- Может быть, но ты не боялась, что тебя выставят? Хелен разглядывала свои руки, лежащие на коленях.
- Я знаю, я не респектабельна, но…
- Ты вполне респектабельна для меня, - проворчал Алистэр.
Она подняла взгляд. Он хмурился.
- Есть еще другие люди. - Он отвел взгляд и тихо проговорил: - Я не хочу, чтобы тебя кто-то оскорбил.
- Я смирилась с ограничениями, в которые… которые я сама выбрала много лет назад; - сказала она. - Я не могу изменить свое прошлое или то, как оно повлияло на меня и моих детей, но я могу решать, как мне жить дальше, несмотря на этот выбор. Если я буду бояться других людей или того, что они мне скажут, мне придется жить, скрываясь от всех. Я не собираюсь это делать.
Хелен смотрела, как Алистэр, не глядя на нее, обдумывает ее слова. Эта проблема по-прежнему стояла между ними. Но Хелен сделала свой выбор - она уже решила, как ей жить дальше. А вот Алистэр - нет.
Она посмотрела в окно и спросила:
- Мы едем не в дом Листера?
- Нет, я надеюсь еще застать в гавани корабль Этьена. Если мы поспешим, и удача будет на нашей стороне, у меня это получится.
Однако когда они прибыли в порт и справились о корабле, им указали на удаляющееся судно.
- Вы опоздали, - не без сочувствия сказал матрос. Алистэр бросил ему шиллинг, и они вернулись в карету.
- Я сожалею, - сказала Хелен. - Ты упустил возможность встретиться с другом, потому что спасал моих детей.
Уныло глядя в окно, Алистэр пожал плечами:
- Это не важно. Если бы мне пришлось снова делать выбор, я не изменил бы решение. Абигайль и Джейми важнее, чем информация, которую я мог получить от Этьена. К тому же, - он опустил занавеску и обернулся к ней, - не уверен, что мне бы понравились его известия.
Глава 18
А принцесса Симпатия тем временем жила во дворце своего отца и все же была печальна. Удалось ли ее благородному рыцарю спастись от чародея? Беспокойство за воина переполнило ее мысли, так что она больше не могла ни спать, ни есть и ночами бродила по комнатам. Король, ее отец, начал волноваться за здоровье дочери и приглашал ко двору бесчисленных лекарей и целителей. Никто из них не мог ответить, что беспокоит принцессу. Никто, кроме нее, не знал о Говорящем Правду, о его храбрости и о том, что он остался в плену у чародея.
И когда однажды ночью в ее окно влетела птица и оставила ей лист с тисового куста, принцесса сразу поняла, что это значит.
- Ты думаешь, он действительно друг сэра Алистэра? - спросил Джейми у Абигайль.
- Конечно, - ответила она уверенно. - Он ведь назвал имя Прудла.
Абигайль сомневалась, идти с незнакомцем или нет, но когда высокий человек со смешным лицом пришел в детскую, казалось, он знал, что делает. Он отпустил слуг и сказал детям, что он друг сэра Алистэра и заберет их к сэру Алистэру и маме. Что важнее всего, он сказал, что сэр Алистэр сообщил ему имя Прудла. Это убедило Абигайль, что лучше уйти с незнакомцем, чем оставаться в герцогском доме. Так что они последовали за высоким джентльменом, спустились вниз и сели в ожидающую их карету. Джейми впервые за эти дни выглядел счастливым. Когда они отъезжали, он едва не подпрыгивал от радости.
Сейчас они бок о бок сидели на обтянутом атласом диванчике в просторной комнате. Джентльмен покинул их под каким-то предлогом, и они остались одни. Лишь сейчас Абигайль подумала обо всех тех ужасных вещах, которые этот забавный джентльмен мог сделать с ними, если он не был другом сэра Алистэра.
Конечно, она постаралась скрыть свой страх от Джейми.
Джейми тут же повернулся и сказал:
- Ты думаешь…
Его прервала открывающаяся дверь. Джентльмен пришел снова, но теперь за ним следовала леди, за которой семенил маленький терьер.
- Маус! - крикнул Джейми, и собачка бросилась облизывать его руки.
Потом и Абигайль узнала его. Они с Джейми встречали Мауса и его хозяйку в Гайд-парке. Девочка поднялась и вежливо поклонилась леди Вейл.
Леди внимательно рассматривали Абигайль, пока Маус облизывал лицо Джейми.
- Как вы?
- Хорошо, миледи, - прошептала Абигайль. Словно огромный камень упал с ее сердца. Теперь все будет хорошо. Леди Вейл поможет им.
- Нужно послать за чаем и печеньем, - сказала леди Вейл. Она слегка улыбнулась, и Абигайль улыбнулась в ответ.
А потом случилось нечто совсем-совсем прекрасное. В коридоре послышались громкие голоса, и вбежала мама.
- Мои дорогие! - закричала она и, раскрыв объятия, бросилась к ним.
Джейми и Абигайль подбежали к матери. Ее руки были такими теплыми, она пахла так знакомо, что Абигайль вдруг расплакалась, уткнувшись в ее, плечо. И все они были так счастливы, даже Маус. И это было так чудесно!
Прошло довольно много времени, прежде чем Абигайль увидела сэра Атистэра. Он стоял в стороне и смотрел на них с едва заметной улыбкой. Сердце девочки счастливо дрогнуло. Абигайль отступила от матери, вытерла слезы и медленно пошла к сэру Алистэру.
- Я так рада видеть вас снова!
- Я тоже рад видеть тебя.
Его голос был глубоким и серьезным. Абигайль собралась с духом и решительно сказала:
- Простите меня за то, что я позволила Прудлу намочить ваш ранец.
Он помолчал, а потом слегка откашлялся и тихо сказал:
- Это ты прости меня. Я не должен был кричать на тебя, малышка. Это был всего лишь ранец. - Он протянул ей руку: - Простишь меня?
На глазах у Абигайль почему-то снова появились слезы. Она подала Алистэру руку. Его ладонь была твердой, большой и теплой, и когда она прикоснулась к ней, то почувствовала ее надежность.
Это было так, как будто она была дома.
* * *
Спустя час Алистэр стоял возле городского дома Вейлов и смотрел, как Хелен и дети прощаются с леди Вейл. Он обернулся к виконту:
- Спасибо, что помог их освободить. Вейл небрежно пожал плечами:
- Не стоит. К тому же ты единственный, кто понял, что твое с миссис Фицуильям присутствие на официальном завтраке в Бланшар-Хаусе ослабит бдительность наблюдателей. Так что дом Листера остался почти без охраны.
- И все же риск был. Он мог оставить много больше слуг для охраны детей.
- Мог, но не сделал этого. И единственный, кто пытался воспрепятствовать мне, был твой прежний слуга Уиггинс. - Вейл посмотрел на него, почти извиняясь: - Смею надеяться, ты не в претензии за то, что я спустил парня с лестницы?
- Вовсе нет, - ответил Манро с мрачной усмешкой. - Я только хотел бы, чтобы он сломал при этом шею.
- Ну, согласись, не все наши желания выполняются.
- Не все. - Алистэр смотрел, как Хелен улыбается и пожимает руки леди Вейл. Ее золотой локон упал на розовую щечку. - В любом случае я твой должник, Вейл.
- Не о чем говорить. - Виконт потер подбородок. - А ты не боишься, что Листер снова приедет за ними?
Алистэр решительно мотнул головой:
- Сомневаюсь. Он отказался от них в присутствии короля и своего наследника. Если этого мало, в интересах Кимберли оградить отца от любого общения с внебрачными детьми. Если слухи истинны, Абигайль и Джейми не единственные его внебрачные дети. К тому же у Кимберли достаточно законных братьев и сестер, и он должен увериться, что отец не растратит его наследство на всяких бастардов-полукровок.
- Действительно. - Виконт кивнул. - Между прочим, я слышал, что Хасселторп был на этом завтраке. Полагаю, ты воспользовался случаем поговорить с ним?
Алистэр посмотрел на карету и повернулся к виконту:
- Я видел его, и мы обменялись парой слов. - И?..
Алистэр помедлил лишь долю секунды. Как отметил Хасселторп, Сент-Обин был лучшим другом Вейла. С другой стороны, он давно умер. Пусть мертвые позаботятся о мертвых. Он повернулся и встретился с Вейлом взглядом.
- Он не знает ничего относящегося к делу. Я сожалею. Вейл поморщился:
- Конечно, это было маловероятно. Хасселторпа ведь там не было. Боюсь, мы никогда не узнаем, кто оказался предателем.
- Вероятно, так.
Леди расстались, дети и Хелен повернулись к карете.
- Просто… - тихо проговорил Вейл. Алистэр посмотрел на него:
- Что?
Вейл прикрыл глаза.
- Иногда я почти грежу о Рено. Он на том проклятом кресте, руки распяты в стороны, одежда и плоть истерзаны, черный дым поднимается к небу. - Он открыл потухшие глаза. - Я хочу, чтобы возмездие настигло того, из-за кого он там оказался.
- Я сожалею, - сказал Алистэр, потому что это было единственное, что он мог сказать.
Через мгновение он пожал руку Вейлу, поклонился леди Вейл и сел в ожидавшую их карету. Дети с воодушевлением махали Вейлам на прощание, когда карета покатила по улице. Хелен смотрела на них, улыбаясь. Потом она посмотрела и на Алистэра с той же улыбкой, и от этой улыбки он почувствовал почти физическую боль. Она была такой ласковой, такой любящей. Как будто он и не был уродливым мизантропом, живущим в своем безобразном замке. Он даже не обсуждал с ней, вернется ли она с ним в Шотландию. Может быть, когда-нибудь вдруг она изменит свое мнение, увидит, что замок Грейвз просто глухое провинциальное местечко, и покинет его. Он должен поговорить с ней об этом, о ее планах на будущее, но правда состояла в том, что он не хотел становиться соискателем ее сердца. И если это означало, что он трус, то так тому и быть.
Целый час, пока карета пробиралась через лондонскую толчею, дети не унимались, вспоминая происшедшее. В основном говорил Джейми. Он рассказал об их похищении и долгой дороге в Лондон с вероломным Уиггинсом. Алистэр заметил, что мальчик редко упоминал отца, а если это случалось, то всегда называл его герцогом. Дети словно и не воспринимали его как родителя. Возможно, так оно и было.
Как только они выехали из Лондона, карета свернула к небольшому постоялому двору и остановилась.
Хелен приникла к окну.
- Почему мы здесь остановились?
- Небольшое дельце, - ответил Алистэр уклончиво. - Подожди здесь, пожалуйста.
Он выпрыгнул наружу прежде, чем она смогла задать ему другие вопросы.
Кучер тоже сошел со своего места и спросил: - Вы сказали "полчаса", сэр? Алистэр кивнул:
- Точно.
- Как раз хватит времени, чтобы подкрепиться, - пробормотал кучер и вошел в здание.
Алистэр оглядел двор. Это было довольно маленькое заведение, другие кареты отсутствовали. Только в стороне, под ивами, стояла коляска, запряженная кобылой. Из дома вышел джентльмен и, прикрываясь рукой от солнечного света, стал осматривать двор. Заметив карету и Алистэра, он медленно направился к ним. У джентльмена были седые волосы, но когда он приблизился, Алистэр увидел его яркие глаза василькового цвета.
Джентльмен посмотрел на карету:
- Она? Алистэр кивнул:
- Я зайду в гостиницу. Я предупредил кучера, что мы задержимся на полчаса.
И, не дожидаясь ответа, пошел к дому.
- О чем это он? - пробурчала себе под нос Хелен, пока они ждали в карете.
В дверцу кареты постучали, и Хелен удивилась еще больше. Алистэр не стал бы стучать в свою собственную карету. Затем дверца распахнулась, и Хелен воскликнула:
- Папа! - Сердце ее едва не выскочило из груди.
Хелен не видела отца четырнадцать лет, но отчетливо помнила его лицо. Чуть больше морщин вокруг глаз и на лбу, короткий серый докторский парик, вот только губы сжаты больше, чем ей помнилось.
Отец смотрел на нее без улыбки.
- Могу я войти?
- Конечно.
Он забрался в карету и сел напротив. В черной куртке, черных бриджах и черном плаще он выглядел очень мрачным. Казалось, он не представлял, что ему теперь делать.
Хелен обняла своих детей и прижала к себе. Она кашлянула, а потом представила их:
- Это мои дети. Абигайль девять лет, а Джейми пять. Дети, это мой отец. Ваш дедушка.
Абигайль спросила:
- Как поживаете, сэр? Джейми просто смотрел и молчал.
Хелен подождала, не скажет ли отец что-нибудь, но он, казалось, немного смущался.
- Как мои братья и сестры? - спросила она немного официально.
- Все женаты и замужем. Тимоти женился только в прошлом году, на Эни Харрис. Ты помнишь ее? Она жила через два дома от нас.
- О да, малышка Энн Харрис!
Хелен улыбнулась с некоторой горечью. Энн было, всего пять, как Джейми, когда она ушла из дома к Листеру. Она провела почти целую жизнь вдали от своей семьи, от ее забот.
Отец кивнул, теперь у него была привычная и безопасная тема для разговора.
- Рейчел замужем за молодым доктором, моим бывшим учеником, и ждет второго ребенка. Рут вышла за моряка и теперь живет в Дувре. Она часто пишет, и каждый год приезжает в гости. У нее всего один ребенок, девочка. А у Маргарет целых четверо, два мальчика и две девочки. Два года назад она родила мертвого ребенка, тоже мальчика.
Хелен вздохнула:
- Мне жаль слышать это. Отец кивнул:
- Мама беспокоится, что Маргарет все еще горюет. Хелен разволновалась:
- А как мама?
- Ничего. - Отец рассматривал свои руки. - Она не знает, что я приехал сюда встретиться с тобой.
- Понятно…
Что она еще могла сказать на это? Хелен взглянула в окно. На крыльце дома в солнечных лучах нежилась собака.
- Я не должен был позволять ей отречься от тебя. Хелен в удивлении обернулась к нему. Ей никогда не приходило в голову, что отец с матерью не во всем могут быть согласны.
- Твои сестры еще не были замужем, и мать беспокоилась об их будущем, - сказал он, и морщины на его лице, казалось, стали еще глубже. - Ну и герцог Листер - могущественный человек, он вел себя уверенно и ожидал, что ты пойдешь с ним. Было легче просто отпустить тебя и умыть руки. Но вся эти годы я сожалел о своем решении. Надеюсь, ты сможешь меня простить.
- О, папа! - Хелен бросилась к отцу, чтобы обнять его.
- Прости меня, Хелен.
Она вернулась на свое сиденье и посмотрела на отца сквозь слезы.
- Боюсь, тебе нельзя вернуться домой. Твоя мать твердо стоит на своем, но я верю, что она передумает, если ты напишешь мне. И я надеюсь, что мне еще доведется увидеть тебя.
- Конечно, папа.
Он кивнул и коротко прикоснулся к щечке Абигайль и макушке Джейми.
- Мне надо идти, но я напишу тебе в замок сэра Алистэра Манро. - Он помедлил и сказал хрипловато: - Он кажется мне хорошим человеком.
Хелен улыбнулась, хотя ее губы дрожали:
- Так и есть.
Отец кивнул и вышел.
Хелен закрыла глаза, прижала руку к дрожащим губам, едва сдерживая слезы.
Дверца кареты снова открылась, и Алистэр сел напротив.
Когда Хелен открыла глаза, он внимательно смотрел на нее.
- Что он сказал? Он обидел тебя?
- Нет, нет. - И она во второй раз бросилась к противоположному сиденью, чтобы поцеловать Алистэра в щеку. Хелен села обратно и посмотрела на него: - Спасибо тебе. Огромное тебе спасибо.
Глава 19
Принцесса Симпатия собрала все волшебные снадобья и зелья, амулеты и заклятия, какие смогли бы дать ей силу, ведь она знала, что должна быть хорошо вооружена, когда встретится с чародеем. Однажды ночью она совсем одна вышла из своего дворца и отправилась в путешествие. А дорога была долгой и опасной. Страшно было возвращаться в замок чародея, но принцессе помогали воспоминания об ее бескорыстном спасителе.
Спустя несколько недель она стояла перед черным замком, а из-за горизонта поднималось солнце, возвещая новый день…
Возвращение в замок Грейвз длилось неделю. За эту неделю они сменили не один гостиничный номер, и все это время дети были рядом с ними. Хелен не могла выпустить их из виду, и Алистэр не был против того, чтобы и ночи она проводила вместе с ними. Может, именно поэтому в первый же вечер их возвращения в замок, едва часы пробили девять, Алистэр вышел из своей спальни и направился к ее комнате.
Он и сам не мог полностью объяснить свои действия. Он хотел, нуждался в том, чтобы восстановить отношения с Хелен. Ему необходимо было удостовериться, что все остается как прежде. Он нуждался в ней и не хотел, чтобы их время закончилось. Он ощущал в себе эту слабость, и это лишь подгоняло его.
И еще он боялся, что теперь у нее нет причин оставаться, с ним в замке. Хелен не нуждалась в работе, во всяком случае, в обозримом будущем. У нее было достаточно драгоценностей, которые ей подарил Листер когда-то. И к тому же ей больше не было необходимости скрываться от него.
Но теперь напрашивался вопрос: как скоро она захочет оставить его?
Алистэр отбросил тягостные мысли и постучал в комнату Хелен. Затем осторожно толкнул дверь, и та легко открылась. Перед ним стояла Хелен в одной рубашке. По всей видимости, она ждала его.
Алистэр взял ее за руку и повел за собой к своей комнате. Его желание было чудовищно сильным, и он боялся, что не сможет управлять собой. Едва они вошли в его комнату, как Алистэр обнял Хелен и прижался губами к ее губам. Она была такой мягкой и податливой!
Его руки пробежали по ее плечам, вниз, к нежным изгибам, затем накрыли грудь.
- Алистэр!.. - Хелен, задыхаясь, оторвалась от него и подняла на него широко открытые глаза.
- Ш-ш-ш… - Он подхватил ее на руки и понес к кровати.
- Нам необходимо поговорить, - сказала Хелен.
- Не сейчас. Просто позволь мне… - Алистэр нежно опустил ее на свою большую кровать, и золотые локоны Хелен разметались по подушке. Она была прекрасна! Он не был богом и не заслуживал ее, но он брал что мог, пока ему было позволено.
Он сбросил с себя одежду и навис над Хелен. Она смотрела на него снизу вверх, и он не мог оторваться взгляда от ее прекрасных глаз. Они были огромные и такие невозможно невинные! Хелен нежно и заботливо погладила его покрытую шрамами щеку. Она ничего не говорила, но ее взгляд, выражение лица, ее прикосновения заставляли кипеть его кровь.
Он долго целовал Хелен, а потом снял с нее рубашку и лег сверху.
Люди говорят о райском блаженстве загробной жизни, но это было единственное блаженство, которого он хотел в этой жизни и после нее: чувствовать обнаженную кожу Хелен. Вжимать свою возбужденную плоть в нежный бархат ее живота. Ощущать ее интимный женский запах и чувствовать тепло ее кожи. Боже, если б была для него надежда на рай, он отказался бы от нее и с радостью навсегда остался бы в объятиях Хелен!
Он прошелся ладонями по ее бокам, талии, плавным округлостям бедер и коснулся пальцами ее жаркого лона. Она была влажной, готовой принять его. Он и сам не мог больше ждать ни мгновения.
Он вошел в нее, в ее тепло, ее мягкость.
Домой.
Она была тесной, несмотря на готовность.