- Только представь, насколько твоя задача проще моей, - ответил Эллиот. - Мне теперь придется добиваться тринадцати подскоков, а тебе достаточно и одного.
- Думаю, единственное, чему я научилась, так это не тратить силы попусту, - призналась Ванесса.
Последняя попытка, и - о чудо! - камешек прыгнул целых три раза!
Ванесса восторженно закричала и победно взглянула на мужа.
- Да, - сдержанно заметил Эллиот, подняв брови. - Может быть, мне все-таки стоит нырнуть и поймать руками рыбу?
Ванесса дала себе слово, что непременно заставит его улыбнуться. А потом и рассмешит. Но серьезный вид супруга ее не тревожил. Сомневаться не приходилось: он наслаждался жизнью ничуть не меньше, чем она сама.
На третий день молодожены обошли вокруг озера и на дальнем его берегу начали подниматься по склону, сплошь покрытому цветущими нарциссами. С противоположного берега этой красоты не было видно: ее закрывала лента склоненных над водой ив. Сияющие на солнце желтые головки весело кивали, раскачиваясь в легких дуновениях свежего ветра.
- Ой, посмотри, Эллиот! - закричала Ванесса, как будто он мог не заметить. - Только взгляни!
Раскинув руки и подставив лицо солнцу, она закружилась среди цветов.
- Доводилось ли тебе видеть что-нибудь красивее? - спросила Ванесса, остановившись, но так и не опустив руки.
Виконт стоял на берегу и внимательно на нее смотрел.
- Возможно, - ответил он. - Вот только не припомню, что и когда именно. Подозреваю, что ты все-таки знала о существовании этого места и специально оделась в тон. Очень хитро и предусмотрительно.
Ванесса оценила шутку. На ней было платье лимонного цвета и накидка в тон, а на голове - любимая соломенная шляпа с цветами.
- Предполагала произвести на тебя впечатление, - наконец ответила она, просияв улыбкой.
- Произвела.
Ванесса так и стояла, потупив взор, а Эллиот направился к ней. Подошел вплотную, наклонился и поцеловал в губы. Она крепко обняла его за шею и тоже поцеловала.
Ей нравился этот тяжелый взгляд из-под полуопущенных век. Он заставлял чувствовать себя желанной. Ванессе до сих пор не верилось, что Эллиот способен ее желать. Но, судя по всему, так оно и было. Вряд ли он постоянно думал только о тех наследниках, ради которых на ней женился. Она посмотрела в синие глаза и снова улыбнулась.
Это был самый счастливый миг трех счастливых дней. Ванесса чувствовала себя влюбленной и знала, что он тоже влюблен.
- Даже если бы домашние и садовники не получили строгий приказ не появляться в этих краях, этот уголок все равно остался бы уединенным, - заметил Эллиот. - Я и сам ни разу не был здесь в это время года.
Уединенный уголок.
Сомневаться в его намерениях не приходилось. Ванесса ощутила уже знакомое жжение между ног.
- Никто сюда не придет? - уточнила она и облизнула внезапно пересохшие губы.
- Никто.
Эллиот быстро скинул пальто, расстелил на траве и жестом пригласил разделить с ним ложе.
Они любили друг друга прямо на земле, в окружении золотисто-зеленой весны, под щедрыми солнечными лучами, почти горячими в укрытии деревьев, цветов и крутого склона.
Близость оказалась торопливой, жадной и восхитительно озорной, потому что на самом деле в любую минуту на берегу мог кто-нибудь появиться. А то, что оба оставались почти полностью одетыми, придавало сцене особую, исполненную эротики пикантность.
- Хочу собрать букет домой, - сказала Ванесса, когда оба встали и привели себя в порядок. - Можно?
- Это твой дом, - ответил Эллиот. - Ты хозяйка Финчли-Парка и можешь делать все, что душе угодно.
Она радостно улыбнулась.
- Разумеется, в пределах разумного, - торопливо добавил Эллиот.
- Помоги, пожалуйста, - попросила она, наклоняясь, чтобы сорвать цветок у основания длинного стебля.
- Достаточно? - поинтересовался Эллиот, показывая пучок из дюжины нарциссов. У Ванессы в руках было уже раза в два больше.
- Мало, - решительно возразила она. - Давай соберем столько, сколько поместится в руках. Наполним садовый домик солнцем и весной. А еще не забудь сорвать несколько красивых веток.
Вскоре они возвращались по берегу, нагруженные охапками цветов.
- Остается надеяться, - заметила Ванесса возле двери, - что найдется достаточно ваз и кувшинов. Букеты непременно должны стоять в каждой комнате.
- Слуги все сделают, - пообещал Эллиот, с трудом открыв дверь и придерживая ее спиной, чтобы пропустить жену вперед.
- Ну уж нет, ни за что! - решительно запротестовала Ванесса. - Расставлять цветы - одно из высших наслаждений в жизни. Сейчас покажу, как это делается. Пойдем, поможешь.
- Лучше я пойду и посмотрю, - ответил Эллиот. - Скажешь спасибо за то, что не стал помогать. Ничего не понимаю в цветах.
Но он все-таки не остался в стороне и принял посильное участие в работе. Наполнил вазы водой, а потом, послушно следуя указаниям Ванессы, разбирал цветы и обрезал концы стеблей. Затем разносил вазы по комнатам и устраивал их на комодах и столах, в то время как Ванесса стояла поодаль и, окидывая картину критическим взглядом, отдавала распоряжения.
- Полдюйма вправо, - командовала она, для верности показывая направление рукой. А теперь на четверть дюйма влево. Все! Отлично!
Эллиот повернулся и пристально на нее посмотрел. Ванесса рассмеялась.
- К совершенству надо стремиться даже в том случае, если достичь его заведомо невозможно. Все, за что берешься, надо делать добросовестно и творчески.
- Да, мэм. Но что, по-вашему, станет с цветами после того, как завтра мы вернемся в большой дом?
Ей не хотелось возвращаться в большой дом. Хотелось жить здесь - всегда, постоянно, вечно. Но ведь остановить время еще никому не удавалось.
- Завтра не существует до тех пор, пока не настанет новый день, - ответила она. - А сегодня надо думать о сегодняшнем дне. Сегодня будем радоваться нарциссам.
- А ты знаешь стихотворение? - поинтересовался Эллиот.
- То, которое написал Уильям Вордсворт? - догадалась Ванесса. - "Толпу нарциссов золотых"? Еще бы!
Она на мгновение задумалась, вспоминая, и продекламировала:
Бесчисленны в своем мерцанье,
Как звезды в млечности ночной,
Они вились по очертанью
Излучины береговой.
- И теперь мы даже знаем, как поэту удалось на них набрести!
- А все-таки кое в чем наш круг чтения совпадает, - заметил Эллиот.
- Кое в чем.
Ванесса обвела вазы с цветами счастливым взглядом. Впереди ее ждал еще один медовый вечер, за которым следовала еще одна медовая ночь.
Но завтрашний день уже был помянут.
Завтра они вернутся в большой дом, и начнется настоящая семейная жизнь.
Но почему-то думать об этом не хотелось.
Тревожило неясное, туманное, но определенно дурное предчувствие.
На следующее утро, сразу после завтрака, супруги пошли в большой дом. Низкое серое небо угрожающе хмурилось.
В доме не оказалось никого, кроме слуг и мистера Боуэна. Все гости разъехались еще вчера, а леди Лингейт и Сесил рано утром отправились в Лондон. Эллиоту и Ванессе предстояло последовать за ними на следующий день.
Ванесса первым делом отправилась осматривать свою новую спальню и примыкающую к ней гардеробную, а Эллиот остался в кабинете, чтобы поговорить с секретарем и разобрать скопившиеся за три дня письма.
Однако пробыл он там недолго. Не прошло и получаса, как, постучав в дверь, он открыл ее и вошел.
- Как просторно! - восхитилась Ванесса, разведя руки. - В два раза больше моей комнаты в садовом доме.
- А как же? - пожал плечами Эллиот. - Комната виконтессы.
Только сейчас Ванесса поняла, что оказалась в совершенно ином мире.
- Хочу съездить в Уоррен-Холл и проверить, как идут дела у Мертона, - сообщил виконт. - Хочешь поехать со мной? Возьмем экипаж; собирается дождь.
- Конечно, хочу, - тут же согласилась Ванесса.
Во время короткого медового месяца жизнь словно повисла в воздухе. Она почти не думала ни о сестрах, ни о брате, ни о ком-то другом. Мир ограничился садовым домом и озером, а они с Эллиотом остались единственными людьми на всем белом свете. Адам и Ева в райском саду.
Сейчас Ванесса внезапно осознала, что не видела родных целых три дня и невероятно соскучилась.
Приезд в Уоррен-Холл совпал с первыми каплями дождя и резкими порывами холодного ветра.
До чего же им повезло с весенней погодой, подумала Ванесса. Сейчас три солнечных, теплых дня казались далекими и почти нереальными, как будто закончились не сегодня утром, а несколько недель назад.
Маргарет сидела в гостиной одна. Она поклонилась лорду Лингейту и крепко обняла сестру. Рассказала, что гости уехали вчера. Стивен занимался с одним из учителей в библиотеке. Утром он отправился на верховую прогулку с мистером Грейнджером и вернулся позже назначенного времени, за что и получил примерный нагоняй. Кэтрин отправилась на прогулку.
- Надеюсь, что скоро вернется, - заметила Маргарет, глядя в мокрое от дождя окно. - Не то промокнет до нитки.
Виконт отправился в библиотеку, оставив сестер наедине. Ванесса села возле камина и внимательно посмотрела на Маргарет. Та выглядела ужасно бледной.
- С тобой все в порядке, Мег? - Она не смогла скрыть тревогу. - Что-нибудь случилось?
- Ровным счетом ничего. - Маргарет улыбнулась. - Ну а ты, Несси? Как твои дела?
Ванесса откинулась на спинку кресла.
- Правда, стояла чудесная погода? - ушла она от ответа. - Садовый дом в Финчли-Парке просто прелесть, и озеро восхитительно. Мы катались на лодке. Вчера гуляли по берегу и нарвали целую охапку нарциссов, а на поляне их даже не стало меньше. Поставили по букету в каждой комнате. Такая красота!
- "Мы", - повторила Маргарет. - Значит, все хорошо, Несси? Ни о чем не жалеешь? Выглядишь счастливой.
- Все равно от жизни не скроешься, - ответила Ванесса. - Завтра поедем в Лондон, а на следующей неделе предстоит знакомство с королевой - честно говоря, пугающая перспектива. Придется встречаться с множеством людей, ездить с визитами и… и так далее. Но конечно, я ни о чем не жалею, глупышка. Я же сама этого хотела. Помнишь наш разговор?
- О Несси! - вздохнула Маргарет. На красивом лице снова проступила тревога. - Если ты сможешь стать счастливой, значит, буду счастлива и я.
Голос у сестры дрогнул. У Ванессы не осталось сомнений - что-то определенно случилось. Но не успела она спросить, как дверь распахнулась, и в комнату влетела розовощекая Кэтрин. Глаза ее сияли.
- Уф, - выдохнула она, прижимая руку к груди. - Совсем запыхалась. Не могла решить, спрятаться от дождя в часовне или бежать домой.
. - И, судя по всему, решила бежать, - заключила Ванесса, вставая.
- Ужасно этому рада. - Кэтрин подошла, чтобы обнять сестру. - Увидела возле подъезда экипаж виконта Лингейта и побежала! Я так по тебе соскучилась!
- И я по тебе, - улыбнулась Ванесса.
- Если бы ты только знала, какими красивыми вы оба выглядели во время свадьбы, - затараторила Кэтрин, едва устроившись в кресле. - А как прошли три дня у озера? Тебе понравилось?
- Очень понравилось, - скромно ответила Ванесса, изо всех сил стараясь не покраснеть. - Идиллическое место. Была бы рада остаться там навсегда. Ну а тебе понравились гости?
Кэтрин нетерпеливо наклонилась, не в силах скрыть возбуждения.
- О Несси! - взволнованно заговорила она. - Ты не единственная недавно вступила в брак. Мег уже рассказала? Из Рандл-Парка переслали письмо для сэра Хамфри и леди Дью. К счастью, оно их застало: пришло перед самым отъездом. Мег рассказала?
- Нет.
Ванесса взглянула на старшую сестру. Та сидела прямо, сложив руки на коленях. На лице застыла странная полуулыбка.
- Письмо от Криспина Дью, - доложила Кэтрин.
- О Кейт! - не удержавшись, воскликнула Ванесса. - Ведь он не ранен, правда?
Но тут она вспомнила, с чего начался рассказ, и вновь посмотрела на старшую сестру.
- Нет, что ты! - ответила Кэтрин. - Только что женился. В Испании и на испанке. Пока экипаж не отправился в Трокбридж, здесь было столько шума, столько восторгов! Правда, леди Дью жалела, что не попала на свадьбу. И Ева с Генриеттой тоже.
- О! - тихо произнесла Ванесса, не сводя глаз с лица Маргарет. Та сидела молча, все с той же ужасной мертвой полуулыбкой на губах.
- Я дразнила Мег, - продолжала щебетать Кэтрин. - Вспомнила, что, когда я была еще маленькой, они с Криспином ужасно нравились друг другу - точно так же, как вы с Хедли.
- А я ответила, - наконец заговорила Маргарет, - что даже не помню, как он выглядит. И вообще все это было давным-давно. Я желаю ему счастья.
В эту минуту в гостиную вошли Стивен и Эллиот. Служанка подала кофе и сладкие бисквиты. Начался общий раз: говор, в том числе и о Лондоне, куда им всем предстояло отправиться в ближайшие дни.
Маргарет пригласила остаться на ленч, однако Эллиот отказался, поскольку его ждали дела в собственном поместье.
Маргарет, Стивен и Кэтрин спустились в холл, чтобы проводить сестру и зятя, но на террасу не вышли: дождь разошелся вовсю и превратился в самый настоящий ливень.
Ванессе так и не удалось ни на секунду остаться наедине с Маргарет и перекинуться хотя бы словом.
Величайшая ирония, на которую только способна жизнь, с тоской думала Ванесса, когда Эллиот сел в экипаж рядом с ней. Четыре дня назад она вышла замуж за этого человека, чтобы позволить любимой сестре сохранить надежду.
А теперь надежда разбилась вдребезги - навсегда.
Для Мег было бы лучше, если бы Криспин Дью погиб в бою.
Ужасно думать о подобном, но ведь даже в этом случае…
- Скучаешь по дому? - спросил Эллиот, едва экипаж свернул в аллею.
- О! - Ванесса посмотрела на мужа и светло улыбнулась. - Нисколько. Теперь мой дом - Финчли-Парк.
Она протянула руку. Эллиот крепко сжал ладонь и всю дорогу держал в своей. Ехали молча.
Ванесса спросила себя, что случилось бы с ее замужеством, если бы письмо Криспина пришло не вчера, а на пять-шесть недель раньше?
Может быть, сейчас на ее месте сидела бы Мег?
Сквозь перчатку она ощущала тепло сильной, надежной руки и в глубине души радовалась, что письмо не пришло раньше.
Но как он мог? Как мог Криспин Дью так низко обойтись с Маргарет?
Она чуть наклонилась, чтобы прикоснуться плечом к плечу Эллиота. В горле странно булькнуло, и пришлось судорожно сглотнуть.
Глава 15
Ванессе никак не удавалось вырваться из депрессии. Вообще-то она нечасто позволяла себе впадать в уныние.
Но порою депрессия все-таки давила, как каменная стена. Такое случалось, если причин для страданий было несколько и отвернуться от них не представлялось возможным.
Мимолетный медовый месяц подошел к концу. Наверное, то неожиданное счастье, которое наполняло дни и ночи в доме на берегу озера, уже не повторится, и они с Эллиотом больше никогда не будут так близки, как в эти три восхитительных дня.
Сегодня Эллиот уехал до самого вечера, чтобы заняться делами поместья. Что ж, вполне понятно. Не может же он всю дальнейшую жизнь только гулять, кататься на лодке и собирать нарциссы. Но вот только очень не хотелось оставаться одной.
Криспин Дью женился на испанке и остался в Испании.
Мег, должно быть, отчаянно страдает, но помочь ей нечем. Несчастье близкого человека больнее собственного, потому что заставляет остро ощущать бесполезность сочувствия и даже любви. Это Ванесса знала по собственному горькому опыту.
Воспоминание о Хедли заставило почти бегом подняться на второй этаж, в спальню, и начать лихорадочно рыться в большом чемодане. Чемодан так и стоял неразобранным, потому что прибыл из Уоррен-Холла, а уже завтра должен был отправиться дальше, в Лондон. Наконец Ванесса нашла то, что искала.
Присев на краешек кровати, она бережно открыла бархатный футляр и достала заключенную в рамку лаковую миниатюру - портрет Хедли, подаренный леди Дью после его смерти.
Написан он был за два года до свадьбы и незадолго до того, как стало ясно, что болезнь перешла в решительное наступление.
Впрочем, зловещие признаки туберкулеза были заметны уже и в то время.
Ванесса провела пальцем по овальной рамке.
Большие глаза, худощавое лицо. Оно выглядело бы бледным, но художник добавил румянца.
И все же Хедли до последнего дня оставался красивым. Его красота не была ни броской, ни мужественной. Нет, он был красив изысканно и тонко. Никогда не отличался силой и здоровьем. Никогда не принимал участия в шумных, бойких играх. Но странно, детям даже в голову не приходило дразнить или обижать слабого. Все и всегда его любили.
Она любила Хедли.
Если бы только было возможно, согласилась бы умереть вместо него.
Сейчас с портрета смотрели большие выразительные глаза, полные ума и надежды.
- Хедли, - прошептала Ванесса и осторожно притронулась пальцем к четко прорисованным губам.
И вдруг осознала, что за все три дня, проведенные на берегу озера, она ни разу о нем не подумала.
Разумеется, не подумала. Как можно? Теперь она нераздельно, душой и телом, принадлежала новому мужу.
И все же…
До недавнего времени без постоянных воспоминаний о Хедли не проходило ни дня.
И вот незаметно пролетело целых три.
Три дня блаженного счастья с человеком, который ее не любил. И которого не любила она.
По крайней мере не любила так, как любила Хедли. Чувство к первому мужу осталось святым, неповторимым.
Но с Хедли она ни разу не испытала того чувственного наслаждения, которое подарил Эллиот. Ко времени свадьбы болезнь сделала несчастного почти импотентом. Хедли страшно мучился, хотя Ванесса научилась успокаивать его и даже приносить удовлетворение.
И вот теперь она сама познала сексуальное блаженство - с другим мужчиной.
И не вспоминала о Хедли целых три дня; нет, теперь уже четыре.
Неужели постепенно память сотрется окончательно?
Неужели настанет время, когда он перестанет существовать?
Ванесса погрузилась в печаль и ощутила острое чувство вины. Безосновательное, оно ранило безжалостно и больно. Почему она обречена на мучительное раскаяние, выйдя замуж вторично и освободившись от воспоминаний о первом супруге? Почему вынуждена корить себя за измену мертвому? И откуда это ужасное ощущение измены?
Сейчас, в серый дождливый день, все сомнения и терзания навалились жестоко и безжалостно.
- Ты должна продолжать жить, Несси, - сказал Хедли в один из последних дней, когда она держала его за руку и прикладывала к горящему лбу смоченное в прохладной воде полотенце. - Должна снова найти любовь и счастье. Должна выйти замуж и родить детей. Обещай мне.
Она обозвала его дураком и решительно отказалась давать какие бы то ни было обещания.
- О, только не дурак, - взмолился Хедли. - Ну хотя бы болван - и то лучше.
И они засмеялись.
- Непременно смейся. Смейся по самым пустяковым поводам, - потребовал Хедли. - Обещай, что будешь постоянно смеяться.