Элоди так нервничала, что не могла усидеть на месте и стала прохаживаться по комнате, водя рукой по спинке дивана, дотрагиваясь до атласных занавесок.
– Ах, Уилл, – прошептала она, – именно здесь мадам принимала нас с Филиппом. Та самая комната, в которой у меня похитили сына.
– Весьма символично, – бодро отозвался Уилл, – что именно здесь он снова будет возвращен тебе.
Несколько минут спустя в комнату вошла элегантно одетая дама. Уилл решил, что это и есть графиня, и склонился над ее ручкой.
– Месье Рэнсли? – сказала она. – Не могу представить, что за дело при…
– И мадам Рэнсли тоже, – перебил Уилл, кивая в сторону Элоди, неподвижно стоящей у камина.
Стоило графине увидеть Элоди, как вежливая улыбка тут же исчезла с ее лица. Она побледнела.
– Элоди Лефевр? – ахнула она. Спотыкаясь, добрела до кресла и с силой схватилась за подлокотники. – Мой брат сказал, что вы мертвы!
– Мне жаль разочаровывать вас, – резко ответила Элоди, – но, как видите, я все еще жива, moi . Сен-Арно объявил меня мертвой, так, значит? И как, по его словам, я скончалась?
– Он… он сообщил, что вы были ранены во время покушения на герцога Веллингтона. Старался спасти вам жизнь, но вы умерли на его руках той же ночью. После чего он бежал.
– Ну, по крайней мере, в последнем он не солгал, – сухо заметил Уилл. – Давайте присядем, мадам. Должно быть, происходящее шокировало вас, и нужно время, чтобы прийти в себя, прежде чем мы выдвинем предложение.
– Да, позвольте заказать прохладительные напитки. А мне и вовсе не помешает бокал вина.
Даже отдавая приказы лакею, графиня не сводила глаз с Элоди, будто не в силах поверить, что та выжила. Когда напитки были поданы, графиня быстро осушила бокал вина, после чего, снова воззрившись на Элоди, уточнила:
– Вы намерены попытаться отнять у меня сына?
– Филипп не ваш сын, – тут же напомнил Уилл.
– Возможно, так было не всегда, но сейчас это определенно так! На протяжении почти двух лет он не знал иной матери. Вам достаточно лишь спросить у него, и он подтвердит, что именно я являюсь его maman.
– Я знаю, – ответила Элоди, – и ценю то, как нежно вы о нем заботились.
– Знаете? – переспросила графиня, озадаченно хмуря брови. Затем ее глаза расширились, и она ахнула. – Так это вы приставали к нему в парке два месяца назад? Слуги сообщили, что к нему подошли какие-то странные навязчивые люди. На следующий день они и вовсе заявились прямиком в этот дом. Я была так встревожена, что хотела поставить в известность жандармов, но герцог Талейран отговорил меня. – Ее вопросительный тон сменился обвинительным. – Вы напугали его! Как вы могли так поступить, если любите его?
– Я надеялась, что, достаточно долго посмотрев мне в лицо, он вспомнит меня. Вообразите только, каково мне тогда пришлось, я снова увидела сына, а он меня даже не узнал! – не выдержала Элоди. – Я не могла думать ни о чем ином, кроме его благополучия, с того самого дня, как его отняли у меня.
– Отняли у вас? Мой брат сказал, что вы согласились ехать в Вену без мальчика.
– Эти слова столь же точны, что и заявление о моей кончине! – едко парировала Элоди. – Не хотелось бы вас разочаровывать, но единственная причина, по которой я покинула этот hôtel без сына, заключалась в том, что Сен-Арно подмешал мне в чай снотворного и похитил меня. Привезя меня в Вену, он угрожал, что причинит зло Филиппу, если я не соглашусь участвовать в заговоре. Неужели вы действительно этого не знали?
Графиня потупилась, не осмеливаясь посмотреть Элоди в глаза.
– Я осведомлена о непреклонных взглядах брата и о безжалостных методах, с помощью которых он добивается желаемого. В вашем внезапном уходе без Филиппа я заподозрила неладное. Но этот ребенок очаровал меня с первого взгляда. Когда Сен-Арно сообщил, что должен немедленно отбыть в Вену, а вы ушли домой завершать приготовления, так и не повидавшись с Филиппом, чтобы не расстраивать его прощанием, я так обрадовалась, что не стала задавать никаких вопросов.
– Он расстроился, когда я так и не пришла забрать его? – спросила Элоди.
Графиня кивнула:
– Разумеется. Но у меня была детская, полная игрушек, чтобы отвлечь его, а еще ему нравилось, когда я читала ему вслух сказки. Когда он спрашивал о вас, я объясняла, что вы выполняете важное задание, но скоро вернетесь. По ночам он часто плакал, так что первый месяц я спала с ним в детской. Постепенно он перестал задавать вопросы.
На глаза Элоди навернулись слезы.
– Спасибо вам за то, что были столь добры к нему.
Графиня пожала плечами:
– Eh bien я тоже люблю его. Но что вы намерены теперь делать? После вашего исчезновения минуло много недель, прежде чем Филипп снова успокоился и стал счастлив. Вы ведь не хотите снова расстроить его, отняв у меня?
– Именно потому, что беспокоилась о его счастье и благополучии, я и не забрала его с собой два месяца назад. Но, как бы хорошо вы о нем ни заботились, он мой сын, и я хочу вернуть его.
Графиня лишь головой покачала:
– Вы же не собираетесь забрать его прямо сейчас! Дайте ему немного времени! Он же слишком мал, чтобы понять происходящее. Вы лишь запутаете и расстроите его.
– Верно, мы не отнимем его у вас сию секунду, – вмешался Уилл. – Он считает этот особняк своим домом, а вас своей maman. Мы предлагаем, чтобы моя жена проводила с ним некоторое время, чтобы мальчик привык к ней. Когда он освоится, мы заберем его насовсем.
На глаза графини навернулись слезы.
– И я никогда его больше не увижу? Ах, мадам, если бы вы только знали, каково это – навсегда лишиться сына, вы не были бы столь жестоки.
– Поверьте, я это отлично знаю! – парировала Элоди. – Мой сын был потерян для меня на долгие два года.
– К тому же не так далеко Филипп и окажется, – заверил Уилл. – Я направлен в Париж для ведения экономических переговоров с французским правительством. Если мы придем к соглашению, и я начну воплощать замысел в жизнь, в Париже нам придется задержаться на много месяцев. Вы сможете видеться с Филиппом хоть каждый день, если пожелаете.
– Я бы хотела, чтобы он остался со мной! – с тоской воскликнула графиня. – Мой собственный сын умер, и я никогда уже не смогу обнять его. Но ваш сын жив, мадам. Забирая его, вы разрываете мне сердце, но я не стану вам в этом препятствовать. Молю лишь об одном: не забирайте его силой, дайте время привыкнуть.
– Именно так я и намерена поступить. – Подойдя к графине, Элоди дотронулась до ее руки. – Благодарю вас. Я понимаю, как трудно согласиться на этот шаг. Но, как сказал мой муж, в Париже мы пробудем значительное время. Скорее всего, пройдет несколько недель, прежде чем Филипп захочет переехать к нам, и месяцев, прежде чем мы покинем Францию.
Графиня печально покачала головой:
– И целой вечности недостаточно, чтобы примирить меня с его утратой.
– Вы никогда его не утратите, – разуверила ее Элоди. – Во всяком случае, не окончательно. Всегда будете занимать особое место в его сердце. Обещаю, я не стану пытаться стереть ваш образ из его памяти.
– И это невзирая на то, что я позволила ему забыть вас? – удивилась графиня. – Но вы же понимаете, в моем случае все иначе. Я считала вас мертвой! Зачем напоминать о женщине, которая никогда к нему не вернется?
– До тех пор пока вы обе не поставите во главу угла благополучие мальчика, мы не сможем прийти к разумному решению, – произнес Уилл.
– Могу я увидеть его прямо сейчас? – спросила Элоди.
Уилл тут же уловил в ее голосе тоскливые нотки. Понимал он также и то, что переговоры об опеке над Филиппом станут для нее тяжелым испытанием, особенно если и графине не чуждо вероломство, присущее ее брату, и она понимает, к чему может прибегнуть, чтобы добиться своего.
– Да, графиня, будьте добры послать за Филиппом. Элоди, любовь моя, ты слишком взволнована, чтобы соображать трезво. Почему бы тебе не пойти прогуляться немного, – он жестом указал на окна, выходящие в маленький регулярный сад, – пока ждем Филиппа? А мы с графиней пока обговорим детали.
В глазах Элоди отразились благодарность и облегчение.
– Спасибо, я так и сделаю, – ответила она.
Уилл поцеловал ей руку.
– Я позову тебя.
Когда за женой закрылась дверь, он снова повернулся к графине:
– Я рад, что вы проявляете благоразумие, мадам.
Она вздохнула:
– Я предпочла бы схватить Филиппа в охапку и сбежать с ним туда, где вы никогда нас не найдете. Но я знаю, каково это – потерять сына. Сумею ли жить в гармонии с самой собой, если намеренно причиню другой женщине такую боль? Не уверена.
– Аплодирую вашей чувствительности. Моя жена также желает Филиппу только добра, в противном случае я выкрал бы его для нее еще два месяца назад. Однако спешу известить на случай, если ваше желание единолично контролировать мальчика возьмет верх над более благородными чувствами: я вырос в лондонских трущобах, потому напрочь лишен сентиментальности. Нет такого места, куда вы могли бы сбежать, отыщу везде. Я незаметно выкраду мальчика, и мы пересечем половину Ла-Манша, прежде чем вы хватитесь его. Оказавшись в Англии, Филипп попадет под опеку моей влиятельной семьи, и вот тогда вы точно его никогда больше не увидите.
Графиня ахнула:
– Вы можете так поступить, месье? Но это чудовищно!
– Возможно. Но мне не понадобится совершать чудовищных поступков, если вы будете вести себя благоразумно. Принимая во внимание, что Филипп не ваш сын, советую принять наши условия, поверьте, весьма благоприятные для вас.
– Благоприятные или нет, выбора вы мне не оставляете, так ведь?
– Именно таково и было мое намерение, – отозвался Уилл. – Однажды, когда Филипп станет старше, придется рассказать ему правду, предпочтительнее до того, как он сам обо всем узнает. Ну же, мадам, давайте отбросим мечи в сторону. Незачем враждовать. И вы, и моя жена любите мальчика. Он будет только счастлив оттого, что вместо одной мамы у него появятся две. Наше соглашение сработает, даю слово.
Графиня вздохнула:
– Хорошо бы. У вашей жены есть вы, месье. А у меня, кроме Филиппа, никого нет.
– В таком случае вы особенно тщательно станете следить за исполнением нашего соглашения, чтобы не потерять его навсегда.
Графиня неохотно кивнула. Уилл добавил:
– Превосходно. Мальчика скоро приведут, так что мне лучше позвать жену.
С этими словами Уилл быстро удалился, найдя Элоди нервно расхаживающей среди клумб.
У него по обыкновению стеснило в груди при виде ее расстроенного, бледного лица.
– Мужайся, милая, – нежно проговорил он. – Филипп скоро снова будет с тобой, и ты никогда его больше не потеряешь.
– О, Уилл, я помню, ты обещал, что твой план сработает, но так ли это? Вдруг графиня не сдастся без боя. Попытается нарушить договоренность.
Обняв Элоди, Уилл приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.
– Неужели ты думаешь, что я это допущу?
Она неуверенно улыбнулась ему:
– Нет. Я научилась доверять твоим обещаниям.
– Так перестань волноваться, mon ange. Тот, кого ты так жаждешь, скоро снова будет с тобой. – И он повел ее в гостиную.
Едва смея верить в то, что ей скоро вернут сына, Элоди напряженно смотрела на дверь, ведущую в коридор, мечтая поскорее увидеть его. Когда несколько минут спустя Филипп вбежал в комнату, все ее существо затопило ощущение невероятной нежности.
– Мы идем в гости, maman? – спросил он, семеня к графине. – А пирожные там будут давать?
Графиня наклонилась обнять его, будто желая подчеркнуть, что он пока еще принадлежит ей, но Элоди, великодушная от счастья, предпочла не обращать внимания.
Нетерпеливый, как и все дети, Филипп высвободился из объятий графини.
– Мы прямо сейчас пойдем, maman?
– Нет, Филипп. Эта добрая леди наша родственница. Она приехала в Париж по делам и захотела познакомиться с тобой.
Филипп с любопытством посмотрел на Элоди, и в его глазах вспыхнул огонек.
– Я вас знаю. Вы продали Жану апельсин в парке, а потом приходили в детскую посмотреть на моих солдатиков.
– Верно. – Элоди отчаянно желала, чтобы он вообще не забывал ее после отъезда в Вену. – Какой же ты умный мальчик!
– Это платье идет вам больше. Почему вы продавали апельсины?
– Я переоделась, чтобы притвориться другим человеком. Ты ведь тоже притворяешься, когда играешь с солдатиками, правда?
Он кивнул:
– Я великий генерал и выиграл много сражений. У меня есть большой вороной конь и длинный меч, а сам я храбрый и свирепый, совсем как мой папа.
Взгляд Элоди затуманился.
– Уверена, когда ты вырастешь, будешь в точности как твой папа. Он очень бы гордился тобой.
– Вы сказали, что отведете меня на рынок посмотреть на попугаев, у которых красные, зеленые и синие перья. Пойдемте прямо сейчас, a? Maman, вы ведь пойдете с нами?
Графиня брезгливо сморщила носик:
– Я не имею никакого желания ходить на птичий рынок, Филипп.
– Пожалуйста, maman! Мне так хочется пойти!
– У паренька память браконьера. Помнит, где расставил ловушки. Жаль, эта выдающаяся способность не проявилась раньше, – пробормотал Уилл, в точности озвучив мысли Элоди.
– Пожалуйста, разрешите мне пойти, – упрямился мальчик, полностью фокусируясь на интересующей его части разговора и не обращая внимания на все прочее.
– Ладно, возьмите Жана и Мари и не задерживайтесь, – сдалась графиня.
– Тогда пошли. – Элоди протянула сыну руку, отчаянно желая его прикосновения.
К ее радости, Филипп вложил ладошку в ее руку. На мгновение Элоди прикрыла глаза, чтобы в полной мере насладиться ощущением, а когда открыла их снова, заметила, что Уилл смотрит на нее с улыбкой. В глазах светится любовь и радость. "Благодарю тебя", – одними губами прошептала она.
– А как вас зовут? Давайте же поспешим. Думаю, красные попугаи понравятся мне больше всех. Можно принести одного домой?
Элоди рассмеялась, жадно впитывая голос сына, по которому так соскучилась.
– Можешь называть меня maman Элоди. Стоит поспешить. Что же до попугая, спроси у maman.
– Можно мне красного попугая, maman?
– Не сегодня, Филипп. Возможно, в следующий раз.
Когда они попрощались с графиней, печально и покорно смотревшей на них, Филипп произнес:
– Maman Элоди, а вы не хотите себе красного попугая?
Элоди подняла глаза на Уилла, и он произнес со стоном:
– Видимо, без птицы с рынка я точно не уйду.
Несколько часов спустя, осмотрев разноцветных птиц и чудом избежав покупки красного попугая, Элоди и Уилл вернули сонного Филиппа и его компаньонов в Hôtel de la Rocherie. Во время прогулки Уилл снисходительно шел следом за Элоди, которая медленно бродила по птичьему рынку, держа за руку сына и отвечая на его многочисленные вопросы. Она купила ему сладости у уличного торговца.
Уже по дороге в гостиницу Элоди бросилась в объятия мужу. Ее переполняли эмоции, хотелось и плакать, и смеяться.
Прижав ее к себе, Уилл спросил:
– К этому ты так стремилась, милая?
– Ах, любовь моя, это было восхитительно! Ангелы улыбнулись мне в тот день, когда ты забрался на мой балкон в Вене! Мне до сих пор с трудом верится, что тебе удалось убедить графиню принять наши условия. Нет-нет, не рассказывай, как тебе это удалось, иначе не усну.
– Дорогая, твоя подозрительность больно ранит меня, – с усмешкой ответил Уилл. – Мне всего-то и потребовалось, что обаяние и сила убеждения.
– Обаяние распутника!
– Распутника, которому ты совсем вскружила голову.
– Нет, это ты вскружил голову мне. – Она восторженно посмотрела на мужа. – Свое назначение, строительство железной дороги ты организовал ради меня? Ведь вы с другом могли бы выбрать любой другой город, а выбрали Париж.
Уилл лишь плечами пожал:
– Именно в Париже хранятся ключи от твоего счастья.
Испытывая благоговейный трепет перед его бескорыстной любовью, Элоди воскликнула:
– Я почти готова простить Сен-Арно за то, что втянул меня в коварный план, в противном случае никогда бы не встретила тебя. Ты снова возродил меня к жизни, достав из пучины отчаяния для меня этот величайший подарок! А теперь ты возвратил мне душу. Как же отплатить тебе за это?
– Хм-м-м, дай-ка подумать, – протянул Уилл, усаживая ее к себе на колени. – Полагаю, ты могла бы подарить мне сына. Ты, Макс, Кэро и даже графиня только и говорите о том, как замечательно иметь детей, я тоже хочу это испытать.
Элоди улыбнулась, осознав, что после возвращения в ее жизнь Филиппа еще одним столь же чудесным событием может стать рождение сына Уилла.
– Я с радостью разделю с тобой это благословение, милый Уилл, супруг мой, жизнь моя.
Обхватив ладонями его лицо, она запечатлела на его губах страстный многообещающий поцелуй.
Примечания
1
Уже виденное ( фр .).
2
Конечно, разумеется ( фр .).
3
Ради всего святого! ( нем. )
4
Эмигрантов ( фр .).
5
Выбранное Уиллом имя перекликается с английским clear – ясный, понятный.
6
Доброй ночи! (фр.)
7
Б а д а х о з – провинция в Испании.
8
Innocent в английском языке означает "невинный, невиновный".
9
Н ь ю г е й т – знаменитая долговая тюрьма в Лондоне.
10
Анри дю Вержье, граф де Л а р о ш ж а к л е н – французский военный, один из предводителей вандейских роялистов в период Французской революции.
11
Аристократов ( фр .).
12
Старого режима ( фр .).
13
Мой маленький ангел ( фр .).
14
Мой возлюбленный ( фр .).
15
Мой рыцарь ( фр .).
16
Особняков ( фр .).
17
Здесь: Добрый Бог мне свидетель ( фр .).
18
Дорожки ( фр .).
19
Мама! Мама! ( фр .)
20
Немедленно ко мне! ( фр .)
21
Крах, поражение ( фр. ).
22
Я не знаю! ( фр .)
23
Итак ( фр .).
24
Клянусь тебе ( фр .).
25
Слава Богу, благодарение Богу ( фр .).
26
Боже мой ( фр .).
27
Это почти закончилось ( фр .).
28
Новый Орлеан ( фр .).
29
Ф а р а о н – карточная игра.
30
Дурак, слабоумный ( фр. ).
31
Милая ( фр. ).
32
Моя сладкая ( фр .).
33
Потому что я люблю тебя ( фр. ).
34
Всем сердцем ( фр. ).
35
Мой возлюбленный ( фр .).
36
Насмешливое восклицание, используемое в вопросах, чтобы обвинить собеседника ( фр. ).
37
Так ведь ( фр .).