- Я на днях читала статью о молодом человеке, который украл пару серебряных подсвечников, находясь под действием гипноза, - заявила Каролин.
- Ну да, очень удобно объяснить все гипнозом, когда тебя хватают за руки при краже серебра, - усмехнулась Леона.
- Ничего подобного! Были устроены даже научные собрания, на которых публике демонстрировали, как гипнотизер может заставить человека совершить преступление, - сказала Каролин.
- Большая часть подобных демонстраций проводится на Континенте, в основном во Франции, - промолвила Леона, вынимая из шкафа соломенную шляпку и укладывая ее в сундук. - При этом всем известно, что французские доктора долгие годы выступают против гипноза. Поэтому я не думаю, что нам следует серьезно относиться к их так называемым экспериментам.
- А что ты скажешь о женщинах, которых гипнотизеры вводили в транс, чтобы силой завладеть ими? Об этом ведь тоже немало писали! Гипнотизеры обещали вылечить их от истерии, а дело доходило до сущего кошмара, - торжествующе проговорила Каролин. - Это ты тоже будешь отрицать?
Леона почувствовала, что ее лицо заливает краской, когда она вспомнила о событиях минувшей ночи.
- Вот что, Каролин, - сказала она, стараясь держать себя в руках. - По-моему, ты слишком много времени тратишь на чтение бульварной прессы. Ты не хуже меня знаешь, что к подобным статьям нельзя испытывать особое доверие.
Каролин приподняла брови.
- Для некоторых из этих женщин лечение гипнозом закончилось беременностью, - вымолвила она.
- Помимо гипноза, существует масса других объяснений этому, - стояла на своем Леона.
Каролин обиженно поджала губы.
- Что ж, не стану спорить, возможно, ты и права, - сдержанно проговорила она. - Но надеюсь, что с очевидным ты спорить не станешь: медицина к гипнозу относится с большим недоверием.
- Без сомнения, это обычная профессиональная зависть, - заметила Леона.
- Но давай говорить откровенно! Ты ничего не знаешь об этом мистере Уэре, кроме того, что он, как и ты, пришел в особняк за твоим кристаллом. Но ведь одного этого факта должно быть довольно для того, чтобы вызвать у тебя подозрение.
- Мы с Адамом приняли меры предосторожности, - пожала плечами Леона. - Поверь мне, мистеру Уэру не удастся разыскать меня.
- Я бы на твоем месте не была так уверена в этом. - Каролин остановилась перед туалетным столиком и посмотрела на отражение Леоны в зеркале. - А теперь вдобавок к страху, который внушал тебе лорд Делбридж, ты будешь опасаться того, что мистер Уэр тоже ищет тебя. А ведь я с самого начала говорила о том, что твой план может привести к катастрофе, не так ли?
- Ну да, ты говорила об этом, - сухо кивнула Леона. - Более того, я не раз говорила, что твой неугасаемый оптимизм восхищает меня.
Каролин скривила гримасу.
- Едва ли ты можешь быть недовольна тем, что я указывала тебе на недостатки твоего плана, - сказала она. - По образованию я археолог, и я имею обыкновение замечать даже мелкие детали. Хотя, признаюсь, мистер Уэр не показался мне такой уж мелкой деталью.
Леона подумала о мощной мужской силе, переполнявшей мистера Уэра. Да уж, сомневаться не приходится: мелких деталей в нем нет.
- М-м-м… - неопределенно промычала она.
Глаза зеркального отражения Каролин прищурились.
- Я знаю, почему тебе был так нужен кристалл, - сказала она. - Но к чему он этому мистеру Уэру?
- Не знаю, у нас не было времени поговорить об этом, - ответила Леона. Честно говоря, оставив мистера Уэра в гостинице, она только об этом и думала. - Я же рассказывала тебе кое-что об истории кристалла.
- Ты говорила, что за долгие годы его много раз воровали, и обычно воры были как-то связаны с тайным обществом, занимающимся исследованиями в области паранормальных явлений, о котором ты тоже говорила, - сказала Каролин.
- Да, речь шла об обществе "Аркейн", - кивнула Леона. - Непорядочных, нечестных и ненадежных людей в этом Обществе полно. Некоторые из его членов вроде Делбриджа не остановятся ни перед чем ради того, чтобы добыть реликты вроде кристалла, которые, по их мнению, имеют какую-то ценность. А что касается камня утренней зари… Почему-то среди них ходит легенда о том, что камень каким-то образом связан с основателем Общества.
Каролин нахмурилась.
- Ты полагаешь, что твой мистер Уэр состоит в этом Обществе? - спросила она.
"Ну вот, он уже мой мистер Уэр!" Леона помолчала, пытаясь отогнать от себя вмиг охватившие ее фантазии. Таддеус Уэр вовсе не ее мистер Уэр… и никогда не будет им.
"Куда бы вы ни направились, я вас разыщу". Леона отогнала от себя воспоминания о Таддеусе Уэре. Ее личные соображения никого не интересуют, а вот вопрос Каролин задала интересный.
- Понятия не имею, - сказала она. - Полагаю, возможность того, что он каким-то образом связан с обществом, существует, но это уже не важно, потому что больше мы с ним никогда не увидимся.
Лицо Каролин окаменело.
- Слава Богу, мистер Пирс предложил, чтобы вы отправились на дело прошлой ночью, переодевшись в одежду лакеев. Так что даже если мистер Уэр вздумает искать тебя, он не будет знать, что нужно разыскивать женщину, - проговорила она.
- М-м-м… - промычала Леона. Еще одна тайна. Не желая тревожить подругу, она не стала говорить ей, что мистер Уэр недолго пребывал в заблуждении насчет ее пола. - А мне казалось, что ты не в восторге от мистера Пирса.
- Так оно и есть, - кивнула Каролин. - Думаю, совершенно понятно, что мистер Пирс каким-то образом связан с миром криминала.
- Именно эти связи и помогли ему выяснить, где находится мой кристалл, - сказала Леона.
Мистера Пирса принимали в высших кругах, однако сомневаться не приходилось: этот человек ведет таинственный образ жизни. Среди прочих деталей он, казалось, знает множество секретов - нехороших секретов - богатых и могущественных людей.
Кстати, и у самого Пирса тоже были тайны, о которых Леона никогда не говорила Каролин. Как и его любовник, Адам Харроу, Пирс на самом деле был женщиной, которая вела жизнь мужчины. Парочка вращалась в странном, нереальном мире, населенном такими же женщинами, которые предпочли такой же маскарад.
- Каролин, не стоит беспокоиться обо мне, со мной все будет в порядке, - сказала Леона. - Завтра ты выйдешь замуж за любимого человека, и вы уедете в Египет. Поэтому думай-ка лучше о своем будущем.
- Это моя давняя мечта, - прошептала Каролин. От счастья и удивления ее лицо засияло. Внезапно она повернулась к подруге. - Но я буду по тебе скучать, Леона.
Леона попыталась сдержать слезы, наворачивающиеся ей на глаза. И быстро подошла к Каролин, чтобы обнять ее.
- Я тоже буду скучать по тебе, - вымолвила она. - Обещай, что будешь мне писать.
- Конечно. - Голос Каролин дрогнул от охвативших ее чувств. - Ты уверена, что сумеешь справиться с одиночеством?
- Но я же не одна! У меня есть миссис Кливз и Фог.
- Экономка и собака - не самые лучшие компаньоны, - заметила Каролин.
- Ну-у, есть еще моя карьера, - проговорила Леона, заставляя себя уверенно улыбнуться. - Ты же знаешь, как это важно для меня. Это настоящая страсть - точно такая же, какую ты испытываешь к египетским древностям. Не беспокойся за меня.
- Мое замужество не повлияет на наши отношения, - пообещала Каролин.
- Разумеется, - кивнула Леона. Само собой, повлияет. "Думай о хорошем!"
Глава 9
- Она уверяла, что камень утренней зари принадлежит ей, - сказал Таддеус. Он посмотрел на своего кузена, сидевшего на противоположном конце длинной лабораторной скамьи. - Леона считает, что она - законная владелица кристалла. И я после событий, свидетелем которых стал прошлой ночью, склонен ей верить.
- В том, что камень является собственностью Общества, сомнений быть не может, - сказал Калеб Джонс. Закрыв толстую книгу в кожаном переплете, которую он только что просматривал, Джонс оставил руку лежать на ней. - Более того, это опасно. Камень принадлежит музею Общества, находящемуся в Аркейн-Хаусе, где экспонаты тщательно охраняют.
В голубоватом свете газовых ламп, освещавших лабораторию и большую библиотеку, обычно строгое и суровое лицо Калеба казалось еще более мрачным. Общительным и приветливым он никогда не был. У него не хватало терпения болтать с кем-то в гостиных и вращаться в обществе людей воспитанных. Вместо этого он предпочитал одиночество лаборатории и библиотеки. Здесь, в обществе всевозможных научных приборов, стеллажей, полных книг - древних и современных, научно-популярных журналов и записей об основателе общества "Аркейн", он мог развивать свои уникальные способности.
Калеб обладал паранормальным талантом видеть систему и порядок там, где остальные видели только хаос.
Правда, были в Обществе люди, которые шушукали о том, что он и не талантлив вовсе, а является всего лишь безумным теоретиком преступности первого порядка, а его талант служит признаком умственной нестабильности.
Таддеусу было несложно воспринимать необычные способности своего кузена, а также проявления сопровождающего их взрывного темперамента. Он понимал его, как немногие. А если говорить о пугающих людей талантах вообще, то ни у кого, даже у Калеба, не было таких же способностей, как у Таддеуса с его физическим гипнозом.
Он отлично знал, что большинство из тех людей, которым было известно о его таланте, втайне его боялись. Но разве можно их в этом винить? Очень немногие рисковали приближаться к человеку, который обладал такой хищнической силой. Именно поэтому у Таддеуса, как и у Калеба, было мало друзей.
Кстати, именно из-за своего таланта он еще не женился - к большому сожалению своей семьи. Ни одной из его знакомых женщин не улыбалась перспектива обвенчаться с человеком, имевшим такую власть над людьми. При этом сам Таддеус отказывался скрывать правду от потенциальных невест.
Таддеус и Калеб были кузенами нового хозяина общества "Аркейн". Все трое состояли в родстве с основателем общества алхимиком Силвестером Джонсом. Сам Силвестер обладал мощным даром в области того, что в конце семнадцатого века именовали алхимией.
Таддеус не раз спрашивал себя, смог ли Силвестер прослыть блестящим ученым, если бы жил в наше время. В одном сомнений не было: в любое время, в любой век он прославился бы как человек эксцентричный. В дополнение к этому потрясающему паранормальному дару он был до безумия увлечен собственными исследованиями. И это увлечение привело его на опасную дорожку.
Все это не помешало Силвестеру стать отцом двоих сыновей, рожденных разными женщинами, каждая из которых, в свою очередь, тоже обладала физическими талантами. Но не страсть и не любовь привели Силвестера к отцовству. Судя по собственным запискам Джонса, больше всего его интересовало, перейдут ли таланты предков к потомству.
Эксперименты Силвестера были успешными, правда, не совсем такими, как он себе представлял. Чего он никак не ожидал, так это обилия всевозможных способностей у своих отпрысков. С присущим ему высокомерием он представлял, что его дети унаследуют его паранормальные таланты в области алхимии.
Но за два века стали очевидными два факта. Первый заключался в том, что первобытная сила могла быть унаследована и часто наследовалась одним из потомков, однако предсказать, какой именно талант будет унаследован, было невозможно.
Второй момент, о котором алхимик написал в своих записках и который поразил его до глубины души, заключался в том, что от талантливой женщины, которую он выбирал в качестве матери для своего потомка, зависело ничуть не меньше, чем от него самого. Силвестер с изумлением обнаружил, что матери его детей передали свои паранормальные способности будущим поколениям Джонсов.
- Не думаю я, что Леона с готовностью расстанется со своим правом на кристалл, - предупредил Таддеус.
- Предложи ей деньги, - сказал Калеб. - Много денег. Опыт подсказывает мне, что это обычно срабатывает.
Таддеус вспомнил, каким огнем - а его можно было охарактеризовать только как огонь женской страсти - горели глаза Леоны, когда она черпала силы из камня утренней зари. Работа с кристаллом возбуждала ее так же, как другую женщину возбудило бы сексуальное желание. При воспоминании об этом кровь закипела в его жилах. Что-то в глубине его существа шевельнулось.
- Не думаю я, что деньги помогут достичь тех результатов, которых ты ждешь на этот раз, - сказал он.
- Тогда тебе придется найти какой-то другой способ забрать у нее кристалл, - спокойным и даже равнодушным гоном промолвил Калеб. - Впервые он появился в поле зрения после сорока лет. Гейб хочет, чтобы он вернулся в Общество как можно быстрее. А если он пропадет снова так же, как это случилось в последний раз, может пройти несколько десятилетий до того, как мы вновь услышим о нем.
- Знаю, - терпеливо произнес Таддеус. - Я просто говорю о том, что новый владелец может не захотеть с ним расставаться.
В обществе "Аркейн" у камня утренней зари была долгая и интригующая история. Ходила легенда о том, что из лаборатории Силвестера его украла женщина, которую он называл Сибилла - колдунья-девственница. Бог с ней, с ее девственностью - важно то, что Сибилла была его соперницей по алхимии. Основатель Общества не слишком-то хорошо относился к соперничеству вообще, а уж наличие женщины-конкурентки и вовсе приводило его в ярость. В своем журнале он отказывался называть Сибиллу алхимиком и вместо этого нарек ее колдуньей - и все для того, чтобы унизить ее и высмеять ее таланты и умения в лаборатории.
Может, конечно, старый мерзавец и обладал блестящим умом, подумал Таддеус, но такого типа нынче не назвали бы современно мыслящим человеком.
- Если деньги не помогут, тебе придется найти иной способ забрать камень у этой женщины, - сказал Калеб. - Учитывая твой особый талант, не думаю, что это будет слишком трудно. Черт, ты ведь мог загипнотизировать ее, заставить добраться до кристалла, отдать его тебе, а потом внушить ей, что у нее никогда не было камня. Не понимаю, почему ты это не сделал…
- У нее иммунитет к моему таланту, - заявил Таддеус.
Калеб похолодел. Его глаза заблестели тем особым блеском, каким они блестят у ученых.
- Ха! - выдохнул он. - Это интересно.
"Так почему же я сплоховал?" - спросил себя Таддеус. Он ведь должен был забрать кристалл у Леоны, чего бы это ему ни стоило. Вместо этого он позволил ей воспользоваться ее правом на камень.
Он направился к ближайшей скамье, чтобы осмотреть призму.
- Ты и вправду считаешь, что кристалл - еще одна мрачная и опасная тайна общества "Аркейн"? Вроде формулы основателя? Знаешь, прошлой ночью я не увидел подтверждения этому. Я полагаю, что могущество камня состоит в способности излечивать, а не разрушать.
Обхватив себя руками, Калеб задумался.
- Я допускаю мысль о том, что кристалл, как и формула, может быть не особенно опасным, если он попадет в чужие руки, - проговорил он. - Но еще я верю в то, что людей, обладающих талантом управлять им, очень мало.
Таддеус наблюдал за тем, как свет, проходящий сквозь призму, разбивался вдребезги и превращался в ослепительную радугу.
- Прошлой ночью Леона с большой легкостью работала с кристаллом, - вымолвил он. - Думаю, это может служить доказательством того, что она обладает этим талантом?
Калеб нахмурился.
- А ты уверен, что она управляла им? - спросил он. - Ты же сам говорил, что тебя преследовали галлюцинации. Не исключено, что, находясь под влиянием наркотика, ты вообразил, что она имеет силу управлять камнем утренней зари.
Таддеус оторвал взгляд от призмы.
- Сила, которую она мне продемонстрировала, была настоящей, - сказал он. - Еще ни разу мне не доводилось видеть, чтобы работающие с кристаллами люди были способны на то, что она делала прошлой ночью.
- Возможно, все это из-за того, что большинство работающих с кристаллами людей - мошенники, - проворчал Калеб. - В Лондоне полно шарлатанов, которые утверждают, что умеют пользоваться энергией кристаллов. Они жульничают примерно также, как и медиумы, которые утверждают, что способны вступать в контакт с миром духов. И некоторые из этих мошенников, должен с прискорбием заметить, способны обмануть даже членов общества "Аркейн". Вспомни только недоброй памяти доктора Пайпвелла и его племянницу, которая, по его словам, умела работать с кристаллами…
- Не думаю, что я хоть когда-нибудь их забуду, - сухо промолвил Таддеус. - Прошло уже больше двух лет с тех пор, как Пайпвелл исчез с деньгами инвесторов. Мой дядя до сих пор с яростью вспоминает о том, сколько он потерял в результате аферы этих жуликов.
- Сомневаюсь, что кто-либо еще из состоятельных членов Общества, поверивших в обещания Пайпвелла получить неслыханное богатство, может забыть о нем, - кивнул Калеб.
- А что с его племянницей?
Калеб пожал плечами.
- Она исчезла примерно в то же время, - сказал он. - Полагаю, они оба сейчас живут в Париже, Нью-Йорке или Сан-Франциско. Но я продолжаю настаивать на том, что большая часть людей, утверждающих, что они умеют обращаться с кристаллами, - мошенники.
- Это верно, - согласился Таддеус. - Однако Леона не мошенница.
Калеб нахмурился.
- Ты можешь быть уверен в том, что справиться с галлюцинациями помогла не только твоя воля? - спросил он. - Невиданная сила воли - это твоя особенность.
- Прошлой ночью я превратился в человека, который тонет в колодце, - спокойно проговорил Таддеус. - И она бросила мне спасательный трос, с помощью которого я смог выбраться оттуда.
- Красочная метафора, конечно, но я бы на твоем месте не стал попусту тратить свое красноречие на разговоры со мной, - сказал Калеб. - Я предпочитаю сухие факты.
- Полагаю, если бы ты был там, то поверил бы в то, что я не придумываю.
Калеб медленно вздохнул.
- Ну что ж, предположим, она действительно умеет работать с кристаллом. - Его нижняя челюсть напряглась. - Тогда мы тем более должны как можно быстрее забрать у нее камень. Кто знает, что она может натворить с его помощью?
- А что именно она может натворить с помощью кристалла? - поинтересовался Таддеус.
Калеб снова открыл книгу в кожаном переплете. И стал водить пальцем по строчкам, заполненным мелкими, плотными, закодированными записями до тех пор, пока не нашел то, что искал.
- Вот что написал Силвестер, - сказал он. - "Камень - это вселяющий страх кристалл, я ничего подобного в жизни не видел и не изучал. Колдунья обладает странной и пугающей способностью использовать кристалл для того, чтобы лишать мужчину самых важных жизненных функций".
Таддеус приподнял брови.
- Только не говори мне, что Силвестер опасался, что Сибилла-девственница пыталась сделать его импотентом с помощью камня утренней зари, - вымолвил он.
- Он говорил не о сексуальной функции, - отозвался Калеб. - Он имел в виду нечто другое, что ценил еще больше, какие-то физические силы.
- Леона прошлой ночью ничего такого не делала, - возразил Таддеус. - Можешь мне поверить, что все мои чувства в порядке.