Выбранное ею платье казалось ей сначала слишком нарядным даже для лондонского бала. Однако, когда девушка спустилась вниз, она поняла - главное, что отличало ее от других дам, - отсутствие у нее драгоценностей.
Горничная, приставленная к ней, сказала ей об этом:
- Раз уж у вас нет украшений, мисс, может, приколоть к волосам какие-нибудь цветы, а заодно украсить ими и платье?
Мирисса захлопала в ладоши.
- Как любезно с вашей стороны подумать об этом, Мэри, - сказала она. - Не думаю, что кто-нибудь заметит меня, но мне не хотелось бы, чтобы моим собственным родным стало за меня стыдно.
- Они никогда не будут стыдиться вас, мисс, - искренне заверила ее Мэри, - но вот этот букетик белых роз я приколю вам к волосам.
Мирисса отметила, что белые розы, несомненно, украсили ее наряд. Другой букетик роз Мэри закрепила в вырезе лифа, который Нириссе показался слишком глубоким еще тогда, когда она первый раз надевала платье.
Мо, спустившись вниз и увидев на Дельфине сверкающее бриллиантами и жемчугом ожерелье и сережки, а также браслеты на обоих запястьях, она ощутила, что ее неприметность слишком бросается в глаза.
Войдя в гостиную, ома сразу подошла к отцу, по выражению его лица увидев, как ему хорошо.
Когда к ним присоединился Гарри, восторгавшийся всем увиденным вокруг, Мирисса заметила, что и брат сияет от счастья и выглядит еще более привлекательным, чем обычно, После обеда он даже не подошел к сестре, будучи очень занят разговором с одной прекрасной особой в сверкающих сапфирах, с которой он, не переставая смеяться ее милым шуткам, затем сразу же проследовал в танцевальную залу.
Нирисса, протанцевав пару раз, поспешила поскорее подняться наверх и лечь спать, пока никто не заметил.
"Это был замечательный вечер! - сказала она себе. - И я не хочу портить его чувством, будто люди вынуждены разговаривать со мной лишь потому, что я сижу или стою в одиночестве".
Нирисса надела подаренную Дельфиной окаймленную кружевом нижнюю юбку и поверх нее шикарный костюм для верховой езды, сшитый из мягкой голубой ткани. Причесываясь, девушка подумала, что нет никакой необходимости соблюдать правила хорошего тона и надевать элегантную шляпку для верховой езды, так как в столь ранний час ее все равно никто не увидит.
Дома она всегда ездила верхом с непокрытой головой и, полагая, что, кроме Гарри, рядом никого не будет, почувствовала себя более уверенно и свободно.
Она осторожно приоткрыла дверь своей спальни так, чтобы никого не потревожить, и на носках прошла мимо комнаты отца, зная, что дверь Гарри расположена напротив.
Не постучав, Нирисса приоткрыла дверь, предполагая увидеть брата, ожидавшего ее.
К удивлению девушки, он и не думал просыпаться.
Она хотела потормошить его, но поняла, что все попытки будут напрасны. Гарри спал беспробудным сном, мягко посапывая, а его одежда небрежно валялась на ступе и на полу.
Минуту Нирисса смотрела на брата.
А затем сделала вывод, что Гарри поздно лег спать, слишком увлекшись превосходным вином герцога.
Хорошее вино, доставляемое из Оксфорда, было редкостью у них в доме из-за отсутствия денег, поэтому оно действовало на Гарри сильнее, чем на любого другого мужчину его возраста, выпившего столько же.
Нирисса подошла ближе к кровати и, глядя на брата в тусклом свете отдернутых штор, подумала, как он молод и уязвим.
Мирисса решила, что сегодняшний день должен быть особенным для Гарри, ведь именно сегодня он увидит великолепных лошадей, достоинства которых юноша сможет обсудить с их владельцами. И если герцог будет благосклонен к нему, то молодой Стэнли получит приглашение посетить Пин еще раз.
Очень тихо, крадучись, она вышла из комнаты закрыла за собой дверь и стала спускаться вниз.
Вчера вечером Гарри показал ей путь к конюшням, поэтому девушка без труда нашла дорогу, встретив лишь нескольких слуг, удивленных появлением гостей в такую рань.
Нирисса предполагала, что в конюшнях будет столь же безлюдно.
Как только девушка нашла конюха и попросила оседлать лошадь для прогулки верхом, ее желание было немедленно выполнено.
К ней подвели достаточно объезженного, но ретивого гнедого жеребца, и Нирисса немного волновалась, садясь в седло. Однако это был один из самых прекрасных моментов в ее жизни.
- Если вы возьмете вправо от конюшен, мисс. - посоветовал конюх, - там будет долина, где вы сможете поехать галопом.
- Спасибо, - улыбнувшись, ответила Нирисса, зная, что все приготовления к ярмарке велись в другой стороне.
Конь Нириссы слушался малейшего движения уздечки, поэтому девушка ехала медленно и, сознавая, что впервые сидит в седле такого прекрасного скакуна, наслаждалась поездкой.
Она ехала через парк, стараясь, чтобы копыта не попали в кроличьи норы под деревьями, когда увидела долину, которую описывал конюх.
"Целая миля", - подумала Нирисса и, сделав глубокий вдох, стегнула коня, сознавая, что никогда в жизни не ездила так быстро.
Было приятно ощущать легкое прикосновение ветра на лице и слышать глухой стук копыт.
Утреннее солнце слепило глаза, когда она неслась по долине и думала, что сейчас очутится в одной из волшебных сказок, придуманных ею во время работы в доме отца.
Прервав стремительный галоп, Нирисса дала жеребцу возможность перевести дыхание.
Остановившись, она почувствовала, что кто-то все время сопровождал ее, и оглянулась.
Несколькими секундами позже всадник настиг ее. Это был герцог. Остановившись рядом, он произнес:
- Доброе утро, мисс Стэнли! Когда мой конюх сказал мне, что одна дама поехала верхом, я предположил, что это могли быть только вы!
- Почему вы так решили? - удивилась Нирисса.
- Потому что все остальные мои гостьи еще спят, оберегая свою красоту.
Нирисса рассмеялась. Его слова прозвучали очень забавно.
Сам он выглядел даже слишком величественно в своем элегантном костюме в седле крупного черного жеребца.
Разговаривая с ней, герцог снял шляпу, и Нирисса тотчас почувствовала волнение, когда ом пристально посмотрел на ее непокрытую голову.
- Я… не могла предположить… что встречу кого-нибудь так рано, - стала оправдываться Нирисса. - Боюсь, я выгляжу несколько необычно.
- Вы выглядите прекрасно, - возразил герцог, - и свежи, как весна!
Несмотря на явно насмешливые ноты в голосе герцога, его манера говорить совсем не смущала девушку.
- Надеюсь… вы не сердитесь на меня за то, что я взяла вашу лошадь без разрешения, - продолжала Нирисса. - Но Гарри сказал… вы разрешили ему брать лошадей, когда он пожелает… Я надеюсь, это распространяется и на меня.
- Мои конюшни в вашем распоряжении, - ответил герцог. - Но где же Гарри?
- Он еще спал, когда я собралась на прогулку, и мне не хотелось его будить. Герцог хмыкнул.
- Это последствия поздних бдений, красивых женщин и непредсказуемой карточной игры! Нирисса тяжело вздохнула, а затем сказала:
- Не хотите ли вы сказать… что Гарри увлекся игрой прошлым вечером.
- Вас это поражает?
- Это не поражает меня, - ответила Нирисса. - Это меня пугает.
Помолчав, она продолжила:
- Пожалуйста, ваше сиятельство, не позволяйте Гарри таких сумасбродств, как игра в карты или пари. Он не может оплатить их!
- Вы действительно так бедны?
- Мы бедны как церковные крысы, - ответила Нирисса. - У Гарри сейчас есть немного… совсем немного денег, но ему придется растянуть их буквально на несколько лет.
Ее голос становился испуганным всякий раз, когда она думала о безумствах Гарри, о том, что он бросает деньги на ветер за карточным столом, хотя не может позволить себе купить ни лошадь, ни одежду, в которой нуждается.
Она и не догадывалась, что герцог внимательно наблюдает за выражением ее лица, до тех пор, пока он не сказал:
- Вы говорите, что у Гарри сейчас совсем немного денег. Я понимаю, что под нуждой все подразумевают разное, но обилие изысканных кушаний и отменные вина на вашем столе вдень моего посещения вряд ли говорят о вашей крайней бедности.
Нирисса услышала иронию в его голосе, словно он думал, будто она рисуется, и заняла оборонительную позицию.
- Вечер, когда вы обедали в доме моего отца, был особенным, ваша светлость.
- В каком смысле?
Слишком поздно Нирисса поняла, что не должна была говорить так много, и стала придумывать, как бы ему ответить.
Желая подтвердить свои предположения, герцог спросил:
- Конечно, вы должны простить меня, если я не прав, но, видимо, еда, приготовленная столь великолепно тем вечером, была оплачена вашей сестрой.
Яркий румянец залил щеки Нириссы. Глядя на ее смущение и на то, как она отвела глаза, герцог убедился в своей правоте и продолжил:
- А ваши слуги действительно были больны?
Нирисса испугалась.
- Пожалуйста, вы не должны… задавать мне такие вопросы. И сейчас, когда наши лошади отдохнули, мы могли бы продолжить верховую прогулку.
- Разумеется, если вы хотите, - согласился герцог. - Признаюсь, вы меня заинтриговали. Я и понятия не имел о вашем с братом существовании, пока вы не материализовались столь неожиданно и в таком неожиданном месте.
Теперь Нирисса по-настоящему забеспокоилась и сказала:
- Пожалуйста… ваше сиятельство, вы не могли бы забыть эту беседу… и пообещать мне не упоминать о ней… Дельфине.
- Вы говорите это так, будто боитесь своей сестры, - упрекнул ее герцог.
- Мои чувства не могут быть интересны вашей светлости… Пожалуйста! - уклончиво ответила Нирисса.
Она почувствовала, что сказанное ею лишь ухудшило положение. Девушка пришпорила коня, и тот понесся прочь, Потребовалась секунда или две, чтобы герцог догнал ее, и затем, как только кони поравнялись, они перешли на галоп, пытаясь обогнать друг друга.
Нирисса понимала, что это невозможно, и все равно хотела бросить ему вызов, желая доказать, сама не зная почему, что она не "пустое место", не ничтожество, и победить его хотя бы в скачке.
Однако герцог был слишком хорошим наездником, и когда он натянул поводья, останавливая жеребца, тот был на полкорпуса впереди ее коня.
Но все равно скачка увлекла Нириссу. Глаза девушки искрились, солнце играло на ее волосах.
- Я никогда раньше не ездила на таком прекрасном коне! - воскликнула она, едва переведя дыхание. - Я вам так благодарна! Спасибо вам! Я запомню эту прогулку на всю жизнь!
- Надеюсь, в вашей жизни будут гораздо более волнующие и приятные воспоминания, чем это! - заметил герцог.
- Я так не думаю! - ответила Нирисса. - Мне бы хотелось, чтобы наша прогулка не заканчивалась… Никогда не заканчивалась!
Герцог усмехнулся.
- Я думаю, что удовольствие, полученное от скачки - пусть и на превосходнейшей лошади, - постепенно исчезло бы, не имей мы в виду иных впечатлений.
- Вы говорите так оттого, что у вас все есть, - возразила Нирисса, - и хотя вы можете не верить этому, но для обычных людей одного удивительного события достаточно, чтобы сделать их счастливыми и заполнить их жизнь.
- Я думаю, мисс Стэнли, вы имеете в виду любовь. Только любовь, как я слышал, способна сделать даже самую скучную и унылую жизнь настолько замечательной, что больше ничего и не нужно.
- Это правда, - согласилась Нирисса, - мама никогда не придавала значения тому, что не может позволить себе иметь лошадь, устраивать роскошные пиршества, ездить в Лондон, покупать дорогие наряды, - она была счастлива с папой.
- Это идеал, к которому стремитесь и вы, - заметил герцог, словно желая высказать свое одобрение, - муж, который наполнит вашу жизнь любовью, а все остальное не будет иметь никакого значения.
Проезжая под сенью деревьев в полной тишине, Нирисса задумалась над словами герцога.
Поскольку он говорил спокойно и его голос звучал искренне, девушке захотелось ответить ему той же искренностью, словно она затронула эту тему в разговоре с отцом, как часто бывало, когда тот находил время для общения с дочерью.
И Нирисса мягко сказала:
- Конечно, мне хотелось бы выйти замуж и иметь свой собственный дом. Я готова разделить с будущем мужем все, что пошлет нам судьба, и, как вы говорите, остальное не будет иметь значения.
Говоря это, она думала о том, как Дельфина вышла замуж за лорда Брэмвелла лишь из-за его богатства и уже на другой день призналась себе, что не может выносить общества этого скучного человека.
- А у вас есть уже на примете человек, с которым вы могли бы разделить судьбу в этой сказочной стране?
Слова герцога зазвучали несколько цинично и чуть-чуть язвительно, и Нирисса снова рассмеялась.
- Когда вы затронули эту тему, я действительно подумала о том, ваше сиятельство, что хотела бы провести мою жизнь с этим джентльменом. - Она похлопала лошадь по холке. - Я уверена, он будет более покладистым и добрым, чем любой мужчина.
- Мы говорим не о любом мужчине, мисс Стэнпи, - ответил герцог, - а о том человеке, которого вы любите и который, разумеется, любит вас.
Нирисса почувствовала, что герцог снова дразнит ее, и сказала:
- Я начинаю казаться самой себе ужасно глупой и неосведомленной, говоря о таких вещах. Расскажите мне лучше о ваших лошадях. Сколько их у вас?
- Теперь вы убегаете от темы, которая заинтересовала меня, - возразил герцог.
- Наши знания неравны, - сказала, не задумываясь, Мирисса. - Вы осведомлены в данном вопросе, тогда как я не имею ни малейшего представления о нем.
- Вы никогда не были влюблены?
- Мы живем очень спокойно в "Приюте королевы", - уклончиво сказала Нирисса. - Люди, приезжающие навестить папу, немолоды, очень образованны и охотнее сосредоточивают свое внимание на камнях и методах строительства, нежели на женщинах.
Герцог, смеясь, произнес:
- Печальная история, мисс Стэнли, но вы можете наверстать упущенное, развлекаясь в компании множества мужчин, которых вы увидите сегодня.
- Мы прибыли сюда, чтобы посмотреть на ваших лошадей, ваше сиятельство, - быстро парировала Нирисса, и герцог снова захохотал.
Они ехали назад через красивый лес, который должен был бы быть населен гномами, феями и драконами из детских сказок.
Их взорам открывался чудесный вид: пруд, окруженный цветущими ирисами, в водах которого, как в зеркале, отражались ветки плакучих ив.
- Когда я был маленьким, мне всегда казалось, что это место заколдовано, - неожиданно произнес герцог.
Нирисса удивленно посмотрела на него, прежде чем сказать:
- Наверное, так оно и есть, мы можем постичь мир природы, только окунувшись в него.
- Бы иногда ощущаете себя частью природы?
- Всякий раз, когда мне это удается, - просто ответила Нирисса, - у меня часто не хватает на это времени.
Герцог выглядел озадаченным, и она продолжила:
- Папа очень одинок; с тех пор, как мама умерла, он с головой ушел в свои книги, о которых любит мне рассказывать, а иногда и читать свои записи. Временами это отвлекает его от тоски. К сожалению, на моих плечах лежит еще и работа по дому.
Сжав губы, герцог произнес:
- Уже тогда мне показалось довольно странным недомогание слуг, заболевших в последний момент, и ваше внезапное возвращение от друзей, у которых в доме корь.
Нирисса воскликнула;
- Прошу вас, забудьте об этом! А вы все допытываетесь… что-то у меня выведываете… Ну зачем вам интересоваться… положением дел в нашей семье?!
- Почему бы и нет?
- Дельфина будет очень… - Нирисса запнулась.
Она была так взволнована, что чуть было не проговорилась, как Дельфина рассердится, узнав, что им не удалось ввести герцога в заблуждение своим спектаклем, подготовленным специально для него.
- Обещайте мне, пожалуйста, - попросила Нирисса, - не упоминать о нашей беседе в разговоре с Дельфиной.
- Я уже дал вам слово, - сказал герцог. - Доверьтесь мне, Нирисса, у вас с Гарри не будет никаких сложностей. Я не люблю причинять людям зло без надобности.
В гнетущей тишине Нирисса, глядя в сторону, заметила:
- Это довольно… трудно, но мне хочется, чтобы папа и Гарри наслаждались пребыванием в таком прекрасном месте… и не сожалели об этом впоследствии.
- Вы думаете, они будут сожалеть? - поинтересовался герцог.
- Только если вы причините нам зло, - ответила Нирисса.
- Впредь я обещаю не делать ничего, что могло бы вас расстроить, - заверил он. - Я хочу, чтобы вы наслаждались пребыванием здесь, а этого совсем нетрудно достичь.
- Да, конечно, - согласилась с ним Нирисса. - Вы очень добры к нам, сэр!
Снова наступила тишина. Герцог неохотно произнес:
- Мне кажется, нам следовало бы вернуться, смею полагать, что вы голодны.
- Вы угадали, я как раз подумала о завтраке, - улыбнулась Нирисса.
Они рысью выехали из леса, возвращаясь к дому через парк.
Показавшийся вдали дворец герцога восхитил ее. Она никогда не видела такого великолепного зрелища.
Она подумала, что и дом, и его владелец словно пришли в этот мир из волшебной сказки.
Помолчав некоторое время, герцог произнес:
- Вы думаете о моем доме?
- Да, - ответила она, - и о вас.
- Что же вы думаете?
- Вы оба кажетесь мне нереальными… как будто снитесь мне… Герцог засмеялся.
- Я сочту это за лучший комплимент, который мне когда-либо говорили, но сны иногда становятся реальностью.
Взглянув еще раз на дом, девушка сказала;
- Думаю, что тот, кто построил Пин, возвел не только стены, он вложил в них свое сердце и душу. Я чувствую, лишь так можно было сделать замок настолько совершенным и одновременно человечным и божественным!
Она говорила это больше себе, чем герцогу, и только поняв, что он смотрит на нее, осознала, что была слишком несдержанна.
- Простите, - быстро сказала она, - но вы спросили у меня, что я чувствую.
- Именно это я и хотел услышать, - тихо заметил герцог.
В полном молчании они достигли дверей дома.
Ярмарка лошадей - вот о чем мечтал Гарри, поэтому они с Мириссой потратили уйму времени на осмотр лошадей. Девушка тоже получила огромное удовольствие.
Только ближе к вечеру Дельфина, прежде демонстративно игнорировавшая сестру, подошла к ней и сказала:
- Нирисса, один человек хочет с тобой познакомиться, и я обещала ему представить тебя должным образом.
Около нее стоял высокий мужчина с военной выправкой, с закрученными усами, которого Нирисса уже заметила прошлым вечером и нашла не слишком приятным. За ужином он сидел рядом с ней, довольно громко смеялся, а понижая голос и закрывая рот рукой, отпускал едкие замечания в адрес других гостей.
Она вспомнила его плохие манеры и подумала, что мама сочла бы его невоспитанным.
Дельфина представила его.
- Сэр Монтегю Хэпбан, а это, сэр Монтегю, как вы уже знаете, моя младшая сестра Нирисса.
- Чрезвычайно рад знакомству с вами! - сказал сэр Монтегю. - Я надеялся потанцевать с вами вчера вечером, но вы, увы, исчезли, и я напрасно искал вас.
Дельфина засмеялась.
- Это так непохоже на вас, сэр Монтегю, вы всегда добиваетесь цели.
- Да, - ответил он. - Это вопрос времени.