Он снова посмотрел на нее, и, хотя в глазах еще не остыл огонек желания и нетерпения, из глубины пробивалось что-то похожее на стыд и отчаяние.
– Он считает, что я – осел. Но его сейчас сразила любовь, и он настолько не в себе, что не способен трезво мыслить. Гейб очень изменился, стал совершенно другим, совсем не похож на прежнего гуляку Гейба. – Он отодвинулся, отпустил ее, морщась, провел рукой по затылку и нахмурился.
– Если Гейб знает, то знает и Пейдж? – не отступала она.
– Может быть.
– Мей и Клинт тоже?
– Да какое это имеет значение! Я не собираюсь собирать совет и рассказывать о намерениях. Если мы уходим вместе, это не их дело.
Но это было ее дело.
– Я не возражаю, что они в курсе. Лисси тоже знает. Она, как и Гейб, считает, что мы сошли с ума. – Саскию не трогало их мнение. Отношения с Нейтом касались лично ее, и она решала. Поэтому сняла его руку со своего плеча и посмотрела ему прямо в глаза. – И поскольку это касается лично меня, решать буду я. И я говорю – нет. Потому что иначе мы размоем границы очерченных нами отношений и сами уже не будем отличать реальность от игры.
Но он вдруг спросил:
– А если мы перестанем притворяться?
– Нейт, не надо.
– Почему? У нас было настоящее свидание. Ты и я. Мы уже были у меня дома, и я познакомил тебя со всем семейством. Я не встречался ни с кем больше с тех пор, как мы заключили с тобой соглашение. Теперь нам предстоит второе свидание, настоящее. Что предпочитают женщины, выбирай – пейнтбол, Париж?
– Я не принадлежу к большинству женщин.
– Об этом ты можешь мне не говорить.
Он как-то погас, выглядел подавленным, немного сердитым и грустным, и это тронуло ее. Она влюблялась все сильнее и уже чувствовала боль от одной мысли, что придется с ним расстаться.
– Если мы поддадимся своим эмоциям, мы закончим это свидание в постели. Но что потом? – тихо и мягко спросила она.
Он посмотрел с надеждой, снова в глазах разгорался знакомый огонек, но она не этого ждала.
– Все хорошо в теории, Нейт. Провести время с таким горячим и неотразимым мужчиной, как ты, может быть, даже несколько недель – это так заманчиво. Притвориться, просто быть женщиной без претензий.
Он хотел что-то возразить, но она жестом попросила его помолчать.
– Но мне хочется совсем другого. Я хочу такого парня, с которым буду встречаться и знать, что потом он по-настоящемупознакомит меня с родными и все это будет по-настоящему,мы переедем в одну квартиру, станем жить вместе. Потом поженимся и заведем детишек…
Он вдруг резко побледнел и с трудом проглотил комок в горле.
– Господи. Что с тобой? Я не хотела… Нейт!
– Что? – Он как будто очнулся.
– Ты ужасно выглядишь! Тебе плохо?
– Ты еще спрашиваешь! Почти подтащила меня к церковному проходу, ведущему к алтарю, и не понимаешь, что я бегу от этого как черт от ладана и надеюсь, что никогда и никому не удастся проделать со мной этот трюк. Разве не поэтому я искал себе фальшивую подружку, пользуясь службой знакомств? Мы же договорились с тобой, и ты знала, на что идешь, мы даже заключили сделку. Но ты из поддельной подруги захотела прыгнуть в брачную постель.
– Так вот какой ты сделал вывод? Спасибо тебе большое.
Он искоса взглянул на нее и промолчал, только заиграли желваки на скулах. Это не предвещало ничего хорошего. Сердце у нее так колотилось, что готово было выскочить из груди.
– Нейт, успокойся. Поверь мне, я совсем не имела в виду тебя. Я говорила о себе и своих взглядах на то, что происходит, что бы я хотела от жизни. Давай сейчас оставим в покое нас с тобой. Не я. Но кто-то другой? Когда-нибудь?
– Ты хочешь сказать, что поехала бы ко мне, если бы я отвечал твоим представлениям о дамском счастье!
Она не обратила внимания на попытку ее задеть и снова задала вопрос:
– Но кто-то у тебя был, с кем ты хотел бы создать семью? Ну, хотя бы близко к этому.
Глаза его потемнели от гнева и стали холодными, как лед. И она могла не настаивать больше, потому что получила ответ.
Ей никогда не пробиться сквозь его защитную броню. Значит, надо оставить надежды. Она и так уже достаточно совершила ошибок. Последней такой ошибкой был Стю, после него она решила, то больше такое не повторится. Она все терпела, притворялась, что не замечает, что он ее не любит, прятала голову в песок, лишь бы рядом был человек, о ком можно заботиться.
И теперь, если понадобится, она ожесточит свое сердце, оно будет каменным, чтобы поцелуи этого мужчины, такие сладостные и такие пьянящие, не заставили ее вновь повторить ошибку. Она ожесточит сердце против Нейта Маккензи, но не уступит.
– Ты мне нравишься, Нейт, больше чем нравишься. Но я постараюсь не принимать наши отношения близко к сердцу, а когда время договора истечет, буду просто вспоминать об этом как о сумасшедшем приключении. Поверь, я уже пережила достаточно разочарований, больше не хочу, тем более с тобой.
Она видела, что он, хотя и хмурится и не смотрит в ее сторону, внимательно слушает. Она ему поможет, сделает все, как он задумал, но не отдавая свое тело и свое сердце.
– Ты мне тоже нравишься, Саския. Очень. – Как всегда, признание давалось ему с видимым трудом. – Но у меня есть причины, по которым я не могу идти по дорожке, ведущей к алтарю и всему, что за этим следует. И они веские.
– Расскажи, – мягко попросила она.
– Как вы, женщины, любите влезать в душу. Просто не можете обойтись без откровенных разговоров и выворачивания себя и всех наизнанку.
Она улыбнулась. Вот, наконец, сейчас они и определят границы их отношений. С этого момента они как раз и смогут стать просто друзьями. Но почему-то такая перспектива вызывала у нее сожаление и грусть.
– Что ты предлагаешь? – спросил он.
– Давай наконец выработаем план и прекратим наши эксперименты, просто будем придерживаться договоренностей. – Она протянула руку. – Согласен?
Он посмотрел ей в глаза. В его взгляде, в глубине, тоже притаилось сожаление, похожее на печаль. Саския одернула себя. Наверное, ей кажется, она просто хочет, чтобы он тоже сожалел. Не стоит обманываться.
– Ладно, согласен, – проворчал он, беря ее руку. От его прикосновения ее ударило, как электрическим током, она поняла, что взвалила на себя слишком тяжелую ношу. – По крайней мере, ты позволишь проводить тебя домой?
– Сесть в такси вдвоем на заднее сиденье? Ты подумал, что предлагаешь?
– Ладно, ты права, – неохотно согласился он.
В три глотка допил свое пиво и покачал головой.
Потом окинул ее взглядом с головы до ног, отчего она почувствовала себя жалкой и раздетой, и ушел.
Она осталась, ее била дрожь.
Но чувство было такое, что она только что одержала крупную победу.
И многое потеряла.
По дороге домой из офиса, увидев впереди красный сигнал светофора, Нейт включил радио, прокрутил ручку настройки, пока не нашел группу "Дюран Дюран", и, слушая, вспоминал бесконечные часы, проведенные в офисе, когда он старался очаровать, уговорить очередного клиента. Как он устал. Все эти ланчи, ужины, вечеринки в честь этих упрямых ослов. Хотя совсем недавно любил все это и не чувствовал утомления. Но в последнее время работа становилась грузом, и пора было вспомнить об отдыхе. Он часто срывался, и особенно с Гейбом. В тот вечер, в баре, вдруг придрался к нему, сказал, что он много болтает с Пейдж, не уделяя внимания их клиенту. И Гейбу пришлось его уговаривать успокоиться и не орать громко, пока Бэмфорд, у которого на коленях сидела Лисси и клала ему в рот одну за другой цветные сладкие горошины, наслаждался жизнью и не требовал никакого внимания Гейба.
Свет переключился на зеленый, и, когда машина впереди не сразу тронулась, Нейт нетерпеливо посигналил, потом так рванул с места свой мощный спортивный автомобиль, что завизжали покрышки.
Он, кажется, уже на грани срыва, и если не предпримет срочных мер, то начнет драться на кулаках с лучшим другом и партнером. Нейт резко повернул руль на повороте и чуть не вылетел на тротуар. Его состояние становится опасным. Надо взять выходной. Поехать на рыбалку. Они с отцом любили рыбачить. На воде всегда чувствуешь мир и покой. В последний раз он был доволен жизнью, когда ему было лет двенадцать. Потом ушел из жизни отец, и он больше не знал покоя, не находил ни в чем. А теперь его одолевает навязчивое желание, от которого не спрячешься. Он бесится, потому что не может затащить в постель Саскию Блум, почувствовать под собой ее обнаженное горячее тело, увидеть полузакрытые глаза, улыбку, услышать легкие стоны удовольствия, когда покрывает поцелуями ее шею…
Он не мог понять, почему они должны прекратить только начавшиеся, такие многообещающие отношения. Это влечение друг к другу у них возникло в первую же встречу, и нет ничего более естественного, чем завершить все в постели к взаимному удовольствию.
Он повернул на тихую улицу, где стояли богатые особняки с внушительными фасадами, подъехал к своему дому, открыл ворота дистанционным управлением и подъехал к входу.
Долго сидел, положив руки на руль с кожаной оплеткой, пока остывал мотор. Он был не из тех, кто отступает при первом препятствии, если и признает, что сдали нервы, то это не значит, что он вдруг станет мягким, как воск.
До свадьбы около трех недель. Впереди есть время, осталось двадцать дней. Он сделает все, но она будет в его постели. Докажет ей, что мужчина и женщина могут быть знакомы, иногда встречаться, в постели творить безумства, и это значит лишь то, что они прекрасно проводят время.
Он был лучшим в этом городе дельцом и посредником. И если не сможет уговорить ее, то не заслуживает этого титула. Нейт умел найти подход к самому капризному клиенту. Справится и с Саскией. И, придя от этой мысли в хорошее настроение, он вышел из машины и поднялся по ступенькам к двери, насвистывая любимую мелодию. Улыбка играла на его губах.
Глава 6
Прошла неделя, прежде чем они снова встретились. Нейт был очень занят, она, наверное, тоже, или просто пряталась.
Но Саския если и не работала, как Нейт, то и не бездельничала.
Выплатив все долги, доставшиеся после Стю, она испытала неимоверное облегчение, как будто сбросила с плеч тяжелый груз. Кое-что даже осталось, и теперь у нее на счете была кругленькая сумма, впервые за много месяцев. Таким образом, она наконец получила возможность привести в порядок свой дом, который давно требовал ее внимания.
Потребовалось многое: мебель, краска, инструмент. Теперь в доме пахло как в хозяйственном магазине, но Саския была счастлива.
За окном лил дождь. Типично для климата Мельбурна в это время года. Сырая погода давала возможность Саскии разжечь новый камин, который она установила накануне. Музыка негромко лилась из динамиков, было уютно и тепло. Она включила две новые лампы, они давали очень романтичный свет, в эти лампы она влюбилась с первого взгляда и сразу купила. Оглядываясь и гордясь собой, она с удовольствием отметила, как гармонично сочетаются новые приобретения с ее старинными вещами, теперь она осуществила свою мечту и обновила дом. Как это приятно – покупать то, что нравится.
Ей ни за что бы не сделать такого ремонта, не купить все эти необходимые вещи, мебель, бытовую технику, многое и многое другое, если бы не Нейт. И она будет ему всегда благодарна за эту возможность. Саския часто думала о том, где он сейчас, чем занят, вспоминала и переживала заново их встречи по нескольку раз в день и не переставала думать о нем даже ночью, оставалось только надеяться, что со временем это чувство потери и сожаления покинет ее.
Она допила кофе, надела свою рабочую одежду, сунула ноги в старые широкие сапоги. Уже взобралась на стремянку в спальне, когда услышала сигнал – пришло сообщение.
Оно было от Лисси.
"Китайская или индийская?"
Лисси работала над веб-сайтом у клиента и должна была приехать обедать.
Что скорее перебьет запах краски?
"Лучше индийская, – ответила она, – жду тебя в семь".
Пока Лисси отсутствовала, работая в другом месте, Саския покрасила стены в спальне. Стена над ее кроватью уже просохла, и она наконец повесила картину, которая давно ждала своей очереди, прислоненная к стене уже несколько месяцев. Огляделась, восхитилась своей работой и вспомнила Стю. Он забрал все ее вещи, оставил долги и исчез, и это ужасно, но самым тяжелым ударом оказалась записка, оставленная на кухне. Десять коротких строк, с тремя орфографическими ошибками. Эта записка уничтожила все, что Саския строила в течение долгого времени, и вся ее система рухнула. Она сделала для этого человека все, что могла, терпела его и делала вид, что не замечает его ничтожества. Вместо благодарности он как будто плеснул кислотой в лицо. Он писал, что она невыносима, она эгоистка и любит только себя, что она подавляла его и вообще надоела ему до чертиков. Что она настоящая стерва.
Почему? За что? Она просто старалась ему помочь, думала, что он в ней нуждается. Она не ожидала такого конца и после его ухода и оскорбительной записки как будто очнулась. Неужели все мужчины в ее жизни думали точно так же? Что она стерва? Что она подавляет их и делает все, как хочет только она, не считаясь с ними? Она стояла и смотрела невидящим взглядом на повешенную картину, когда в дверь негромко постучали.
Она тихо выругалась, пригладила влажные волосы, которые от тепла, исходившего из камина, завились еще сильнее, пошла и открыла дверь.
За ней стоял Нейт. На волосах висели дождевые капли, рот упрямо сжат в прямую линию. Рубашка с коротким рукавом тоже немного промокла. Джинсы, облегающие сильные ноги и бедра, легкий пиджак. Его вид потряс ее воображение. Впервые с того момента, как они познакомились, он выглядел неформально и даже небрежно. И как же ему это шло. Он выглядел еще привлекательнее, неотразимее, если такое возможно. Сердце у нее подпрыгнуло и зачастило.
У двери из ниоткуда возник Эрнест, подошел и сразу сунул нос между ног гостя.
Нейт засмеялся, удивившись такой манере приветствия.
– Эрнест! – Она оттащила пса за ошейник.
Но Нейт опустился на колено и стал гладить пса, почесал ему за ошейником, что тому нравилось больше всего.
– Он учуял это. – Нейт вытащил из кармана и отдал ей голубую коробку.
Она увидела, что это любимое Эрнестом печенье "Ореос". У Эрнеста вывалился язык, потекли слюнки, он встал на задние лапы, крутя в экстазе хвостом.
– На место, Эрнест.
Пес успел лизнуть его в руку и потрусил обратно в гостиную.
– Привет.
– Привет. Чему обязана удовольствием видеть тебя?
Он наклонился, поднял папку, которую принес с собой, и положил на пол перед тем, как приласкать Эрнеста.
– Я наконец нашел время и ответил на твои вопросы, вот и подумал, что, может быть, ты захочешь взглянуть.
Она ошеломленно посмотрела на него и взяла протянутую папку. Такое не могло и присниться.
– Сейчас смотреть?
– Ты занята? – Он заглянул через ее плечо, и она спохватилась, что загораживает вход, как от навязчивого торговца с ненужным товаром.
– Ничего особенного. Мое дело может подождать. Входи.
Он протиснулся мимо, пока она закрывала дверь, и голова ее поплыла от знакомого запаха его одеколона. Она вспомнила его полный желания взгляд в тот последний вечер.
– Кофе? – Голос ее дрогнул.
Он весело прищурился:
– Не откажусь.
Она пошла на кухню, чувствуя, что он идет следом.
– И что же заставило тебя тащиться сюда в такой ливень? – Она помахала на ходу папкой с досье. – Неужели это?
– Выдалось немного свободного времени.
– И это говорит человек, который заставил меня задуматься, не надо ли иметь при себе нашатырь на случай, если он вдруг упадет в обморок, когда речь заходит о его внутреннем мире и его прошлом?
Она включила автомат для эспрессо, достала пару кружек. Потом нагнулась, доставая молоко из холодильника, а закрывая дверцу, обнаружила Нейта за своей спиной. Когда она повернулась, он протянул руку, чтобы дотронуться до ее волос, и, как тогда, в баре, ее сердце заколотилось как сумасшедшее, теплая волна поднялась и прошла по телу, она почти перестала дышать. Лихорадочно перебирала в голове способы, как отказать ему снова. А главное, как самой собрать остатки воли и не поддаться чувству, которое перехлестывало разум.
– У тебя краска на волосах, – сказал он, отделяя прядь, белую от краски.
– Я делаю ремонт, – пробормотала она и устремилась к новенькой раковине. Стала смывать краску, молясь про себя, чтобы он не стал ее снова пытаться соблазнить.
Кажется, он смирился и готов был вести себя в очерченных ими рамках. И папка подтверждала, что он хотел свести все их отношения только к деловым. Она взглянула на него сквозь мокрую прядь и увидела, что он оглядывает ее дорогие деревянные шкафы, которые она сама развесила, бирюзовые стены и тонкую бордовую плитку. Потом его потемневшие и ставшие тоже почти бирюзового оттенка глаза обратились вновь на нее. С волос у нее капала вода, и она поспешно заправила мокрую прядь за ухо.
– Это все новое?
– Три дня как поменяла.
– Я чувствую запах свежей краски.
– Я красила стены утром.
– У тебя полный дом рабочих? – Он поднял брови.
– Я все делаю сама.
– Сама?
– В основном. Конечно, не я занималась проводкой, не вешала светильники. Так что не бойся, ты в полной безопасности.
Он слегка, уголком рта, улыбнулся. Казалось, он заполнил собой всю ее маленькую кухню, и от этой опасной близости ее голова шла кругом.
– После того как мой бывший отбыл, прихватив все, что только было возможно, у меня впервые появилась возможность наконец привести дом в порядок и купить все необходимое.
– Но я думал, это был только телевизор?
– И мой проигрыватель.
– И?
Она замолчала и искала способ перевести разговор на другую тему. Но он казался искренне заинтересованным, а при упоминании Стю у него становилось такое лицо, как будто злосчастный воришка сидел сейчас здесь, хотя не имел на это никакого права. Не поднимая глаз и глядя на папку, лежавшую на маленьком кухонном столике, она выпалила:
– И мой компьютер, мои книги, CD, DVD, кофеварку, тостер и всю мебель. Он снял все мои сбережения с карточки и опустошил счет в банке. Забрал даже мою обувь. Сосед видел, как он грузил вещи в грузовик, и думал, что мы переезжаем. Оставил мне Эрнеста, пару упаковок собачьей еды, которую Эрнест терпеть не может, счет за телефон на мое имя, сумма долга была такой, что на нее можно было купить маленькую страну, и еще помял мою машину грузовиком, перед тем как раствориться в вечернем закате.
Она отвернулась, включила кофемолку, и сразу разнесся запах молотых жареных зерен. Когда кофе был готов, она вновь повернулась и увидела, что он сидит на кухонной скамье с задумчивым видом.
– Ты узнавала его местонахождение?
– Боже мой, конечно, я не узнавала. – Она умолчала об оскорбительной прощальной записке, это было выше ее сил. – Я пережила. У меня все в порядке, есть работа, которая все больше приносит мне удовлетворение, есть крыша над головой, и у меня появился богатый папик, о чем еще мечтать?