- Я не глухой и не идиот.
Молчаливое продолжение "в отличие от вас" ясно читалось в его многозначительном взгляде. Он посмотрел в окно, но увидел только травянистый берег.
- Мне требуется название места, чтобы я мог организовать другой транспорт.
Его личный ассистент ехала на встречу на собственной машине, и она сможет забрать его отсюда.
- А…
Она погрузилась в неловкое молчание, в то время как он достал телефон из кармана.
- Нет сигнала.
Наконец хоть что-то, в чем она не была виновата!
- И что я могу с этим поделать? - спросила она, но тут же смягчила слишком резкий ответ примирительным беспокойством. - У вас может быть сотрясение.
Она могла бы упомянуть целый спектр других возможных повреждений, но не хотела его пугать, хотя он не производил впечатления человека, способного испугаться пары сломанных костей.
- Сотрясение… - Он молча поразмыслил над этой возможностью и добавил: - Не в первый раз.
- Тогда это многое объясняет, - пробормотала Либби. Заметив, как он прищурился, она невинно добавила: - Думаю, вам не стоит двигаться.
У рыжеволосой был еще и острый язычок в дополнение к потрясающему рту. Раздражение, которое Рафаэль не пытался скрыть, было в некоторой степени направлено на него самого, потому что он никак не мог справиться с сексуальным голодом, мучившим его тело.
Опыт говорил Рафаэлю, что для выживания человек должен научиться контролировать свои желания, а не впадать в зависимость от них.
- Как я сказал, мне не требуется медицинская помощь.
- Вы можете умереть.
- Вижу, вам подобная мысль нравится.
Либби покраснела и запротестовала:
- Конечно же нет! Я пытаюсь помочь!
Безрезультатно, потому что он, очевидно, никогда никого не слушал.
- Я буду чувствовать себя в гораздо большей безопасности, если вы не станете этого делать.
- Я же сказала, что мне жаль, и это действительно так, но в данных обстоятельствах, думаю, черт!
Либби бросила раздраженный взгляд на свою юбку, которая зацепилась за рычаг переключения скоростей. Ей пришлось еще больше наклониться вперед, чтобы освободить материал.
- Позвольте мне…
Его пальцы коснулись ее, и Либби отдернула руку, словно от огня. Она чувствовала, что он смотрит на нее, но она не подняла голову.
- Я справлюсь. Мы должны… - она с облегчением вздохнула, когда юбка, наконец, освободилась, - быть осторожны.
- Мы, - повторил он. Его внимание было приковано к ее шее. До этого Рафаэль никогда не считал эту часть женского тела сексуально привлекательной.
- Именно, - произнесла она с холодной улыбкой, из-за которой в юности ее прозвали ледяной девушкой. - Тем не менее это вы истекаете кровью. - Вы сильный, я поняла, настоящий железный человек, я впечатлена, поверьте, - продолжила она, ослепительно и фальшиво улыбаясь ему, - но я не могу смотреть на то, как кто-то истекает кровью. Даже такой, как… - Либби заметила искру удивления в его глазах и резко замолчала.
- Такой как?..
Либби покачала головой и прерывисто вздохнула, когда он неожиданно протянул руку и взял ее за подбородок.
Она была слишком поражена его реакцией, чтобы заметить, как он притянул ее лицо к себе. Он был так близко, что она видела золотые кончики ресниц и чувствовала его теплое дыхание.
Не обращая внимания на голос разума, он взял ее голову двумя руками и посмотрел на то, как исчезает голубая радужка глаз под расширяющимися зрачками.
Он пробормотал что-то себе под нос, и его взгляд опустился на ее губы.
- Вам больно!
- Как вы правы.
Либби старалась вырваться из странного летаргического состояния, которое внезапно овладело ею, когда конечности, казалось, ее совсем не слушались.
- Позвольте мне вызвать помощь.
Она стала отстраняться.
- У вас красивый рот.
Либби замерла и неожиданно подумала: "У вас тоже".
Он нахмурился.
- Как вас зовут?
Во рту все пересохло, и она едва смогла прошептать "Либби".
Она где-то читала, что травма головы может заставить человека вести себя очень странно. "А у тебя какое оправдание, Либби?"
- Либби?
Она кивнула, с трудом узнавая свое имя в его произношении, и, наконец, определила, что акцент был испанским.
- Послушайте, это глупо…
Его губы приблизились, но еще не касались ее.
"Что ты делаешь, Рафаэль?"
Возможно, он бы отреагировал на последнюю попытку разума остановить его, если бы в этот самый момент она не вздохнула и не прижалась к нему своими губами. Через мгновение она дернулась и оторвалась от него, но ущерб уже был нанесен.
Она покраснела:
- Это было так…
- Неплохо, - продолжил он низким голосом, - но я думаю, что мы можем лучше.
Он припал к ее дрожащим губам, она застонала, когда он провел языком по внутренней стороне ее нижней губы.
Либби резко подалась назад, вылезла из машины и поспешно сбежала.
Глава 3
Либби стояла, прижимая руку ко рту, когда осознание того, что она сделала, накрыло ее. Это она уже не могла списать на смену часовых поясов; она потеряла контроль с незнакомцем, с мужчиной, чьего имени даже не знала. Что же овладело ею?
Ответ на ее вопрос как раз вылезал из останков первоклассной машины. Его движения никак не говорили о том, что этот человек только что пережил серьезную аварию, или о том, что он только что страстно целовал ее.
Он выглядел… Беззвучный вздох прорвался между стиснутыми зубами.
Постыдные воспоминания снова пронеслись в голове. На мгновение она снова почувствовала его губы и его дыхание. Либби сжала зубы, стараясь не вспоминать выражение его сексуальных глаз.
Колени дрожали, а дыхание превратилось в серию прерывистых болезненных вздохов, когда она исподлобья наблюдала за тем, как он вышел из машины и потянулся. Идеально сшитый костюм, как и его испанский владелец, был великолепен, и она не просто искала оправдание!
Она сглотнула. Еще в машине она заметила, что он прекрасно сложен, но только сейчас поняла, насколько обескураживающе великолепен он был.
Выше шести футов, с атлетически сложенной фигурой, стройностью и мускулатурой гончей, широкими плечами, длинными ногами и узкими бедрами.
Она продолжала наблюдать за тем, как он обошел машину, изучая повреждения, из-за которых почти каждый мужчина стал бы выть и ругаться самыми последними словами, но его лицо оставалось невозмутимым. Либби почувствовала, как внутри все сжалось.
Она никогда не могла подумать, что может перестать дышать только от того, как двигается мужчина, пусть даже с грацией и надменностью пантеры.
Ее непроизвольная симпатия сменилась возмущением, когда он стал нажимать кнопки на телефоне. Он даже не взглянул в ее сторону!
Она вся дрожала, а он вел себя так, будто ничего не случилось. И ей хотелось уйти или убежать, и забыть об этом происшествии.
С другой стороны, это произошло - он поцеловал ее. Разумеется, это не предложение руки и сердца, но вести себя как ни в чем не бывало… Это дурные манеры.
А она ненавидела дурные манеры. Он не перевернул ее мир с ног на голову, и скоро она перестанет дрожать, но проявление раскаяния или благодарности было бы очень кстати.
- Как называется это место? - спросил он, не поднимая головы.
Либби с неприязнью посмотрела на его затылок. Она тоже может быть холодной.
- У вас уже появился сигнал?
Он снизошел до взгляда на нее:
- Да.
Он вопросительно поднял бровь.
- Бакфорд, - рявкнула Либби.
- Бакфорд… - повторил Рафаэль, думая, почему название какой-то деревни неизвестно где казалось ему знакомым.
Он вернулся к своему сообщению, а Либби продолжала смотреть на него, злясь все больше и больше. Сжав челюсть, она пошла вверх по холму.
Через несколько секунд Рафаэль получил ответ от Гретхен, которая заверила его, что приедет меньше чем через десять минут. Удовлетворенный ответом, он поднял голову и увидел, как Либби, скользя по мокрой грязи, карабкается наверх.
Свежий воздух помог ему окончательно прийти в себя, и он уже пожалел о своем импульсивном поступке.
По дороге Либби подвернула ногу и скорчилась от боли, когда комочки грязи попали внутрь ее очаровательных новых туфелек. Отбросив волосы с лица, она выпрямилась. Даже не оборачиваясь, она знала, что он смотрит на нее, физически ощущала его взгляд на себе.
- То, что произошло непростительно, даже несмотря на то, что у вас сотрясение, - холодно заявила она.
- У меня нет сотрясения.
"Просто ужасно болит голова, но пара таблеток аспирина с ней справятся".
- Хотя я смущен.
Либби хмыкнула: он "смущен".
- Вы хотите сказать, что мужчина должен повредить голову, чтобы захотеть вас поцеловать?
Либби гневно посмотрела на него:
- Разумеется, нет. К вашему сведению, многие мужчины хотят меня поцеловать.
- В этом я не сомневаюсь.
- Если вы еще раз так сделаете, я… я… Вы пожалеете!
Она увидела, как он пошел в ее сторону, и с трудом поборола желание развернуться и убежать. Он вышел на дорогу, и она моментально потеряла преимущество в росте. Он нависал над ней, и ей приходилось поднимать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Да, рост - не самое главное, но в тот момент Либби многое бы отдала за пару лишних дюймов.
- Вы поцеловали меня, - заявила она, бросая обвинение ему в грудь.
- Только после того, как вы поцеловали меня.
Либби задрала голову и посмотрела ему в лицо.
- У меня был шок. Я думала, что вы умерли.
Да, оправдания звучали глупо, но больше ей нечего было сказать.
- Значит, это был поцелуй жизни? - заинтересованно спросил он.
Либби, которая не могла подобрать остроумного ответа и боялась, что он придумает что-то еще более остроумное, просто покачала головой.
- Думаю, нам следует забыть об этом, - благородно заявила она.
Либби собиралась это сделать, хотя вся ситуация напоминала кошмарный сон - один из тех, когда ты оказываешься в супермаркете в нижнем белье.
- Как хотите, хотя я оскорблен, что мои поцелуи так легко забываются. Хотя и по-прежнему твердо верю в пословицу "Навык мастера ставит".
Ее глаза сузились. Еще немного, и она бы упала в обморок.
- Можете практиковаться сколько угодно, но только не со мной.
- Успокойтесь, я занимаюсь сексом только с женщинами в здравом уме.
Но не в последние три месяца, что объясняло его странное импульсивное поведение.
Разумеется, у него были желания, но он всегда умел их контролировать. И последнее, чего он хотел, - это связываться с кем-то, требующим внимания и пытающимся его понять.
К счастью, в мире было много женщин, разделяющих его прагматичное отношение к сексу, которым не нужен был фасад из любви, чтобы наслаждаться близостью.
Либби откинула голову и нахмурилась:
- Вы хотите сказать, что я ненормальная?
- Вы выбежали на дорогу перед моей машиной. О чем это может говорить? - Его глаза потемнели при воспоминании о том моменте, когда он понял, что сейчас собьет ее. - О чем вы думали? Я никак не могу понять, то ли вы лунатичка, то ли просто склонны к самоубийству.
Факт, что она заслуживала эти упреки и его злость, ничуть не помогал ей спокойно выслушать все это.
- Я не выбежала, точнее, выбежала, но только потому, что вы ехали прямо на собаку. И вообще, если бы вы не гнали как идиот, ничего этого не произошло бы.
Он приподнял бровь:
- Значит, это моя вина?
- Не совсем, - примирительно согласилась она.
- А что касается собаки… - Он огляделся вокруг и пожал плечами. - Я не вижу здесь никакой собаки.
Розовые щеки Либби стали красными от злости.
- Вы называете меня лгуньей?
Он усмехнулся:
- Я просто говорю, что не вижу никакой собаки.
- То, что вы не видите чего-то, еще не означает, что этого здесь не было! - возмутилась Либби. Он действительно думает, что собака - это лишь плод ее воображения?
- Ну давайте представим, что собака действительно была.
Либби заскрипела зубами:
- Собака была. Это золотистый лабрадор, откликающийся на кличку Юстас.
Либби решила не добавлять, что обычно, услышав свою кличку, пес бежит в противоположном направлении.
- И где же эта собака сейчас?
Хороший вопрос!
- Кто знает? - призналась Либби. - Он не очень… Он раньше работал со спасателями, и он очень… нервный.
Это звучало лучше, чем правда о том, что он просто был сумасшедшим.
- Если собака плохо себя ведет, то в этом виноват хозяин, а не животное.
- Я ни в чем не виню собаку и вполне готова признать, что авария произошла по моей вине, - заносчиво проговорила она.
Он покачал головой и широко улыбнулся.
- Вас никто не учил ни в коем случае не признавать свою вину?
Либби презрительно фыркнула:
- Нет, меня учили говорить правду и брать на себя ответственность за свои поступки.
- Очень благородно, я впечатлен, - сказал он, хотя выглядел совсем не впечатленным. - Не каждый осознает, что у его поступков есть последствия.
Либби устало посмотрела на него.
- В нашем сутяжническом мире такая болезненная честность может быть слишком дорогим удовольствием.
Либби поежилась и обхватила себя руками, потирая пробежавшие по рукам мурашки.
- Вы мне угрожаете?
Прежде чем он смог ответить, из-за кустов появилась радостно лающая собака.
- Он достаточно реален для вас? - Либби приподняла бровь и победоносно взглянула на него. - Юстас, хороший мальчик!
Собака продолжала лаять издалека.
Рафаэль наблюдал за ее попытками приблизиться к нему с критической ухмылкой.
- В душе собака по-прежнему осталась волком, это стайное животное, которое должно знать, кто главный.
Либби искоса посмотрела на него и продолжила звать пса.
- Очевидно, это вы.
У этого мужчины на лбу было написано, что он - альфа-самец.
- Мой образ жизни не позволяет мне заводить домашних животных.
Это был образ жизни, который он сам выбрал, жизнь, которая подходила ему. Никакого багажа, никакой ответственности за других.
Однажды он попытался взять на себя ответственность и не справился, и вина за то, что он подвел человека, за которого был в ответе, оставалась с ним долгие годы.
Он подвел единственного человека, которого любил.
И для Рафаэля было не важно, что большинство считало обязанностью матери заботиться о безопасности сына, а не наоборот. Его мать была одной из тех хрупких душ, потрепанных неприятием и жаждой одобрения любого мужчины, который появлялся в ее жизни; и она была готова завоевывать его одобрение любыми способами, даже если для этого надо было бросить сына с кем-нибудь, кто готов был о нем позаботиться.
Она всегда возвращалась с чувством вины, говорила, что он единственный мужчина в ее жизни, и какое-то время все шло хорошо, но потом всегда появлялся новый мужчина. И однажды она не вернулась. Рафаэль отправился на ее поиски, но опоздал.
Она умерла в одиночестве в каком-то далеком селе, в котором даже не было чистой воды, не говоря уже о докторе. И Рафаэль в то время даже не смог позволить себе купить надгробный камень.
В то время ему было пятнадцать, и он копил на надгробие два года. Сейчас в деревне была чистая вода, а в прошлом году он заложил первый камень клиники.
- Но это не мешает вам быть экспертом, - протянула Либби. - Почему я не удивлена? Чтобы вы знали, с Юстасом плохо обращались. Ему нужны нежность, забота и любовь, а не запугивание, и он…
Только войдя во вкус своей речи, Либби остановилась, потому что напряжение, исходившее от него, наконец, достигло ее. Она посмотрела на него:
- Вы в порядке? Голова?
Нет, физическая боль не могла объяснить те ужасные страдания, которые отражались в его глазах.
Рафаэль взглянул в небесно-голубые глаза и почувствовал странное желание ударить ее за то, что она увидела больше, чем должна была.
- Моя голова в порядке, - сказал он, делая шаг вперед, но мысленно он сделал несколько шагов назад, отталкивая мрачные воспоминания и фокусируясь на ложбинке между ее грудей, которую открывал вырез на свитере. - Итак, вы разбираетесь в животных.
Либби проследила направление его взгляда и задрожала. А ведь на мгновение она решила, что он не поверхностный человек! Она с отвращением фыркнула и отклонилась назад. Она еще сильнее презирала себя за то, что ее тело продолжало реагировать на него без ее согласия.
- Скажем так, я предпочитаю их мужчинам, - улыбнулась она и мысленно добавила "некоторым".
И сделала вид, что не услышала его смеха.
- А теперь, если позволите…
Она повернулась к нему и сделала жест рукой, словно застегивала рот на молнию.
Рафаэль улыбнулся и наклонил голову.
Либби продолжила уговаривать Юстаса подойти к ней, пока ее терпение не иссякло. Она выпрямилась, что-то пробормотала и откинула прядь волос с лица.
- Ладно, если вы такой умный… - Она фыркнула, почему-то надеясь, что у него тоже ничего не получится.
Он шагнул вперед, сказал несколько строгих слов на своем родном языке, и собака, которая неожиданно стала понимать испанский, пошла к нему, словно овечка.
Либби стиснула зубы и мысленно назвала пса предателем, когда тот сел у его ног и завилял хвостом, едва мужчина наклонился, чтобы погладить его по голове и прошептать слова похвалы, а потом поднял поводок с земли.
Либби взяла в руки протянутый поводок и сощурилась.
- Если бы я привела вас домой, моя семья бы вас усыновила.
Она притянула собаку к себе и погладила по голове.
- А разве в этом случае я не буду вашим братом? - усмехнулся он.
- У меня уже есть брат, и я уверена, что у вас есть своя собственная семья.
Может, жена?
Она ужаснулась при этой мысли. Может, она целовала не просто незнакомца, а женатого незнакомца? Посмотрев на его левую руку, она с облегчением отметила отсутствие кольца.
Рафаэль покачал головой:
- Нет, моя мама умерла несколько лет назад. Больше у меня никого нет.
- Это так грустно! - воскликнула Либби.
Глава 4
- Грустно? - Рафаэль приподнял бровь и заметил, как сочувствие исчезло из голубых глаз после того, как он цинично добавил: - Я не завидую тому, что вижу в семьях. Лежать.
Собака немедленно перевернулась на спину.
- Юстас! - Либби сердито потянула пса к себе. - Ты идиот!
- Меня называли и хуже.
- Не вы. - Либби заметила насмешливый блеск в глубоко посаженных глазах и добавила, стараясь скрыть улыбку: - Вы тоже, но сейчас я говорила с собакой.
Губы Рафаэля растянулись в сардонической улыбке, которая тут же исчезла, когда за углом появилась машина.
Поняв, что он больше не обращает на нее внимания, Либби повернулась по направлению его взгляда и увидела ярко-красную классическую спортивную машину с открытым верхом, которая медленно ехала к ним.
Женщина за рулем помахала рукой, когда заметила их, и притормозила.