Когда они вышли наружу, он снова невольным жестом взял ее за руку, хотя хотелось засунуть руки в карманы, чтобы защититься от полученных впечатлений.
Остров был маленьким. Они обошли его за час. Вскоре Джошуа забыл о неловкости, испытанной им в домике, и почувствовал удивительную легкость. С Денни ему было хорошо и спокойно.
В конце концов они вернулись на берег и открыли корзинку, приготовленную Салли. Она положила туда сардельки и сдобные булочки, спички и жидкость для розжига огня.
Они собрали дрова, и он развел костер, вновь ощущая себя в древней роли мужчины: я разожгу костер, который согреет тебя.
Они сидели рядом, обжаривая на огне сардельки, говорили о романтичном домике, а потом ему захотелось больше узнать о ней.
- Скажи, почему тебе нравится воспитывать чужих детей? - спросил он, снимая с ее губ капельку горчицы и облизывая палец. Глаза ее расширились так, словно он поцеловал ее.
- Я говорила тебе, что люблю эту работу. И никогда не чувствую, что работаю.
- Но разве тебе не кажется, что ты сама могла бы стать идеальной матерью?
Наверное, этот вопрос был слишком личный, потому что Денни страшно покраснела - будто он просил ее быть матерью его детей!
Ему нравилось, как она краснеет. Он давно не видел женщин, которые были способны краснеть.
- Наверное, из-за несчастной любви, - тихо сказал он. - Ты расскажешь мне о ней?
Он никогда бы не спросил ее об этом, но вопрос сам слетел с его губ. Есть вещи, которые хранятся у человека глубоко в душе. Ты думаешь, что все прошло, но они разъедают тебя изнутри.
- Нет, - сказала она. - У тебя сгорит сарделька.
- Не страшно. Как его зовут?
Денни смотрела на него, и ее лицо говорило: оставь этот разговор. Но она с усилием произнесла:
- Брент.
- К слову сказать, всегда не любил это имя. Профессор университета?
- Это совсем не интересная история.
- Все любовные истории интересны.
- Хорошо. Ты сам спросил. Слушай всю правду. Брент был профессором. Я - студенткой. Он ждал, когда я перестану учиться у него, и, дождавшись, назначил мне свидание. Мы встречались несколько месяцев. Я влюбилась в него и думала, что он влюбился в меня тоже. Но у него была запланирована годовая поездка по Европе - для научной работы, - и он уехал.
- И не предложил тебе поехать с ним?
- Он попросил меня подождать.
Джошуа хмыкнул.
- Если бы он любил тебя, то ни за что бы не уехал в Европу один.
- Спасибо. И где ты, такой умный, в это время был? Он обещал, вернувшись, на мне жениться. И я на время устроилась работать няней.
- И никаких обручальных колец, как я понимаю, - усмехнулся Джошуа.
- Он подарил мне медальон!
- С собственным портретом внутри?
Этот медальон он увидел на ней при первой встрече. Потом она сняла его. Что это значит?
- Сначала он посылал электронные письма каждый день и буквально завалил меня открытками. Это заставило меня совершить глупейший поступок. Я... на все свои сбережения я купила свадебное платье. - Лицо ее стало страдальческим. Она заморгала. Наверное, не надо было вынуждать ее делать это признание. - Оно фантастически красивое, - прошептала она. - Кружева и шелк. - Она уже всхлипывала. - Вот что значит - жить фантазиями. Любить кого-то на расстоянии, ждать очередной весточки. Чем дольше я его не видела, тем крепче становилась моя выдуманная любовь.
Теперь она уже плакала. Слава богу, ресницы ее не были накрашены. Он неловко похлопал ее по плечу, но это не принесло ей никакого утешения - и ему, кстати, тоже. И тогда он прижал ее к груди.
И наконец ощутил ее волосы.
Он так и знал - гладкие и нежные, как дорогой шелк. И пахнут экзотическими цветами, растущими на Гавайях.
- Брент окончательно разрушил мои романтические иллюзии, - всхлипнула она. - Мои родители были в ужасных отношениях, постоянно ругались и ссорились. Когда я встретила Брента, то думала, что у нас будет совсем другая семья, но в итоге мне стало еще больнее. Ведь я отношусь к людям, у которых было трудное детство.
- Неужели? - рассеянно спросил он. Запах ее волос и изгибы упругого тела отметали все мысли, но он проникся к ней жалостью с некоторым запозданием.
- Да, - сказала она, тяжело вздохнув. - Моя жизнь с родителями была наполнена напряжением и неопределенностью, и мы, дети, не переставали мечтать о любящей и дружной семье, но наши мечты так и не сбылись.
- Наверное, поэтому ты отдаешь всю себя детям. Даришь им счастье, которого у тебя не было.
- А у тебя было хорошее детство? - спросила она, и ее живой интерес разрушил преграды, которыми он окружал свое сердце.
- Сказочное, - сказал он. - Я ничего плохого не могу припомнить. Мои родители безумно любили друг друга. И нас тоже. Каждый год на три недели мы уезжали на море. Купались, играли в песке, разжигали вечером костры. Там не было даже телевизора. Если шел дождь, мы играли в настольные игры или читали книги.
Он понял, что после этого никогда не испытывал подобных ощущений. Пока не приехал сюда.
Но осознать такое - значит открыть себя для ужасной боли.
Готов ли он к этому?
Неожиданный звук заставил его разжать объятия. На озере поднялся ветер.
Ну и воин! Ну и защитник! Он плохо привязал к берегу каноэ. Оно сорвалось с крепления, и волны ударили его о скалу!
Джошуа забежал по колену в воду и, почувствовав ледяной холод, остановился.
- Оставь его! - закричала Денни.
"Хороший" совет. Вся сделка с Лосиным Озером повиснет тогда на волоске. Ведь хозяева доверили ему каноэ.
- Не могу! - крикнул он в ответ, заходя еще глубже в воду. - Представь себе, что подумают Бейкеры, если увидят пустую лодку? А как отреагирует Сиси?
Сделав глубокий вдох и двинувшись вперед, он услышал, что она идет за ним.
- Оставайся на месте, - приказал он. - Я контролирую ситуацию.
Он привык командовать - и люди слушались его. Но не Денни. Он услышал, как она зашла в воду и судорожно вскрикнула от холода.
Нужно достать каноэ, прежде чем с ними не случилась большая беда. Он зашел в воду по пояс, нагнулся вперед и ухватился за конец каната, привязанного к корме.
Вытаскивая каноэ на берег, Джошуа схватил Денни за локоть и потащил за собой.
- Я велел тебе оставаться на месте, - сказал он.
- Я хотела помочь тебе!
- Теперь мы оба мокрые. - Но думал он о том, что давно не общался с такими женщинами - которые бросились бы вслед за ним в холодную воду. Его знакомые дамы метались бы на берегу в беспомощной истерике или беспокоились бы скорее о своей одежде "от кутюр", чем о нем.
Но все-таки они оба едва не пострадали, и это была его вина. Зубы его начинали стучать от холода.
Он осмотрел каноэ и обнаружил в днище большую дыру - размером с кулак. Затем осмотрел Денни. Она была мокрой по пояс и тоже дрожала от холода, обхватив себя руками.
Им надо срочно высушить одежду. Дул майский ветерок, холодный, и они рисковали сильно простудиться.
У них был только один выбор.
Найти укрытие в домике для новобрачных.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Даниелла Сириннер в своей жизни уже оказывалась в неловких ситуациях, но эта ситуация была крайне неловкой, особенно если учесть тот факт, что она оказалась наедине с Самым Сексуальным Холостяком Мира. И если бы она поняла это раньше, то определенно заметила бы это сейчас, когда увидела каждый сантиметр его потрясающего мускулистого тела, облепленного мокрой одеждой.
Но ей становилось все труднее смотреть на Джошуа как на плейбоя.
Особенно после того, как он рассказал ей о своей семье. В его голосе слышались такая нежность и печаль, что он показался ей самым искренним человеком на свете. Бедняга Брент был по сравнению с ним комическим персонажем. Джошуа Коул выглядел настоящим мужчиной.
Почему она решилась доверить ему свое сердце? В нем было нечто горячее, мужское и завораживающее, бурлящее под спокойной внешностью.
И даже то, как он бросился в воду вслед за каноэ, многое говорило о нем. Именно он, "эгоистичный холостяк", а не она, "сострадательная" няня, подумал о том, какой шок испытают другие, когда вдруг обнаружат где-нибудь пустое каноэ.
Глупо было прыгать вслед за ним в воду - чем она могла ему помочь? Но когда они отправились вместе на остров, она вдруг ощутила радостное чувство "команды". И бросилась в воду чисто инстинктивно. Потому что они были вместе.
Но теперь она расплачивалась за свой альтруизм.
Они находились в домике, где сотни пар проводили свой медовый месяц, впервые стыдливо раздеваясь друг перед другом.
Но никто из них не был в такой ситуации, как они, угрюмо подумала Денни.
- Ужасно неловко, - вслух пробормотала она.
- Забудь о неловкости, - сказал Джошуа, разжигая камин.
Он стянул себя брюки так непринужденно, словно это было совершенно естественно. Конечно, для него, Самого Сексуального Холостяка, так и было.
Притащив стопку постельного белья, он взял теплое одеяло и обернул вокруг себя. В этом красном клетчатом одеяле, завязанном узлом на мускулистом животе, он был похож на вождя племени краснокожих. Грудь и плечи его оставались обнаженными, и сильные руки подбрасывали дрова в огонь. На лице царило сосредоточенное и отстраненное выражение.
- Я не могу снять свои джинсы, - простонала Денни.
- Что?
- Я не могу их снять, - повторила она с досадой. Ведь он слышал ее!
Руки ее так закоченели, что она не могла пошевелить пальцами.
Он повернулся к ней.
- Вы просите меня помочь вам раздеться, мисс Принни?
- Нет! Пожалуйста, подай мне одеяло.
Джошуа пошел к ней через комнату, одеяло упало с него, и от бесстыдного интереса у нее перехватило дыхание, но он поднял его и завязал снова.
Денни не могла расстегнуть молнию на джинсах. Плотная влажная ткань туго обхватила бедра и не желала их отпускать.
- Расслабься, - тихо сказал он. - Ты очень напряжена.
Еще бы - снимать джинсы в присутствии Самого Сексуального Холостяка в Мире! От этого будешь напряженной!
- У меня очень замерзли руки. - Это было правдой. Но имелась еще одна проблема. И ей пришлось се признать: - Эти джинсы мне немного малы. И теперь, когда они намокли, их невозможно снять.
Губы его изогнулись в улыбке.
- Не смейся, - предупредила она.
- Не буду, - сказал он, еле сдерживая смех. - Позволь мне помочь тебе, - наконец проговорил он. - Похоже, я говорю как лакей.
- Только один из нас здесь может знать, как ты говоришь, - угрожающе произнесла она, но было уже поздно.
Рассмеявшись, он двинулся к ней.
- Не дотрагивайся до меня! - Наконец-то в ней сработало чувство самосохранения.
- Тогда я не смогy помочь тебе.
- Мне не нужна твоя помощь. - Это была очевидная ложь. Они оба это поняли. - Ты смеешься надо мной,
- Я стараюсь не смеяться.
- Плохо стараешься.
- Хорошо стараюсь. - Он наклонился и внимательно оглядел джинсы в том месте, где они плотно облегали бедра. Он смотрел на них долго, горячим взглядом, и смех замер на его губах. - Да, действительно, - сказал он твердо. - Тебе нужна моя помощь.
- Тогда полегче. - Она дрожала так, что больше не могла противиться. Закрыв глаза от унижения, она произнесла: - Только быстро.
- Впервые слышу такие слова в подобной ситуации, - пробормотал Джошуа себе под нос.
- Мы не находимся ни в какой ситуации, - предупредила она, - по крайней мере такой ситуации у тебя еще не было.
- Ты абсолютно права, - сказал он и взялся за джинсы. Fe кожа была такой холодной, что его горячие руки просто обжигали ее. И Денни мгновенно захотелось поддаться этому теплу. Но она только напряженно замерла. - Твоя кожа как холодный мрамор, - бесстрастно отметил он.
Денни представила, что он ласково говорит ей совсем другие слова: Твоя кожа - как шелк, нагретый солнцем, нежная и чувственная.
Когда же она, черт возьми, стала воображать подобные вещи? Практически с первой минуты, как встретила его.
- Ты можешь расслабиться?
- Сомневаюсь, - простонала она и сделала признание, которое еще больше унизило ее: - Ты слишком торопишься. Я думаю, мне надо пойти в ванную.
- Денни, мне кажется, ты ведешь себя неблагоразумно, вынуждая нас снова рассмеяться.
- Поверь, мне совсем не до смеха.
Но его губы снова растянулись в улыбке. И почему она посчитала его красивым? Он похож на коварного эльфа.
- Настанет день, когда ты увидишь юмор в этой ситуации, - уверил он ее. - И расскажешь о ней детям.
Нет, не расскажет. Потому что истории, подобные этой, начинаются со слов: "Я рассказывала вам о том, как познакомилась с вашим папой?"
А он не собирался быть отцом ее детей.
Зеленоглазых малышей.
Он снова потянул ее джинсы. Мокрая, холодная, толстая ткань сдвинулась на несколько сантиметров, не более.
- Проклятье! Кто изобрел такую странную материю? - простонала Денни.
- Хорошо, что из нее не делают купальники, - согласился Джошуа, а затем мягко добавил: - Ложись на кровать и подними ноги. Погоди, сейчас я разложу матрас.
Он нашел нож и разрезал веревку, связывавшую матрас, плотно скрученный для защиты от мышей.
Еще несколько секунд назад Денни больше всего на свете боялась мышей. Но теперь больше всего на свете боялась саму себя!
- Может быть, ты разрежешь джинсы? - предложила она, идя к кровати и оставляя на полу мокрые следы.
- Я приберегу это напоследок, потому что боюсь порезать тебя. А сначала мы попробуем так. Ложись.
Разве она могла представить себе такое в самой бурной фантазии? Любая женщина умерла бы от счастья, услышав от него эти слова.
- Не командуй, - сказала она.
- Если бы ты слушалась меня, не оказалась бы в затруднительном положении.
Денни плюхнулась на матрас, подняв вверх ноги.
- Я не могла допустить, чтобы ты один зашел в воду.
- Почему?
Денни наконец осознала правду: Потому что я влюбилась в тебя. По-настоящему, черт возьми. Но вслух она сказала:
- Из чувства солидарности. Ну хорошо, тяни. Сильнее.
Поистине она издевалась над собой. Нельзя влюбиться в мужчину за четыре дня. Если только ты не ветреная голливудская звезда - а она ею точно не была.
Денни снова почувствовала сквозь джинсы его горячие руки и взглянула на его сосредоточенное лицо.
- Выше ноги, - сказал он и потянул. Джинсы немного сдвинулись. И теперь его пальцы касались ее обнаженной кожи. Слава богу, она так замерзла, что не бросилась ему на шею с мольбой согреть ее всю целиком.
Джошуа потянул еще сильнее, и джинсы неохотно сползли с ее влажной, в мурашках, кожи. Он победоносно поднял их вверх, словно охотник, убивший змею.
- У меня кожа как у свиньи, да? - спросила она, ища на его лице следы отвращения.
Джошуа молчал долгую секунду.
- Твоя кожа - как алебастр, - тихо сказал он.
- Ха! - Тем не менее она на какой-то момент успокоилась.
- Вот одеяло, - сухо сказал он.
Она взглянула на себя, прежде чем взять у него одеяло. Белые простые трусики - чудесное белье для няни, которая встретилась с плейбоем-миллионером! И вообще встреча эта скорее трагична, чем романтична.
Денни завернулась в одеяло и, пошатываясь, встала с кровати.
Он поддержал ее за руку.
- Все хорошо, - сказал он мягко. - Не смущайся.
Она взглянула на его руку - и выдернула свою.
- Я иду в ванную. С чего ты решил, что я смутилась?
- Все люди на планете ходят в ванную комнату по нескольку раз в день. Но если тебе захотелось смутиться, то пожалуйста. - При этих словах он усмехнулся, и оттого она засмущалась еще больше.
Потому что, когда он так усмехался, он был самим собой.
Не плейбоем-миллионером, владеющим успешной компанией. Не владельцем шикарного особняка, не пилотом собственного самолета.
Сейчас она видела его мальчиком на фото, играющим в футбол на пляже, каким был много лет назад.
А еще она увидела себя, сидевшую у костра, завернутую в одеяло - такое же, как это, - в окружении своих детей, говоривших ей: "Расскажи, как ты познакомилась с папой".
Джошуа подвинул диван к камину, похлопал рукой рядом с собой.
- Здесь хорошо и тепло.
Уютный домик. Огонь. Потрясающий мужчина.
Она уселась в самый дальний угол дивана - подальше от него.
Он дал ей половинку шоколадной плитки.
Денни тихо выругалась. Домик. Огонь. Потрясающий мужчина. Шоколад.
- Няни не должны ругаться, - мягко выговорил ей Джошуа.
- Я вынуждена была выругаться!
- Что же вынудило тебя? - невинно спросил он.
Она закрыла глаза. Не говори ему, дура. Но слова непроизвольно сорвались с ее губ, прежде чем мозг дал команду их удержать.
- Наверное, тебе будет смешно, но ты мне кажешься очень привлекательным.
По крайней мере это не было признанием в любви.
- Наверное, это от холода, - добавила она поспешно. - Недостаток кислорода в мозгах. Или что-то в таком роде.
- Возможно, я выгляжу так в этом одеяле, - невозмутимо произнес он.
- Возможно, - согласилась она, а затем поспешно спросила: - У нас есть еще шоколад?
- Я тоже нахожу тебя привлекательной, Денни.
Она недоверчиво фыркнула.
Джошуа нагнулся к ней и прикоснулся к ее волосам.
- Не могу сказать, как давно я хотел сделать это. - Он придвинулся ближе и зарылся лицом в ее волосы.
Денни понимала, что это его игра, его территория, и он прекрасно знает, как заставить женщину растаять. Превратить в безвольное и мягкотелое существо - такое, как она. Тем не менее мысленно она сняла с шеи свой медальон и бросила его в Лосиное Озеро.
Быть так близко от него, упиваться ощущением его рук, ласкающих ее волосы... будь что будет, теперь ей не страшно сгореть на костре страсти!
Она повернула голову и прикоснулась языком к уголку его губ. Он замер, отпрянул назад, уставился на нее, и золотистые отблески пламени заиграли на его красивом лице.
А затем он сдался. Но это была особая капитуляция. Он ответил на ее нежность так дерзко, что у нее перехватило дыхание. Жадно, с голодной страстью он овладел ее губами.
Как жестоко она лгала себе, когда считала, что любит другого человека! Прежде она никогда не
испытывала таких ярких ощущений - будто в ночном небе взорвался фейерверк, будто ее сердце стало биться после долгого сна, будто ее кровь превратилась в огонь.
Горю, сказала она себе блаженно, горю.
- Я так давно хотел сделать это, Денни. На вкус ты похожа на дождь. А волосы твои пахнут цветами.
Денни коснулась губами его виска, потом снова его губ, затем его шеи. Она разрешила себе делать это.
И почувствовала несказанную свободу. Она обнимала его обнаженный торс, пальцами ласкала его крепкие мускулы...
Дыхание его становилось прерывистым - будто она знала, как свести его с ума.
С радостью она ощутила, что он начал дрожать, когда она провела языком по его обнаженной груди.
- Стоп, - хрипло произнес он.