Она, вероятно, не думала, что он в этом признается, но он тихо сказал:
– Да, я завидую каждому мужчине, который прикасался к тебе. – Она ответила ему загадочным, изучающим взглядом. – А теперь я попробую угадать число мужчин, с которыми ты переспала, ты скажешь, прав я или нет.
Она торопливо отвернулась.
– Я не играю в твои игры. Отцепись.
Он сощурился:
– Один. У тебя был всего один мужчина.
Ее плечи чуть заметно напряглись, и он облегченно вздохнул.
– С чего ты взял? – спросила она равнодушно.
– Потому что любой достойный тебя мужчина убил бы соперника, попытавшегося тебя у него отнять. Думаю, что твой демон был первым и последним. Но как же тебе удалось уговорить его отпустить тебя?
– А что, если я скажу, что до сих пор встречаюсь с ним? Бауэн покачал головой:
– Нет, Непохоже, я хорошо помню твое поведение со мной в первую ночь. В любом случае он тебя не стоит, раз позволил тебе одной участвовать в состязании, не захотел быть рядом, чтобы охранять от опасностей. Когда вернемся, убью его из принципа.
Глава 25
Чем дальше они углублялись в джунгли, тем больше казалось, что попали в какие-то доисторические времена.
Какая-то поросль на стволах, делавшая деревья пушистыми, придавала им в тумане жутковатый вид. Белки, которых она видела, были не серыми, а рыжими, а листья на кустах имели какие-то невероятно большие размеры.
Корни высоких тонких деревьев, выступающие над поверхностью земли, напоминали вены, которыми, в сущности, и являлись. У огромных деревьев сейбы корни, начинавшиеся выше ее роста, были толще ее стола в Андуане.
Вдруг в куще над ними раздались голоса обезьян-ревунов и испугали Мари.
– Пригнись.
Макрив перерубил нависающую сверху ветку. Он энергичнее других работал мачете, расчищая для нее в два раза больше пространства, чем требовалось.
– Неужели у меня такие широкие бедра?
– Не хочу, чтобы рядом с тобой оказалась какая-нибудь ужасная тварь. Здесь множество всяких опасностей. А что касается твоих бедер, то они безупречны.
Его комплемент слегка порадовал ее и вызвал желание повилять перед ним "хвостом". Но Мари быстро переборола искушение и сосредоточилась на дороге. Ручьи размывали почву, деревья падали, и в результате по берегу хаотично громоздились стволы. Между ними пробивался подлесок, бурно разрастаясь в своем стремлении отвоевать место под солнцем.
Постепенно Мари и Макрив отстали от остальных. Ридстром бодро продирался сквозь чащу, сразу за ним следовала Тера. Кейд шагал далеко впереди, проводя разведку. Тирни то и дело исчезал и нырял в гущу в поисках еды. Это Макрива вполне устраивало. Он пользовался любой возможностью прикоснуться к Мари: то смахнет каплю пота со щеки, то листок с волос.
Когда дорогу перегородил очередной лесоповал, Макрив просто подхватил Мари на руки и понес. Потом сделал то же самое, чтобы перенести через речушку. Это повторялось каждый раз, когда на пути возникала какая-либо преграда, требовавшая особых усилий для ее преодоления.
Над, под или через… В какой-то момент он посадил ее на высокий ствол, чтобы ее лицо оказалось на уровне его головы.
– Есть ли у меня шанс украсть у тебя поцелуй?
Его белая рубашка была наполовину расстегнута, и мускулистая грудь поблескивала от пота. После первой ночи Мари знала, какое у него потрясающее в своей привлекательности тело, каждый его дюйм.
И все же ответила:
– Ноль целых ноль десятых. Я не желаю, чтобы ты меня целовал.
– А мне кажется, хочешь. Чуть-чуть.
Откинув с ее лба влажный локон, он тут же убрал руку, пока она не успела ее оттолкнуть.
– Я хочу одного – как можно быстрее попасть домой, вернуться к прежней жизни, где нет оборотней. А теперь опусти меня на землю.
– Не спущу. Без поцелуя.
Он медленно приближался к ней, как к настороженному зверьку, которого не хотел спугнуть. И хотя Мари боялась потерять свой эфемерный контроль над сверхстимуляцией, все же испытала искушение закрыть глаза и позволить ему прикоснуться губами к ее губам.
– Вот так, девочка, – проворковал он, нежно обнимая своей большой ладонью ее затылок.
В последний момент Мари выхватила из рюкзака яблоко и сунула между ними.
Его глаза сначала расширились, потом он прищурился.
– Не смей, – сказал он.
Но она, естественно, не послушалась. Когда ее зубы вгрызлись в яблоко, он с трудом пересилил дрожь отвращения…
– Я думала, ты хотел меня поцеловать!
Он неловко опустил ее на землю и продолжил путь. От сочного плода Мари даже зажмурилась. Похоже, что такого вкусного и ароматного яблока она еще в жизни не ела. Ей даже показалось, что сил у нее прибавилось. Едва она доела фрукт, как тут же захотела еще и задумалась, сможет ли снова поговорить с отражением.
Когда она выбросила огрызок, Макрив оглянулся. Упавшая ему на глаза черная прядь вызвала у нее какое-то нежное чувство. Мари вдруг остро почувствовала, что хочет, чтобы он ее поцеловал. И после всего, что случилось, ее все равно влекло к нему с прежней силой. Макрив, надо отдать ему должное, обладал сексуальностью, но она не собиралась поддаваться его обаянию и прощать отвратительные слова, сказанные ночью. Он признался, что готов забыть ее ради некой идеальной принцессы фей. А Мари ненавидела, когда ее отвергали. Но с ней это каждый раз случалось.
"А как же я?" – спрашивала она себя в тысячный раз.
Оба ее родителя, вместо того чтобы растить ее и заниматься ее воспитанием, нашли себе другие занятия. И ведь не потому, что она была капризной дочерью. Черт, если бы ее отец не умер, то мог бы вернуться в любое время, и она простила бы его. Например, мог бы появиться на ее пятнадцатый день рождения с каким-нибудь непритязательным подарком вроде чайного сервиза или плитки для Барби.
Мари была бы ему так благодарна, что воздержалась бы от получения ученического разрешения на выпечку тортов с помощью электролампочки.
Но он не вернулся. И даже не позвонил ей. Ни разу. Будто вообще исчез с лица земли. Сначала у нее был отец, а потом его не стало.
Но измена Джиллиан задела ее сильнее. Если бы у них с Джиллиан были плохие отношения, то ее уход не подействовал бы на Мари столь опустошительно. Но у них была чудесная жизнь.
Она вспомнила, как мать с завязанными глазами, расставив руки, пыталась поймать ее на пляже. А Мари захлебывалась от смеха. "Где моя маленькая ведьмочка?" – ворковала она, и ее рыжие волосы горели на солнце, как огонь. Когда Мари поддалась Джиллиан, она покружила ее, и они вместе со смехом завалились на песок.
Элиана объяснила, что ее родители – Важные Персоны и должны делать Важные Вещи…
Эктон, первый возлюбленный Мари, тоже бросил ее. Много лет молодой демон был ее другом. Он начал ухаживать за ней, когда ей было четырнадцать, в шестнадцать овладел ею, а потом на протяжении трех лет она занималась с ним сексом при каждой возможности.
Мари была счастлива с ним, пока он не бросил ее ради высокой гибкой нимфы с летящими золотыми локонами. Из-за того, что у демонов Бури нет единственной, предназначенной судьбой суженой, они зачастую держат гаремы. Он и сейчас хотел бы параллельно продолжать отношения с Мари и с нимфой. Это было плохо само по себе, и Мари ясно сознавала, что если бы осталась в игре, то наверняка сидела бы на скамейке запасных.
Она, разумеется, не осталась. Но потерю переживала болезненно, даже очень. Он был ее первой любовью, и его уход едва не убил ее.
Похоже, Мари суждено вечно сидеть на скамейке запасных. Неужели это ее судьба?
Она сверкнула глазами в сторону Макрива. Десять против одного, что его принцесса фей была высокой блондинкой.
И оборотень не просто выбирал вместо нее другую женщину, но отдавал предпочтение другому ее воплощению.
Словно прочитав ее мысли, Макрив сказал:
– Я все думаю насчет того вопроса, что ты задала мне прошлой ночью.
– О, я тоже, – ответила она настороженно, чувствуя, как вскипает внутри ярость.
Оборотень не подозревал, что ходит по лезвию бритвы.
– И что же ты надумала?
– Нет, сначала ты скажи. – Когда он не ответил, добавила: – Я настаиваю.
– Сомневаюсь, что сейчас сказал бы то же самое, – произнес он, наконец. – Чем больше я с тобой, тем лучше ты мне кажешься… даже в обличье ведьмы.
"Обходительный оборотень, растопи мое сердце".
– А теперь ты скажи. Она поймала его взгляд.
– Я думала, что если ты не придешь к иному выводу, то мне придется как-то защищаться.
Он молчал, услышав совсем не тот ответ, на который рассчитывал.
– Это простой вопрос самосохранения, Макрив. Если реинкарнация и в самом деле имела место, то я ни при каких обстоятельствах не позволю тебе вернуться и стереть меня. Я первая уничтожу тебя.
– Сможешь ли? Вчера ты не смогла меня убить.
– Вчера ты не собирался меня стирать. – Она озарила его угрожающей улыбкой, ощущая себя до мозга костей ведьмой. – Кроме того, я уже выполнила свою квоту убийств на тот день.
Глава 26
– Мне всегда было интересно, что происходит за дверьми ковена, – сказал Кейд, вернувшись после разведки.
– Не могу отвечать за все сообщества, но мое – довольно бессмысленное. Много мыльной оперы и интернет-зависимости. – Ее миссия состояла в том, чтобы привести "Дом ведьм" к величию, но сама Мари была вполне земной и больше любила мелодраму. – Можешь представить орду древних старух, бормочущих над котлом?
Он поднял брови:
– Да.
– Если кто-то украшает листвой и цветами котел, мы давимся от смеха и месяцами потешаемся над их "старой школой". Но древних старух не так часто увидишь, потому что большинство ведьм используют свои особые чары. Мари заметила, что Макрив внимательно прислушивается к их разговору. Даже Ридстром и лучники как будто заинтересовались темой.
– А вы и в самом деле скандируете заклинания и приносите кровавые жертвы? – спросил Кейд.
– Скандируем, пока они новые, но они быстро становятся привычными, и ведьмы используют их в своей обычной работе. Вы же не говорите себе: "Сейчас пойду на кухню, чтобы вскипятить воду для чая". А просто идете и делаете. Но возможно, если бы делали это первый раз в жизни, то сначала проговорили бы про себя действия.
– А кровавые жертвоприношения? – напомнил Макрив. Мари окинула всех взглядом:
– Вы что, ребята, в самом деле, хотите, чтобы я распиналась о колдовстве?
– Да, – торопливо подтвердил Кейд.
– Ага, – поддержал его хрипло Макрив.
Макрив особенно внимательно относился ко всем ее объяснениям. Мог ли он притворяться, что ему интересно?
– Что ж, некоторые ведьмы все еще придерживаются кровавого ритуала. Но в нашем ковене мы смотрим на это иначе. Расстаться с чем-то ценным для тебя лично – уже жертвоприношение. В старые времена в жертву приносили ягненка или курицу, потому что кровь считалась большой жертвой. Но теперь… если бы я захотела обратиться к алтарю Гекаты, то пожертвовала бы свой МР3-плейер. Хотя мне было бы очень жаль с ним расставаться.
– А чего ждут от тебя? – полюбопытствовала Тера.
– Не имею представления, – ответила она. – Никто не знает. Гадают только.
– Может, тебе предназначалось разрушить эту гробницу, – вставил Кейд.
Макрив невесело рассмеялся:
– Ты полагаешь, что это все, на что способна ведьма? В отличие от меня ты не испытал на себе ее силу.
Мари вздрогнула. Она думала о том же. Ей не хотелось достичь своих вершин в возрасте двадцати трех лет.
– А какие враги есть у ведьм, с которыми ты могла бы расправиться? – спросил Тирни, вгрызаясь зубами в мякоть расколотого кокоса.
Интересно, как далеко пришлось ему бежать, чтобы найти пальму?
– Есть ряд распоясавшихся чародеев, – ответила она, – и еще один волшебник, пристрастившийся убивать беременных ведьм…
– Если тебе суждено стать величайшей ведьмой, – перебил Макрив, – значит, ты должна победить величайшее зло. Судьба не расходует пули напрасно.
– Это невозможно, – возразила она. – Ни один смертный и даже бессмертный не может победить нашего величайшего врага.
– Почему?
– Потому что это богиня. – Мари сделала большой глоток очищенной воды и вытерла губы о плечо. – Вернее, была богиней. Ее зовут Гекса, королева Фальшивых лиц.
– В чем ее опасность? – справилась Тера.
– Вам и это интересно?
"Да" Макрива заглушило "да" Кейда.
– Ладно, – произнесла она медленно. – В начале Эры волшебства были три сестры, три богини-ведьмы. Гела была доброй, Гекса – злой, а Геката обладала чертами той и другой.
– Но ты говорила, что поклоняешься Гекате? – заметил Тирни, продолжая жевать. – Значит, поклоняешься богине, которая творит и добро, и зло.
– Она служила балансиром между добром и злом. Мы верим, что главное во всем – это баланс. Одно добро – плохо. Вселенная не в состоянии управлять мирозданием без разрушения.
– Сплошное солнце превратит землю в пустыню, – подсказал Кейд.
– Именно, – подтвердила Мари с улыбкой, а Макрив наградил Кейда испепеляющим взглядом.
– Видя, что Гекса набирается сил, Геката и Гела ограничили ее могущество и превратили ее из богини в бессмертную.
– А почему не убили? – удивился Макрив, для которого это казалось естественным.
– Потому что не могут. Все три – по своей природе ведьмы. А ведьмы не убивают членов своей семьи. И другим не удалось уничтожить ее, потому что Гекса все еще могущественна. Она питается несчастьями, сеет их среди других и пожинает плоды. Говорили даже, что она держит в своем логове живых существ в состоянии вечной агонии и их страдания служат ей неисчерпаемым источником энергии.
– Как она выглядит? – спросил Макрив.
– Она способна принимать любой облик, форму любых предметов, живых и мертвых существ. Никто не знает ее истинного лица. Она может скрываться под личиной любого из нас… – сказала Мари зловещим голосом с элементом театральности. – И мы бы никогда об этом не узнали.
– Как она выбирает свои жертвы? – полюбопытствовал Макрив нетерпеливо.
– Непонятно. Она может в равной степени нанести удар деспоту и невинной сельской девушке.
На какое-то время Макрив задумался над ее словами, потом осведомился:
– А это правда, что ведьмы никогда никого не исцеляют даром?
Можно было даже не сомневаться, что Макрив без труда догадается, почему ведьмы никогда не добьются уважения других членов сообщества Закона.
– В большинстве случаев это так, – признала Мари смущенно. Как она и ожидала, все хранили молчание. – Но вы должны понимать почему. – Макрив поднял брови, будто ему не терпелось услышать объяснение. – Тысячу лет назад ведьмы ничего не брали взамен, но за это нас повсеместно подвергали гонениям. Мои предки пришли к выводу, что нам требуется защита и влиятельное покровительство, что возможно получить только за деньги. В основе этого вывода лежит тот факт, что ведьм, живущих в замках, к которым прислушиваются короли, не так часто сжигают на кострах, в то время как тех, кто ютится в лачугах на опушке леса, – довольно часто.
Выражение лица Макрива не читалось, и Мари не могла понять, что другие думают по этому поводу. Может, ей стоило попытаться убедить их в бедственности положения ведьм? Подчеркнуть, что ни один род Закона не преследовали так, как преследовали ведьм?
Но возможность была упущена. Они снова полезли в дебри, и поддерживать разговор стало трудно. Зато у Мари появилась возможность продолжить эксперименты с зеркалом.
Она открыла пудреницу, не вынимая ее из кармана широких штанов. Простое прикосновение к зеркалу уже давало ей фокус. Мари давно знала, какие чудеса от нее ожидаются, но не умела ими пользоваться. Может, теперь это у нее получится с помощью фокусирующего средства?
Медленно сделав большим пальцем несколько кругообразных движений по зеркалу, она ощутила в своей ладони магическую силу. Только на этот раз сила была концентрированной. Зеркало и впрямь проводило и направляло ее силу, как подземный кабель – электричество.
Радуясь полученному эффекту, она решила проверить действие каких-нибудь мелких чар на оборотне – чтобы получить хорошую практику. Под хорошей практикой она понимала личное удовольствие.
С этой целью она сделала так, чтобы под ногами Макрива возник выступающий корень дерева. Когда он споткнулся, Мари сжала губы, чтобы не прыснуть от смеха.
Магия сработала… Отлично.
В течение следующего часа, когда у него в самое неподходящее время развязывались шнурки, ветки деревьев хлестали по лицу, или он с трудом успевал уворачиваться от птичьего или обезьяньего помета, он щурился и смотрел на нее с подозрением. Она отвечала невинным вопросительным взглядом.
Но он ничего не говорил, и она могла развлекаться подобным образом весь день…
Краем глаза она заметила движение. Нечто, похожее на корень, вдруг взвилось пружиной над землей и метнулось в ее сторону. Взвизгнув, Мари попыталась защититься энергетическим импульсом. Но Макрив уже схватил змею, когда ее магия сбила его с ног, и он покатился по земле, круша деревья.
Приземлившись в сотне футов от нее, он сердито отшвырнул змею прочь и, вскочив на ноги, бросился к Мари. Его глаза сверкали голубым яростным огнем.
– Вот дрянь. Только посмей еще раз!
Глава 27
– Это получилось случайно! – крикнула ведьма и, возможно, говорила правду, только Бауэна это не интересовало.
– Все утро ты со мной играла, разве нет?
Он шагал рядом с ней, давая возможность видеть разъяренного зверя, дремавшего до сих пор внутри.
Судорожно проглотив вставший в горле ком, Мари отступила от него на несколько шагов, готовясь к обороне.
Ее храбрость заставила его опешить. Закаленные в боях вампиры начинали дрожать при виде звериной личины оборотня, но она, расставив ноги, даже не сдвинулась с места.
И даже вздернула подбородок.
Кейд поспешил к ним, словно хотел защитить ее. Но уже от одной мысли об этом Бауэн ощерил клыки. Вероятно, решив, что его утроенная ярость адресована ей, Мари сконцентрировала магию в ладонях.
Подняв светящиеся руки, она поманила его пальцами:
– Ну, давай. Я проведу второй раунд. Хотя теперь и амеба сообразила бы, что не стоит со мной бодаться.
Все впали в ступор и безмолвие. Затем Кейд двинулся в ее сторону.
– Кейд, у меня все под контролем, – сказала она ровно, не отрывая взгляда от Бауэна.
Бауэн слегка отклонил голову назад, будто впервые увидел представшее перед ним существо. Потом поймал довольный взгляд Ридстрома – демону явно нравилось происходящее – и обнаружил, что… и сам улыбается.
– Киска быстро научилась показывать коготки, не так ли?