Очевидно, что Зоэ попала в очень затруднительное положение, раз она так звала ее на помощь.
Сдержанность и застенчивость молодой женщины были хорошо известны, так же как и ее особый талант заводить друзей, среди которых многие были старше Марианны. Почему же она зовет именно ее? Может быть, потому что она внушает ей больше доверия, чем остальные? Потому что она француженка, как и она сама? Или из-за ее близости с Фортюнэ?..
Как бы то ни было, Марианна взглянула на часы над камином, увидела, что времени до встречи остается мало, и позвала Агату одеть ее, - Достань отделанное черным бархатом темно - зеленое суконное платье, черный плащ и вуаль из Шантильи!
Агата медленно выглянула из-за сундука и с беспокойством посмотрела на хозяйку.
- Куда собирается идти ваша светлость в таком траурном наряде? Безусловно, не к госпоже Ченами, как обычно…
Агата, преданная служанка, не стеснялась в выражениях, и обычно Марианна терпела ее замечания, но сегодня это пришло не вовремя.
Беспокойство о Зоэ лишило Марианну привычной выдержки.
- С каких это пор ты смеешь задавать мне вопросы? - сухо оборвала она. - Я иду туда, куда мне надо. Делай побыстрей то, что я тебе сказала, вот и все!
- Но когда господин виконт вернется…
- Скажешь ему, что знаешь: я ушла… и пусть он подождет меня. Я не знаю, когда освобожусь.
Агата больше не настаивала и стала искать требуемую одежду, в то время как Марианна поспешила снять платье из розового батиста, слишком яркое для встречи в церкви, тем более что Зоэ рекомендовала ей прийти в вуали.
Подавая ей темное платье, обиженная нагоняем Агата спросила, поджав губы:
- Должна ли я позвать Гракха, чтобы заложить карету?
- Нет, я пойду пешком. Ходьба полезна для здоровья, а Флоренция такой город, где надо ходить, если хочешь все увидеть…
- Госпожа знает, что она будет по пояс заляпана грязью?
- Ничего не поделаешь! Одно стоит другого!
Чуть позже, в плаще до пят, она вышла из дворца.
Длинная вуаль создала между ней и веселым светом дня хрупкий черный экран из листьев и цветов, но Марианна, огибая оставшиеся после вчерашнего дождя лужи, быстрым шагом направилась к Понте-Кеккио, который она пересекла, даже не взглянув на соблазнительные лавки ювелиров, прилепившиеся на нем пестрыми гроздьями.
В затянутой в перчатку руке она держала молитвенник с позолоченными уголками, который она взяла под вопросительным взглядом Агаты, сгоравшей от любопытства, но благоразумно промолчавшей.
Снаряженная таким образом, она походила на даму из хорошего дома, идущую к вечерней мессе. И благодаря этому она могла избежать галантных предложений, с которыми итальянцы обычно обращаются к любой женщине с привлекательной фигурой. И одному Богу известно, сколько итальянцев к концу дня фланирует на улицах!
Несколько минут быстрой ходьбы привели Марианну к старинной церкви Ор-Сан-Мишель, некогда собственности богатых флорентийских корпораций, украшенной ими бесценными статуями, установленными в готических нишах. Под плотным сукном и густой черной вуалью Марианне стало невыносимо жарко. По лбу и по спине стекал пот. Просто грех было так вырядиться в такую теплую погоду, под сияющим изменчивой голубизной небом! Флоренция словно летала в гигантском, отливающем цветами радуги мыльном пузыре, с которым играло склоняющееся к закату солнце.
Город, обычно такой скрытный и замкнутый, в жаркое время открыл свои двери, извергая на улицы и площади говорливое и общительное человечество, тогда как колокола монастырей звали на молитву тех, кто предпочитал разговаривать только с Богом.
Прохлада внутри церкви приятно освежила посетительницу. Там, куда свет почти не проникал сквозь витражи, было так темно, что Марианне пришлось задержаться перед кропильницей и подождать, пока глаза освоятся с темнотой.
Вскоре она уже смогла разглядеть двойной неф и в Правой его части тонкое великолепие шедевра Орканьи, средневековой дароносицы, поблескивающей золотом при дрожащем свете трех свечей.
Но никого, ни женщины, ни мужчины, не было там. Церковь казалась пустой, и ее громадный неф отражал протяжным эхом только шаги церковного сторожа, возвращавшегося в ризницу.
От этой пустоты и тишины Марианне стало не по себе.
Она пришла со странным ощущением, вызванным глубоким желанием помочь очаровательной подруге, и предчувствием беды.
К тому же она пришла вовремя, а Зоэ отличалась пунктуальностью.
Это казалось странным и тревожным. Настолько даже, что Марианна решила выйти и направиться к ней. Слишком необычной казалась эта встреча под сенью церкви..! Она машинально сделала несколько шагов к выходу, но тут из памяти выплыли слова письма Зоэ:" Дело идет о моем благополучии и, может быть, о жизни дорогого существа…"
Нет, она не может оставить без ответа такой призыв о помощи.
Зоэ, которая дала ей столь необычное доказательство доверия, не поймет ее колебаний, и Марианна всю жизнь будет упрекать себя за то, что не сделала все возможное для предупреждения драмы.
У Фортюнэ Гамелен, всегда готовой броситься в огонь ради друга или в воду, чтобы спасти кошку, никогда не было бы такой неуверенности, готовности бежать. И раз в церкви никого нет, значит, Зоэ по той или иной причине задержалась, вот и все.
Подумав, что она может подождать хотя бы несколько минут, Марианна медленно вернулась на место встречи. Она некоторое время любовалась дароносицей, затем, опустившись на колени, стала ревностно молиться. Она была слишком благодарна небу, чтобы не воспользоваться представившейся возможностью… К тому же это лучший способ провести время.
Погруженная в благодарственную молитву, она не заметила приближения человека, с головы до ног закутанного в черный плащ с тройным воротником. Она вздрогнула, только когда на ее плечо внезапно опустилась рука и настойчивый встревоженный голос прошептал:
- Пойдем, сударыня, пойдем скорей!.. Ваша подруга послала меня отыскать вас! Она умоляет вас прийти к ней…
Марианна стремительно встала и посмотрела на стоявшего перед ней мужчину. Лицо его не было ей знакомо. Впрочем, оно было из тех, которые не замечают, которые ничего не говорят, - лицо простое, добродушное, но в данный момент выражавшее сильное беспокойство.
- Почему не пришла она? Что случилось?
- Большое несчастье! Но умоляю вас, сударыня, идем! Каждая минута на счету, и я…
Но Марианна не шелохнулась. Она не могла понять. Сначала странное свидание, а теперь этот незнакомец. Все это мало походило на уравновешенную Зоэ.
- Кто вы такой? - спросила она.
Мужчина почтительно поклонился:
- Только слуга, госпожа!.. Но мои всегда служили семье барона, и мадам удостоила меня своим доверием. Должен ли я пойти сказать ей, что госпожа княгиня отказывается идти?
Марианна живо протянула руку и удержала посланца, сделавшего вид, что он хочет уйти.
- Нет, постойте! Я следую за вами.
Он снова поклонился и проводил ее до дверей.
- У меня там карета, - сказал он, когда вышли на свежий воздух и свет. - Так мы доберемся быстрее.
- Куда же мы поедем? Ведь дворец совсем близко.
- На виллу Сеттиньяно! А теперь пусть госпожа соизволит простить меня, но я не могу сказать ничего больше, госпожа поймет: я всего лишь слуга.
- Преданный, я слышала!.. Хорошо, поедем!
Карета, элегантное купе без гербов, ожидала немного дальше, под аркой, соединявшей церковь с античным дворцом, уже полуразрушенным, некогда принадлежавшим роду Ленье. Подножка кареты была опущена, и мужчина в черном стоял у дверцы. Кучер, сгорбившийся на своем сиденье, похоже, дремал. Однако стоило Марианне опуститься на подушки, как он щелкнул кнутом и лошади сразу пошли крупной рысью.
Доверенный слуга занял место рядом с молодой женщиной, нахмурившей из-за такой фамильярности брови, но она ничего не сказала, отнеся эту бестактность на счет сильного волнения, которое, похоже, испытывал бедняга. Из Флоренции выехали через ворота Сан - Франческо. После того как покинули Ор-Сан-Мишель, Марианна не произнесла ни слова. Сильно обеспокоенная, она пыталась представить себе, какого рода катастрофа могла так внезапно обрушиться на Зоэ Ченами, и склонялась к единственной возможности. Зоэ была очаровательна, и многие мужчины, иногда весьма соблазнительные, настойчиво ухаживали за ней. Если предположить, что один из них добился ее благосклонности и Ченами случайно узнал об этом? В таком случае Марианна не представляла себе, какую помощь она сможет оказать своей подруге, кроме, может быть, попытки успокоить оскорбленного супруга. Ченами и в самом деле высоко ценил княгиню Сант'Анна… Конечно, такое предположение не очень лестно для добродетели Зоэ, но какое другое могло оправдать такой безотлагательный призыв о помощи и такие необычные предосторожности?
В закрытой карете было жарко, как в печи, и Марианна, чувствуя недомогание, откинула вуаль и нагнулась, чтобы опустите" окно.
Но слуга удержал ее.
- Лучше не открывать, сударыня. Впрочем, мы уже приехали.
Действительно, карета свернула и направилась по кочковатой тропе между увитыми плющом руинами. В конце ее в лучах заходящего солнца медью сверкал Арно.
- Но это же не Сеттиньяно! - воскликнула Марианна. - Что это? Куда мы приехали?
Она обратила к своему спутнику взгляд, в котором гнев смешался с внезапным испугом. Но тот ровным голосом ответил:
- Туда, куда я имел приказ. Дорожная берлина ждет здесь.
Госпоже будет удобней в ней. Так надо, ибо ехать будем всю ночь.
- Берлина?.. Ехать?.. Но куда?
- В место, где госпожу княгиню ждут с нетерпением. Госпожа увидит.
Карета остановилась. Марианна невольно схватилась за дверцу, словно за якорь спасения. Теперь ее охватил ужас перед этим слишком учтивым человеком, в глазах которого она обнаружила вероломство.
- Кто ждет? И чьи приказы вы исполняете? Вы же не служите у Ченами…
- Совершенно верно? Я подчиняюсь приказам, которые получаю от моего хозяина… его светлейшего сиятельства князя Коррадо Сант'Анна!
ГЛАВА II. ПОХИТИТЕЛЬ
Марианна с криком откинулась в глубь кареты, с ужасом глядя на открывшийся за отворенной дверцей романтичный и мирный пейзаж, пышно залитый лучами заходящего солнца, превратившийся в ее глазах в прообраз тюрьмы.
Ее спутник вышел, присоединился у поднодаки к тому, кто ее опустил, и, почтительно склонившись, предложил руку.
- Если госпожа княгиня не сочтет за труд…
Загипнотизированная этими двумя в черном, которые вдруг показались ей посланцами рока, Марианна спустилась с безучастностью автомата. Она поняла, что всякая борьба бесполезна. Она оказалась одна в этом пустынном месте с тремя мужчинами, обладавшими тем более значительными правами, что они представляли неоспоримую власть: власть ее мужа, человека, который был ее господином и которого она отныне должна опасаться. Если бы это было иначе, Сант'Анна никогда не осмелился бы похитить ее так, прямо во Флоренции, почти под носом у великой герцогини!..
Под полуразрушенной аркой призрака монастыря, которую при других обстоятельствах она нашла бы очаровательной, Марианна действительно увидела ожидавшую большую дорожную берлину.
Перед ней стоял мужчина, держа лошадей под уздцы. Берлина, хотя и не новая, производила впечатление очень удобной для длительного путешествия.
Однако, словно Данте у страшных дверей ада, молодая женщина почувствовала, что пора оставить всякую надежду. Она собиралась обмануть человека, который оказал ей доверие. И она, в свою очередь, оказалась обманутой. Она слишком поздно поняла, что Зоэ Ченами никогда не писала это письмо, что она ничуть не нуждалась в ее помощи и в настоящее время спокойно принимает своих обычных друзей. Что касается Марианны, уверенной в покровительстве и могуществе Наполеона, она оказалась отторгнутой от них, словно на острове, на который обрушиваются разъяренные волны. Она, наконец, была уверена, что любовь к Язону сделала ее неуязвимой и блистательная победа станет ее логическим завершением. Она играла и… проиграла!
Невидимый муж предъявил свои права. Оскорбленный, он силой заставил уважать их. И когда наконец беглянка окажется перед ним, даже если снова перед пустым зеркалом, она будет одна, безоружная и с беззащитной душой.
Мощная фигура герцога Падуанского и его властный голос не могли защитить ее, объявив неотъемлемые права Наполеона.
Слабый свет вдруг появился во мраке отчаяния Марианны, прорезая его тоненьким лучиком, Скоро заметят, что она исчезла. Аркадиус, Арриги, даже Бениелли будут ее разыскивать… и кто-нибудь из них, может быть, найдет верный путь. Поэтому они обязательно отправятся в Лукку, чтобы по меньшей мере убедиться, что князь не причастен к похищению. И Марианна достаточно хорошо знала их, чтобы не сомневаться в том, что они не позволят водить себя за нос или просто выпроводить. Жоливаль, со своей стороны, способен камня на камне не оставить на вилле del Cavalli, чтобы отыскать ее!
Внешне невозмутимая, ибо ни за что в мире она не хотела проявить боязнь перед слугами, которые были для нее просто сбирами, но возбужденная до глубины души, Марианна вела себя при новом отъезде так, словно это ее не касалось. Она наблюдала, как державший лошадей человек передал их кучеру, затем занял его место и направил купе в сторону Флоренции. Тогда двинулась и берлина. Она поднялась по тропе и выехала на дорогу. И эта дорога вырвала Марианну из невозмутимости.
В самом деле: вместо того чтобы направиться к багровому диску солнца, готовому исчезнуть за колокольнями города, чтобы, обогнув Флоренцию, выехать на Луккскую дорогу, тяжелая берлина, следовавшая до сих пор за купе, свернула на восток, к Адриатике, оставив за спиной Лукку. По-видимому, это был логичный маневр, чтобы обмануть возможную погоню, но Марианна не смогла удержать молчание.
- Если вы действительно люди моего супруга, - заметила она сухо, - вы должны привезти меня к нему. А его дороги совсем в другую сторону.
Не изменяя учтивости и смирению, которые уже стали казаться Марианне хотя и необходимыми, но чрезмерными, мужчина в черном ответил слащавым голосом:
- Многие дороги ведут к хозяину, госпожа. Достаточно знать, какую выбрать. Его светлость не всегда живет на вилле del Cavalli!
Мы направляемся в одно из других его владений, если госпоже будет угодно!
Ирония последних слов заставила оцепенеть Марианну. Нет, ей не угодно! Но могла ли она выбирать? Холодный пот неприятно оросил ее лоб, и она почувствовала, что бледнеет. Ее хрупкая надежда на скорую помощь Жоливаля и Арриги растаяла.
Она, конечно, знала от донны Лавинии, что ее супруг не пребывал постоянно в Лукке, он также иногда останавливался в одном из других своих владений. К какому везут ее? И как удастся ее друзьям отыскать ее там, когда она сама не знает, где они находятся? Она потеряла, не слушая чтение брачного контракта во время свадебной церемонии, возможность узнать это, но… сколько возможностей она уже упустила за свою короткую жизнь? Самая прекрасная, самая великая была предоставлена ей в Селтон-Холле, когда Язон предложил бежать с ним; вторая - когда в Париже она снова отказалась следовать за ним…
Мысль о Язоне залила ее печалью, в то время как горечь уныния охватила ее. На этот раз сама судьба против нее и никто не придет бросить в ее зубчатые колеса горсть спасительного песка.
Последнее слово за мужем. Оставалась надежда, что Марианна сможет сохранить с помощью своего очарования и ума, а также доброты донны Лавинии, которая не покидала князя и могла бы встать на ее защиту, случайную возможность бегства. Если представится такая возможность, Марианна не задумываясь использует ее. Уже не первый раз ей приходилось убегать!..
С особым удовольствием и некоторой гордостью она вспомнила свое бегство от Морвана - грабителя. Затем более свежее из амбара в Мортфонтене. В каждом случае ей сопутствовала удача, но, кроме всего прочего, и сама она была не так уж глупа! Потребность встречи с Язоном, потребность внутренняя, идущая из глубины ее плоти и захватывающая сердце и разум, станет побудителем, не считая присущего ей стремления к свободе.
Наконец… может быть, она напрасно так волнуется о будущем, уготованном ей Сант'Анна. Ее страхи родились при обильно политых кровью рассказах Элеоноры Сюливен и драматических обстоятельствах этого похищения. Но надо честно признать, что она не дала возможности выбора своему невидимому супругу. И может быть, он после всего проявит милосердие и понимание…
Чтобы взбодрить себя, Марианна вызвала из памяти момент, когда Коррадо Сант'Анна спас ее от Маттео Дамиани ужасной ночью возле развалин маленького храма. Она думала, что умрет от испуга, когда увидела его, появившегося из мрака: черный призрак в светлой маске на вздыбившемся ослепительно белом Ильдериме.
Однако то ужасающее появление тогда спасло ей жизнь.
Затем он позаботился о ней с вниманием, которое можно было принять за любовь. И если он любил ее… Нет, лучше постараться не думать об этом, чтобы обрести хоть немного спокойствия и уверенности.
Но вопреки желанию мысли ее кружились вокруг загадочной фигуры незнакомого ей супруга и оставались пленницами страха и неудержимого любопытства. Может быть, на этот раз ей удастся проникнуть в тайну белой маски?..
Карета продолжала катиться в сгущающихся вечерних тенях.
Вскоре ночь вошла в свои права, и только смены лошадей разнообразили путешествие через горы.
Измученная Марианна кончила тем, что уснула после того, как отказалась от еды, предложенной Джузеппе. Ее похититель сообщил, что это его имя. Она слишком переволновалась, чтобы проглотить хоть кусочек чего-нибудь.
Солнечный свет разбудил ее… И также внезапная остановка берлины ради свежих лошадей перед увитым виноградом и плющом домиком. Вдали возвышался холм с небольшим городком, плотно сгрудившимся вокруг приземистой крепости, чьи зубчатые стены выступали над крышами домов. Солнце освещало четко разграниченные прямоугольные поля, прорезанные ирригационными каналами, по краям которых фруктовые деревья поддерживали виноградные лозы, а на горизонте за плотным слоем темной зелени сверкал гигантский парус серебристой лазури: море…
Голова Джузеппе, вышедшего при остановке, появилась у дверцы кареты.
- Если госпожа желает выйти, чтобы размять ноги и освежиться, я буду счастлив сопровождать ее!
- Сопровождать? А вам не приходит в голову, что мне нужно уединиться?.. Я должна привести себя в порядок. Разве вы не видите, что я вся в пыли?
- В этом доме есть комната, где госпожа сможет сделать все необходимое ей. Мне достаточно посторожить у двери, а… окно там только одно и очень маленькое.
- Другими словами, я пленница! Не лучше ли честно признаться в этом?
Джузеппе поклонился со слишком наигранным, если не сказать насмешливым, почтением.
- Пленница? Что за слово в отношении дамы, доверенной заботам преданного эскорта! Я просто должен следить, чтобы госпожа прибыла по назначению без происшествий, и из-за этого, только из-за этого, я получил приказ ни под каким предлогом не покидать ее.
- А если я закричу, если я позову на Помощь, - выйдя из себя процедила сквозь зубы Марианна, - что вы сделаете, мэтр тюремщик?
Возмущенная молодая женщина внезапно увидела в пухлой руке "преданного слуги" черное дуло пистолета.