засунул большие пальцы рук за ремень и стал раскачиваться с пятки на носок.
- В таком случае, я не намерен терять времени. Не согласитесь ли вы как-нибудь пойти со мной на прогулку, Фло? Попутно мы можем выпить пивка - вы ведь достаточно взрослая, чтобы зайти в пивную, правда?
- В мае мне исполнится девятнадцать, - едва слышным голосом ответила Фло. - Хотя я еще никогда не была в пив… в баре.
- Ну, все бывает в первый раз. - Он подмигнул. - Тогда увидимся завтра вечером, в восемь часов у ворот парка "Мистери", в конце Смитдаун-роуд.
- Хорошо. - Она смотрела ему вслед, сознавая, что сделала что-то совершенно недопустимое. Фло чувствовала себя очень взрослой и опытной, будто внезапно оказалась намного старше Салли и Марты. Завтра вечером она идет на свидание с женатым мужчиной, и, самое удивительное, ей на это наплевать !
- Что ему понадобилось? - Оливия Кнотт вернула ее на землю, больно ткнув пальцем под ребра.
- Он принес свои рубашки не туда, куда следовало. Я отправила его к переднему входу.
Оливия озабоченно нахмурилась.
- Он ведь не приглашал тебя на свидание, а?
Первый раз в жизни Фло солгала.
- Нет.
- Он положил на тебя глаз, это очевидно. Он умеет очаровывать, этого у него не отнимешь, но таким честным девушкам, как ты, Фло, лучше держаться подальше от таких, как Томми О'Мара.
Но Фло уже погибла. Она пошла бы на свидание с Томми О'Мара, даже если бы Оливия сообщила ей, что он сам дьявол во плоти.
Пятница оказалась еще одним тусклым днем, дождь то начинался, то переставал, пока наконец после полудня не выглянуло солнце. В темно-голубом небе оно казалось мягким, как воск, и его нежные и робкие лучи наполняли воздух золотистым сиянием.
Направляясь к парку, Фло чувствовала себя престранно. Каждый шаг приближал ее к чему-то очень важному, будто она шла навстречу своей судьбе, и ей казалось, что после сегодняшнего вечера все будет не таким, как раньше. Она вспомнила ложь, которую преподнесла дома - что идет к Джози Драйвер, потому что та заболела и мистер Фриц хотел узнать, как она себя чувствует, - это было все, что она смогла придумать, когда Марта потребовала от нее сказать, куда это она собралась.
Когда Фло оказалась на месте, Томми уже поджидал ее. Одетый в чуточку великоватый темно-синий костюм, в рубашку в бело-голубую полоску с высоким стоячим воротничком и серый галстук, он стоял перед воротами, насвистывая. На затылке под тем же бесшабашным углом сидела едва ли более пристойная кепка. От одного вида этого нахального и дерзкого мужчины Фло едва не лишилась чувств.
- А вот и вы! - Он улыбнулся. - Вы опоздали. Я боялся, что вы передумаете.
Такая мысль даже не приходила ей в голову. Она нервно улыбнулась и сказала:
- Привет.
- Вы отлично выглядите, - одобрительно сказал он. - Вам идет зеленый. Как раз в тон вашим глазам. Это было первое, на что я обратил внимание, когда вошел в прачечную, - на ваши зеленые глаза. Держу пари, у вас отбоя нет от ухажеров.
- Не совсем, - пробормотала Фло.
- В таком случае, местные парни, должно быть, сошли с ума!
Когда он взял ее под руку, на Фло пахнуло смешанным ароматом крепкого табака и карболового мыла. У нее снова похолодело в животе, когда они пошли по парку, хотя "Мистери" больше походил на площадку для гольфа: огромное поле травы в окружении деревьев. За парком тянулась железная дорога Ливерпуль - Лондон. Деревья возрождались к жизни, готовясь встретить лето, и бледные солнечные лучи просачивались сквозь ветки, которые бросали пятнистую тень на траву.
Без каких-либо просьб и намеков Томми коротко поведал ей историю своей жизни. Он родился в Ирландии, в графстве Лимерик и приехал в Ливерпуль десять лет назад, когда ему было двадцать.
- У меня четырнадцать братьев и сестер, и половина из них все еще живет дома. Я посылаю матери несколько шиллингов, когда у меня бывают лишние.
Фло сказала: она думает, что он поступает очень благородно. Она поинтересовалась, где он работает.
- Я слесарь-монтажник на верфи "Кэммел Лэйрд" в Биркенхеде, - хвастливо ответил он. - Видели бы вы корабль, который мы сейчас строим. Это подводная лодка класса "Т", "Тетис". Угадайте, сколько она стоит?
Фло призналась, что не имеет ни малейшего понятия.
- Триста тысяч монет!
- Триста тысяч! - выдохнула Фло. - Она что, сделана из золота?
Он рассмеялся и сжал ее руку.
- Нет, но это самая последняя модель. Если бы вы видели приборы в боевой рубке! И у нее десять торпедных аппаратов. Не завидую немецкому кораблю, который окажется поблизости от "Тетиса", если будет война.
- Войны не будет, - упрямо возразила Фло.
- Женщины всегда так говорят. - Он коротко рассмеялся.
Она сообразила, что об одной очень важной подробности своей жизни он не упомянул - о своей жене. Какое-то время они молча шагали по траве, если не считать того, что он насвистывал. Апрельское солнце начало опускаться за деревья.
Вероятно, Томми догадался, о чем она думает, потому что внезапно сказал: "Мне следовало сказать вам об этом раньше, Фло. Я женат".
- Я знаю, - отозвалась Фло.
Он удивленно поднял тонко очерченные брови:
- Кто вам сказал?
- Одна женщина на работе, Оливия Кнотт. Она живет на соседней с вами улице.
- Ах, вот как. - Он скорчил недовольную мину. - Я удивлен, что вы пришли, зная об этом.
А вот Фло ничему не удивлялась: она пришла бы даже в том случае, если бы ей сказали, что у него целый гарем.
Они дошли до края "Мистери" и оказались на Гейнсборо-роуд. Томми завел ее в первый же бар, который попался им на пути.
- Что вы будете пить? - спросил он.
- Не знаю.
До этого дня из спиртного Фло пила только маленький стаканчик шерри на Рождество.
- Я возьму вам портвейн с лимоном. Этот напиток обычно нравится женщинам.
В баре было полно народу. Пока Томми ходил за напитками, Фло огляделась по сторонам, беспокоясь, что кто-нибудь узнает ее, но вокруг были сплошь незнакомые лица. Она заметила, что многие женщины окидывали Томми оценивающими взглядами, пока он в ожидании напитков стоял у стойки, небрежно отставив ногу. Без сомнения, здесь он был самым красивым мужчиной - и он был с ней! Фло едва не задохнулась от восторга, и как раз в этот момент он обернулся и подмигнул ей.
Фло попыталась подмигнуть в ответ, но ресницы предательски затрепетали, и у нее ничего не получилось. Томми рассмеялся над ее стараниями, подходя к их столику с напитками в руках.
- Знаете, - прошептал он, - вы здесь самая красивая девушка, Фло Клэнси, может, самая красивая девушка в Ливерпуле. Между нами есть что-то родственное, даже что-то необычное, правда? Я понял это в ту самую минуту, когда увидел вас. Такое нечасто случается между мужчиной и женщиной, но у нас с вами это случилось.
Фло хотелось заплакать. Кроме того, она хотела сказать что-нибудь умное и значительное, но смогла произнести только:
- Я тоже так думаю.
Томми одним глотком осушил полкружки и со стуком поставил пинтовую емкость на стол. Он вытащил из кармана табакерку и ловко скрутил сигарету из толстых темных листьев, пахнущих смолой. Он подтолкнул табакерку по столу к Фло, но она покачала головой.
- Пожалуй, мне пора рассказать вам о Нэнси, - напыщенно заявил он.
- Нэнси?
- О моей жене. Это не настоящий брак, Фло, недействительный во всех отношениях. - Он испытующе посмотрел на нее. - Я встретил Нэнси в Испании, когда воевал на гражданской войне. Она цыганка. Не буду отрицать, она совершенно очаровала меня. Будь у меня возможность, я бы женился на ней официально, но вместо этого я позволил Нэнси поступить по-своему.
То, о чем он ей рассказал, показалось ей самым замечательным любовным романом, о котором она когда-либо слышала. Они с Нэнси "дали друг другу слово при обручении", как он выразился, на цыганской свадьбе в лесу близ Барселоны.
- Британское законодательство или римско-католическая церковь не признают такого брака, - заметил он презрительно. Он уже давно собирался оставить Нэнси и, как только ей станет лучше, сразу уйдет от нее. - И вот тогда я смогу жениться на английской девушке, теперь уже по-настоящему. - Он сжал руку Фло и заглянул ей в глаза. - И вы знаете, кто это будет, правда ведь?
Фло почувствовала, как ее обдало жаром. Она с трудом проглотила комок в горле.
- А что случилось с Нэнси?
Томми вздохнул.
- Вообще-то мне не очень приятно говорить об этом, милая. Это то, что называется "женскими болезнями". Она была в больнице на Смитдаун-роуд, и доктора сказали, что все пройдет месяцев примерно через шесть. Я не хочу уходить, пока ей не станет лучше, - добродетельно добавил он.
Чувство вины, которое притаилось в глубине души Фло (ведь она пошла на свидание с женатым мужчиной!), исчезло без следа, как и подозрение, что он рассказал ей о Нэнси только потому, что в противном случае она все равно узнала бы об этом, только от других. Оказывается, он чуть ли не холостяк! Однако, пожалуй, ей не стоит рассказывать о нем и его необычных обстоятельствах своей семье. Марта, например, никогда не поймет такого. Фло ни о чем не скажет им до тех пор, пока они не поженятся.
- Я бы просил вас пока никому не рассказывать о том, что вы узнали от меня, милая, - с заговорщическим видом сказал Томми. - Я не хочу, чтобы люди знали о моей личной жизни, пока не наступит время рассказать им все.
- Я не скажу никому ни слова, - заверила его Фло. - Я уже решила, что вы будете моим секретом.
- Секретом! Мне по душе идея быть секретом в жизни Фло Клэнси. - Его карие глаза сверкнули. - Как насчет того, чтобы пропустить еще по стаканчику перед уходом?
- Нет, спасибо. - Портвейн с лимоном уже ударил ей в голову.
- Тогда я быстренько выпью еще одну кружечку, и мы пойдем.
Когда они вышли из бара, уже стемнело. На горизонте, там, где скрылось солнце, небо окрасилось в бледно-оранжевые тона, но над головой у них простирались темно-синие, почти черные небеса. Взявшись за руки, они брели по парку, шум уличного движения вдали становился все глуше и глуше, пока не стих совсем; теперь слышны были только их шаги по траве, шелест листьев и мотив, который насвистывал Томми.
- Что это за мелодия? - спросила Фло. - Что-то знакомое, а что именно, не вспомню.
- "Танцующие в темноте". Вы никогда не слышали ее раньше?
- Я не запомнила названия.
Он начал напевать. "Танцующие в темноте"… - Давайте, Фло. - Он схватил ее за талию и закружил. Фло откинула голову и засмеялась. - "Танцующие в темноте", - теперь они запели вместе.
Они остановились, когда мимо них прошли двое мужчин, и Фло зябко передернула плечами.
- Я забыла взять с собой свитер.
Томми обнял ее рукой за плечи.
- Вам не холодно. - Он положил ладонь ей на шею. - Вам жарко. Вы вспотели.
Она не понимала, жарко ей или холодно. Тело горело как в огне, тем не менее она снова вздрогнула. Томми крепче обнял ее и потянул к дереву, которое стояло неподалеку. Он прижал ее спиной к толстому стволу и заключил в объятия.
- Все эти дни я только об этом и думал.
Где-то в дальнем конце парка с грохотом промчался поезд, из трубы паровоза вырывались клубы дыма. Фло вспомнила отца, который погиб под поездом этой самой железной дороги, но эти мысли быстро улетучились: губы Томми прижались к ее губам, и она почувствовала, как ее затягивает неведомый водоворот. Голова закружилась, ей показалось, что она скользит все ниже и ниже. На мгновение она пришла в себя и обнаружила, что лежит на сырой траве, а над ней склонился Томми. Он расстегнул ей пуговицы на платье, и его губы ласкали ее грудь, а язык нежно прикасался к соскам. Фло выгнулась дугой и едва не закричала, - настолько чудесным и захватывающим оказалось это ощущение. Она знала, что сейчас должно случиться, она знала, что это плохо, но не могла остановить его так же, как не могла остановить восход солнца на следующее утро.
Томми задрал ей юбку, стянул с нее нижнее белье. Раздался треск разрываемых чулок, и она почувствовала его мозолистую руку у себя между ног. Он застонал, не переставая нашептывать ей на ухо: "Я люблю тебя, Фло", и она услышала чьи-то тихие вскрики и поняла, что эти звуки вырываются у нее самой. Все это время она перебирала пальцами его густые темные кудри, покрывая поцелуями его шею, уши…
Он показался ей таким огромным , когда вошел в нее, и ей стало больно, но боль вскоре прошла, превратившись в нечто такое, что невозможно описать словами, потому что нет таких слов…
Все завершилось жарким, яростным извержением, взрывом, после которого они почувствовали себя выжатыми и опустошенными, и теперь Фло вдруг ясно поняла, что родилась на свет только для того, чтобы ее любил Томми О'Мара.
- Господи, Фло! - хрипло выдохнул он. - Так хорошо мне еще ни с кем не было. - Спустя какое-то время он начал приводить ее одежду в порядок. - Одевайся, любимая, а то простудишься.
Фло прижала палец к его чувственным губам, ощущая, как ее любовь к нему струится по руке.
- Я люблю тебя, Томми.
- Я тоже люблю тебя, девочка.
Сверху донесся слабый гул голосов: Марта и Салли проснулись. Фло быстро встала с кресла, чтобы приготовить им чай. Направляясь в кухню в задней части дома, она сделала пируэт. Она всегда была счастлива, но с той самой ночи в парке "Мистери", когда она танцевала в темноте с Томми, счастье ее просто переполняло.