Гаррет найдет ее.
Тони вдруг рассердилась на себя: ну уж нет, она не собирается сидеть тут и лить слезы, от которых только стынет лицо. Им не выиграть их дешевую игру, в которой они решили использовать ее, Тони, как пешку.
Видя, как разбушевался буран, обе наверняка уже жалеют о том, что сделали.
Они еще не так пожалеют, когда обо всем узнает Гаррет. Надо надеяться, ждать осталось недолго.
Ну а ей не привыкать бороться до последнего, она не сдастся и на этот раз. Тем более что вчера узнала от Гаррета массу полезных вещей.
Если не удастся найти дорогу обратно, она выкопает убежище в снегу. Она же вчера видела, как это делается.
Тони пошарила в кармане куртки. Вот тут свечка, которую дал Гаррет, когда они выходили из укрытия.
Карманов было много, и она тщательно обследовала все до единого. Это же куртка Гаррета, а он знает, что может пригодиться в горах. В карманах обнаружились спички, веревка, проволока, крючки и всякие полезные мелочи. Нашелся даже неприглядный на вид, мятый пакетик с сухим говяжьим бульоном и еще один, весь в приставшей трухе, - с чаем.
Костра ей, конечно, не развести, хвороста она не найдет, все засыпано снегом. Тони оторвала краешек пакетика с бульоном, облизала палец и сунула внутрь.
Мама всегда учила искать во всем что-то хорошее. Кристаллики бульона, которые Тони понемножку слизывала с пальца, показались ей истинной амброзией.
Гаррет знает этот незнакомый ей мир, и больше всего на свете ей хотелось бы сейчас, чтобы он стал ее учителем, а она - его достойной ученицей.
Тони шла под гору по своим собственным еле различимым следам, привязывая полоски ткани к веткам деревьев. Подобно скупцу, трясущемуся над своим золотом, ей приходилось всякий раз пересиливать себя, прежде чем пожертвовать очередной полоской из своих скудных запасов. Да еще надо было посматривать, не крадется ли следом пума. В конце концов она решила, что своей ходьбой лишь затруднит работу тем, кто будет ее искать, и стала выбирать место, где можно было бы зарыться в снег.
Она то и дело перебирала в уме то хорошее, что у нее сейчас было: это пакетик чая в одном из карманов, палка, теплая одежда. И тут ей пришло в голову, что она забыла про самое ценное свое достояние - это она сама, сильная, неглупая. Она справится.
Тони сама не заметила, как замурлыкала себе под нос "Красотку Грейс".
Когда хлопнула входная дверь, мадам Йелтси сделала вид, что не заметила Гаррета. Он направился к Анжелике. Та смотрела телевизор, сунув руку в стоявший рядом большой пакет. Лицо у нее было перемазано коричневым, оранжевым и красным.
Гаррет подошел и заглянул в пакет.
Конфеты. Да их тут хватит на всю жизнь.
- Где ты их взяла? - спросил он.
- Эта меховая леди дала мне пять долларов, американских. На них получилась целая куча конфет.
- Ты не обманываешь? Я думал, вы с Тони придете к нам обедать.
- Я не хочу есть. А Тони не знаю где.
На диване лежал пакет с проявленными фотографиями. Гаррет машинально взял его в руки.
- Мистер Добряк передал это для Тони.
- Мистер Добряк?
- Мистер Петерсон из магазина. Тони так его называет.
Это было так похоже на Тони, что Гаррету на миг показалось, будто он слышит ее смех.
Пакет был толстый и тяжелый. Конечно, надо бы подождать Тони, но ему вдруг ужасно захотелось заглянуть внутрь. Он присел рядом с Анжеликой и вытащил фотографии.
Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: снимал настоящий художник. Композиция была безупречна; Тони прекрасно справилась и со съемкой на улице, в снегу. Сцены были полны жизни.
Вот Анжелика, пышные волосы в ореоле солнечного света, округленные невинные глаза, губы втягивают вермишелину из супа.
Вот она же летит с горки за домом на своем тобоггане, смеющееся лицо запрокинуто вверх.
Вот сценка постройки снежных укрытий. Освещение и ракурс делают снимок выразительной иллюстрацией непростых отношений человека с природой.
А вот этот снимок явно не ее. Снято немножко не в фокусе, нет поправки на снег. И все же при взгляде на него у Гаррета перехватило дыхание.
Они с Тони борются на снегу. Она в шерстяной шапке, рыжие волосы разметались по плечам, длинными ногами она обхватила Гаррета, а на лице такое счастье, что можно просто ослепнуть.
У него лицо тоже весьма красноречиво, даже слишком. Какими словами передать это выражение? Надежда вперемешку с печалью?
Гаррет торопливо вытянул другой снимок и остолбенел: его брат Мэтью и невестка Сара перед самолетом. Тем самым, который погубил их обоих.
Он не сразу понял, что это был первый кадр на пленке.
Брат и Сара смотрели не в объектив, а друг на друга. И на лице Сары сияло то же, что и в глазах Тони, устремленных на него, Гаррета, - в них сияла любовь.
Гаррет вгляделся в лицо брата. Это было лицо счастливого человека, который женат уже семь лет и до сих пор не может поверить своему счастью. Он без колебаний принял любовь, когда она постучалась к нему в дверь. И не составлял дурацких таблиц.
- Посмотри, детка. - Гаррет протянул снимок Анжелике. - Посмотри, кто тут.
Анжелика взглянула на фотокарточку, и лицо у нее осветилось улыбкой.
- Я помню, это бабушка фотографировала. Перед тем, как они улетели.
- Они кажутся такими счастливыми, правда?
- Моя мама смотрит на папу точно так же, как тетя Тони смотрит на тебя.
Ну вот, даже ребенок заметил.
- Я знаю, - сказал Гаррет сипло и кашлянул, стараясь избавиться от комка в горле. - А где тетя Тони?
Он впервые назвал ее так. Будто заранее соглашаясь с тем, что будет дальше.
- Я не знаю. Когда я пришла сюда после завтрака, она спала, потом я слышала, у нее говорило радио, а потом эта леди дала мне денег и сказала идти в магазин. Когда я пришла, тети уже не было.
Анжелика снова склонилась над фотографией.
- Дядя, ты этот самолет видишь во сне?
Гаррет посмотрел на снимок через плечико девочки.
- Да, этот самый.
- Ты этот самолет никогда не видел. Я видела, а ты не видел. Почему же он тебе снится?
- Ах, Анджи, на свете столько разных вещей, которых мы никогда не поймем. Столько загадок. Иногда мне кажется, некоторые вещи мы просто знаем, и все.
Как человека, которого нам суждено полюбить, - с первого момента, с первого взгляда мы просто знаем, что это он, и все.
Гаррет поднялся и пошел на кухню, где сидела мадам Йелтси. Судя по всему, она была намерена игнорировать его.
- Где Тони?
- Разве она не с вами? - Голос ее звучал на удивление весело и жизнерадостно.
- Вы же видите, что ее с нами нет.
- Ну, тогда я не знаю. Может, Кенди что-то знает.
- Кенди?
- Она с утра пошла к ней за чем-то.
Гаррету почему-то захотелось пойти к Кенди немедленно, еще до начала занятий. Непонятно зачем. Например, чтобы сделать великую глупость - взять и все сказать Тони. Посмотреть на нее, на ее улыбку, на волосы. И сказать.
Я люблю тебя.
От этой мысли его бросило в жар - верх безрассудства. Они едва знакомы, они из двух разных миров.
Все это ничего не меняет. Надо только посмотреть, как они глядят друг на друга на той фотографии.
Ладно, он заскочит к Кенди, поздоровается и уйдет.
Выйдя за дверь, Гаррет обнаружил, что буран усилился. Как раз то что нужно для практики поисковиков, - дикий ветер, видимость почти нулевая, все следы быстро заметает.
Вот и дом Кенди.
- Привет, Гаррет, - сказала она весело, открывая дверь.
Какие-то все сегодня очень веселые. С чего бы это?
За оживленностью Кенди проглядывала некоторая нервозность.
- Я просто хотел на минутку увидеть Тони.
- Тони? А ее здесь нет.
- Но она приходила сюда?
- Приходила с утра. Искала Анжелику.
У Гаррета застучало в висках. Эта старая карга, которая оккупировала его столовую, отправила Анжелику в магазин, как только услышала, что Тони встала.
- Кенди, что происходит? - вкрадчиво спросил он.
Круглое лицо Кенди побледнело. Она бросила боязливый взгляд в открытую дверь, за которой бушевала пурга.
- Мы же не знали, что будет такая погода.
- Кто это "мы"?
- Я и мадам Йелтси. Мы сказали Тони, что Анжелика ушла к укрытиям в снегу, которые вы строили. Просто хотели над ней посмеяться. Я была уверена, что она туда не доберется.
Гаррет смотрел на соседку во все глаза. Он знает ее много лет, он оставлял на нее свою племянницу, он угощался ее тунцовой запеканкой.
И оказалось, что он знает Кенди хуже, чем женщину, с которой едва знаком.
- Как я понял, вы решили поиграть судьбой человека, да? Но ты-то, Кенди, ты-то ведь знаешь горы!
- Да никуда она не денется, наверняка там, у снежных укрытий!
- Когда она ушла?
- С час назад, может, немножко больше.
По ее лицу Гаррет понял, что это произошло гораздо раньше. Он еще никогда не чувствовал в себе такого бешенства. Он и представить не мог, что ему захочется кого-то просто убить на месте. Гаррет глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки.
- Ну ладно: этот старый меховой мешок, который засел в моем доме, не знает ничего о наших местах, но ты-то все прекрасно знаешь, Кенди!
- Она просто хотела не дать тебе увести у нее Тони. А я… я хотела помешать ей увести у меня тебя.
- Ты что-то перепутала, это не мыльная опера, - язвительно сказал Гаррет, - это жизнь.
- Ты на нее так смотришь… - проговорила Кенди. Губы у нее вздрагивали.
Вот оно. Как он на нее смотрит. Все давно все поняли.
- Но, Кенди, я что, когда-нибудь принадлежал тебе? Ведь никогда!
- Но когда-нибудь в будущем…
Да он лучше будет питаться всю жизнь горелым печеньем, чем продаст душу за тунцовую запеканку с кукурузными хлопьями.
- У меня никогда не было никаких намерений на твой счет, - отрезал он. - Не было, нет и не будет. В чем была Тони?
- Не…
- Вспомни.
- В твоей старой куртке. Зеленой. Ну в той, с карманами.
Уже немного легче - там в карманах можно кое-что найти. Гаррет резко повернулся на каблуках и пошел в сторону снежных укрытий. Почему она не повернула обратно, когда поняла, что Анжелики там нет?
Да по одной простой причине: новичок, попав в горы, часто ведет себя самым странным и непредсказуемым образом. Она могла заблудиться, или увидеть какое-то животное или еще что-нибудь, что ей показалось интересным, и пойти туда. А может, просто сидит где-нибудь в снежном укрытии.
И мечтает. О нем. Ха!
В укрытиях Тони не оказалось. Гаррет заметил еле различимые следы, ведущие вверх по склону. Он присмотрелся. Ее следы были свежими, однако рядом были видны и другие, шедшие в ту же сторону, только оставленные раньше.
Круглые. Прямые.
Пума.
Первым побуждением было пойти по следам, но опыт подсказывал, что этого делать не стоит: ни одна нормальная пума не позволит себя догнать. Но с другой стороны, пума обычно не заходит на территории, населенные людьми. Такие, как эта.
- Держись, Тони, - крикнул Гаррет, - я иду.
У него было странное чувство, что Тони его слышит. И что она все знает.
Как и остальные.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Гаррет обвел взглядом столпившихся вокруг него людей. Его всегда удивляло, с какой быстротой и как много народу собирается, стоит только бросить клич. А ведь, кажется, здесь почти никто не живет.
Сейчас у него было двадцать три человека, причем больше половины - опытные люди. То, что надо.
Рации были в порядке, контрольный центр налажен.
Кенди, выглядевшая пришибленной, помогала Чарли готовить кофе и сандвичи.
Анжелика сидела за столом, напряженная как струна, бледная, словно не замечая и не слыша заговаривавших с ней детей Кенди.
Гаррет подавил подступившее к сердцу чувство жалости. Сейчас не до эмоций, надо делать дело, все остальное следует отбросить. Да, малышка многое пережила, и все равно…
Дверь открылась, вошла мадам Йелтси в своей шубе. От прежней самоуверенности не осталось и следа, и Гаррет не стал скрывать своего отношения - он бросил на нее гневный взгляд. Однако мадам, верная себе, сделала вид, будто вообще его не замечает. Впрочем, она и тут умудрилась его поразить: подойдя к Анжелике, села рядом, достала из-за пазухи кота и посадила его к ней на колени. Кот громко замурлыкал, и лицо Анжелики, как показалось Гаррету, немного просветлело.
Гаррет хлопнул в ладоши, призывая к вниманию. Чувствовалось, что спасателям не терпится приступить к делу.
- Женщину зовут Тони Карлтон, - начал Гаррет без всяких предисловий. - Ей 24 года, из Калифорнии, физическое состояние отличное. Предположительно одета соответственно погоде, имеет при себе некоторые необходимые вещи, однако совершенно незнакома с местными погодными условиями и ландшафтом. Для начала выстраиваемся в линию у того места, где замечены ее следы, и идем вперед. Будем двигаться на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
Все торопливо нагрузились рациями, рюкзаками, мотками веревки и чинно направились к выходу.
Анжелика умоляюще смотрела на Гаррета.
Нет, она не пойдет. Не в этот раз. Но как только Тони найдут, он свяжется с ней по рации. Гаррет не допускал и мысли, что Тони могут не найти, хотя знал по собственному опыту, что поиски, поначалу вроде бы не предвещающие особых трудностей, порой заканчиваются безрезультатно.
Люди выстроились в линию к северу от снежных укрытий, где Гаррет видел следы Тони. Видимость была очень плохая, поэтому решено было не удаляться друг от друга. У каждого был свисток. В случае, если кто-то что-то обнаружит, он даст сигнал, и все остановятся, пока он, руководитель экспедиции, не оценит находку и не зарегистрирует ее. Следы были едва заметны, кое-где их замело совсем. Фрей, прекрасный следопыт, тоже заметил следы пумы. Он покачал головой и решил никому ничего не говорить. Все методично двигались вперед. Свистка не было, лишь иногда потрескивали рации.
Миновало полчаса, потом сорок пять минут, а они все шли. Гаррет рассчитывал, что к этому времени они ее уже найдут.
Раздался свисток.
Линия застыла на месте, и Гаррет пошел на звук, по дороге советуя тем, у кого тяжелые рюкзаки и рации, опереться руками о колени и глубоко дышать.
На ветке дерева висела полоска ткани.
Прежде чем дотронуться до нее, он осмотрел ее со всех сторон.
Ярко-зеленая. Это его рубашка, никаких сомнений. Клочок ткани не просто зацепился за ветку - он был привязан! Чувство огромного облегчения заполнило Гаррета: Тони жива. Он чувствовал это всем своим существом. Дело было за малым - найти ее.
Тони решила немножко передохнуть. Удивительно, как хорошо она себя чувствует. Конечно, выкопать пещеру в снегу оказалось не так-то просто и заняло много времени - ведь у нее не было ничего, кроме палки. Зато от работы ей стало тепло, да и голова была все время чем-то занята.
Время от времени она вспоминала о пуме и озиралась по сторонам, по все как будто говорило о том, что в неглубокой расщелине, где она решила устроить себе приют, никого, кроме нее, не было.
Тони решила еще разок проверить в карманах - может, где-то завалялся еще один пакетик с сухим бульоном. Ничего похожего не обнаружилось, зато ей пришло в голову, что можно приспособить к делу небольшую плоскую жестянку, в которой хранились крючки и леска.
Тони зачерпнула жестянкой снег, нагребла небольшой сугроб, под его прикрытием зажгла огарок свечи и, держа жестянку над пламенем, подождала, пока вода растает. И выпила. Получился какой-то жалкий глоток, зато как вкусно. Она проделала всю операцию несколько раз. Пить хотелось все равно, но жажда мучила уже не так.
Если б еще поесть. Тони со вздохом залезла в свое убежище, открыла пакетик с чаем и принялась медленно жевать чаинки. Что ж, очень даже неплохо.
Она была очень довольна собой - не растерялась, не испугалась до смерти. Нет, она просто молодец…
Когда ее, наконец, нашли, она сидела в снегу, прикрыв глаза, и жевала чаинки. По ее лицу блуждала улыбка.
Потрескивание рации заставило ее открыть глаза. Она вскочила на ноги и схватилась за сердце.
- Ждете кого-то?
- Гаррет! - воскликнула Тони, и он улыбнулся ей в ответ. Они как будто случайно встретились на улице.
Вокруг оживленно разговаривали и смеялись, но они ничего не видели и не слышали. Гаррет обнял ее, прижал к себе, и, только ощутив его тепло, она поняла, как сильно замерзла.
- Ты сердишься на меня? Что потерялась?
- Я действительно сердит кое на кого, но только не на тебя.
- Я тебе сейчас что-то скажу, только ты не будешь смеяться?
- Что?
- Мне понравилось здесь, Гаррет.
- Я вижу. - Гаррет посмотрел вокруг. - Снежное убежище?
Она проследила за его взглядом.
- Ну, часок-другой потратила.
- Для начала очень неплохо. Значит, никакой паники не было?
- Да ты что?! Когда я увидела пуму, у меня сердце в пятки ушло.
- Ты видела пуму?
- Я подумала, те круглые следы - Анжеликины, и пошла по ним. Потом они вдруг исчезли, а когда я подняла глаза, то уперлась в громадные желтые глазищи!
- И что ты сделала?
- Попятилась. Пячусь и потихонечку так говорю: "Киса, киса, киса".
- Да ну!
- Ну ладно, никакой "кисы" я, конечно, не говорила, потому что у меня язык прилип к гортани.
- А ты бы повернулась и побежала бегом.
- Ну да! Я подумала, пума решит: убегает, значит, добыча, - и помчится следом.
- Ну уж если ты была в состоянии так рассуждать, значит, паники действительно не было. - В голосе Гаррета прозвучало восхищение.
У Тони стеснило грудь. Она так по-глупому потерялась, а у него в глазах ни малейшего упрека.
- Как раз из-за паники люди здесь и гибнут, - через силу произнес Гаррет, чувствуя, что, если бы потерял эту женщину, его жизнь утратила бы смысл.
- Мне было не до паники, я была слишком зла.
- На кого?
- На свою всезнающую, всеядную начальницу. До меня дошло, что все это подстроила она, и никто больше. Чтобы выставить меня посмешищем в твоих глазах. С Анжеликой все в порядке, ведь так?
Гаррет кивнул, и у него в глазах зажегся мрачный огонь, не суливший ничего хорошего мадам Йелтси и Кенди.
- Бывшую начальницу, - поправил он и, не дав ей вставить ни слова, включил рацию. О чем-то поговорил, серьезно и спокойно, потом протянул трубку Тони. - Скажи Анджи, что у тебя все хорошо. Нажми вот тут и не отпускай, пока будешь говорить, потом отпусти и услышишь ответ.
- Привет, Анжелика, - проговорила Тони в микрофон. - У меня все хорошо.
- Я люблю тебя, анти! - ворвался ей в уши взволнованный голосок. - Я люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю, - с трудом выговорила Тони, задыхаясь от подступивших к горлу слез. Ей вспомнилось заплаканное личико Анжелики после ночного кошмара и тоска от бессилия помочь.
Теперь она знает, что для этого нужно. Нужна любовь. Любовь все лечит.
- Я люблю тебя, - громко сказала Анжелика, словно оповещая об этом весь мир.