К удовольствию Гарри, на мадам Лекарт не было никаких драгоценностей.
- Завтра мы продадим дюжину платьев, не так ли? - ворковала Хеллен.
Да мадам Лекарт продаст целую сотню после сегодняшнего вечера, подумал Гарри. Скоро она сможет начать их массовое производство, хотя ни одна из женщин не будет выглядеть в них так ослепительно.
И без них тоже, в этом он готов поспорить.
- Итак, мы едем?
Куини наклонилась к Парфе, приказав ему оставаться дома, присматривать за юным Чарли и вести себя хорошо. Парфе согласно завилял хвостом.
Если бы и сам Гарри мог столь же легко пообещать хорошо себя вести! Но он не мог за себя ручаться, о чем свидетельствовали его предосудительные мысли. Он уже обещал своим друзьям, что вечер будет приятным, без малейшего риска для каждого из них, и, когда они сели в карету, повторил свое обещание.
- Никто и ничто сегодня не испортит вам удовольствие. Я принял меры.
И все же Гарри с удивлением почувствовал, как дрожит ее рука, когда вел Дениз к широким дверям театра, а затем по лестнице наверх, в свою ложу.
- Пусть вас не беспокоит толпа, cherie. Они будут только смотреть, потрясенные вашей красотой, а вы будете просто слушать музыку.
Нет, ей еще нужно успеть восхититься самим зданием, позолотой, сверкающими канделябрами, лепными украшениями, прежде чем погаснет свет. Нужно оценить, как одеты другие женщины, запомнить цвета, фасоны, размеры. Пока она все это делала, Куини заметила, сколько жадных взглядов устремлено на ложу Гарри. Кажется, половина женщин и еще больше мужчин смотрели в театральные бинокли прямо на нее. Без сомнения, всех интересовало, с кем пришел виконт, а не ее туалет, поскольку она сидела за высоким бортиком ложи. Куини догадывалась, о чем они думают, и поклялась, что не позволит предвзятому мнению общества испортить ей удовольствие от вечера. И все же она почувствовала неодобрение величественной престарелой дамы в соседней ложе и нескольких девушек, поджавших губы, из ложи напротив.
У мужчин были свои маленькие интересы, о которых леди притворились несведущими. Когда красивый холостяк, новичок в столице, выставляет напоказ свою любовницу, для старейшин и дам светского общества это выглядит вдвойне оскорбительно.
Лорд Хэркинг - один из них, казалось, говорили их гневные взгляды, и предназначается для их достигших брачного возраста мисс. Его титул и состояние принадлежат высшему обществу, а не авантюристке, не лавочнице, не доступной женщине.
Куини не сомневалась, о чем думали мужчины. Те, кто пришел без спутниц, посылали ей воздушные поцелуи либо вставали, делая поклон в ее сторону, когда взгляд Куини скользил мимо их лож. Другие, имевшие спутниц, тайком подмигивали ей, кивали, многозначительно поднимали брови, как будто их жены, сестры, любовницы не могли этого заметить. Один джентльмен заработал пощечину от своей спутницы, другой получил удар веером. Разумеется, женщины все замечали и негодовали.
Возможно, ее появление в опере будет не слишком благоприятно для дела, раз будущие клиентки считают ее угрозой им лично, что глупо, или же нормам общества. Куини не могла ни уйти, ни выносить их пристальное внимание, поэтому она повернулась к Гарри. В любом случае на него было приятнее смотреть, да и женщины тогда перестанут думать, что ее привлекают их мужчины. Такое не пришло бы в голову ни одной, сидящей рядом с Гарри. Она улыбнулась.
Сегодня он выглядел скорее лондонским щеголем, чем сельским джентльменом, каким она увидела его впервые, и Куини сожалела о перемене, хотя и восхищалась результатом. Если она совсем не пара даже простому землевладельцу, о виконте и говорить нечего.
Гарри был лордом с головы до ног: от безупречно завязанного галстука до шелковых чулок и коротких атласных панталон. Лицо тщательно выбрито, каждый волосок в прическе на своем месте. Он весело смеялся над возбуждением Хеллен, но не выказывал и тени превосходства. Он по-прежнему был Гарри, и они по-прежнему были друзьями. Она должна этому радоваться. Хотя бы сегодня.
Как только погас свет, Хеллен коснулась ее рукава.
- Смотри, здесь мисс Паттерсон в твоем малиновом платье.
Молодая женщина, сидевшая в соседней ложе, весело помахала им, когда Куини повернулась в ее сторону. Большой рубин на шее мисс Паттерсон совсем не подходил ни к цвету платья, ни к его фасону, но хозяйку это не волновало. Она явно восхищалась своей безделушкой и своим пожилым кавалером. Счастливую мисс Паттерсон абсолютно не интересовали презрительные усмешки, только ее шестидесятилетний обожатель, который сиял от гордости.
Потом зазвучала музыка, и Куини забыла про все испытующие взгляды и перешептывания. Браун тихонько переводил Хеллен немецкий текст, но Куини перевод не требовался, она и без того понимала сюжет. Прекрасная морская нимфа, томящаяся у мерцающего водопада из золотой мишуры, полюбила смертного юношу, который поклялся обожать ее до конца своих дней. И конец этот должен скоро наступить, потому что бородатый бог возжелал юную красавицу, а его богиня жена была ревнива.
Куини знала, что из такого положения ничего хорошего выйти не может, и уже чувствовала подступающие слезы. Музыка возвышала, арии наполняли ее эмоциями, смелое, беззаветное поклонение героя своей возлюбленной трогало душу.
В антракте слуга принес лимонад, вино, дольки апельсина и маковый кекс. Она не смотрела на публику и лорда Хэркинга, которого огорчили ее влажные глаза.
- Вам не нравится опера? - с беспокойством спросил он.
- Что вы, очень нравится. Это просто… от дыма свечей и волнения. Как приятно, что вы заранее позаботились о напитках.
- Лучше бы я позаботился о комедии, черт возьми, - пробормотал Гарри.
Во втором акте морская нимфа вывела Куини из терпения. Дурочке следовало быть построже с богом, ударить его семгой или чем-нибудь еще. Пинками отправить к жене. И зачем ей обещанная луна с неба, что она будет с ней делать? Смертный любил ее, только ее. Глупая сопрано не понимала, что это мстительная богиня управляет клыкастыми морскими змеями, которых поднимали над сценой веревками. И бедному герою придется защищать ее от них. Имея лишь ничтожный меч и любовь в качестве щита!
- Черт побери, оба слабоумные!
- Вы уверены, что вам нравится? - спросил Гарри в следующем антракте. - Мы можем уйти.
- Как, не увидев конец?
Он смущенно покачал головой и встал, пропуская Хеллен с Брауном в коридор.
- Не хотите ли тоже прогуляться, чем так долго сидеть на одном месте?
Но Куини все еще была у водопада. Кроме того, в коридоре теперь полно зевак. Пусть леди увидят платье Хеллен, а она посидит рядом с Гарри, он достаточно умен или достаточно смущен, чтобы вести праздный разговор в столь волнующий момент.
В ложу вошел слуга.
- Лорд Кэмден передает вам привет и спрашивает, не может ли он присоединиться в антракте к вам и мадам Лекарт.
Нет, чуть не выпалил Гарри. Чтобы этот распутник находился рядом с его cherie? Никогда, пока он держит меч. Ладно, меч держит оперный герой, но Гарри способен отразить нападки всех злоязычных бездельников.
- С его сестрой леди Дженнифер Кэмден, - добавил с поклоном слуга.
С сестрой? Джентльмен никогда не представит сестру любовнице приятеля. Это не принято. А раз Кэм собирается зайти в его ложу, значит, он признает мадам Лекарт за леди. Или его сестра хочет новое платье. И то, и другое будет хорошо для репутации Дениз, ее дела, ее положения в обществе. Гарри взглянул на спутницу. Когда та пожала плечами, он кивнул слуге и снова встал, чтобы приветствовать гостей.
Сначала он беспокоился, что Дениз придет в замешательство при встрече с дочерью герцога, особенно после того, как он пообещал ей спокойный вечер. Леди Дженнифер, важный член высшего общества, была тридцатилетней старой девой, высокой, крупной, с орлиным носом. Ее прямоту и чрезмерную самоуверенность Гарри приписывал незамужнему положению. Кроме большого состояния, она также имела защитников в лице герцога-отца и брата, поэтому общество считало ее оригиналкой, а не парией.
Затем Гарри стал беспокоиться, что его швея не будет знать, как обращаться к леди, как вести беседу с вышестоящими лицами, чем поставит в неловкое положение себя и остальных. Собственная вероломность оскорбила его. Раз он сам поставил ее в такое положение, он же и вызволит ее из него.
Гарри должен был лучше знать мадам Лекарт. Она сделала безупречный реверанс, уважительный, но без преклонения. Своей осанкой и манерами она не уступала молодым леди, окончившим школу для избранных, а ее французский был лучше, чем у глупых дочерей знати. Будь он проклят, если Дениз не леди по сути, подумал Гарри, который выглядел не менее гордым, чем старый покровитель мисс Паттерсон.
- Мой брат очень рекомендует мне купить платье вашей модели, - сказала леди Дженнифер, когда были закончены представления. - И теперь я вижу почему. А так как он готов платить за мое сумасбродство, я согласилась.
- Это должно быть золото, - тут же произнесла Куини, взглянув на вышедшее из моды платье новой знакомой грязно-коричневого цвета.
Леди Дженнифер подняла одновременно выдающийся нос и густые брови - хорошо испытанный метод указывать нижестоящим их место.
- Я всегда присылаю банковский чек через моего секретаря. Кэмден, может, и беспутный, но деньги у него есть.
Куини вспыхнула.
- Простите, мэм. Я далека от мысли сомневаться в вашей кредитоспособности, а тем более обсуждать денежные вопросы за пределами своего магазина. Я имела в виду, что ваше платье должно быть золотым, из дорогой тяжелой ткани, парчи либо узорчатого атласа, чтобы подчеркнуть оттенок волос и ваше положение. Царицы из мифов.
Леди Дженнифер засмеялась, но была польщена.
- Я - царица? - Она махнула рукой в сторону сцены. - Вы насмотрелись сказок и теперь даете волю своему воображению.
- Нет, я вижу осанку правительницы. Женщину, которая слишком умна, чтобы одеваться как молодая девушка или следовать моде на тонкие ткани. У вас рост. Я сделаю это вашим козырем. Ни одна мисс не сможет добиться подобного впечатления.
Леди Дженнифер по-королевски наклонила голову, наслаждаясь ролью экзотической императрицы.
- Вы мне нравитесь, мадам. Вы не боитесь говорить что думаете.
- Если это касается моды.
- Полагаю, и в других вопросах. С вашего позволения, была бы рада познакомиться с вами поближе. Я дома по четвергам. Пожалуйста, заезжайте.
Теперь Куини была взволнована.
- Для примерки?
- На чай, мадам, на чай и беседу. И не отказывайтесь из-за каких-то глупых условностей. Дочь герцога, особенно с независимыми средствами и характером, может принимать кого угодно. А я хочу, чтобы в моем окружении были умные женщины с собственным мнением.
Куини совсем не горела желанием сидеть за столом с леди, притворяясь той, кем она не была, и говорить о жизни, которой не знала. Это ее первая опера. Что она может обсудить с дочерью герцога?
- Но я…
- Вы недавно вернулись из Франции, как я понимаю. Мне хотелось бы знать ваше впечатление о политической обстановке там. Мода - это не мое, оставлю ее вам. Но умная беседа - да. Мне интересны сведения от вас, что видели, слышали, чему научились.
Вряд ли новую знакомую интересовало, что она видела в задних комнатах ателье, как научилась уклоняться от приставаний французов или какие слышала французские слова, неприемлемые в светских гостиных.
Видимо, заметив ее неуверенность, леди Дженнифер сказала:
- В четверг у меня будут писатель-романист, скандально разведенная баронесса, знаменитый путешественник и бывшая испанская монахиня. Вы, случайно, не говорите по-испански?
- Немного.
- Тогда вам представится замечательная возможность освежить знания. Значит, я жду вас. Кстати, это может привести еще больше клиентов в ваш магазин.
- Боюсь, если у меня будет слишком много клиентов, то придется искать другое помещение и нанимать больше работниц.
- Что не так уж плохо. Сейчас очень много женщин, которые продают свое тело мужчинам, чтобы не испытывать нужду. Будет лучше, если они устроятся на приличную работу и будут содержать себя самостоятельно. Мы поговорим и об этом. Да, на моих собраниях присутствует несколько джентльменов. Если можете, постарайтесь выглядеть не такой соблазнительной, иначе вместо беседы нам придется слушать тяжелые вздохи. Может, и тебе станет легче дышать, брат, если ты отведешь взгляд от груди мадам.
Гарри засмеялся, ему было известно, какое действие производит его спутница на любого мужчину старше тринадцати лет. Кэмден, эта верхушка лондонской знати, действительно покраснел. Куини тоже.
- Но мне нужно время для вашего платья, мадам.
Леди Дженнифер взглянула на Гарри, такого гордого, такого довольного собой.
- Полагаю, подруга вам тоже пригодится.
Заказ, подруга, уважение человека из круга Гарри, опера. Чего еще Куини могла просить у этого вечера? Когда начался третий акт, она даже не заметила, что сжимает руку Гарри, подарившего ей такой удивительный вечер.
Глава 12
Конечно, опера закончилась убийством и трагедией, а финальные арии были достаточно продолжительными, чтобы тронуть самого искушенного зрителя. Из оркестровой ямы грянул раскат грома, за декорацией сверкнула молния. Слез было пролито столько, что их хватило бы загасить любое пламя, которое могло разгореться от удивительных сценических эффектов.
Конечно, победили боги. Судьба простого смертного, невзирая на его прекрасный голос и постоянство его любви, была предрешена. Самой пострадавшей оказалась, естественно, женщина, которая так неразумно полюбила смертного и полагала, что может изменить судьбу, но в итоге потеряла все, что ей было дорого.
Куини плакала, и отнюдь не столь изысканно, как леди. Она всхлипывала и стонала от горя.
Черт возьми, думал Гарри, ничего ему не удается сделать правильно. Он хотел подарить ей вечер радости, а вместо этого принес ей печаль и нежелательное внимание театральной публики. С другой стороны, теперь он мог не беспокоиться, ведя мадам Лекарт к выходу сквозь толпу потенциальных обожателей. Теперь она уже не красавица, производящая фурор, а только заплаканная женщина с покрасневшими глазами и покрытым неровными пятнами лицом. К несчастью, Гарри заметил, как соблазнительно поднимается и опускается ее восхитительная грудь, но утешил себя тем, что ни один мужчина не захочет иметь в постели лейку вместо грелки.
Конечно, Гарри не был любым мужчиной. Неограненный бриллиант подходил ему больше, чем недосягаемый холодный камень. Сейчас ему хотелось держать ее в объятиях, утешать, целовать влажные щеки, темные ресницы и лебединую шею. А поскольку на глазах у половины английской элиты Гарри не мог этого сделать, он лишь протянул ей носовой платок, ибо слезы явно не желали останавливаться.
- Полагаю, нам следует дождаться, пока не опустеют коридоры, - предложил он, когда Хеллен и Браун начали подниматься. - На лестницах не будет такой давки, а карете все равно потребуется время, чтобы подъехать ко входу.
Куини благодарно согласилась, зная, что бедный Гарри пришел в ужас от спектакля, который она устроила. Конечно, он опасается, как бы его друзья не увидели ее в таком виде, когда она похожа на мокрую кошку или невежественную глупую девушку из глухой деревни, не умеющую отличить сказку от реальности. Кроме того, ей самой не хотелось, чтобы он счел ее переутомленной эмоциональной женщиной, склонной к унынию, фантазиям и публичным сценам. Так она могла потерять его дружбу… как морская нимфа потеряла все, чем дорожила.
А вдруг она, плача, размазала черную краску, покрывавшую ее светлые ресницы? Тогда Гарри узнает, что она фальшивка, жалкая лгунья. Куини передвинулась в тень ложи, закрыв лицо платком Гарри, и опять всхлипнула.
Хеллен и Браун тоже скрывались в тени, но совсем не для того, чтобы всхлипывать. Гарри повернулся к ним спиной, беспомощно глядя в зал. Он притворялся, что изучает выходящую толпу, когда увидел некоего подонка, запустившего лапу в декольте рыжей шлюхи.
- Черт побери, это мой зять! - крикнул он, привлекая внимание тех, кто еще не заметил явно убитую горем женщину и двух влюбленных идиотов в его ложе.
Куини перестала всхлипывать, Хеллен и Браун перестали обниматься. И все подошли к бортику, чтобы оглядеть партер.
- Где? Который?
- Ублюдок с плешью на макушке, которую я прежде не замечал, в десятом ряду за креслами. Проклятие, он хочет уйти с рыжей девкой. Бог знает, где он такую взял…
И тогда джентльмен, всю сознательную жизнь избегавший скандалов, не любивший устраивать представления, много лет известный как степенный человек, теперь крикнул через весь зал:
- Сэр Джон Мартин, ты подонок! Верни мои бриллианты!
Взгляды зрителей, еще не успевших покинуть зал, обратились к Гарри. Величественная престарелая дама в соседней ложе стала нервно обмахиваться веером, но уходить не собиралась. Никто, похоже, не двинулся с места, кроме сэра Джона Мартина. Тот оглядел ярусы, заслонив рукой глаза от света, оценил, видимо, по росту, размер своего возмездия, посмотрел на шлюху, затем на выход. Достаточно ли высоко Гарри? Решив, что нет, Мартин побежал.
- Черт возьми, он собирается удрать!
Cherie тяжело дышала у него за спиной, его фамильные драгоценности бежали к выходу, а он не успевал спуститься по лестнице. Проклятие, тогда он прыгнет с балкона!
Гарри залез на перила. Хеллен взвизгнула. Браун и Куини схватили его за фалды фрака.
- Вы разобьетесь! - закричал Браун.
- Даже не пытайтесь, милорд! Это слишком опасно. - Куини снова заплакала. - Никакие драгоценности не стоят вашей жизни!
Престарелая дама упала в обморок, как и половина юных мисс в ложе напротив. Другая половина оглушительно завизжала, будто они увидели мышь или сумасшедшего. Джентльмены заключали пари, сумеет ли Гарри достичь партера целым и невредимым. Оркестр заиграл вальс "Осенний листопад", а директор вскочил на сцену и начал призывать к спокойствию:
- Без паники, леди и джентльмены! Все будет хорошо.
Естественно, каждый запаниковал. Сидевшие на дешевых местах бросились к дверям, чтобы их не раздавил сумасшедший, решивший, что умеет летать. Кто знает, что еще придет в голову этому свихнувшемуся аристократу. Публика забила проходы между рядами, так что Мартин уже не мог выбраться на улицу.
Гарри заметил это, когда стягивал перчатки. Возможно, перепрыгивать с перил на перила, как обезьяна, тем более в вечерних туфлях и узком фраке, не слишком хорошая мысль. Но позволить Мартину сбежать было бы еще хуже.
- Я иду, мошенник! - крикнул он.
Вырвавшись из рук друзей, Гарри бросился к выходу из ложи, отодвинув в сторону Хеллен и чуть не сбив с ног слугу, который ждал распоряжения вызвать карету.
- За ним! - приказала Куини.
Слуга и Браун посмотрели на нее так, будто слабоумие заразительно. Слугу обучали быть полезным, а не геройствовать. Брауна воспитывали защищать женщин, порученных его заботе.
- Вперед!
Куини схватила Хеллен за руку и потащила ее из ложи мимо защитника и остолбеневшего слуги. Коридор был почти безлюден, поскольку те, кто еще не ушел, вернулись в свои ложи, чтобы досмотреть спектакль. Куини видела, что Гарри бежит по коридору к лестнице, крича встречным, чтобы освободили дорогу.