Она, бесспорно, утопила его желание, черт бы ее побрал. Преследуемый заботливыми Найлзом и Гимблом, он добрался до кареты. Там стояла Джорджиана, - очевидно, она рассказывала тетушкам о случившемся. Увидев его, она побледнела.
Его первым побуждением было утащить ее обратно к пруду и швырнуть в воду, только так они будут квиты.
- Сложите все в карету, - приказал он. - Мы уезжаем.
- Тристан, с тобой… - начала было Эдвина.
- Со мной все прекрасно. - Он сердито взглянул на Джорджиану. - Я упал.
Когда она подкатила кресло Милли к карете, виконт заметил удивление в зеленых глазах Джорджианы и не понял, чего она ожидала. Он же не собирался рассказывать всем и каждому, что поцеловал ее, а она столкнула его в пруд.
Тристан задумался. Любая другая женщина получила бы удовольствие от его объятий. Поэтому он полагал, что в некотором смысле то, что она сделала, было… не так уж и плохо. Если бы она тайком что-то замышляла, то, конечно, не рискнула бы вызвать его гнев, окунув в воду. Помня об их прошлом, он бы не удивился и удару коленом в низ живота. Быть сброшенным в утиный пруд - вероятно далеко не самое страшное, чего ему следовало ожидать. Она постепенно меняла свое отношение к нему в лучшую сторону.
- Домой, в Карроуэй-Хаус, - уже более спокойно сказал он, усаживая Милли в карету.
Джорджиана забралась в карету сама. Тристан, устроившись сзади, принялся выжимать воду из своего серого сюртука.
- Ты уверен, что с тобой все в порядке? - спросила Эдвина, похлопывая его по мокрому колену.
- Да. Полагаю, я заслужил это наказание за то, что дразнил уток. - Он вытер мокрое лицо. - Глупые птицы не поняли, что я не причиню им вреда.
Не слишком-то искусное объяснение, но оно удовлетворило всех. Джорджиана разжала нервно сплетенные пальцы, но по-прежнему смотрела на него с недоверием - всю дорогу домой, а затем и дома.
Оставив Милли в гостиной, он пошел переодеться. Джорджиана стояла в дверях, и он замедлил шаги, проходя мимо нее.
- Я не прочь поговорить, - прошептал он ей на ухо. - В следующий раз, я прошу тебя.
Она повернулась и пошла вслед за ним.
- В следующий раз, - сказала она, обращаясь к его спине, и от неожиданности он остановился, - ты, может быть, вспомнишь, что ухаживаешь за кем-то другим. Амелией Джонс, если не ошибаюсь?
Он повернулся и внимательно посмотрел ей в лицо.
- И только на это ты сердишься? Я ничего не говорил Амелии и все еще пытаюсь не потерять терпения с этим стадом дебютанток.
- А чего ожидает она? Ты хотя бы подумал о ней, Тристан? Ты когда-нибудь думал не о себе, а о других?
- Я думаю о тебе все время.
Несмотря на удобный случай, она промолчала, а он направился вверх по лестнице в свою спальню. Он все же дал ей пищу для размышлений. Стаскивая с себя мокрый сюртук, Тристан улыбался, между тем как его камердинер оплакивал погубленную одежду. Кто бы мог подумать, что быть сброшенным в утиный пруд совсем неплохо?
Милли ходила взад и вперед по комнате.
- Вот видишь? А ты говорила, как это романтично, когда они вместе пошли прогуляться.
Настороженно взглянув на дверь, Эдвина сделала знак сестре, чтобы та снова села.
- Они оба сказали, что это был несчастный случай. Кроме того, они действительно вроде бы поссорились несколько лет назад, - напомнила она Милли. - На дороге всегда бывают кочки.
- Дела, кажется, идут как надо. Но все же сегодня был шаг назад, Вина.
- Небольшой. Дай им время.
- Хм. Мне надоело целыми днями сидеть.
- Милли, если ты забросишь это кресло, у Джорджианы не будет причины оставаться с нами.
Милли со вздохом снова забралась в свое мягкое гнездо.
- Знаю, знаю. Я только надеюсь, что не получу нового приступа подагры до того, как все закончится. А что это за анонимные письма она получает?
- Ну, нам остается только разузнать о них, не так ли?
Милли повеселела.
- Полагаю, мы все узнаем.
Глава 8
Ты притянул меня, магнит жестокий.
У. Шекспир, Сон в летнюю ночь. Акт II, сцена 1
Так, значит, Тристан думает о ней. Очень хорошо. Этого она и добивалась. Но Джорджиана сомневалась, что от него можно ожидать чего-то хорошего, и никто лучше ее не знает, что получается, если подпадаешь под чары этого развратника.
Может быть, Тристан и считает, что не делал предложения Амелии Джонс, но мисс Джонс думает, что он его почти сделал. И лжет он о своих обязательствах перед девушкой или нет, сердце ее все равно будет разбито. Несмотря на дрожь, пробегающую по ее телу при воспоминании о поцелуях этого слишком опытного виконта, Джорджиана не забывала о цели своего пребывания в Карроуэй-Хаусе. Больше никогда ее сердце не возьмет верх над разумом, о каком бы превосходном мужчине ни шла речь.
Шумный день закончился, и они с Эдвиной и Милли расположились в гостиной. Если бы она по-прежнему жила с тетей Фредерикой в Хоторн-Хаусе, то день был бы заполнен разборкой множества писем, ежедневно приходивших герцогине, и составлением ответов на десятки приглашений. Уделить час-другой увлекательному чтению казалось непозволительным грехом.
- Знаете, вам не обязательно тратить время, проводя здесь целый день, - нарушила молчание Милли.
Джорджиана подняла голову:
- Простите?
- Я хочу сказать, мне доставляет удовольствие быть с вами, и ваше общество - радость для нас, но вы, должно быть, находите нас, двух старых ископаемых, ужасно скучными по сравнению с вашими друзьями.
- Глупости! Мне здесь очень нравится. Если, конечно, вы не желаете избавиться от меня, - сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало как шутка.
Ужасная мысль мелькнула в ее голове, и девушка резко выпрямилась. Вдруг они догадались, что это она виновата в купании Дэра, и только хотят найти подходящий предлог, чтобы вежливо отослать ее.
Эдвина вскочила с кресла и схватила Джорджиану за руку.
- О, никогда! Это просто… - Она взглянула на сестру.
- Просто что? - спросила Джорджиана с упавшим сердцем.
- Ну, Тристан сказал, что вы получаете письма от джентльмена. В нашем доме столько мужчин, мы подумали… может быть, этот джентльмен боится.
- Вы хотите сказать, что он, может быть, боится нанести мне визит в этом доме? - спросила с облегчением Джорджиана. - Если бы у него были серьезные намерения, я уверена, он бы так и сделал, невзирая ни на что.
- Так это всего лишь флирт? - предположила Милли.
На минуту Джорджиана задумалась: тетушки или Тристан пытаются узнать имя ее таинственного поклонника. Следует быть осторожной, пока она не удостоверится, кто именно. Она вздохнула:
- Да, боюсь, что так.
- А кто он, дорогая? Может быть, мы сможем образумить его.
Она перевела взгляд с одной на другую. Она никогда не расскажет им о своих истинных намерениях относительно Тристана. Это не только разобьет их сердца, они возненавидят ее, а она их искренне любила.
- Мне бы не хотелось обсуждать это, если вы не возражаете.
- О, конечно. Только… - Эдвина умолкла.
- Что? - с разгорающимся любопытством спросила Джорджиана.
- Ничего. Совсем ничего, дорогая. Всего лишь флирт. Временами нам всем нравится пофлиртовать.
Внезапно Джорджиана поняла, чего добивались тетушки. Они рассчитывали, что сосватают ее и Тристана, подумать только, Тристана!
- Флирт, конечно, лишь начало, - заявила она, принимаясь за чай, - Кто знает, что потом из этого получится?
Обе тетушки поникли.
- Да, кто знает?
Джорджиана почувствовала укор совести, но подавила его. Она могла бы обвинить во всем Дэра: он это начал. Во всем была его вина.
Даже если он ей почти нравился, иногда.
Когда вся большая семья Карроуэй собралась за обеденным столом, Тристан нравился ей уже меньше. Купание в пруду с утками нисколько не отразилось на его высокомерии, сквозившем в каждом его взгляде. Когда он отодвинул для нее стул, у Джорджианы возникло желание спросить, почему у него такой самодовольный вид, возможно, это как-то было связано с их поцелуем. А в таком случае его молчаливое торжество было, безусловно, лучше, чем громкое хвастовство.
- Ты бы видел меня, Тристан, - с довольным смешком сказал Эдвард, когда Докинз и лакеи разносили жареного цыпленка с картофелем. - Я заставил Грозовое Облако перепрыгнуть через огромное бревно! Мы были великолепны, правда, Шо?
Брэдшо проглотил кусок.
- Это была жалкая тоненькая веточка, в остальном Коротышка говорит правду.
- Это была не веточка! Это было… - Он умоляюще посмотрел на Эндрю.
- Здоровенный сук, - подтвердил брат, улыбаясь, - да еще с торчащими острыми ветками.
- Как дикобраз, - закончил Эдвард, выпячивая грудь.
- Потрясающе, Эдвард! - сказала Джорджиана, улыбаясь просиявшему мальчику. - А знаешь, если говорить о дикобразах, Тристан сегодня тоже столкнулся с дикой природой.
- Неужели?
- Расскажите, - попросил Брэдшо.
- Джорджи…
- Так вот, мы гуляли в Гайд-парке, - начала она, не обращая внимания на мрачный взгляд Дэра, - и я заметила у берега пруда утку, запутавшуюся в водорослях, ваш брат спас бедняжку…
- Но при этом свалился в воду! - закончила рассказ тетя Милли.
Все семейство, за исключением Роберта, разразилось хохотом.
- Ты свалился в пруд? - сквозь смех спросил Эдвард.
Лорд Дэр отвел взгляд от Джорджианы.
- Да. А ты больше ничего не знаешь?
- А что?
- Джорджи получает вонючие, надушенные письма от тайных обожателей.
Она невольно открыла рот.
- Не надо так говорить, - возмутилась она.
Тристан взял на вилку картофелину и неторопливо прожевал ее.
- Это правда. Очень вонючие.
- Нет!
- Тогда, Джорджиана, расскажите нам, от кого они.
Она густо покраснела. Все пятеро братьев Карроуэй смотрели на нее, четверо чуть насмешливо и с любопытством. Однако только выражение глаз пятого овладело ее вниманием. Сердце учащенно забилось.
- Тристан Майкл Карооуэй, - обратилась к нему тетя Эдвина с таким видом, словно он был мальчишкой, которого следовало отшлепать, - извинись.
Губы виконта дрогнули, но он не спускал глаз с Джорджианы.
- Почему я должен извиняться?
- Переписка леди Джорджианы тебя совершенно не касается.
Короткая отсрочка дала Джорджиане возможность собраться с мыслями.
- Может быть, мы обсудим вашу переписку, - набралась она храбрости, - или вы, возможно, чувствуете себя обделенным, не получая любовных писем?
- А вот я чувствую себя обделенным, - заметил Брэдшо, протягивая руку за бисквитом.
- И я тоже, - заявил Эдвард, по выражению лица которого было видно, что он понятия не имеет, о чем идет речь.
- А может быть, мне удается скрывать мои личные дела, - становясь более мрачным, проворчал Тристан.
- И в то же время вы считаете необходимым сплетничать о моих, - сказала она и побледнела.
Дэр только приподнял бровь.
- Откройте мне тайну, заслуживающую молчания, и я буду молчать. - Взглянув на слушавшую их с интересом аудиторию, он сделал знак Докинзу налить в бокал кларета. - А пока я согласен не обсуждать ваши ароматные письма.
Неужели он снова пытается внушить ей, что достоин доверия, или хочет выведать, что у нее на уме? Джорджиана чувствовала, что нельзя злоупотреблять своей удачей. Она перевела разговор на бал, который намечался в конце недели в Девоншире и считался главным событием сезона.
- Вы поедете? - спросила она Милли и Эдвину.
- Боже, нет, конечно. У герцога наверняка будет столпотворение. Я отдавлю всем ноги своим креслом.
- А я останусь дома с Милли, - твердо заявила Эдвина.
- Вы поедете, не так ли? - спросил Тристан, лицо которого утратило свое злое выражение.
- Я останусь с вашими тетушками.
- Глупости, Джорджиана, - вкрадчиво заметила Милли. - Мы с Эдвиной будем в постели еще до того, как начнутся танцы. Вы должны поехать.
- А я поеду, - сказал Брэдшо. - Там, вероятно, будет контр-адмирал Пенроуз, и я хочу добиться, чтобы…
- Чтобы он дал тебе собственный корабль, - хором закончили за него Эндрю и Эдвард.
Джорджиана увидела, как дернулась щека у Тристана, но этого никто не успел заметить. Независимо от того, заслужит ли Брэдшо звание капитана или купит его, это было дорогое предприятие. Она знала, что у семьи Карроуэй большие денежные затруднения, это было известно всем. Огромное бремя забот легло на плечи Тристана. И в связи с этим она подумала о другом. Ему, вероятно, и в самом деле надо жениться на богатой женщине, такой как Амелия Джонс, однако он мог бы относиться к ней получше. Жестоко заставлять бедную девушку чувствовать себя парией, даже если он не испытывает к ней никаких чувств.
- Значит, решено, - сказал Тристан. - Брэдшо, Джорджиана и я едем в Девоншир на бал. - Он взглянул на сидевшего в дальнем углу молчаливого брата, - А ты, Бит? Тебя, как ты знаешь, тоже пригласили.
Не то вздрогнув, не то содрогнувшись, Роберт покачал головой:
- Я занят.
Он встал из-за стола и, слегка поклонившись, вышел из комнаты.
- Черт, - проворчал Тристан так тихо, что Джорджиана едва расслышала его.
Он все еще смотрел на дверь, за которой скрылся брат.
- Что с ним произошло? - шепотом спросила Джорджиана, когда остальные увлеклись обсуждением предстоящего вечера.
- Кроме того, что его едва не убили? Не знаю. Он не говорит мне. - Виконт указал на бисквит, остававшийся на ее тарелке. - Вы будете это есть?
- Нет. А что…
Тристан протянул руку и взял его.
- Я рад, что ты едешь на бал.
Он отломил кусок сдобного хлеба и положил его в рот.
- Не понимаю, чему ты радуешься, - сказала она, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит. - Я же воспользуюсь случаем помучить тебя.
- Мне нравится, когда ты меня мучаешь. - Он тоже, прежде чем ответить, посмотрел на сидевших за столом. - И мне нравится, что ты здесь.
Ее план начинал осуществляться. Джорджиана объясняла свое частое сердцебиение чувством удовлетворения.
- Временами мне здесь тоже нравится, - помедлив, ответила она.
Если она раньше времени растает перед ним, у него возникнут подозрения, и ей придется начинать все с начала.
- Временами? - повторил он, продолжая есть ее бисквит.
- Когда ты не делаешь глупых объявлений о моих письмах или о своей готовности сохранять тайны.
- Но у нас с тобой есть тайны, не так ли? - прошептал он.
Джорджиана опустила глаза.
- Лучше бы тебе не напоминать мне о них.
- Почему же? Это оставило незабываемые воспоминания, и ты сама не хочешь забывать об этом. Для тебя это хороший предлог не выходить замуж.
Джорджиана прищурила глаза.
- Нет, это ты - мой предлог не выходить замуж. Почему ты думаешь, что я захочу выйти за кого-нибудь замуж после того, как ты оказался таким неудачным примером? - резко ответила она. - Почему ты думаешь, что я захочу дать кому-то власть над собой, чтобы… - Она покраснела и умолкла.
Он задумался над ее словами.
Она вскочила с места:
- Извини. Здесь душно.
Под удивленными взглядами остальных братьев Кар-роуэй она поспешно покинула комнату. Докинз не успел подойти к входной двери, как она распахнула ее и сбежала вниз по ступеням в небольшой розовый сад у восточной стены дома.
Тихонько бормоча ругательства, она села на каменную скамью, стоявшую под раскидистым вязом. "Глупая, глупая, глупая!" - твердила она про себя.
- Что ты отвечаешь, когда тебя спрашивают, почему мы так сильно ненавидим друг друга? - раздался в темноте тихий голос Тристана.
Он медленно подошел и остановился, прислонившись к корявому стволу дерева.
- А что говоришь ты? - вопросом на вопрос ответила она.
- Что я не продвинулся дальше поцелуя, когда ты узнала, что я заключил пари и мне нужен твой чулок как доказательство. Тебе не понравилось, что ты стала предметом спора.
- Я говорила почти то же самое, только добавляла, что ударила тебя по лицу, когда ты попытался солгать мне.
Он кивнул, глядя на залитый лунным светом сад.
- Прошло шесть лет, Джорджиана. Есть ли у меня шанс, что ты когда-нибудь простишь меня?
- Весьма незначительный, если ты не перестанешь упоминать шансы и пари в моем присутствии, - рассердилась она. - Я просто не понимаю, Тристан, как ты можешь быть таким… бесчувственным. Ко всем. Не только ко мне.
Она посмотрела ему в глаза, темные и непроницаемые. Он выпрямился.
- Пойдем в дом. Здесь холодно.
Она судорожно сглотнула. Ей действительно было холодно в тонком вечернем платье, но сегодня что-то произошло. Впервые за шесть лет они с Тристаном не просто мирно побеседовали. Это "что-то" заставляло ее не сводить глаз с его чеканного профиля, когда он подошел ближе и подал ей руку.
Сложив перед собой руки, чтобы не поддаться искушению и не дотронуться до него, она встала и пошла к дому. Джорджиану беспокоило, что она не испытывает гнева, и она не знала, что сказать.
- А не поможет, - тихо произнес он за ее спиной, - если я еще раз попрошу прощения?
Джорджиана обернулась к нему:
- Прощения за что? За то, что заставил меня поверить, что любишь меня, или за то, что попался на лжи?
На мгновение его глаза гневно блеснули. Отлично! Теперь с ним проще, чем в то время, когда он не был таким чувствительным и внимательным.
- Я приму это как отказ, - сказал виконт, - но в ту ночь… я меньше всего желал обидеть тебя. Я не собирался делать этого и очень сожалею, что так случилось.
- Хорошее начало, - сказала она дрогнувшим голосом, поднимаясь по ступеням к двери. - Или могло быть началом, если бы я тебе поверила.
На следующий день прибыло еще одно письмо на имя Джорджианы. Тристан с отвращением понюхал его, но, видимо, тот, кто обливал письма одеколоном, потратил все флаконы на предыдущие.
Оглянувшись на дверь, он сломал восковую печать и развернул письмо. "Дорогая леди, - прочитал он, - несколько дней я обдумывал содержание этого письма. Несмотря на вашу…"
- Милорд?
Тристан подскочил от неожиданности.
- В чем дело, Докинз? - спросил он, опуская письмо на колени.
- Корзина для пикника готова, милорд, и коляска у подъезда, как вы приказали.
- Я сейчас выйду. Закрой дверь, пожалуйста.
- Да, милорд.
Взяв снова письмо, он взглянул на подпись: "Уэстбрук". Она действительно получала письма от знакомых мужчин. А он было подумал, что она пишет их сама. Раз уж он развернул письмо, следовало дочитать его до конца. "…Несмотря на вашу доброту, с которой вы приняли мои извинения за недостойное поведение в Риджентс-Парке, я считаю себя обязанным объясниться. Я давно наслышан о вашей неприязни к лорду Дэру и, боюсь, слишком поспешно бросился вам на помощь, когда случайно услышал его резкие слова, обращенные к вам".
Тристан недовольно взглянул на письмо.
- Резкие слова? Да я был очень любезен, свинья ты этакая, - проворчал он.