Остаток вечера прошел как в тумане. Прежде чем я успела распаковать всю одежду, приехала толпа гостей, и, вместо того чтобы сконцентрироваться на поиске одежды, которая будет играть в мою пользу, неожиданно началось: "Корина, помоги мне застегнуть молнию, пожалуйста" или "Корина, как надевать эти гетры?". Или еще миллион глупых вопросов.
Иззи сказала, никто не должен никого видеть до Великой Торжественной Церемонии. И ни при каких условиях мы не должны общаться до коктейлей в шесть часов, когда и должна была начаться вся эта таинственная ерунда. В результате только мне было разрешено видеть остальных в костюмах до назначенного часа, и я сбивалась с ног, бегая по поручениям, взбивая волосы, ища потерянные перчатки. Маркус даже имел наглость шлепнуть меня по попе и попросить принести ему чашку чая. Я посмотрела на него так, что у него не осталось вопросов, куда я засуну эту чашку, если вернусь с ней.
Я была зла на Иззи за то, что она ввела такие правила. И я надеялась, у меня будет хотя бы полчаса, чтобы напомнить Николасу о том, как я красива, прежде чем вместо меня появится Констанция, но Иззи вжилась в роль еще до того, как переоделась, щелкая бичом и удостоверяясь, что мы не делаем ничего, способного разрушить ее старательно продуманный фантазийный уик-энд. Я начинала думать, что вся затея не стоит приложенных усилий.
Наконец, решив все неожиданные проблемы, я смогла забежать в свою комнату, захлопнуть дверь и прислониться к ней, чтобы отдохнуть несколько секунд. Такие комнаты были в шикарных журналах по декору, и я с трудом верила, что я буду спать в ней целых две ночи. Все было элегантного кремового и приглушенного синего цвета. Здесь также была великолепная кровать из красного дерева на четырех столбиках, и, по крайней мере, от полуночи до рассвета я могла представлять себе, что я принцесса.
Я сделала несколько глубоких вздохов, впитывая безмятежность окружения. Оставалось только четверть часа, чтобы подготовиться самой, и я собиралась потратить половину этого времени, чтобы раскоринить себя.
Я до последнего не смывала макияж. Я никогда не выходила в свет без стрелок, нарисованных жидкой подводкой, и ярко-красных губ. Даже поздно ночью в соседний магазин за шоколадкой.
Сначала глаза. Мне не придется смотреть на себя. Чтобы смыть подводку, придется хорошо потереть ее ватным тампоном с лосьоном, и мне придется закрыть глаза, чтобы стереть ее всю. Когда я закончила, то снова открыла глаза и сделала еще один заход по уничтожению помады.
Еще одна салфетка упала в корзину для мусора. Мне казалось, я смогу делать так весь день, но шум за дверью вырвал меня из моего круга. Голоса. Из того, что я слышала, становилось ясно - все остальные уже готовы и хотят покрасоваться в своей одежде.
Сделав глубокий вдох, я взяла еще одну салфетку из коробки на столике и сделала то, что должна была, не позволяя себе остановиться и подумать, я терла, пока не осталось никаких следов помады, только мягкая розовая кожа.
Я отошла от зеркала и изучила урон в большом зеркале в ванной. Мне хватило смелости рассмотреть каждую деталь, посмотреть на то, что я сделала с собой. Ну, если Николас хотел "меньше", он определенно получит это от меня в выходные. И, раз уж Луиза Фэншоу была "больше", я должна получить преимущество, не так ли? Продолжая смотреть в зеркало, я поняла, что выгляжу не так уж плохо. Да, снаружи я могла выглядеть строго, чопорно и добродетельно, но теперь моя внутренняя кокетка просыпалась и отражалась в моих глазах.
В дверь постучались, и я почти подпрыгнула от удивления.
- Кто там? - спросила я.
- Я, - раздался ленивый голос, который я не могла не узнать.
Голос Адама всегда заставлял меня думать о долгом лежании в постели в воскресенье и о смятых простынях.
Я еще раз взглянула на Констанцию в зеркале и пошла открывать дверь. Я не видела Адама с тех пор, как начала наряжать и прихорашивать других гостей. Я предложила ему помочь, но он сказал, что я и так командовала им, когда он был полностью одет, и он не хочет, чтобы я делала то же самое, когда он в трусах. Невозможный мужчина. Уверена, что я не настолько ужасна.
Я отступила назад, позволяя Адаму пройти мимо меня в комнату. Я всегда считала, что священники должны выглядеть безопасными, почти бесполыми существами, но даже в приличном костюме и с причесанными волосами в нем было что-то… дикое. И все усугублялось озорной улыбкой, которая появилась на его губах, когда он оглядывал меня с ног до головы.
- Ты выглядишь потрясающе, - сказал он, прикладывая все усилия, чтобы сохранить спокойствие.
Я закатила глаза.
- Я выгляжу, как приплюснутая оливка, - ответила Я, глазами показывая на пуговицы пиджака, натягивающие его на груди.
Когда я выбирала этот наряд, я представляла себе Луизу, которая будет выглядеть старомодно в слишком большом пиджаке, свисающем с ее костлявых плеч. На мне он смотрелся совсем иначе. Мне очень нравилась пара круглых…
Очки!
Чуть не забыла про них.
- Подожди, пока не увидишь последний штрих!
Я прошла к туалетному столику, взяла очки в черепаховой оправе и надела их. Одна дужка была шире другой, и очки угрожающе повисли на кончике носа. Я повернулась и вызывающе посмотрела на Адама.
Он просто подошел ко мне, остановившись всего в нескольких дюймах, вытащил руки из карманов и поправил очки с каждой стороны легким движением пальцев, все это время улыбаясь мне в глаза. Должно быть, он расположил их на правильном расстоянии, потому что все, что плыло перед глазами, вдруг стало четким, и я впервые увидела, как теплые каштаны в середине его глаз растаяли в темный шоколад. Он легко поцеловал меня в кончик носа и отступил.
- Мне всегда нравились девушки в очках.
И его голос снова напомнил мне о воскресном утре.
Я хотела улыбнуться ему в ответ, поблагодарить за то, что он знал, что нужно сказать, чтобы я почувствовала себя лучше в этом ужасном твидовом костюме, но мои губы отказывались шевелиться.
- Готова? - спросил он и нарочито официально предложил мне руку.
- Всегда готова, - сказала я, и мы вышли из комнаты.
Я была в веселом расположении духа, когда спускалась по широкой дубовой лестнице с Адамом. С каждый шагом каблуки моих шнурованных ботинок громко стучали, рука скользила по поручню, но я чувствовала себя не связанной с этими ощущениями, и возбужденный шум других гостей, раздающийся из холла внизу, казался окутанным каким-то туманом.
И тут я почувствовала, как кто-то тянет меня за рукав. Пальцы Адама легко сжали мою руку, и он заставил меня посмотреть вниз через поручень.
- Посмотри, - прошептал он, - посмотри на то, что ты сумела сделать.
Я моргнула и мгновенно вернулась в свое тело, полностью ощущая теплое давление его пальцев на моих плечах, и вдруг его слова приобрели смысл.
Внизу уже были остальные гости Иззи, с ног до головы одетые в костюмы, которые я для них составила. Одежда, в поисках которой я обошла многие рынки и аукционы Лондона. Одежда и аксессуары, из-за которых я не спала ночами, раскладывая, ища подходящие и мысленно сортируя их. А потом, когда я наконец засыпала, мне снились странные запутанные сны о жемчужных пуговицах, оксфордских брюках и брошах для шляп.
- О… - только и сказала я.
На мгновение мне показалось, что я невероятным образом катапультировалась на восемьдесят лет назад и шпионила, словно привидение, за настоящей вечеринкой тридцатых годов. Неужели это те же люди, которых я замеряла и с которыми завтракала всего две недели назад?
Сначала я заметила Иззи, мой взгляд мгновенно привлек ее кудрявый седой парик. Она держала в руках трость из черного дерева, но каждый раз, увлекаясь, она забывала опираться на нее и вместо этого принималась отчаянно жестикулировать.
Мой взгляд задержался на ней всего на несколько секунд, потому что я тут же стала искать в этой группе Николаса. Он выделялся, будучи выше двух других мужчин, и выглядел таинственно, красиво и стильно. Не могу сказать, что он выглядел совсем иначе. Но чего я ожидала? Трудно ожидать, чтобы совершенство стало еще лучше. -
Джос суетилась вокруг в костюме служанки и флиртовала с Николасом так, что ее определенно уволили бы, если бы она была настоящей прислугой. Я постаралась не смотреть на Луизу. Платье из бургундского шелка, которое я выбрала для этого вечера, слишком хорошо смотрелось на ее худой фигуре, а крупные кудри, обрамляющие ее лицо, только подчеркивали ее потрясающие скулы, которые, как я была вынуждена признать, были самой "неутиной" ее чертой.
Иззи заметила меня и Адама, когда мы дошли до конца лестницы, и вскрикнула:
- Вы только посмотрите на себя!
И она впихнула свою трость в руки Джулиана и бросилась по мраморному полу, чтобы внимательнее нас изучить. На ее лице расплылась неподобающая для престарелой леди улыбка, когда она рассматривала Адама.
- Ну, здравствуй, священник, - промурлыкала она, - напомни мне, чтобы я не забыла прийти к тебе и покаяться во всех своих грехах. Боюсь, их довольно много. Вы же не будете слишком шокированы?
Адам улыбнулся в ответ:
- Я сделаю все возможное, но это зависит от того, насколько плохо вы себя вели.
Взмах ресниц Иззи, которым она одарила Адама, немного переходил границу. Я думала, что мы должны быть в роли, но она уже выглядела так, словно готова была снять черное платье с высоким горлом, которое я подобрала для нее. Я кашлянула, чтобы отвлечь ее внимание от Адама, а заодно и спасти тафту ее платья от слюней.
Иззи оторвала взгляд от преподобного Майклса и стала обходить меня кругом, приподнимая мой твидовый пиджак и изучая каждую деталь.
- Перемена просто потрясающая, - пробормотала она. - Я с трудом тебя узнала!
Когда она снова встала передо мной, она заметила мои очки.
- Какой прикол! - сказала она, хватая меня за руку и таща к остальной группе.
- Я почти сова, - ответила я невозмутимо.
- Я знала, что тебе понравится эта идея, - прошептала она мне в ухо, хихикая.
Я не сделала ничего, чтобы разубедить ее в этом. В эти выходные я должна быть у Иззи на хорошем счету.
Теперь, когда мы все собрались, Иззи представила нанятых ею организаторов загадочного уик-энда, которые играли роли лорда Эдварда Сазербая, мужа персонажа Иззи, и управляющего. Они кратко рассказали нам о сути уик-энда, большую часть чего я прослушала, а потом раздали нам большие белые конверты с именами наших персонажей.
Нас провели в гостиную. Я поняла, почему Иззи решила "одолжить" свой семейный дом для этих выходных. Он был идеален. Гостиная Чаттертонов-Джонсов была набита антикварной мебелью, а на болотно-зеленых стенах висели строгие портреты. Комната была настолько большой, что там было не одно место для сидения, а группы диванов и стульев, самая большая из которых находилась в центре, рядом с каменным камином. Они были обиты сливовой жаккардовой тканью и наполовину закрыты ткаными подушками всевозможных форм и размеров. В любом другом месте такой стиль мог бы показаться бессистемным и неряшливым, но в гостиной поместья Инглвуд он просто смягчал эффект большого камина и высокого потолка, делая пространство одновременно элегантным и удобным.
Я подозрительно покосилась на конверт. У меня было ужасное чувство, что, какие бы инструкции ни были в нем, они наверняка спутают все мои планы на эти выходные. Мне уже не нравилась причина, почему наши персонажи собрались здесь в эти выходные: мы должны были отмечать помолвку Руперта и Францес - персонажей Николаса и Луизы.
- Роберт подаст коктейли, пока мы прочитаем инструкции, - сообщила Иззи, а потом плюхнулась в одно из сливовых кресел и тут же стала леди Сазербай, посмотрев на нас всех сощуренными глазами.
- Что вы желаете, мисс? - раздался шелковый голос над моим ухом.
Я чуть не выпрыгнула из своего твидового костюма. Повернувшись, я обнаружила мистера Сдержанность из дома Николаса. Я положила руку на бешено колотящееся сердце и посмотрела на него долгим, тяжелым взглядом.
- Я хочу, чтобы вы так больше не делали, - сказала я, хмурясь, - я думала, вы работаете в лондонском доме.
- Сэр подумал, мне понравится уик-энд за городом и возможность… - он помолчал, словно не мог заставить себя произнести следующие слова, - принарядиться и немного повеселиться.
Его брови говорили обратное. Мне вдруг стало жаль бедного парня. Я посмотрела через комнату на Николаса и Луизу, стоявших возле камина. Он показывал ей семейные фотографии, а она ворковала над ними.
- Что у вас есть, от чего могло бы стать весело? - угрюмо спросила я.
Может, я и ошиблась, но левая щека Роберта дернулась.
- Может, мадам желает джин слинг?
- Звучит неплохо. Тогда джин слинг.
Роберт одобряюще кивнул, но, прежде чем он сделал два шага, Иззи, которая все еще следила за ситуацией из своего кресла, заявила:
- О нет, нет. Так не пойдет, Роберт! Мы не можем поить сестру священника крепкими напитками. - В ее глазах появился недобрый блеск. - Для тебя - никаких демонических напитков, дорогая Констанция! - добавила она громко. - Тебе придется выпить что-нибудь девственное!
И она захихикала, словно это была сама лучшая ее шутка, которую она когда-либо выдавала.
Разумеется, все перестали говорить, когда она повысила голос, и теперь все хихикали с ней вместе. Даже Николас. Я просто поправила свои ужасные черепаховые очки на носу и сделала вид, что совсем не против. Последнее, что бы я собиралась делать, - это позволять ей узнать, что ее мнение обо мне было ошибочным. Почему-то без своей красной помады и высоких каблуков я не могла отразить такой комментарий, как я могла бы сделать, если бы была собой.
Адам неожиданно появился рядом со мной и обнял меня за талию.
- Ну, если мы пьем то, что выбрали бы наши персонажи, - сказал он, глядя на Иззи, - то, думаю, тебе стоит отдать мне свое шампанское и заменить его томатным соком.
Должна отдать Иззи должное. Ее смех, которым она ответила Адаму, был абсолютно искренен, и она поставила шампанское и заказала Роберту, который все еще стоял возле меня, ожидая нового заказа, томатный сок.
- Меня устроит все, - сказала я ему.
- Как насчет "Молитвы Девы"? - мягко сказал он.
Иззи улыбнулась и захлопала в ладоши:
- Да! Это звучит более подходяще.
Я не обратила на нее внимания и кивнула Роберту в знак одобрения.
- Спасибо, - прошептала я Адаму и села на край одного из диванов со всей грацией и достоинством, с какими только могла.
Я посмотрела Луизу, стройную, элегантную и идеальную. Никто бы не отпустил такое замечание в ее сторону. У нее был такой тип красоты, который заставлял мужчин думать о средневековых принцессах и ангелах. В то время как я была легкой мишенью. Награжденная такой фигурой, которая всегда делала меня одинаковой - даже в твиде, черт возьми!
И я решила представить себе, что на мне не мой костюм, а сатиновое платье Луизы. Я представила, что на мне снова четырехдюймовые каблуки и красная помада, и мне стало немного лучше. А потом Роберт принес мне "Молитву Девы", после одного глотка которой я поняла, что напиток был назван так не за свою невинность. Скорее потому, что молитва - это единственное, что сможет помочь после двух-трех таких бокалов.
Конверт у меня в руках все еще был запечатан, поэтому я решила заглянуть внутрь. Пролистав несколько страниц, я с трудом сдержала стон. Иззи, сходившая с ума из-за своей затеи, расписала все выходные по времени с точностью до минуты. Как же я смогу убедить Николаса, насколько я непритязательна и спокойна, если у нас совершенно не будет времени пообщаться?
Помимо долгих заданий - в доме и на улице, рассчитанных на поиски разгадки, там было полное описание Констанции, краткие характеристики других гостей вечеринки и некоторые личные цели на первую часть вечера. Мне нужно было сохранить в секрете одну вещь, и одну вещь мне следовало выяснить: почему Гарри, мой старший брат, стал так чрезмерно опекать меня последние несколько недель.
Я коротко засмеялась над последней частью. Действительно, искусство имитирует жизнь… или наоборот?
Адам плюхнулся рядом со мной, на место, которое я мысленно зарезервировала для Николаса, и наклонился, пытаясь прочитать через мое плечо.
- Что такого смешного?
Я быстро свернула страницу, чтобы он не смог ничего увидеть.
- Не подглядывай, - сказала я ему, глядя поверх своих очков.
- В этих очках ты правда очень привлекательна, когда командуешь. Я могу разрешить тебе иногда отдавать мне приказы, когда вернемся домой, если ты пообещаешь оставить их.
Видите? У Адама невозможно выиграть. Он был и всегда будет совершенно не поддающимся дрессировке.
И раз уж листок с описанием моего персонажа все еще был свернут у меня в руке, я легко стукнула им Адама по носу.
- Я не принимаю это всерьез, - сказала я. Мой жест возымел требуемый эффект: он отклонился, потирая кончик носа. - Ты не можешь так со мной говорить. Это совсем не похоже на то, как брат говорит со своей сестрой.
Адам как никогда был близко к тому, чтобы нахмуриться.
- Думаешь, я не хочу быть твоим братом?
Я вздохнула и посмотрела на Николаса и Луизу, стоявших возле камина и отмечавших свою мнимую помолвку шампанским.
- Мы должны превращать то, что судьба дает нам, в преимущество… Помнишь?
Взгляд Адама проследовал за моим, и он откинулся на подушки.
- Какой идиот тебе это сказал?
Я широко улыбнулась ему. Странно, но он не улыбнулся мне в ответ тут же, как обычно делал. Но я довольно настойчива. Я просто продолжала улыбаться, пока угол его рта не дернулся.
- Итак… мой брат… Я должна выяснить, почему в последние недели ты ведешь себя со мной как настоящий тюремный охранник. Может, расскажешь?
Адам покачал головой и помахал своим белым конвертом перед моим носом:
- Не могу тебе рассказать. Это должно быть секретом.
- Адам Конрад! У тебя в жизни не было от меня секретов!
- Но я Гарри, помнишь? - Он снова потер нос, и я начала жалеть, что ударила его.
Странный Адам раздражал в два раза больше, чем обычный. Он поставил ноги на персидский ковер и встал.
- И кстати, Адам знает, как хранить секреты, даже от тебя.
Я покачала головой и медленно рассмеялась:
- Нет, не знает!
Выражение его лица стало мрачным.
- Если бы ты знала об этом, это бы уже не было секретом, ведь так?
Прежде чем я смогла продолжить свои расспросы, чтобы выяснить, морочит он мне голову или, что гораздо хуже, говорит правду, он посмотрел в ту часть комнаты, где Джос стояла с Робертом. Судя по бровям Роберта, он не был слишком очарован своим партнером по преступлению.
- А теперь, если позволишь, - надменно сказал Адам, - мне нужно пойти вытянуть несколько семейных тайн из служанки по имени Руби Коггинс.