Из двери кабинета вышел Эйс. Он выглядел так, будто не спал много дней, - с покрасневшими глазами, с двухдневной щетиной на подбородке. Он направился к ним и, подойдя, протянул руку Элизабет.
- Эйс Таннер, - произнес он и оглянулся назад. - А это, - он обнял за талию свою жену и притянул ее к себе, - моя жена Мэгги.
Элизабет пожала сначала руку Эйсу, затем - Мэгги. Лицо ее будто окаменело и превратилось в маску.
- Элизабет Монтгомери. Очень рада с вами познакомиться.
Мэгги, сжав губы, кивнула и ничего не сказала. Вудроу не понимал, что это с ней. Его невестка всегда была ласкова, как щенок, и болтлива, как сорока, но этим утром она казалась невероятно замкнутой, даже какой-то раздраженной.
Эйс сделал рукой пригласительный жест.
- Давайте пройдем в гостиную, там говорить будет гораздо удобней.
Элизабет пошла первая. Мэгги медленно последовала за ней. Вудроу направился за ними, сперва вопросительно взглянув на Эйса. Эйс дернул плечом и, прежде чем пойти в гостиную, тихо сказал: "Позже".
- Мэгги испекла пирожки, - проговорил Эйс, - а еще есть кофе.
Вудроу плюхнулся на диван рядом с докторшей и погладил себя по животу.
- Разве я когда-нибудь отказывался от стряпни Мэгги?
Эйс повернулся к Элизабет.
- А вы?
Поставив сумочку на колени, она нервно теребила в руках ее ремень.
- Нет, спасибо, - вежливо отказалась она.
- Вы уверены? - спросил Эйс. - Мэгги делает очень вкусные пирожки.
- Я не сомневаюсь, что они превосходные, но я на самом деле ничего не хочу, спасибо,
Эйс дернул плечом.
- Как скажете. - Он направился к двери, но Мэгги его опередила.
- Я принесу Вудроу тарелку, - обратилась она к Эйсу и вылетела из комнаты.
Едва сдержав вздох, Эйс уселся в стоящее напротив дивана кресло и натянуто улыбнулся.
- Как вы доехали из Далласа?
Дожидаясь ответа Элизабет, Вудроу взглянул на нее, но, ничего не услышав, проговорил:
- Прекрасно. Мы приехали в "Таннер-Кроссинг" перед рассветом, поэтому остановились в моем доме. Мы немного вздремнули, прежде чем прийти сюда.
Эйс кивнул, не зная, что сказать, чтобы нарушить неловкое молчание.
Элизабет пришла ему на выручку:
- Мне бы хотелось увидеть мою племянницу, если вы не возражаете.
- Она все еще спит. Я думаю, нам придется немного подождать.
Вудроу, взглянув на плотно сжавшиеся губы Элизабет, тотчас же понял: она не хочет ждать. Тем не менее она кивнула в знак согласия.
Мэгги вернулась с подносом и поставила его на кофейный столик перед Вудроу.
- Ты ведь любишь черный кофе, Вудроу? - она передала ему чашку с кофе, затем тарелку с двумя пирожками.
Он, расположив тарелку на своем колене, откусил пирожок, закрыл глаза и блаженно застонал.
- Черт возьми, Мэгги, если бы ты уже не была замужем, я опустился бы на колено и немедленно сделал бы тебе предложение.
- Ты - предложение? - повторила она и рассмеялась, садясь рядом с Эйсом. - Разве ты не убежденный холостяк?
Вудроу отхлебнул кофе, затем провел рукой по губам.
- Да. Но любой мужчина был бы дураком, если бы упустил такую женщину.
Эйс жестом собственника положил руку па колено Мэгги.
- Извини, брат, она уже занята.
Элизабет кашлянула, привлекая к себе внимание.
- Вудроу не рассказал мне, как умерла Рене. - Она взглянула на Мэгги, адресуя вопрос к ней. -Он сказал, вы знаете.
- Преэклампсия.
- Токсемия, - задумчиво повторила Элизабет, затем нахмурилась. - Я думаю, ее гинеколог должен был заранее распознать симптомы и принять соответствующие меры.
Мэгги пожала плечами, она чувствовала себя очень неуютно.
- Наверное, должен был, если бы Стар регулярно его посещала. Как сказал мне доктор, она показалась ему только один раз - а именно когда обнаружила свою беременность - и больше не приходила на консультации.
Внимание всех взрослых привлек плач младенца.
Мэгги встала.
- Это Лаура. Я принесу ее.
Элизабет тоже поднялась и остановила Мэгги за руку.
- Можно я? - спросила она, затем добавила: - Пожалуйста!
Мэгги открыла рот, собираясь возразить, но промолчала. Она снова села на свой стул и сказала: - Детская - третья дверь налево.
Элизабет пошла на звук детского плача, считая про себя двери. Возле третьей она остановилась, глубоко, вздохнула и вошла внутрь.
Ее приветливо встретил солнечный свет, льющийся из высоких окон. Большие подушки в бело- розовых наволочках, положенные по бокам детской кроватки, загораживали собой ребенка. Ее племянница лежала совсем рядом, но Элизабет отпрянула назад, боясь сделать шаг.
Похожа ли малышка на Рене? Интересно, у нее такие же льняные кудри? Гипнотические голубые глаза? Тонкие черты лица? Сможет ли она, Элизабет, вынести это, если малышка действительно похожа на Рене?
Крик ребенка становился все сильнее, и Элизабет сделала робкий шаг вперед. Еще один - и над огромными подушками, сердито рассекая воздух, показался крошечный кулачок. Еще один шаг - и она полностью увидела ребенка. В груди се защемило. Моя племянница, подумала Элизабет, судорожно глотая воздух. Она сделала последний шаг и, опершись на перильца кроватки, пристально всмотрелась в девочку.
Ангелочек - это единственное, что Элизабет подумала. И хотя лицо ребенка было красным от гнева и слезы текли по щекам, Элизабет была уверена, что смотрит в лицо ангелу.
Плач становился все сильнее.
Элизабет, с трудом разжав пальцы, вцепившиеся в перильца мертвой хваткой, взяла малышку. Она подняла ее бережно и села в стоявшее возле окна кресло-качалку. Такая крошка, подумала Элизабет. Она погладила пальцем щеку девочки, и малышка сразу перестала плакать, уставившись на нее. В потрясающих голубых глазах поблескивали капельки слез.
О боже, подумала Элизабет, и слезы подступили к ее горлу. Рене. Точная копия Рене в детстве. Те же глаза, те же светлые вьющиеся волосы. Слеза скатилась по ее щеке и упала па тонкую распашонку малышки.
О, Рене, молча вскричала Элизабет, когда плотина самообладания рухнула и хлынул поток эмоций. Зачем ты умерла?
Эйс сидел на краешке стула, упершись локтями в колени и закрыв лицо руками. Мэгги ходила перед камином, нервно грызя ноготь большого пальца.
Вудроу наблюдал за ними, откинувшись на софу. Он никогда не видел таких встревоженных людей, но он прекрасно понимал их волнение и в некоторой мере даже разделял его, ведь докторша находилась в детской уже более десяти минут.
- Может быть, мне пойти и посмотреть, что там происходит? - спросил он.
Мэгги остановилась.
- О, Вудроу, - на лице ее отразилась смесь отчаяния и надежды. - Ты сходишь?
Эйс поднял взгляд.
- Нет, - сказал он, покачав головой, - ей надо побыть наедине с ребенком.
- Но она там находится уже целую вечность! - крикнула Мэгги. - Лаура давно проголодалась. Я отнесу бутылочку, - сказала она и направилась к двери.
Эйс соскочил со стула и поймал ее за руку. - Нет, Мэгги, дай этой женщине немного времени.
Она дернулась, пытаясь освободиться.
- Но, Эйс...
Он схватил ее за две руки и удержал на месте.
- Мэгги, это будет справедливо.
Она уронила голову ему на грудь.
- О, Эйс, - всхлипнула она. - Пожалуйста, не дай ей забрать Лауру! Пожалуйста!
- О, Мэгги. - Эйс положил свой подбородок на ее макушку. Он сам едва сдерживал слезы. - Мы сделаем все, чтобы оставить Лауру с нами, я обещаю тебе.
Не в силах больше смотреть, как страдают его брат и невестка, Вудроу поднялся на ноги.
- Я пойду посмотрю, не надо ли помочь докторше.
- Спасибо, Вудроу, - с благодарностью произнес Эйс. Что-то успокаивающе шепча Мэгги, он усадил ее в кресло.
Сделав глубокий вдох, Вудроу направился к детской. Он остановился возле закрытой двери, не зная, постучать ли ему или просто войти. Стоя в нерешительности, он приложил ухо к двери и прислушался. Из детской не доносилось ни звука. Нахмурившись, он выпрямился и открыл дверь.
Докторша сидела в кресле-качалке перед окном, приложив щеку к щеке младенца и закрыв глаза.
Он сделал осторожный шаг вперед.
- Доктор? - произнес он тихо.
Она не ответила, и тогда он подошел к креслу и присел рядом с ним на корточки.
- Док? - повторил Вудроу. - С вами все в порядке?
Она открыла глаза, и за стеклами ее очков он увидел такое горе, что сердце его чуть не разорвалось на части.
- Р-Рене, - сказала она и крепче прижала ребенка к груди. - Она так п-похожа на Р-Рене.
Вудроу растерялся, он не знал, что сказать и что сделать.
- Я не знал.
- Я... Я... - рыдания душили Элизабет. Она откинула голову и судорожно всхлипнула. - Я... я не могла удержать ее. Она уб-бежала.
Он положил руку на ее колено, поняв, что она говорит о своей сестре.
- Я не сомневаюсь, это была не ваша вина.
Элизабет уронила голову, взглянула на ребенка, и по ее щеке скатилась очередная слеза.
- Это была моя вина. Я должна была заботиться о ней, следить за ней.
Слезы потекли ручьем, и это был поток горя, который Вудроу не мог остановить. Ее плечи сотрясали рыдания, она дрожала всем телом. Вудроу успокаивающе сжал ее колено.
- Пойдемте, доктор, - сказал он, стараясь утешить ее. - Если будете так плакать, то... заболеете.
Элизабет еще крепче прижала к себе ребенка и принялась медленно покачиваться взад и вперед.
- Вудроу?
Он оглянулся и увидел в дверях Эйса. За ним, вглядываясь через его плечо, стояла Мэгги. Лица обоих были встревожены.
Нахмурившись, Вудроу встал.
- Послушайте, - сказал он Элизабет и потянулся за ребенком. - Дайте ее мне. - Он быстро передал девочку Эйсу. - Доктор расстроена, - сообщил от и без того очевидный факт. - Я увезу ее домой и постараюсь успокоить.
Эйс бросил взволнованный взгляд на Элизабет. - Ты уверен, что справишься?
Вудроу ухмыльнулся.
- У меня нет другого выбора.
Он подождал, пока Мэгги и Эйс удалятся, затем повернулся к Элизабет, Она сидела в качалке, по-прежнему содрогаясь от рыданий. Он снова присел перед ней на корточки.
- Доктор? - спокойно произнес Вудроу. - Поехали ко мне домой. Вам надо успокоиться.
Она лишь расплакалась еще сильнее, и тогда он достал носовой платок и сунул ей в руку. Она сжала его в руке и поднесла к носу.
- Они, д-должно б-быть, думают, что я с-сума-сшедшая.
- Эйс и Мэгги? - Покачав головой, Вудроу протянул руку и, сняв с Элизабет очки, сунул их в нагрудный карман. - Не беспокойтесь о них, - успокоил он ее, вставая. - Они все понимают. А теперь вытрите глаза, и поедем ко мне.
Она отчаянно покачала головой, слезы продолжали струиться по ее щекам.
- Я н-не могу остановиться.
- Тогда не останавливайтесь, продолжайте плакать. - Вудроу наклонился к ней, снял ее с кресла и поставил на ноги. - Пойдемте.
Когда они подъехали в машине к дому Вудроу, Элизабет спала. Вудроу не стал ее будить, боясь, что она снова расплачется. Он взял ее на руки и внес в дом. Вудроу положил ее на кровать и уже собирался уйти, но она вцепилась в него обеими руками.
- Не уходите, - жалобно произнесла Элизабет. - Пожалуйста.
Вудроу отнюдь не был терпеливым человеком, он никогда не нянчил плачущих детей, но сейчас подумал, что лучше ему побыть с ней еще немного, иначе у нее снова может начаться истерика. Решившись на это нелегкое дело, он растянулся рядом с ней на кровати.
Элизабет немедленно уснула, положив голову Вудроу на плечо и прижавшись к нему своим хрупким телом.
Она казалась такой маленькой, такой беззащитной! Вудроу склонил голову и всмотрелся в ее лицо. Слезы смыли косметику, и обнажили темные круги под ее глазами. У нее бессонница? Он взглянул на пальцы ее руки, лежавшей па его груди, - ногти были обкусаны до мяса.
Вудроу задумчиво хмыкнул, вспомнив розоватое пятнышко на шее Элизабет, которое он заметил при первой их встрече. Тогда он подумал, что это родимое пятно, но теперь он понял: это скорее всего последствие какого-нибудь стресса.
За очень короткий период, буквально за последние восемнадцать часов, Элизабет узнала о смерти своей сестры и совершила ночное путешествие с целью увидеть племянницу, о которой раньше вообще не знала. Но почему-то Вудроу был уверен: ни одно из этих обстоятельств не явилось причиной ее нынешнего измождения.
Захлебываясь от слез в доме Эйса и Мэгги, Элизабет, кажется, сказала что-то о бегстве своей сестры и о том, что это была ее вина. Но ведь Рене убежала много лет назад, нахмурившись, подумал он. И сама докторша не отрицала: она не видела сестру пять лет.
А если так оно и есть, то почему Элизабет обвиняет себя в смерти своей сестры ? И каким образом отношения с ее сестрой вылились в нервный срыв и обкусанные до мяса ногти?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вудроу вернулся в дом, когда уже почти стемнело. Он с шумом вытер ноги о железную решетку перед дверью, свистнул Блю и, громко топоча, вошел внутрь. И, только со стуком захлопнув дверь, он вспомнил о докторше. Ругаясь про себя, Вудроу подошел к спальне, желая узнать, проснулась она или нет. Она по-прежнему лежала на его кровати, свернувшись калачиком, и одеяло, которое он набросил на нее, отправляясь выгуливать Блю, похоже, осталось на том же месте.
Один только вид Элизабет вызвал у Вудроу головную боль. Какого черта я связался с ней? -спрашивал он самого себя.
Вудроу, нахмурившись, отвернулся.
Потому что я всегда был простофилей, вот почему.
Он злился на Эйса за то, что тот втянул его в это дело.
Нет, так нельзя. Нужно быть честным. Надо признать: Эйс совсем не виноват в том, что докторша оказалась в моей постели. И она далеко не первое заблудшее существо, которое я приютил у себя дома. Я много раз подбирал на улице еще более несчастных и заброшенных существ, которые после поправки всегда покидали мой дом и шли своим путем.
Одним он находил хозяев, а другие - такие, как Блю, например, - решали бросить якорь в его жилище.
Вудроу подумал о том, как же поступит Элизабет.
Шумно вздохнув, он сел на диван и скинул ботинки.
Черт возьми, эта докторша - не какой-нибудь потерявшийся щенок, который нуждается лишь в нескольких мисках еды и теплом коврике перед камином! Она - человеческое существо. Женщина. Ей нельзя здесь оставаться. Оправившись после приступа плача, она решит, как ей поступить с ребенком, затем отправится в Даллас, в свой большой неуютный дом, который стоит в тесном окружении таких же больших неуютных домов. И как только можно жить в огромном городе, где, если кто-нибудь чихнет, то сразу же заразится весь квартал?
Расстегнув рубашку, Вудроу плюхнулся на софу и стал смотреть в открытую дверь на худенькую женщину, изогнувшуюся под одеялом.
Она психованная. Несомненно. Комок нервов. Женщина на грани помешательства...
Он задумчиво прищурился.
Может, она уже свихнулась? Я никогда не видел, чтобы кто-то плакал так сильно и так долго.
Вудроу не мог забыть того, с каким отчаянием она цеплялась за него, как душераздирающе молила его остаться с ней, когда он положил ее на кровать. Вудроу потер рукой грудь - там, где билось сердце, - и почувствовал тупую боль, которая жила в нем долгие годы. Давно уже никто в нем не нуждался, а он совсем отвык от того, чтобы откликаться на чьи-то мольбы о помощи.
Элизабет пошевелилась под одеялом, оно соскользнуло на пол, и взгляду Вудроу предстало ее стройное бедро. Он тотчас вспомнил о том, как она лежала, прижавшись к нему. Это было такое сладкое ощущение! Нежность, хрупкость, тепло... Он давно не делил постель с женщиной, не прикасался к нежной горячей коже, не целовал мягких губ... Внезапно его захлестнула волна желания.
Вудроу заставил себя отвести взгляд от этой приманки. Я просто устал, сказал он себе. Морально и физически. Так или иначе, он не должен допускать никаких эротических мыслей по поводу докторши. Единственное, что ему сейчас нужно, - это хорошенько поспать. Он взглянул на софу и едва сдержал стон. Вудроу понимал, что все равно не сможет на ней выспаться, потому что она слишком мала для его огромного тела. Он снова посмотрел на свою кровать. Она большая, очень большая, сказал он себе, и на ней, совершенно не мешая друг другу, могут поместиться два человека. В любом случае он проснется прежде, чем докторша.
Решившись, Вудроу стянул с себя рубашку и бросил ее на пол, направляясь к своей спальне. Подойдя к кровати, он расстегнул ремень, снял джинсы и, присев на краешек матраса, собрался снять и трусы, но призадумался. Лучше этого не делать. Нет нужды расстраивать докторшу, если она проснется первой.
Вздохнув, Вудроу откинулся на спину и прикрыл рукой глаза. Еще два вздоха - и он крепко заснул.
Элизабет спала восемнадцать часов подряд. Ей не снились сны, и это казалось невероятно странным. Обычно ее сон был наполнен ночными кошмарами - возможно, именно поэтому она страдала бессонницей. Когда Элизабет пошевелилась, ей показалось, что она очнулась после наркоза: ее спина онемела, руки и ноги затекли, а веки были тяжелыми, как камни. И хотя она вроде бы проснулась, соблазнительная темнота грозила вновь ее поглотить. Когда сознание Элизабет снова померкло, она почувствовала себя словно в коконе: запеленатой, защищенной. Или, скорее, она была ложкой. Она увидела себя аккуратно засунутой в ящик, а совсем рядом с ней лежала другая ложка.
Но что это за тяжесть, которая так давит на меня в районе талии?
Еще не проснувшийся ум Элизабет пытался осознать происходящее. Внезапно рядом с ней раздался тихий стон, и она почувствовала возле уха теплое дыхание. В этот момент Элизабет явно ощутила руку, лежащую поперек ее живота, и пальцы, вцепившиеся в округлость ее ягодицы. Каждый палец был настолько горячим, что буквально прожигал ее кожу. Осознав это, она наконец-то смогла, полностью проснуться.
Вудроу.
И тогда Элизабет поняла, что она не ложка и лежит вовсе не в ящике кухонного стола, а в кровати, а именно в кровати Вудроу, а рядом с ней лежит сам Вудроу, а не какая-то другая ложка. Она широко открыла глаза, и каждый нерв в ее теле напрягся.
Вудроу лежит со мной в кровати, обнимает меня? Но... почему?
Впрочем, неважно, почему, сказала себе Элизабет и с облегченным вздохом снова закрыла глаза. Это так приятно - когда тебя кто-то просто обнимает! Ей было тепло и спокойно оттого, что он рядом с ней, и она хотела насладиться этим ощущением сполна. Но внутри нее росло желание, и оно отвлекало ее. Сила его рук, обнимающих ее, мускулистая грудь, прижимающаяся к ее спине...
На Вудроу нет рубашки, внезапно поняла Элизабет, и от этой мысли у нее перехватило дыхание. Она осторожно вытянула свою ногу вдоль его ноги.
На нем нет и штанов.
Сердце Элизабет забилось еще быстрее.
Может, он вообще голый?