Да и не было поблизости никого, кто бы услышал его бессильные вопли. Она сбежала. Ничего не поделаешь. Такова реальность. И он скрипнул зубами. Пальцы сжались в кулаки.
- Маленькая бестия! Ведьма! Проклятие, она бросила меня здесь!
Ярость захлестнула Митча, когда он вдобавок сообразил, что она уплыла на его собственной яхте.
- Она украла мой парусник! - прорычал он.
Все, что он говорил потом, не было предназначено ни для чьих ушей, кроме его собственных. Он перечислял, что он сделает с ней. Убийство, расчленение и долгая, медленная смерть - даже в совокупности этого мало для такой особы, как Лейси Феррис.
Откуда она узнала?
Кто постарался, чтобы она узнала? Сейчас-то уже очевидно, что она знала и переиграла его!
Попадись ему в руки этот доносчик, мокрого места от него не останется. Выражение ее лица, когда она показывала ему, как пользоваться плитой, снова, поддразнивая, всплыло перед ним.
И подумать только, он чувствовал себя виноватым за то, что собирался сделать с ней. Сейчас он не испытывал бы вины, даже если бы собственными руками скрутил ее очаровательную шейку!
Глаза его сузились, ногти впились в ладонь, он смотрел в непроницаемый туман и бормотал:
- Ну, Лейси Феррис, попадешься ты мне!
Люди не разыгрывали с Митчем Да Сильвой такие шутки. Не разыгрывали, если дорожили собственной шкурой.
Митч Да Сильва не привык смирять свою ярость и тем более не умел этого делать с приятной улыбкой. Главное, что его отличало, - это упорство в осуществлении своих планов и чувство собственного достоинства. Человек дела, он не умел отдыхать просто ради отдыха.
Хотя он и любил расслабиться, но только так, чтобы отдых был активным. И еще он любил сам распоряжаться собой и своим временем. Терпеть не мог, когда правила игры навязывал ему кто-то другой. Мысль о том, что по воле Лейси Феррис он проведет на острове Гнездо Буревестника целую неделю, доводила его до исступления.
Он обрушил свою ярость на рубку дров.
Недавний шторм повалил недалеко от дома несколько дряхлых деревьев. Избавленный от необходимости разряжать свою злость на здоровом дереве, он стал рубить поваленные. Чурбаки должны были подходить по размеру для плиты. Разделка чурбака на поленья всякий раз символизировала отсекновение головы Лейси Феррис.
Он махал топором, рубил и колол. Он взмок и чуть ли не дымился от пота. Ладони покрылись волдырями от топорища, скользившего в руках. Время от времени неодолимая сила тянула его на вершину холма, и он в очередной раз изучал бухту, где совсем недавно стояла "Эсперанса".
Но "Эсперансы" там не было. Только туман. Сначала он поднялся, а потом снова опустился на бухту и, словно одеялом, накрыл остров влажными хлопьями.
Он хмурился, и возвращался к бревну, и принимался колоть с обновленной яростью. Колол, не замечая, что густой туман так пропитал его рубашку, что она прилипла к спине, что волдыри на ладонях уже стали кровавыми. То и дело отбрасывая с глаз вьющуюся прядь, взмахивал топором и с остервенением опускал его на бревно.
Утро перешло в полдень, но ничего не изменилось. Ни погода, ни настроение Митча не улучшались.
Зато, к его удивлению, появилась Лейси Феррис.
В тот момент, когда он опустил топор на последний чурбак, какая-то веточка чуть запоздалым эхом треснула за его спиной. Он оглянулся... и вытаращил глаза.
Лейси стояла совсем близко, на склоне противоположного холма. Митч ждал, что она начнет с триумфом хлопать в ладоши или покажет ему нос.
Но ничего такого она не сделала. Просто стояла с мокрым и грязным Джетро на руках. Румяное ее лицо так побледнело, что веснушки были видны даже на расстоянии десяти ярдов. Непослушные мокрые локоны облепили голову.
Вид у нее был осунувшийся и какой-то побитый. Митч испытал чувство примитивного удовлетворения: именно такой он хотел бы ее видеть.
Вот так-то. Пусть знает свое место, нечего гонор проявлять. Очевидно, она одумалась. Лучше поздно, чем никогда.
Он ждал, что она заговорит. Но Лейси, даже не взглянув на него, опустила кота на землю, сбежала с холма и, проскользнув мимо него, поднялась по ступенькам и вошла в дом. Дверь с грохотом закрылась за ней.
Митч с раздражением смотрел ей вслед. Значит, он даже не услышит извинений? Он воткнул топор в недоколотое бревно и, последовав за ней, рывком распахнул дверь дома.
Она стояла лицом к огню, спиной к нему, ссутулившись, стуча зубами и потирая руки. Он понял, что она пытается согреться.
- Приятное было плавание? - Он даже и не старался скрыть своего сарказма. Черт подери, она заслуживает гораздо большего.
На ответ он не рассчитывал. Но Лейси медленно обернулась и бросила через плечо:
- Бывали и лучше.
Она подошла ближе к огню и снова уставилась на пламя. Митч раздраженно сказал ей в спину:
- По крайней мере у вас хватило ума вернуться. Где вас носило? Что за дурацкую игру вы затеяли? Что за надувательство?
Спина ее вздрогнула, она резко повернулась к нему.
- Мне? Мне взбрело в голову надувательство?!
Лейси не могла поверить своим ушам. Проклятие, из-за его подлой сделки она чуть не утонула, а он стоит и смотрит на нее так, будто воображает себя рыцарем без страха и упрека.
- Святая невинность! А как насчет фала? Ох, черт, - передразнила она его интонации. - Вроде бы я упустил фал, чтобы он взлетел на верхушку мачты. Думаю, нам придется остаться здесь на ночь.
- Фал и вправду был на верхушке мачты, - после секундного замешательства подтвердил он.
- Привязанный к леске.
- Ну и что? - Он помрачнел и сунул кулаки в карманы.
- А то, что не говорите мне о надувательстве, Митчелл Да Сильва. Я знаю о вашем подлом надувательстве. Вашем и дяди Уоррена!
- Моем и Уоррена? - Он вытаращил глаза.
- Я была в тот вечер в доме. Я все слышала! И видела вас, слышала, как вы обговариваете свой коварный мелкий заговор. В тот вечер. В библиотеке.
Он нахмурился, но не стал отрицать.
- Вы были там? Где?
- В холле, - раздраженно буркнула Лейси. - Подслушивала через замочную скважину.
- Шпионили. - Митч надменно улыбнулся.
- Защищала себя! Я знала, что дядя Уоррен что-то задумал. Только не знала, что. Но никогда не думала, что он дойдет до похищения.
- Это не похищение.
- Объясните это полиции.
- Ох, ради Бога. Только ради чего вмешивать сюда полицию? Ради того, что дядя решил защитить вас?
- Защитить меня, бросив на острове? - Теперь уже Лейси вытаращила на него глаза.
- Он заботится о вас. Не хочет, чтобы вы связались с человеком, у которого дурная слава.
- Интересно, что бы он ответил, если бы узнал, кто этот человек с дурной славой.
- У вас, надо полагать, не дурная слава? - Она высокомерно оглядела его. Принадлежа к семье Феррис, она имела право высокомерно смотреть на мир и наконец-то решила им воспользоваться - вполне, надо сказать, к месту.
Лейси заметила, как у него сжались в карманах кулаки. На скулах вспыхнул темный румянец.
- Вы чертовски правы! У меня не дурная слава. И, клянусь, моя милая, я не женился бы на вас за все ваше состояние!
- А я бы не вышла за вас замуж, будь вы единственным на свете мужчиной!
- Тогда радуйтесь - я никогда не сделаю вам предложение! - рявкнул Митч.
- Я ликую! - огрызнулась в ответ Лейси. Они стояли друг против друга, Тяжело дыша и сверкая глазами. Лейси услышала, как за ее спиной перекатились и затрещали поленья. Она повернулась к огню, предпочитая смотреть на пламя, а не на жесткое лицо Митча Да Сильвы.
- Если вы знали, - минуту спустя спросил он, - почему же поехали?
- Собиралась преподать вам урок, - буркнула Лейси.
Наступило молчание. Потом мрачный голос за ее спиной сказал:
- Считайте, что уже преподали. Мы возвращаемся, как только поднимется туман.
- Это невозможно, - спокойно возразила Лейси.
- Почему? - Митч остановился на полпути к двери.
- Яхта утонула.
- Что?!
Лейси понимала, что вопрос явно риторический. Тем не менее повторила свои слова и с вызовом вздернула подбородок.
- Вы... утопили... мою... яхту? - Слова падали как камни. Застыв, Митч Да Сильва уставился на нее, и краски медленно сходили с его лица. Пальцы вцепились в притолоку двери. Глаза горели нехорошим огнем.
- Вы собирались украсть меня! Я могла там погибнуть!
- Жаль, что не погибли.
- Нет, постойте...
- Нет, это вы постойте. Вы украли мою яхту!
- Украла?! - взвилась Лейси.
- Украли! - непреклонным тоном подтвердил Митч.
- Я одолжила вашу драгоценную яхту. Из жалости к вам я собиралась оставить ее в Бутбее! Дядя Уоррен снял бы вас с острова, и вы бы нашли ее на прежнем месте.
- Но вместо этого вы?.. - саркастически протянул он, ожидая, что она сама закончит фразу. Конечно же, признанием в содеянной подлости.
- ... пошла вокруг острова Паркера, - упавшим голосом проговорила Лейси.
Митч закрыл глаза. Губы скривились в беззвучном непечатном слове. Лейси вздрогнула. В ушах у нее снова раздался ужасный скрежет скал по днищу "Эсперансы" и треск корпуса.
- Я не хотела этого! - с жаром воскликнула она. - Вы так себя ведете, будто я сделала это нарочно! И кроме того, это ваша вина, - упрямо повторила Лейси. - Если бы вы...
- Заткнитесь. - Голос у Митча был холодный и жесткий, отметающий все протесты. - Только заткнитесь. Я не хочу разговаривать с вами. Не хочу слушать вас.
Она открыла рот, но он не дал ей ничего сказать.
- Вы щенок, Лейси Феррис. Испорченная, отвратительная, надоедливая дрянь. Вы заслуживаете всех гадостей, какие с вами случаются. Как ваши родственнички говорили, так оно и есть: вы заноза у них в заднице.
Он не вернулся. Ну и слава Богу. Если бы он дал ей такую возможность, Лейси сказала бы, что сожалеет о случившемся. В самом деле, гибель "Эсперансы" не доставила ей никакого удовольствия. А если откровенно, то даже наоборот.
"Эсперанса" была красивой яхтой, с хорошим ходом, ухоженная и легкая в управлении. Словно чистокровная лошадь, она отзывалась на легчайшее прикосновение. Да, такой она была, пока не наскочила на рифы с правой стороны пролива.
А сейчас "Эсперанса" превратилась в груду обломков, и, наверно, навсегда. Теперь-то они, даже вдвоем, не смогут добраться на ней до Бутбея. Лейси пришлось преодолеть весь путь с острова Паркера в шлюпке. Но в шлюпке им никогда не добраться до большой земли, это слишком далеко.
Теперь все трое, она, Джетро и Митч Да Сильва, должны торчать здесь до тех пор, пока дядя Уоррен не сообразит спасти их. Или, с надеждой подумала она, может быть, местные рыбаки найдут обломки "Эсперансы" и отправятся искать оставшихся в живых.
На беду, регулярный маршрут через пролив между островами Паркера и Блюберри не проходит. Люди обычно пользуются более удобными путями по берегу, а там уже прибегают к коротким маршрутам между населенными островами и побережьем. Как правило, на таких маршрутах ходят паромы. И омаров в здешних водах здесь почти не ловят, так что рассчитывать на дружескую помощь рыбаков не приходится.
Короче, если их в ближайшее время снимут с острова, значит, им колоссально повезет. И Лейси это понимала.
- Да, плохи дела. - Лейси, как ни прикидывала, нашла лишь один плюс в своей ситуации: у Митча Да Сильвы появится возможность открыть несколько простых истин и поделиться ими с дядей Уорреном. Побыв с ней на острове, вряд ли он останется при мнении, что она надоедливая дрянь.
Очнувшись от своих мыслей, Лейси поймала себя на том, что все еще потирает руки, пытаясь унять дрожь. Несмотря на все усилия и жаркий огонь, ей не стало теплее. Поначалу, когда она только ступила на остров, холод ее не донимал - видимо, от возбуждения. А сейчас зубы выбивали дробь и вся она окоченела. Еще бы, вдруг сообразила она, ведь джинсы и куртка вымокли насквозь.
Счастье еще, что сама осталась цела. Ей пришлось бросить "Эсперансу", перебраться в шлюпку и фактически вслепую грести больше мили в неспокойной воде. Конечно же, только молитва и рука Господня помогли ей благополучно вернуться в Гнездо Буревестника. Без их помощи она бы нашла свой конец в море, за милю отсюда.
От этой мысли дрожь стала сильнее. Да еще мокрая одежда облепляла ее, не позволяя согреться. Надо поскорей переодеться. А все этот Митч Да Сильва, будь он неладен, - ворвался в дом и не дал ей времени даже одежду сменить.
И она начала рыться в шкафу, выбирая что поновее и потеплее из тех свитеров, какие много лет подряд оставляли здесь она и ее кузены. Лучше всего подойдет тяжелый шерстяной свитер, правда, она в нем утонет, но сейчас не такое время, чтобы привередничать.
Лейси сняла мокрый лифчик и надела одну из теплых маек, а поверх натянула свитер. Потом стащила джинсы и трусики, повесила их на спинку стула и придвинула его к огню.
В просторном, болтавшемся чуть не до колен свитере со свисающими рукавами она неуклюже копалась в ящике, просматривая довольно потрепанное содержимое. Наконец остановила свой выбор на изрядно поношенных вельветовых брюках, принадлежавших кузену Фреду в те достопамятные времена, когда он еще не обзавелся брюшком. Пришлось закатать их внизу и затянуть в поясе, но по крайней мере в них можно согреться.
На ноги Лейси натянула шерстяные носки, но ничего не нашла взамен мокрых парусиновых туфель на толстой подошве. Впрочем, туфли в этот момент занимали ее меньше всего. Быстро окинув взглядом комнату, она поняла, что самой большой проблемой будет кровать. Прошлой ночью, когда встал вопрос о ночлеге, она вызвалась спать на яхте. Нынешней ночью яхты не будет.
На подушке еще виднелась вмятина там, где лежала голова Митча Да Сильвы. Лейси моментально отвела глаза. Она не хотела думать о Митче Да Сильве, тем более в связи с кроватями, вернее, что еще хуже, в связи с одной-единственной кроватью.
Может быть, он не вернется.
Как бы не так, с издевкой сказала она себе. И куда, ты надеешься, он денется?
Но проходил час за часом, а он не возвращался. Лейси начала недоумевать.
В середине сентября солнце заходит примерно в половине седьмого. В шесть тридцать Митч еще не вернулся. В семь тридцать Лейси высунула голову за дверь и уперлась в стену тумана и темноты.
- Только Митч Да Сильва способен быть таким упрямым, - сказала она Джетро, - с него станется проторчать в такую ночь на холоде. - И Лейси снова вернулась в тепло.
Может, он хочет, чтобы она почувствовала себя виноватой?
Наверно.
Удалось ли это ему? Еще бы.
Он не вернулся и в полдевятого, и Лейси, вздохнув, сунула ноги в парусиновые туфли, натянула теплую куртку и пошла посмотреть.
Почти в полной темноте взбиралась она по тропинке и карабкалась на скалы, и только многолетнее лазание по каменистым холмам спасало ее от падения и ушибов. Побережье острова Лейси знала как свои пять пальцев, инстинктивно угадывая, куда поставить ногу, где можно пройти.
Сначала она проверила сторону острова, обращенную к морю. Там было несколько пещер. Он мог отсиживаться в одной из них. Пройдя несколько ярдов, она останавливалась, прислушивалась и окликала его. Никакого ответа.
Потом она обследовала северную сторону острова, звала и прислушивалась. Наконец взобралась по узкой тропинке на вершину утеса, а потом спустилась вниз к дому. У нее теплилась слабая надежда, что он ждет ее у огня. Увы, дом был пуст.
Очевидно, он спустился в бухту, надумал проверить, не соврала ли она ему насчет яхты. Хотя вряд ли. Ведь ясно было, что она сказала правду. Но Лейси решила осмотреть и бухту.
- Митч! Да Сильва, где вы? - Как ей хотелось, чтобы в голосе не слышалась дрожь! Но чем больше она ходила, тем тревожнее ей становилось. А вдруг он упал, разбил голову, лежит без сознания? И она заспешила вниз.
В темноте ушло почти полчаса, пока она спустилась чуть ли не до самого берега, и тут наконец услышала ответ:
- Сюда. Я здесь. - Голос звучал ворчливо и сердито, но были в нем и еще какие-то нотки, в которых прямо так, с ходу, Лейси не разобралась.
Она почувствовала огромное облегчение.
- Где "здесь"?
Лейси стояла на небольшой площадке, с которой было видно обрывистую тропинку, ведущую к бухте. По звуку ей казалось, что он где-то внизу, но полной уверенности не было. Она знала, теперь уже на всю жизнь, какие трюки со звуком устраивает туман.
- Здесь, внизу. Только не идите по этой проклятой тропинке. Она осыпалась, и я упал.
- Вы ушиблись?
- Ну что вы! Я лежу здесь ради укрепления здоровья. Ночные ванны в тумане и при десяти градусах - предел моих мечтаний.
Надо притвориться тупой и не замечать этого его несносного сарказма.
Лейси стиснула зубы. Будь он проклят.
- Прекрасно. Тогда наслаждайтесь и дальше. - Круто повернувшись, она направилась к дому.
- Проклятие! Феррис! Вернитесь! - Теперь уж никаких сомнений насчет его интонаций быть не могло. Голос прерывался от ярости.
- Да, но вы сказали...
- Я сказал - вернитесь, черт вас подери, и помогите мне.
- Помочь?
Митч Да Сильва просит помощи? Помощи у нее?
- Я вывихнул лодыжку.
- И это все?
- Вам мало? Я не могу выбраться на тропинку. Не могу ступить на ногу.
- Гм... я хотела спросить... вы уверены, что не сломали ногу?
- Не знаю. Не думаю. Просто не могу стоять. Не могу подняться. И до смерти замерз, - пробормотал он так тихо, что она еле расслышала.
- Надо было вернуться до наступления темноты, - буркнула Лейси. - Тогда бы вы не упали.
- До наступления темноты меня здесь не было. Я прогулялся к острову Паркера, чтобы посмотреть на парусник.
- Ох... - Лейси осеклась.
Наступило долгое молчание. Но без слов было ясно, что думает Митч Да Сильва о состоянии своей яхты. Лейси с содроганием представила себе путь до острова Паркера, а особенно назад, представила ужасный туман и в довершение всего вспомнила, что Митч незнаком со здешней акваторией.
- Какого черта вас понесло туда, - проворчала она, спускаясь По тропинке в направлении голоса. - Вы могли утонуть.
- Уверен, сердце у вас разбилось бы от горя.
Лейси крепко сжала губы и дальше пробиралась уже в молчании. Немного спустя, заглядывая вниз, туда, где в темноте обрывалась тропинка, она проговорила:
- Я бы чувствовала себя виноватой.
- И вполне обоснованно.
- Только незачем взваливать все на меня! - запротестовала она. - Кто собирался бросить меня на острове?
- Лучше заткнитесь, Феррис, - мрачно буркнул Митч, - и дайте мне руку.
- Руки мало, - засомневалась она.
- Дайте руку, и этого хватит.
- Но ...
- Прекратите вы наконец ваши чертовы "но"? Лучше ложитесь на тропинку и протяните мне свою благословенную руку.
- Вы сташите меня вниз и ...
- ... и тогда мы умрем вместе. А виноват во всем будет старина Феррис, ваш дорогой дядя Уоррен, - иронически закончил за нее Митч. - Да плевать мне, чья это вина! Феррис, если сию минуту вы мне не дадите руку, то потом будете всю жизнь казниться.
Лейси не сомневалась, что будет.