Кэтрин Уилкинсон - фотомодель, снимающаяся для самых престижных журналов Нью-Йорка. Любимая работа, друзья, поклонники, вечеринки… Но однажды ее устоявшаяся, размеренная жизнь круто меняется. В пустующий соседний коттедж въезжает новый жилец. В нем Кэтрин внезапно узнает Бернарда Тарлингтона - человека, который когда-то сделал все, чтобы она навсегда разуверилась в любви. Однако не так-то просто убить настоящее чувство…
Несси Остин
Врозь или вместе?
Пролог
- Будь осторожна, дочка! - воскликнула Берта, обнимая восемнадцатилетнюю Кэтрин.
- Конечно, мама. Вы только с папой не волнуйтесь за меня. Я уже взрослая.
До отправления поезда оставалось пять минут, и проводница, строгая дама лет сорока в форменной одежде, велела пассажирам занять свои места.
Кэтрин еще раз махнула родителям, скрылась в вагоне, а зайдя в свое купе, выглянула в окно. Ее мать и отец все еще стояли на перроне и почему-то выглядели печальными, хотя старались улыбаться и держаться бодро.
Переживают за меня, подумала Кэтрин. Но пытаются не подать вида. Бедные…
Поезд тронулся, и через несколько минут Кэтрин уже привыкла к ритмичной, умиротворяющей песне колес.
Это лето было для нее особенным. Переломным моментом, мостиком в новую, взрослую жизнь. Выпускные экзамены, поступление в университет - испытания, к которым она так серьезно готовилась, остались позади. Казалось, впереди ее ждет что-то грандиозное, значительное, важное.
Поезд все больше удалялся от Нью-Йорка, направляясь на юго-восток, в сказочный Лос-Анджелес. У Кэтрин было такое ощущение, что она не просто уезжает на лето из дома, а что навсегда оставляет позади свое детство.
1
В этот день было не очень холодно. Поэтому, хорошенько проветрив комнату рано утром. Кэтрин на весь день оставила форточку приоткрытой. Кроме того, она любила проникающие в дом неназойливые звуки живущего своей размеренной жизнью города, они давно стали привычным фоном ее существования.
Но вдруг низкий мужской голос, донесшийся со стороны дороги, напомнил ей о чем-то до боли знакомом. Встрепенувшись, Кэтрин отвела взгляд от экрана телевизора и замерла.
- Возьми эту сумку, Робин! - сказал мужчина. - И неси ее в дом.
По спине Кэтрин побежали мурашки. Теперь она знала точно, что именно вызвало в ней столь странную реакцию. Незнакомец говорил с южно-восточным акцентом, точно таким же, какой был у ее давнего любовника, калифорнийца.
Какая я глупая! - подумала Кэтрин, усмехаясь. Этот парень давным-давно ушел из моей жизни! До каких пор, интересно, я буду вслушиваться в чужие голоса и искать в них сходство с его голосом?
Мужчина за окном засмеялся, и у Кэтрин перехватило дыхание. Смех этот был каким-то особенным - мягким и невероятно мелодичным. Ее сердце заколотилось сильнее. Она медленно поднялась с кресла и подошла к окну.
Высокий широкоплечий господин в черном пальто вытаскивал чемодан из багажника великолепного "феррари".
Кэтрин смотрела на незнакомца во все глаза. У него тоже, как и у ее бывшего возлюбленного, были темные густые волосы и загорелая кожа - еще одно подтверждение тому, что он приехал откуда-то с юга. В Нью-Йорке в это время года все выглядели довольно бледными. Он стоял к ней вполоборота, поэтому она не могла как следует разглядеть его лицо.
Мужчина захлопнул крышку багажника и, словно почувствовав, что за ним наблюдают, повернул голову.
Кэтрин резко отскочила от окна и покраснела.
Если он успел меня заметить, то наверняка решил, что я - местная сплетница, подумала она, злясь на саму себя. И что слежу за своими новыми соседями, сгорая от нетерпения разболтать о них всей округе. Черт! Следовало вести себя осторожнее.
Она слышала, как мужчина направился к коттеджу, расположенному рядом с ее домом. Странно, но даже скрип снега под его ногами показался ей каким-то необыкновенным.
На протяжении нескольких мгновений она неподвижно стояла на месте. Потом нервно усмехнулась и вновь села в кресло. Ее сердце все еще беспокойно билось, пальцы слегка дрожали, а в голове царила полная неразбериха. Поэтому продолжать смотреть кино, которое, кстати сказать, она ждала целую неделю, было невозможно.
Немедленно выброси из глупой башки всякий вздор! - несколько грубовато скомандовала она себе. - Не произошло ничего такого, из-за чего имеет смысл забыть обо всем на свете. У тебя появился новый сосед, только и всего!
Бернард внес чемоданы в просторный холл, поставил их на пол, взглянул на сына, восторженно осматривающего их новое жилище, и улыбнулся.
- Здесь потрясающе, пап! - воскликнул Робин. - Комнаты огромные и светлые, а за домом - сад! Ты видел когда-нибудь, чтобы на ветках деревьев белыми шапками лежал снег?
Бернард кивнул.
- Я же рассказывал тебе о своих путешествиях. Чего мне только не довелось повидать!.. Так, а теперь выбирай себе любую комнату.
Робин лукаво прищурил взгляд. Его глаза стали еще круглее, чем обычно.
- Любую из всех, что здесь есть? - переспросил он.
- Любую! - ответил Бернард. По его губам опять скользнула улыбка.
На тумбочке лежала корреспонденция. Бернард окинул бумаги беглым взглядом. Это были в основном банковские счета и рекламные проспекты. Среди всей стопки выделялся ярко-желтый конверт с надписью: "Новым жильцам".
Последующие два часа пролетели незаметно. Бернард разбирал вещи, раскладывая по полкам в шкафах и комодах белье и одежду. Устраиваться во временном жилье было для него привычным занятием. Поэтому сейчас он действовал по давно отработанной схеме.
Робин занимался своей комнатой.
Послышался звонок в дверь, и Бернард недовольно поморщился.
Надеюсь, это не первый представитель вереницы соседей, желающих познакомиться и поздравить нас с новосельем, подумал он с сарказмом.
Никто другой, кроме жильцов из соседних домов, углядевших, что в пустующие апартаменты кто-то заселяется, не мог к ним пожаловать. Партнерам по работе - своим подчиненным, а также клиентам - Бернард еще не сообщал этого адреса. Решил, что позвонит всем позже, уже после того, как приведет новое жилище в порядок и немного передохнет.
Они не случайно выбрали именно это место. Жизнь в отеле лишена уюта и человеческого участия, которые для подростка особенно важны. Робину было четырнадцать лет. А в районах, застроенных частными домами, трудно долгое время оставаться одиноким и незамеченным. Любопытные и сердобольные соседи просто не дадут тебе такой возможности. Они всегда выручат, придут на помощь. Хотя, конечно, попытаются при этом еще и залезть к тебе в душу, навязать свою дружбу… А Бернард Тарлингтон привык никого и близко не подпускать к собственной душе.
Позвонили во второй раз.
Бернард спустился по ступеням и решительно направился к парадному входу с намерением как можно быстрее выпроводить непрошеного гостя. Нарочито натянуто улыбаясь, он открыл дверь. Улыбка мгновенно исчезла с его губ.
На крыльце стояла стройная рыжеволосая женщина в кашемировом пальто кремового цвета и с бутылкой вина в руке. На ее локонах красиво поблескивали прозрачные капли - растаявшие снежинки. За делами Бернард и не заметил, что опять повалил снег.
Она смотрела на него так растерянно и испуганно, будто видела перед собой привидение.
Прошло секунды две, прежде чем Бернард точно вспомнил, кто эта женщина. А узнав ее, тоже удивился, хотя внешне остался абсолютно спокойным.
Она неуверенно вошла вовнутрь.
Бернард давно приучил себя ни при каких обстоятельствах не поддаваться власти внезапных порывов и неожиданно нахлынувших эмоций. Так было легче ориентироваться в любой ситуации, так было проще одерживать победы над противниками и добиваться намеченных целей.
Когда человек даже не догадывается о том, что у тебя на уме, он практически безоружен. Ему уже не воспользоваться тобой и не обвести тебя вокруг пальца. Бернард усвоил эту истину много лет назад и строго контролировал себя в любых проявлениях.
- Привет, - тихо и спокойно произнес он, словно обращался к женщине, которую видел впервые в жизни.
Кэтрин чувствовала себя так, будто на нее внезапно вылили ведро ледяной воды, - настолько поразительной и невероятной казалась ей эта встреча. Значит, она слышала сегодня утром именно его голос и смех, голос и смех Бернарда Тарлингтона!
Конечно! В этом можно было и не сомневаться… Только этот человек, мужчина из ее юности, действовал на нее так странно, почти магически. Прошло столько лет, а его вид все также вызывал в ней бурю волнений и трепетных эмоций.
Кэтрин с ужасом сознавала, что выглядит настоящей дурочкой, но ничего не могла с собой поделать. И продолжала таращиться на Бернарда, как будто не видела вокруг себя ни одного мужчины минимум лет двадцать.
Его гладкую кожу покрывал превосходный ровный загар, а темные ресницы казались по-прежнему необычайно густыми и длинными. Конечно, он слегка поправился, но совсем не так, как поправлялись к тридцати пяти годам большинство знакомых ей мужчин. Над поясом джинсов у него не висело круглое брюшко, а подбородок не обрамляли жирные складки - признак праздно проведенных молодых лет.
На нем была плотно облегающая тело футболка, и Кэтрин с восхищением оглядела его раздавшиеся вширь плечи и мускулистые руки. Волосы Бернарда лежали более упорядоченно, чем пятнадцать лет назад, а на его висках уже серебрилась первая седина. Его рот оставался в точности таким же, каким запомнился Кэтрин - чувственным и аппетитным, словно специально созданным для ублажения женщин.
Но о минувших годах ей прежде всего напомнили его глаза. Когда-то он смотрел на нее страстно и пламенно, пусть даже не любя ее, хотя о любви она еще долго мечтала даже после их расставания.
Теперь же его глаза красноречиво свидетельствовали о том, что он ни от кого ничего не ждет, да и сам никому не намеревается что-либо давать.
Кэтрин набрала в легкие побольше воздуха и наконец заговорила:
- Бернард? Неужели это ты?
Он усмехнулся, не торопясь отвечать на ее вопрос. В общем-то, ответа и не требовалось.
Кэтрин выглядела великолепно. Она изначально относилась к редкому типу женщин с необычной, притягательной красотой.
Ее волосы цвета потемневшего золота были густыми и пышными, а прозрачно-зеленые глаза лучились, особенно когда она улыбалась. Пухлые губы, как и прежде, придавали всему облику Кэтрин некоторую детскость.
Изменилось в ней, пожалуй, единственное - фигура.
Раньше, в восемнадцатилетнем возрасте, девушка была настолько тоненькой, что напоминала Бернарду неокрепшее лимонное деревце. Иногда, занимаясь с ней любовью, он опасался даже, что она вот-вот сломается.
Сейчас же ее формы округлились, а тело стало зрелым и женственным. Пальто Кэтрин было расстегнуто, и он заметил, что платье из тонкой шерсти великолепно облегает ее налившуюся высокую грудь и плоский живот.
Теперь Бернард уже мог сравнить ее со взрослым деревом, готовым плодоносить.
- Конечно, это я! - ответил он наконец. - Или ты подумала, что у меня есть брат-близнец? - Его губы скривились в усмешке.
До настоящего мгновения Кэтрин все еще сомневалась, а не снится ли ей все это?
Когда же Бернард заговорил, и его голос проник ей в самое сердце, она окончательно поняла, что не впала в сонное забытье, а столкнулась с новой реальностью. Новой, но от этого не менее опасной, чем та, старая, с которой она рассталась, казалось бы, навсегда.
Ей необходимо было срочно прекратить пялиться на Бернарда, как на какого-то представителя внеземной цивилизации, и стать самой собой - гордой и независимой женщиной, в которую за последние несколько лет она сумела превратиться. Но это было непросто.
Какое-то время они продолжали безмолвно рассматривать друг друга.
Выйдя наконец из ступора, Кэтрин несколько неестественно улыбнулась и воскликнула, пытаясь выглядеть как можно более непринужденно:
- Боже праведный! Не могу поверить, что мы опять встретились!
- Я тоже, - пробормотал Бернард и бросил мимолетный, но внимательный взгляд на безымянный палец ее левой руки. Кольца на нем не было! - После стольких лет…
Лет действительно прошло немало. Но годы разлуки не освободили Кэтрин от тоски по любимому калифорнийцу… До сих пор воспоминания о близости с ним будоражили душу и заставляли кровь быстрее нестись по венам. Сцены страстных занятий сексом на ласковых прибрежных песках то и дело воскресали в ее снах, в ее умопомрачительных фантазиях.
- Что ты делаешь в Нью-Йорке? - поинтересовалась она, удивленно хлопая ресницами.
- Я здесь временно живу, - немногословно ответил Бернард.
- Живешь? - переспросила Кэтрин. - А с чем связано твое переселение сюда?
Он не успел ответить.
Откуда-то со второго этажа послышался чей-то голос:
- Папа, кто к нам пришел?
Кэтрин вздрогнула. Ей почудилось, что из мира светлых иллюзий ее вдруг с беспощадной жестокостью выбросили назад, в безрадостные, серые будни. И в груди защемило от обиды и растерянности.
Ей сразу вспомнилось, что в районе Нью-Йорка, в котором она сама сейчас жила, поселялись в основном люди семейные. И стало вдруг понятно, почему Бернард выбрал для проживания, пусть даже временного, именно это место.
У него есть дети… И, конечно, жена, с болью в сердце подумала она. Но это же естественно. Ожидать чего-то другого было бы просто глупо…
В этот момент на лестнице показался стройный высокий юноша - настоящий красавец лет пятнадцати.
Телосложением и манерой держаться он очень походил на Бернарда, хотя был еще полуребенком и не сформировался окончательно. Выразительные же черты лица - черные крупные глаза, нос с небольшой горбинкой он явно унаследовал от матери…
Кэтрин почувствовала себя преступницей, злостной нарушительницей чужого счастья.
Ей захотелось убежать отсюда как можно скорее или провалиться сквозь землю. Но какая-то непреодолимая сила держала ее на месте и не давала возможности пошевелиться.
Она принялась производить в уме элементарные подсчеты и с ужасом поняла, что в тот момент, когда Бернард крутил с ней роман, этот ребенок лет пятнадцати уже должен был существовать.
Почему он ничего не рассказывал мне об этом? Как я могла позволить так дурачить себя? Может, я не знала не только об этом мальчике, но и о чем-нибудь еще, не менее важном? - размышляла она, наблюдая за спускавшимся с лестницы юношей.
У нее вдруг сильно закружилась голова. Мечты и воспоминания юности, то есть самое сокровенное из того, что она имела на протяжении стольких лет, стремительно рушилось с каждым последующим шагом сына Бернарда. И осознание этого доставляло нестерпимую боль.
Бернард не без удовольствия наблюдал за тем, как на чудесном лице Кэтрин играют противоречивые эмоции. Эта сцена сама по себе была необычной. А участие в ней Кэтрин лишь делало ее более увлекательной.
Кэтрин Уилкинсон даже в юные годы отличалась от других знакомых ему девушек неимоверной силой характера и ярко выраженным стремлением к независимости. Сейчас же она стояла пред Бернардом настолько обескураженная и смущенная, в пальто, покрытом капельками воды, с бутылкой вина в руках, что, глядя на нее, нельзя было не умилиться.
- Робин, у нас гости! - сообщил Бернард сыну.
Кэтрин моргнула.
- Я… живу в соседнем доме… - пробормотала она, не узнавая собственного голоса. - Увидела из окна, что вы вселяетесь сюда, и решила принести вам это… Чтобы поприветствовать вас… и пожелать всего доброго… - Она протянула бутылку Робину.
Тот принял ее и приветливо улыбнулся.
- Очень мило с вашей стороны! - Разговаривал он с тем же южным акцентом, но его голос был выше отцовского. - Нам следует познакомиться. Пожалуйста, проходите.
Кэтрин еще больше смутилась.
- О нет, спасибо… Признаться, я…
- Не отказывайся, - сказал Бернард, и его низкий приятный голос опять проник Кэтрин в самую душу.
Ее тонкие брови изогнулись.
Как он может так издеваться надо мной? Неужели не понимает, что ставит меня в жутко неудобное положение? - сердито подумала она. - Полагает, я жажду познакомиться с его женой? Хотя… Не исключено, что я далеко не единственная дурочка, с которой он ей изменял… Которая до сих пор не в состоянии забыть его обалденных ласк…
Быть может, приводить в дом случайных подружек и знакомить их с семьей - вполне естественное занятие для такого мужчины, как Бернард Тарлингтон…
Кэтрин с горечью отметила, что он не торопится представлять ее своему сыну, а также во всеуслышание признаваться в том, что они с ним сами уже давно знакомы. Пожалуй, ее имя давно выветрилось из его красивой головы.
Вообще-то, удивляться было нечему. Что он мог сказать?
Познакомься, сынок, с моей бывшей любовницей?
Любовницей… Это звучало обидно и унизительно. Скорее всего потому, что для самой Кэтрин связь с Бернардом означала нечто большее, чем простое развлечение. Она была для нее сладкой тайной, самым светлым и волнительным из всего, что находилось в сокровищнице ее памяти.
На тех пляжах в Лос-Анджелесе, где они отдыхали вдвоем с Бернардом, она навсегда оставила частичку своей души. Жаль, что в те далекие времена ей ничего не было известно о сыне предмета ее обожания…
Конечно, она не могла с уверенностью утверждать, что Робин уже существовал тогда. Парнишка просто мог выглядеть старше своих лет. Но в любом случае он должен был появиться на свет примерно в тот период - годом раньше или позже. Впрочем, какое это имело значение?
- Спасибо за приглашение, но мне пора уходить. А то опоздаю на работу, - ответила наконец Кэтрин.
Бернард взглянул на часы.
- Сейчас без четверти три. Ты работаешь посменно?
- У меня скользящий график. - Кэтрин почувствовала некоторую неловкость.
Наверное, он не случайно задал ей этот вопрос, решив, что она до сих пор работает официанткой. Как тогда, в восемнадцать лет.
- Как-то нехорошо получается! - воскликнул Робин. - Вы приносите нам подарок и тут же уходите! Предлагаю хотя бы познакомиться. Меня зовут Робин Тарлингтон!
Они с Кэтрин обменялись рукопожатиями.
- Кэтрин Уилкинсон.
В глазах Бернарда заплясали веселые огоньки. По-видимому, происходившее очень забавляло его.
- Бернард, - сообщил он, улыбаясь, и тоже протянул Кэтрин руку.
Ей ничего не оставалось, как ответить рукопожатием на его жест.
- Очень приятно.
Странно, но это невинное соприкосновение их ладоней вызвало в ней целую гамму столь приятных ощущений, что ее сердце бешено заколотилось. Она испугалась, что Бернард это почувствует, и поспешно убрала руку.
Весьма увлекательно, подумал он, вглядываясь в прозрачную зелень глаз Кэтрин. Оказывается, их истории суждено продолжиться. И продолжение это обещает быть весьма интересным.
- Итак, мне пора! - сказала Кэтрин и тоже улыбнулась. И с удовлетворением отметила, что ведет себя уже более уверенно, чем поначалу. - Желаю вам всем хорошо устроиться на новом месте.
- Спасибо. Надеемся, нам здесь будет уютно, - ответил Бернард. Он уловил то особое выражение, с которым она произнесла слова "всем вам", но предпочел сделать вид, что не обратил на это внимания.
- Очень жаль, что ты нас покидаешь.