Горячие ладони сжали ее запястья. Он чувствовал, как под кончиками его пальцев неровно бьется пульс девушки. Затем, словно не в силах остановить самого себя, он склонился над ней и в следующее мгновение прижал к ковру всем своим весом. Домине снова, как в то утро на вересковой пустоши, парализовала странная слабость, и она сдалась, ответив на его настойчивый, требовательный поцелуй. Он хрипло, со стоном произнес ее имя, зарывшись лицом в ее волосы; шелковый пеньюар, повинуясь движению его руки, скользнул с плеч, позволив его пальцам ласкать ее тело. В его прикосновениях была нежная страсть, а поцелуи, которыми он осыпал ее глаза и шею, были долгими и жгучими. Она обвила его руками за шею, запустив пальцы в густые волосы на затылке, потеряв всякое желание сопротивляться.
Это продолжалось до тех пор, пока его губы не скользнули ниже, начав ласкать нежный изгиб ее груди. С ужасом осознав, что происходит, она с силой оттолкнула его, застав врасплох, - он разжал объятия, в тот же миг девушка выскользнула из его рук и бросилась через всю комнату в ванную, не сумев подавить рыдания. Не оглядываясь, она захлопнула за собой дверь и закрыла ее дрожащими руками на задвижку, обессиленно прислонившись к двери плечом - унижение волнами захлестывало ее. Она жадно, задыхаясь, глотала воздух, и причиной жжения в груди на этот раз был не бронхит. "О боже, - суматошно пульсировала в голове единственная мысль. - Что я наделала? Что я наделала?!"
Из спальни не доносилось ни звука, и девушка, должно быть, долго простояла так, прислонившись к двери, пока не услышала голос миссис Мэннеринг:
- Домине! Домине! Ты в ванной?
Домине преодолела спазм в горле.
- Д-да! Я здесь! - смогла выговорить она, облизнув пересохшие губы.
- Поторапливайся, дорогая. Пришел доктор Риверс.
Домине подошла к раковине, ополоснула заплаканное лицо и с ожесточением вытерла его полотенцем так, что на щеках выступили красные пятна. Затем она поправила поясок на пеньюаре, расчесала волосы и вышла в спальню.
- Вы сегодня поздно, доктор, - собравшись с духом, выговорила она.
Риверс улыбнулся:
- Я был по соседству. Играл в шахматы с юным мистером Морли и подумал, что могу нанести вам визит этим вечером, сэкономив тем самым время на завтра. Вы выглядите намного лучше, юная леди. Думаю, пора вам прописать небольшую прогулку и глоточек свежего воздуха, а?
Домине с улыбкой кивнула, внутренне содрогнувшись от ужаса, - меньше всего ей сейчас хотелось нарушить свое двухнедельное заточение и вновь появиться среди домочадцев после того, как она полностью уничтожила все возможности каких бы то ни было отношений с Джеймсом.
Но наутро паника рассеялась - Лили вместе с ранним завтраком принесла спасительную новость о том, что мистер Джеймс уехал в Лондон и через пару часов вылетит оттуда в Рим.
Глава 9
Прошло несколько дней. Домине снова была на ногах, и Мелани бегала за ней по пятам, приглядывая за тем, чтобы она не выполняла никакой тяжелой работы. Миссис Мэннеринг, напротив, совершенно не заботило едва восстановившееся здоровье девушки, и она гоняла Домине по мелким поручениям, как и до болезни. С особой радостью хозяйка дома взвалила на ее плечи обязанность каждый день подавать синьоре Марчинелло завтрак в постель, но на следующее утро после того, как Домине заявилась к ней в спальню с подносом, итальянка собственной персоной спустились в столовую к завтраку, тем самым вычеркнув эту повинность из списка.
Домине проводила много времени на свежем декабрьском воздухе и, поскольку поблизости всегда была Мелани, бдительно следившая за тем, чтобы она не переутомлялась, занималась в основном тем, что выгуливала и чистила лошадей. Все радовались ее выздоровлению, и даже двое мужчин, работавших на ферме, тепло приветствовали ее возвращение.
Лючия почти не показывалась из своей комнаты - выходила только к столу. Она взяла напрокат машину в Малтоне и объехала все окрестные городки. Пару раз она предлагала Домине присоединиться к ней, но та отказывалась, искренне поблагодарив. Мысль о том, что синьора Марчинелло в один прекрасный момент может стать миссис Джеймс Мэннеринг, заставляла девушку избегать общества итальянки. Хотя Джеймс уверял, что у них с Лючией чисто дружеские отношения, Домине не верила, что он способен оставаться равнодушным к такой женщине и предпочесть ей Ивонн Парк.
Дни тянулись медленно. Домине старалась не думать о том, что произойдет, когда Джеймс вернется на Рождество, а он обязательно вернется. Бежать она не могла - от суммы, которую ей удалось накопить, откладывая понемногу из тех денег, что дедушка Генри давал ей на карманные расходы, ничего не осталось. Джеймс Мэннеринг никогда не обсуждал с ней финансовые вопросы, сама же она об этом и не заикалась, чувствуя себя совершенно бесправной в его доме. А без денег ей некуда было идти. Ведь на поиски работы может уйти пара недель, и все это время надо будет где-то жить, а потом еще целый месяц ждать зарплату… Ситуация казалась безвыходной.
И вдруг, когда шла вторая неделя после отъезда Джеймса, Домине представилось неожиданное решение. В один из вечеров Винсент пригласил ее в кино и по пути домой ошарашил, сделав предложение. Сначала она решила, что молодой человек шутит, и упрекнула его в этом, но, увидев, как он в ответ обиженно нахмурился, поняла, что он абсолютно серьезен.
- Винсент! Мы знаем друг друга всего лишь полтора месяца! - воскликнула она. - Как ты можешь так уверенно говорить об этом?
Винсент свернул на обочину, остановив "лендровер" под голыми ветвями дубов, и включил освещение в салоне.
- Я все понял в тот момент, когда впервые увидел тебя, - сказал он с нелепым пафосом. - Ты так отличаешься от других девушек, которые мечтают только о развлечениях. А в нашей глуши да при моей работе об этом остается только мечтать.
Домине вздохнула, размышляя над тем, как бы потактичнее отказать ему, но так ничего и не придумала.
- Но я не люблю тебя, Винсент… - мягко начала она.
- Это придет - со временем, - пылко заверил он ее. - В конце концов, любовь рождается, только когда люди хорошо узнают друг друга, прожив бок о бок несколько лет. Я сомневаюсь, что многие парочки по-настоящему любят друг друга до свадьбы. О, они полагают, что это так, но это не настоящая любовь. Любить - значит быть готовым находиться рядом с кем-то, разделять с ним огорчения и радости жизни!
Домине натянуто улыбнулась. Интересное определение любви. Беда в том, что оно разительно отличалось от ее собственного.
- Любить - значит отчаянно нуждаться в ком-то и не представлять себе жизни без него. Любовь подобна огню в крови, который жжет и в то же время согревает, - грустно прошептала она.
- Это не любовь, а безрассудная страсть! - убежденно воскликнул Винсент. - И потом, откуда тебе знать? - Его лицо помрачнело. - Ты что, когда-нибудь испытывала это чувство?
Домине залилась краской.
- Возможно, - неопределенно ответила она. - Мы с тобой не подходим друг другу, Винсент. Мне кажется, тебе нужна женщина, похожая на Мелани. У нее есть качества, которых нет у меня, и ей нравится жить в поместье.
- Мелани! - Винсент пожал плечами. - Мелани всегда занята своими лошадьми. К тому же я сомневаюсь, что она понравится моей маме.
Домине изумленно покачала головой. Все происходящее стало казаться ей абсурдом: кругом ни души, ветер поет над бескрайней вересковой пустошью, они сидят в машине на земле "Грей-Уитчиз" и обсуждают, на ком должен жениться Винсент, на ком - не должен и что по этому поводу подумает его мама.
- Боже мой, Винсент, при чем тут твоя мама? Мне не хочется быть бестактной, но подумай сам: однажды ее не станет, и тебе придется жить собственной жизнью - не той, которую твоя мама выберет для тебя. - Она вздохнула. - Мелани - чудесная девушка и станет чудесной женой и матерью.
Винсент нахмурился.
- Ты правда так считаешь? - пробормотал он задумчиво, но сразу опомнился: - Это же смешно! Я не хочу жениться на Мелани - я хочу жениться на тебе! О, Домине, пожалуйста, скажи мне "да"!
- Мне жаль, Винсент, но я не могу.
- Значит, у тебя кто-то есть. Кто он? - Молодой человек пристально смотрел на нее, и вдруг в его глазах мелькнула догадка. - Только не говори, что ты влюбилась в Джеймса Мэннеринга!
Домине густо покраснела:
- Почему ты назвал именно его?
- Потому что, не считая меня, он единственный достойный мужчина в округе!
Домине вздрогнула:
- А может быть, я с кем-то познакомилась до того, как приехала сюда.
Винсент тяжело дышал, раздувая ноздри.
- Я не верю тебе. Черт побери, Джеймсу тридцать шесть, почти тридцать семь! Он на десять лет старше меня!
- Возраст не имеет никакого значения, - вспылила Домине.
- Ты в любом случае напрасно теряешь время. - Он злобно захихикал. - Миссис Мэннеринг так низко не летает. Разве ты еще не встречалась с прославленной Ивонн Парк?
- Джеймс не женится на ней.
- Откуда такая уверенность?
- А ты предложил бы поселиться в своем доме одной женщине, если намерен жениться на другой?
- Ты имеешь в виду синьору Марчинелло? - Винсент помолчал. - Наверное, приятно быть богатым, ни в чем себе не отказывать и иметь успех у самых красивых женщин на планете! - Он искоса взглянул на Домине. - Так что ты будешь делать?
- Скоро мне исполнится восемнадцать, и мистер Мэннеринг не сможет помешать мне устроиться на работу, - тихо ответила девушка. - Не здесь. Я не хочу оставаться на севере. Переберусь на юг.
"Далеко-далеко от "Грей-Уитчиз", - мысленно закончила она.
- Что ж, если ты уже все решила, больше мне сказать нечего. Но обещай, что подумаешь о моем предложении.
Домине рассеянно кивнула. Насколько разными оказались эти двое мужчин. Винсент даже не целовал ее, однако попросил ее руки, а Джеймс, которому она почти отдалась, не желал ее общества.
На следующее утро она прогуливалась с Роузи в поводу и на аллее столкнулась с почтальоном.
- Для нас что-нибудь есть, мистер Меридью? Хотите, я отнесу? - спросила она, приветливо улыбаясь.
Альф Меридью поскреб затылок.
- Буду весьма благодарен, мисс, - степенно ответил он, порылся в сумке и, достав несколько конвертов, протянул их девушке. - Чудное утро! Как думаете, выпадет снег на Рождество?
- Надеюсь, выпадет! - воскликнула Домине с энтузиазмом.
- А я надеюсь, что не выпадет, - усмехнулся Альф. - Для почтальонов снег - настоящая беда. Только представьте - придется тонуть в сугробах на вересковой пустоши или месить грязь на этих дорогах.
Домине сочувственно покивала, и он, пожелав ей хорошего дня, отправился по делам, а девушка повела Роузи обратно в конюшню. По пути она лениво перебирала письма. Время от времени Сьюзен присылала ей весточки, но сегодня среди конвертов не оказалось ни одного с небрежным почерком подруги. Однако было другое послание, адресованное мисс Грейнджер, - в верхнем левом углу красовался внушительный штамп адвокатской конторы в Богноре.
Домине некоторое время с удивлением разглядывала конверт, затем сунула его в карман и отвела Роузи в стойло. Сгорая от нетерпения, она бросилась в холл, положила оставшиеся письма на серебряный поднос и, взбежав по лестнице в свою комнату, захлопнула дверь и вскрыла конверт.
Письмо было напечатано на дорогой веленевой бумаге очень хорошего качества. Содержание было кратким и деловым. Домине прочитала письмо, онемела от изумления и, опустившись на кровать, перечитала его еще раз. Ощущение нереальности происходящего не исчезло, и, когда она перечитывала текст в третий раз, строчки суматошно прыгали у нее перед глазами.
"Дорогая мисс Грейнджер!
Недавно до нашего сведения было доведено мистером Амосом Лансером, владельцем отеля "Кромптон", г. Богнор, что его постоянный клиент, мистер Генри Фэрридей, не забронировал, как обычно, номер на Рождество. По его просьбе мы попытались разыскать мистера Фэрридея и связались с фирмой "Грант, Кэмпбелл и Доусон". Ее представители сообщили нам о смерти Вашего двоюродного дедушки и любезно известили о его последней воле, выраженной в завещании, которое в данный момент хранится у них. Мы посчитали своим долгом поставить Вас в известность, что в нашей фирме мистер Фэрридей составил второе завещание, согласно которому единственной наследницей его движимого и недвижимого имущества являетесь Вы, и, поскольку этот документ датирован более поздним числом, чем тот, что находится у "Грант, Кэмпбелл и Доусон", с юридической точки зрения он может быть рассмотрен как последнее и окончательное волеизъявление мистера Генри Фэрридея…"
Далее шло перечисление мелких сумм, оставленных дедушкой Генри его служащим. Оправившись от первого потрясения, Домине не могла не признать, что эта история со вторым завещанием выглядит очень правдоподобно - Генри Фэрридей все-таки отомстил за те унижения, что ему пришлось вытерпеть от миссис Мэннеринг.
Девушка все еще сидела на кровати, не в силах оторвать взгляд от письма, когда прибежала Лили сказать, что завтрак готов. Домине стоило огромного труда спрятать конверт в чемодан и спуститься в столовую так, словно ничего не произошло. Но за завтраком, пока она без всякого аппетита вяло ковырялась в тарелке, весь груз проблем, которые ей теперь предстояло решить, обрушился на нее с новой силой. Как сказать миссис Мэннеринг, что с этого момента она уже не настоящая хозяйка "Грей-Уитчиз"? Как она, Домине, сможет управлять огромным поместьем? Ну почему дедушке Генри пришла в голову эта идея?
Девушка налила себе вторую чашку кофе и, нагнувшись к Мелани, тихо попросила:
- Ты не могла бы дать мне сигарету?
Мелани изумленно вскинула брови, но ничего не сказала, протянув ей портсигар и зажигалку. Домине прикурила, глубоко затянулась и выпустила струю дыма с протяжным вздохом.
Лючия нахмурилась.
- Домине, я никогда раньше не видела тебя с сигаретой! - воскликнула она. - Чем вызвана эта внезапная потребность в никотине?
Домине вздрогнула, случайно стряхнув пепел на пол.
- Ничем. Просто захотелось покурить. - Она натянуто улыбнулась.
Миссис Мэннеринг с подозрением уставилась на нее.
- Что-то случилось, Домине? - осведомилась она. - Ты, часом, не заболела?
Мелани состроила гримасу.
- Какая забота! - сухо прокомментировала она. - В чем дело, тетушка Джеральдина? Где-то землетрясение?
Домине резко встала из-за стола и покинула комнату. Ко всем прочим неприятностям грозила добавиться очередная перебранка - этого она бы уже не вынесла. Ей необходимо было поговорить с кем-нибудь - но с кем? Кому она могла довериться? Определенно, не миссис Мэннеринг и не Мелани - по вполне понятной причине. Винсенту? Девушка нахмурилась. После их вчерашнего разговора она чувствовала, что между ними выросла стена.
Оставалась только одна кандидатура - Лючия Марчинелло.
Домине вздохнула. Она боялась откровенничать с итальянкой, но та была единственным незаинтересованным человеком, который мог ее выслушать и судить беспристрастно.
Решившись на этот шаг, Домине вернулась и, остановившись на пороге столовой, позвала:.
- Синьора Марчинелло! Можно… можно мне с вами поговорить?
Изумление на лицах миссис Мэннеринг и Мелани было почти комичным, но Лючия лишь царственно кивнула и вышла в холл, где ее нервно поджидала Домине.
- Да, дорогая? В чем дело?
Девушка закусила губу.
- Мы не можем разговаривать здесь. Давайте… возьмем вашу машину и съездим куда-нибудь, хорошо?
Лючия нахмурилась:
- Хорошо, я только захвачу пальто.
Домине тоже заглянула в свою комнату, взяла письмо и накинула свое рыжее пальто.
Оказавшись в машине, она немного расслабилась. Утро было холодным, над торфяниками сонно повис туман. Пахло сыростью, прелой травой и кострами, в которых сжигали опавшие листья, - деревенские запахи, ставшие для Домине родными.
Лючия не задавала никаких вопросов, пока они не отъехали примерно на милю от "Грей-Уитчиз". Дорога в этом месте поднималась на возвышенность, откуда открывался чудесный вид на море. Лючия остановила машину, предложила Домине сигарету и после того, как они прикурили, произнесла:
- Ну дорогая, что тебя беспокоит? Хочешь поговорить о Джеймсе?
Домине вздрогнула:
- Почему вы так решили?
Лючия бросила на нее проницательный взгляд:
- Ты еще спрашиваешь? Джеймс в один миг собрался и помчался в Италию сломя голову. Это же очевидно, что между вами что-то произошло вечером накануне его отъезда!
Домине залилась краской.
- Он что-нибудь говорил вам об этом?
Лючия покачала головой:
- Разумеется, нет. Джеймс не из тех, кто станет обсуждать личные проблемы с кем бы то ни было, тем более с женщиной. Но я достаточно хорошо знаю его и могу заметить, если с ним что-то не в порядке. Он был чем-то сильно взволнован и поэтому уехал. Я не права?
Домине вздохнула:
- Возможно, правы. Но мне не хотелось бы обсуждать это с вами.
Лючия выглядела озадаченной.
- По-моему, я здесь единственное незаинтересованное лицо, могу спокойно выслушать тебя и, если понадобится, дать совет.
Домине внимательно смотрела на собеседницу.
- Вы любите Джеймса? - набравшись смелости, внезапно спросила она.
- Люблю Джеймса? - задумчиво повторила Лючия. - Нет, конечно же я не люблю его и, предупреждая твой следующий вопрос, скажу, что он, несомненно, не любит меня.
- Но… - Домине запнулась. - Мне казалось, вы… очень близки.
- В некотором смысле. Мы добрые друзья. Я говорила тебе - он был приятелем моего мужа, они знали друг друга в течение многих лет. Естественно, мы с Джеймсом тоже общались, но если ты имеешь в виду интимную связь - этого не было. - Итальянка вздохнула. - Иногда мне хочется, чтобы Джеймс видел во мне женщину, а не жену Джулио, но… Я ему не интересна. - Она помолчала. - А теперь объясни мне, к чему такая секретность? Зачем мы сюда приехали и о чем ты хотела поговорить? Ты беременна?
- Нет! - Домине была шокирована. - Конечно же нет!
Лючия вскинула брови:
- Почему "конечно же"? Ты хочешь сказать, что Джеймс никогда не занимался с тобой любовью?
- Нет!
Лючия поцокала языком.
- Я начинаю понимать его волнения, - пробормотала она с долей иронии и вдруг сжала руку девушки. - Не надо смотреть на меня такими глазами, Домине! Ты же не станешь отрицать, что он был бы не прочь.
Домине прижала ладони к щекам.
- Откуда вы знаете?
Лючия развела руками.
- Я итальянка, - произнесла она так, словно это все объясняло. - А когда он купил тебе пеньюар, исчезли последние сомнения.
- Пеньюар! - прошептала Домине. - Тот пеньюар, который подарили мне вы?
- Ну конечно. - Лючия покачала головой. - Ох, Домине, ты просто наивная маленькая девочка, и Джеймс знает тебя как свои пять пальцев. Он сказал, что ты ни за что не примешь этот пеньюар от него, и попросил меня отдать его тебе.
Домине разглядывала свои руки, сцепленные на колене.
- Понятно, - пробормотала она чуть слышно, со стыдом вспоминая гнев и разочарование, которые захлестнули ее, когда он не выразил восхищения по поводу обновки.
- Ну? Так ты скажешь, в чем дело, или нет? - словно издалека донесся до нее голос Лючии.