Мгновение она не понимала, о чем он, и вдруг вспомнила. Только что она произносила вслух имя бывшего любовника с подозрительной грустью. Облизнув сухие губы, она сказала, пытаясь оправдаться:
- Я нисколько не жалею... о нем.
- Неужели? А мне показалось, что жалеешь. Ты должна забыть о нем. Он не стоит того, чтобы тратить на него время, - сказал он запальчиво.
Волна смущения захлестнула ее.
- Я стараюсь все это забыть. Просто я вспоминала прошлое... сожалея о своих ошибках. Если тебе это интересно, мне нужно...
- Я знаю, что тебе нужно. Плечо, защитник и отец твоему ребенку.
Тон его голоса нервировал ее. Она кивнула, оттягивая время, чтобы собраться с мыслями.
- Да, я вышла за тебя потому, что мне нужен муж, - согласилась она. - Не думай, что я жалею об этом.
- Ты сказала, что здесь - средневековое общество. - Его глаза изучали ее. - Пуританское. Что ты никогда не смогла бы жить здесь как мать незаконнорожденного ребенка.
- Я согласилась выйти за тебя не только поэтому.
- Да? - спросил он мягко. - Почему же еще?
Она хотела сказать про дружбу, которая, как ей казалось, их крепко связывает. Но что-то в его тоне помешало ей. Вместо этого она обратилась к фактам.
- Мы ведь оба хотим брака по расчету, без любви, не так ли? - спросила она немного неуверенно. Честно говоря, это было не совсем то, чего она ожидала. Однажды Эмбер поверила, что брак строится на любви и согласии. Но обстоятельства, в которые она попала, заставили ее сделать вынужденный ход. В лагере была холера. Доктор, который осмотрел ее и подтвердил беременность, настаивал на немедленном возвращении домой. Она знала: еще немного - и все в Каслстоу обнаружат ее позор, и это заставит ее навсегда покинуть родной, любимый дом. Она бы этого не вынесла. А Джейк предложил ей решение проблемы.
- Ни любви, ни уз. Что еще может пожелать закоренелый холостяк? - Он растягивал слова, а темные ресницы прикрывали глаза. Эмбер хотелось узнать, что же он скрывает. Она нервно теребила вырез платья. Джейк откашлялся и продолжил: - Я всегда считал, что жена и дети для военного корреспондента - камень на шее. Мужчина должен быть полным дураком, если он лезет в опасную зону и рискует жизнью под прицелом снайперов, оставив дома любимую жену и ребенка, но мне нет надобности меняться и приспосабливаться к новому статусу, не так ли? И не волнуйся, я знаю, что кочевое существование сделало тебя более независимой, чем другие, и ты не очень-то считаешься со всякими ограничениями. Я не буду связывать тебя. Это большое облегчение. - Джейк криво улыбнулся. - Если уж я должен иметь жену, то предпочитаю быть для нее другом. Дружба позволяет держаться на расстоянии. Я знаю, что тебе нужно от меня очень мало, и меня это вполне устраивает. Совершенно не переношу женщин, которые липнут ко мне. Наш союз идеален.
- Потому что тебе не надо изображать, что ты любишь меня.
Его рот скривился.
- Да, в этом нет надобности.
Эмбер не могла понять его скрытности. Как-то, правда, он обронил фразу по поводу разбитого сердца, которое никогда не излечится. К счастью, он привык доверять ей и часть прошлого была у них общая. Что же касается будущего... Ей вдруг представилось, что он лежит где-нибудь далеко, мертвый, и она побледнела.
- Ты по-прежнему будешь рисковать своей жизнью, я полагаю, - сказала она спокойно.
- Это моя работа, а моя работа - это моя жизнь. Я чувствую страстное желание рассказать миру о том, что происходит вокруг, донести правду, предотвратить несправедливость. - Он издал короткий смешок и снова встретился с ней взглядом. - Я просто закипаю от несправедливости.
Эмбер улыбнулась.
- Меня это восхищает, - честно сказала она. - Это окрашивает все, что ты делаешь. Твои родители должны гордиться тобой.
- Они гораздо меньше гордятся моими профессиональными успехами, чем тем, что я наконец женился, - сказал он уныло.
Она засмеялась. Холостяцкое положение Джейка больше всего удручало его родителей. Как-то случайно, после звонка домой в Кению, он встретил ее в палаточном городке и сердито заявил, что все, что интересует его родителей, - это есть ли у него девушка.
- Им было бы гораздо легче, будь у тебя братья или сестры.
Он пожал плечами.
- Ну, теперь с этим покончено.
- Жаль, что твои родители не смогли приехать.
- Только малярия может заставить отца уехать, - сказал он с кривой улыбкой. - И, пожалуйста, приготовься к тому, что, когда мы им скажем о твоей беременности, мама начнет вязать, а отец найдет для себя новый смысл жизни. - Лицо его стало серьезным. - Эмбер, я очень их люблю. Им трудно пришлось. Много было проблем. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом. Я бы очень хотел, чтобы они были счастливы.
Эмбер поняла, что он высказал свои подлинные чувства. Это ценно. Мужчина, который так любит своих родителей, будет хорошим мужем.
Внезапно острая боль пронзила ее живот. Она крепко зажмурилась. Только бы не сплоховать здесь, на глазах у Джейка. И именно в день их свадьбы! Она содрогнулась, представив себе эту отвратительную ситуацию.
- Тебе плохо? - Казалось, ничто не ускользнет от его внимания. - Ты сильно побледнела.
Он склонился над ней. Их разделяло несколько дюймов. Она почувствовала холод его пальцев, растирающих ей виски. Ее ресницы дрогнули, и глаза открылись. Она оцепенела, встретив его пристальный взгляд. Джейк был слишком близко, чтобы Эмбер чувствовала себя уютно.
- Не трогай меня, пожалуйста! Я уже в порядке! - соврала она. - Оставь меня одну! - взмолилась она, и в ее голосе прозвучали истерические нотки.
- Вряд ли мне стоит оставлять тебя, когда ты выглядишь совершенно больной. Что с тобой? - спросил он, нахмурившись, стряхивая лепестки с ее обнаженных плеч.
Она сжалась. Легкое прикосновение его пальцев было похоже на ласку.
- Не надо! - резко повторила она. Боль снова подступила, и она нервно сглотнула прежде, чем сказать: - Ничего страшного. Я...
- Не лги. Что-то не так. Скажи мне, - настаивал он.
- Все в порядке! - справившись с приступом тошноты, сказала она, позабыв, что Джейк не был так равнодушен к ней, как она вообразила. - Я удручена тем, что Лео покидает Каслстоу... - пробормотала она.
- А-а! - разозлился он. - Теперь, значит, Лео.
Эмбер с грустью взглянула на Джейка.
- Лео с Джинни собираются снова пожениться, - объяснила она, - и будут жить в Санта-Лусии!
Джейк с подчеркнутой небрежностью потянулся и встал.
- Ну и на здоровье, - бодро заключил он.
- Как ты можешь так говорить?! - вскинулась Эмбер. - Стюарт расстроится! Лео будет жить за тысячу миль от отца...
- Всего-навсего девять часов полета, - сухо отметил Джейк. - Кроме того, ты мне говорила, что они никогда не были близки. И я бы сказал, что Стюарт Брендон любит тебя больше, чем своего сына. Не смотри на меня так. Это правда.
- Ну, Лео воспитывали няни, потом он учился в закрытой школе, - поспешила объяснить Эмбер.
- Да-да. - Джейк задумался. - Тем не менее тебя, крестницу, Стюарт с самого твоего рождения любил как родную дочь. Смотри, какую свадьбу он тебе устроил!
- Он всегда был добр ко мне, - согласилась она.
- Тебе не кажется это немного странным?
- Ты не понимаешь. - Эмбер смотрела на него. Джейк с вызовом сложил руки на коленях. - Брендоны обращаются с теми, кто у них работает, как с членами семьи. Мой отец рос вместе со Стюартом. Они очень уважали друг друга. И как ты знаешь, Стюарт полюбил меня еще ребенком.
- Никто этого не отрицает. Ты и Каслстоу - две великие любви всей жизни Стюарта, - сказал Джейк. - Уверен, он не будет слишком скучать по Лео, не откажется и от управления имением. Я думаю, он будет наслаждаться прогулками по поросшим вереском окрестностям в твидовом костюме и грубых башмаках. Ему больше нравится жить здесь, чем в Лондоне в качестве члена парламента, где нужно носить городские костюмы, дышать городским воздухом. Это меньше поражает меня, чем любовь к жизни в Вестминстере.
- Может, ты и прав, - решила Эмбер. Она знала, что ее крестный ненавидит Лондон и бывает там только по делам Шотландии. - Я беспокоюсь и о дедушке Лео. Вот кто расстроится.
Джейк кивнул в знак согласия. Они несколько раз навещали прикованного к постели эрла в его комнатах в замке.
- Он уже пережил одну трагедию. Странно, что ты напоминаешь ему покойную жену, - лениво размышлял Джейк.
Это была правда. Женщина на портрете в спальне старого аристократа действительно обладала некоторым сходством с Эмбер: высокая, величественная, с огненными волосами и широким грубоватым лицом. Но она была Эмбер Фрэзер, дочь Энгуса Фрэзера - егеря, как и все его предки. А Брендоны - голубая кровь, аристократы.
- У нас один шотландский тип, - сказала Эмбер, прекращая обсуждение вопроса. - Ну, когда умрет старый граф, Стюарт станет следующим графом Каслстоу, а после него титул наследует Лео. Он должен остаться. - Она опустила голову. Без дружбы Лео она пропадет.
Джейк пожал плечами.
- Он так много значит для тебя?
- Да! - ответила она, и глаза ее наполнились слезами.
Джейк стал прохаживаться по галерее взад-вперед, будто ему было здесь тесно, потом вдруг резко остановился.
- Ну раз он уедет, я не буду волноваться о том, как ты живешь тут, пока я в командировке.
Эмбер почувствовала себя задетой. Она медленно выпрямилась со всем достоинством, на какое была способна, - грациозная в длинном, шуршащем платье из тафты, подобная Юноне. Ее огненно-рыжие волосы падали на обнаженные плечи, глаза блестели. Женщина на тропе войны. Такой она и будет, если Джейк не откажется от своих идей.
- Лео и я вместе с детства. Он мне как брат, и ничего другого! Я не понимаю, почему ты продолжаешь говорить об этом.
- Потому что, - ответил Джейк натянуто, - меня уже спрашивали, что вы делаете наверху.
- В день нашей свадьбы? - перебила она, усмехнувшись.
- Вы были так увлечены друг другом, - возразил он. - Моим друзьям-журналистам твое поведение показалось неуместным. И должен сказать, я с ними согласен.
Эмбер густо покраснела. Речь шла о журналистах, которые находились в африканском лагере. Они, должно быть, знают о ее связи с Энцо. Все знали. Энцо не делал из этого тайны.
- Ясно, - с горечью пробормотала она. Неужели ее ошибка навсегда опозорила ее? - Теперь я не могу даже с друзьями видеться! Заслуживает осуждения не мое поведение, а грязная фантазия людей!
- Мне пришлось подняться сюда и предпринять некоторые шаги, чтобы избежать слухов. Я не хочу больше сплетен, Эмбер, - сказал он.
Его гневный тон пронзил ее как лезвие клинка:
- Мы договорились, что ты будешь верна нашим брачным клятвам. Следуй нашему соглашению, Эмбер, или я умываю руки!
Она в смятении смотрела на него. Мужчина, которого она знала, - заботливый человек, избавивший ее от кошмара, на ее глазах совершивший столько добра, - исчез. Неужели это истинный Джейк? Недоверчивый собственник, ожидающий благодарности от нее только потому, что он подарил ее ребенку право называться законнорожденным?
Нахмурившись, она вспомнила, как он приветствовал группу женщин в подвале в Сараеве на импровизированной вечеринке. Он играл на пианино, прекрасно, трогательно. Потом он танцевал с каждой из них, пока Эмбер в шутку что-то наигрывала одним пальцем. Она заставила себя вспомнить то время, когда он вступился за беззащитных женщин, у которых группа мужчин отнимала мешок с зерном и дело дошло до драки. Но ничего не помогало. А только напомнило, что у него бешеный темперамент, когда его выведут из себя.
- Что с тобой? - спросила она. - До сих пор все шло так хорошо. Я думала, мы можем быть хорошими друзьями! - Внезапно она осознала, насколько важным для нее было обещание сохранить дружеские отношения. Без этого не было бы никакой свадьбы. Джейк, - продолжила она вкрадчивым голосом, - не меняйся! Пожалуйста, не надо вести себя как ревнивый любовник...
Он резко вскинул голову, так что черные кудри взметнулись.
- О чем ты, черт возьми, говоришь? Конечно, я не ревную, но меньше всего мне хотелось бы, чтобы распространялись грязные сплетни о моей жене и Лео Брендоне.
Одной рукой он поймал ее подбородок и приподнял голову. Казалось, всю ее охватило пламя. Слабость... Нет. Не то. Что же тогда? Чтобы взгляд не выдал ее смущения, она опустила глаза. От теплого дыхания Джейка оставшиеся на груди лепестки взлетали вверх и опускались на ее мягкие округлости. Ее тело вновь почувствовало, что значит быть рядом с мужчиной и желать его. Испугавшись, она подавила это чувство и прислонилась к стене галереи в поисках поддержки.
- Не такая уж я неразборчивая! У тебя не будет поводов волноваться, - сказала она, умоляя поверить ей. - Энцо был исключением. Я была так эмоционально уязвима тогда... Ты же знаешь, как все там выглядело.
- Душераздирающе, - коротко определил он.
- О да! Плакали и мужчины, и женщины. Все эти годы я работала на "Юнит", эта последняя командировка в Африку была особенно тяжелой. Мне никогда еще не приходилось встречать так много детей, разлученных с родителями. Это подавляло меня физически и эмоционально. - Она прикусила губу. - Потому что у меня самой уже нет родителей. Мне тоже нужны поддержка и любовь. Но все это в прошлом. Больше я никогда так не поступлю.
- Неужели? Возможно, импульсивность для тебя естественна. В тебе есть что-то загадочное. - Он с сомнением смотрел на нее. - Иногда ты кажешься совершенно невинной, а иногда...
У Эмбер холодок пробежал по коже. До чего же все-таки он сексуален!
- Не осуждай меня, - с трудом выговорила она.
- Я не осуждаю. Природа есть природа. Ты не умеешь скрывать свои чувства, как бы ни старалась. Не контролируешь себя.
- Что?
- Забудь, - отрывисто сказал он. - Извини, что я заговорил об этом.
Холод сковал ее сердце: он что-то слышал.
- Объясни, что ты имеешь в виду, - потребовала она.
Последовала долгая пауза.
- Ну, ладно. Возможно, тогда ты поймешь мои предостережения, - нехотя сказал он. - В лагере у тебя была определенная репутация: внешне застенчивая женщина, но в постели... Энцо хвастался тобой.
- О нет! - простонала она.
- Я всегда уходил, когда он начинал говорить о тебе. Но однажды мы с ним ехали вместе в товарном вагоне, в окружении вражеских солдат, было трудно избежать его излияний. Мне очень жаль, - сказал он, видя, как она подавлена. - Ты ведь сама спросила.
Она закрыла лицо руками. В животе снова заныло, Эмбер отчаянно боролась с подступающей тошнотой, стараясь сохранить достоинство. Все в лагере обсуждали, какова она в постели!
- О-о-о! Я... мне плохо! Уходи! Оставь меня одну! - пробормотала она, чувствуя, что вот-вот упадет в обморок.
- Не могу. Сначала мы должны разыграть спектакль.
- Спектакль? - словно эхо отозвалась она.
- Я спешил сюда, оставив общество, - сказал он мрачно. - И все видели почему. Я свирепо глядел на вас с Лео, надеясь, что вы поймете мои знаки. Что же касается приглашенных, то они думают, что мы объяснились и все в порядке. Теперь ты должна показать, как ты сожалеешь, что заставила меня беспокоиться, и, упав в мои объятия, поцеловать меня.
Эмбер похолодела. Взглянув на его чувственный рот, она начала пятиться в тень галереи, пока не ударилась о столб спиной.
- Мы... нам не обязательно целоваться. - Она судорожно сглотнула. Безотчетный страх мешал ей говорить. - Почему бы нам просто не спуститься в зал, улыбаясь друг другу? - предложила она.
Его высоко поднятые брови словно бы смеялись над ее трусостью.
- Этого недостаточно. Проявление чувств должно быть страстным.
- С-страстным? - Она запнулась.
- Иди сюда, где тебя всем будет видно. И сделай так, чтобы все поверили, - сурово настаивал он. - Это важно.
Стараясь подавить тошноту, она заставила себя улыбаться.
- Может быть, все-таки не стоит?
В его глазах мелькнула досада.
- Если ты не намерена отнестись к этому вопросу серьезно...
Ее губы дрогнули.
- О, для меня это очень серьезно! Именно поэтому мне так трудно выглядеть беззаботной. Кроме того, я ненавижу ложь! - пробормотала она протестующе.
- Я тоже. Но иногда она необходима, - грубо отрезал Джейк. - Я загорожу тебя от взглядов. Они увидят только мою спину.
Она колебалась.
- Давай! - приказал он.
Слишком уставшая и слабая, чтобы протестовать, она сделала один или два шага вперед.
- Обними меня, Эмбер.
Она повиновалась и положила руки на его затылок. Упругие черные кудри обвили ей пальцы, и она сосредоточилась на них, стоя на цыпочках и чувствуя, как он обнимает ее. Веки ее плотно сомкнулись. Его холодные губы прикоснулись к ней, и это длилось, казалось, целую вечность. Тошнота - вот все, что она чувствовала. Эмбер застонала и попыталась увернуться, но Джейк безжалостно удерживал ее затылок ладонью, да еще проник языком ей в рот.
- Стой спокойно, - пробормотал он ей в губы, - я читал в одной книге, что страсть должна длиться не меньше двадцати секунд.
Джейк снова поцеловал ее. Эмбер была напряжена и неподатлива, желая только, чтобы этот кошмар скорее кончился. Но как-то смутно она ощутила, что губы Джейка становятся мягче, нежно лаская ее. И в один ужасный головокружительный миг она почувствовала, что отвечает ему. В панике она толкнула его в грудь и наткнулась на стальную стену, которая не двинется ни на дюйм.
Это больше не был притворный поцелуй, поцелуй на публику. Это было что-то совершенно иное. Природная сексуальность Джейка дала себя знать. Эмбер чувствовала, как их тела сливаются воедино, как часто бьется его сердце, прижатое к ее груди, и как в ответ учащается ритм ее пульса. Его руки двигались по ее полуобнаженной спине, вызывая в Эмбер сладострастную дрожь. И сразу же его губы и тело еще крепче прижались к ней.
Горькое разочарование охватило ее. Она вышла замуж за Джейка, потому что он сказал, что никогда не дотронется до нее. Из-за ребенка, из-за черной меланхолии и глубокого чувства унижения после разрыва с Энцо она решила до конца жизни обречь себя на безбрачие и забвение. Но случилось непредвиденное. Джейк не был равнодушен к ней, как притворялся.
О Боже! - думала она беспомощно, каменея от ужаса. Джейк лгал ей! В его намерения входило, что страсть будет иметь место в их отношениях. И есть опасность, что он сумеет разжечь ее. Этого она хотела меньше всего на свете!