- А теперь, - сказала Хейл, присев на корточки перед камином, - расскажи мне все, а я пока разведу огонь.
Лаура подобрала отделанный парчой шлейф своего вечернего платья и села в ближайшее кресло. Она задумчиво скинула промокшие атласные туфельки с двухдюймовыми каблуками и крошечными алмазными пряжками. Джейсону нравилось, когда его жена одевалась в самую лучшую одежду. – Не знаю, о чем тебе рассказывать, - сказала она. – Джейсон разозлится, если узнает…
- Расскажи мне обо всем, - терпеливо повторил Хейл, оглянувшись на нее через плечо. – Вспомни, что я был лучшим другом Джейсона, до того как вы поженились.
- Да, я помню. – Лаура вспомнила все те праздники, что Джейсон провел с ее семьей. Хотя они с Хейлом учились в одном классе в Гарварде, Джейсон был на два года старше. Он никогда не пытался выглядеть не тем, кто он есть. Его отец был бакалейщиком, а мать – торговкой рыбой.
Было очень необычно для кого-то столь низкого происхождения как Джейсон забраться так высоко. Но Джейсон был умен, трудолюбив и безжалостно очарователен, когда пожелает. Что-то в его голосе, то, как он двигался, говорило о том, что он – мужчина, который точно знает, чего хочет – и то, чего он хотел, он получал. А когда он улыбался, он превращался в самого красивого мужчину на свете.
- Лаура, что не так? – спросил Хейл.
- Все. Все пошло не так с самого начала. – Она стянула перчатки и вытерла глаза, которые защипало от слез. – Джейсон понятия не имеет, насколько он подавляет. Я не знаю, как ему угодить, а когда я пытаюсь, у меня ничего не выходит. Я-я думаю, что со мной что-то не так. Когда бы мы ни пытались… быть близки, я делаю не то, что он от меня ожидает, и…
- Лаура, постой. – Хейл неловко откашлялся, скулы его покраснели. – Если ты имеешь в виду то, что происходит в спальне, думаю, тебе лучше обсудить это с женщиной.
Лаура подумала о своей чопорной матери и чересчур серьезных сестрах. – Кого ты предлагаешь? – спросила она.
Хейл застонал и сжал голову руками, уставившись на цветочный ковер. – Ладно, - сказал он приглушенно. – Рассказывай мне. Но имей в виду, что парням не нравится слышать о своих сестрах и… подобном.
Она покачала головой. – Мне нечего тебе рассказать. – После короткой паузы она выразительно добавила, - Нечего.
Удивленные зеленые глаза Хейла встретились с ее. – Ты пытаешься сказать мне… о Господи… что вы с Джейсоном никогда… никогда?
- Нет, - сказала Лаура, смутившись, но испытывая странное облегчение от того, что кому-то это рассказывает.
Хейл несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем смог снова говорить. – Почему нет? – наконец удалось выдавить ему.
Она сжала голову руками, точно так же как он минуту назад, пока слова вырывались быстрым потоком. – Джейсон несколько раз пытался подойти ко мне, но я-я так вывожу его из себя. В последний раз мы поссорились, и он обвинил меня в холодности, и-и, должно быть, так и есть, но я, просто ничего не могу с собой поделать! Я думала, что со временем мы могли бы прийти к некоторому взаимопониманию, но все становится хуже и хуже. Он днями сидит в своей конторе, обедает в клубе, а когда он дома, мы стараемся не оказаться в одной комнате! Между нами нет ни капли доверия или дружбы. Лучшее, чего мы смогли добиться, это вежливость, но сейчас даже это становится нам не под силу.
- Понятно, - сказал Хейл, голос его звучал странно. Он пригладил усы и покачал головой.
- А сегодня, - продолжила Лаура, - я была в библиотеке с Перри Уиттоном, и он поцеловал меня…
- Он что? – Хейл неодобрительно вытаращился на нее.
- Мы с Перри друзья и ничего больше.
- Все равно, Лаура, тебе не стоило позволять это.
- Все произошло слишком быстро, и я не успела ничего сказать или сделать! И, конечно же, в этот момент вошел Джейсон и все не так понял, и сказал, что мне, наверное, стыдно быть женой грязного мазурика… а я даже не знаю, что это значит.
- Так называют ирландца из крестьянской семьи, столь нищей, что даже женщинам приходится работать. – Хейл тяжело вздохнул. – Мазурик, мошенник, пройдоха. Нескольким парням в Гарварде было плевать на его ирландские корни, но многим было не все равно. Джейсона не любили и оскорбляли при каждой возможности. В конце концов, по происхождению он был не лучше их слуг. Ты ведь знаешь, какими они могут быть. – Он скривился. – Честно говоря, не могу винить Джейсона в том, что он расстроился, увидев тебя с Перри Уиттоном. Он – олицетворение того, кем Джейсону никогда не стать, джентльмена хорошей репутации, безупречного воспитания и из уважаемой семьи.
Лаура кивнула, начиная понимать. В бостонском обществе очень придирчиво присматривались к каждому ответвлению семейной родословной. Ко всем изменениям относились с подозрением, и, в конечном счете, все зависело от того, кем был ваш дед. Считалось очень вульгарным зарабатывать на жизнь или иметь чересчур много денег. Идеальный бостонец был вежлив, благороден и умен. Человек вроде Джейсона, мужчина амбициозный и решительный, добившийся всего сам, был настоящим потрясением для более утонченных бостонцев, таких как Уиттоны.
- Хейл, - сказала она с жаром, - если бы я захотела мужчину вроде Перри, я бы не вышла за Джейсона. Как я могу заставить его это понять?
- Я не знаю. – Брат ее выглядел виновато. – Будет нелегко убедить его в этом. Вся твоя семья не одобряет его происхождение. Всем нам известно, что Отец согласился на помолвку ради огромного состояния, которое Джейсон сколотил на торговле недвижимостью. И я… ну, в общем, поначалу я сказал Джейсону, что возражаю против брака, потому что он – ирландец.
- Т-ты не мог! – воскликнула Лаура в ужасе. – Хейл, ты ведь на самом деле так не считаешь!
- О, еще как считаю. – Он упрямо кивнул. – Я объяснил Джейсону, что очень ценю его как друга, но не смогу одобрить его женитьбу на одной из моих сестер. Особенно на тебе. Я знал, как трудно тебе будет оказаться меж двух миров и не принадлежать ни одному из них. Я все время знал, что Джейсон хочет жениться на ком-то благородной крови, ком-то, кто мог помочь ему войти в наш круг. И – черт, буду честным – он неотесанный, Лаура.
- Для меня это не имеет значения, - сказала Лаура, и с трудом откашлялась. – Для меня никогда не имело значения то, что Джейсон – ирландец.
В дверь постучали, и горничная внесла их пунш на маленьком серебряном подносе. Лаура забрала у нее поднос и отпустила, слабо улыбнувшись ей в знак благодарности. Она передала Хейлу его стакан и стала медленно потягивать пунш из своего, наслаждаясь его бодрящим эффектом.
- Что ж, - сказал Хейл, - давай займемся вопросом насчет этой твоей "холодности". Держу пари, что это все мамино влияние.
- Хейл, не могу винить ее за это…
- Не защищай ее, милая. Она воспитала своих троих дочерей так, что те считали естественным, если муж и жена живут словно незнакомцы. Все эти годы я знал о тех глупостях, которые она рассказывала тебе, Анне и Софии, но не мне было ей возражать. – Он вздохнул и сочувственно поглядел на нее. – Это – вопрос не сложный, Лаура. А очень простой. Все, что ты должна сделать, это показать Джейсону, что готова принять его ухаживания, а он позаботится об остальном. Он – опытный мужчина. Просто позволь ему… - Он замолчал и стал неловко вертеть в руках шелковую бахрому парчового стула. – Он не будет жесток к тебе, Лаура, только не так.
Она крепко стиснула пальцы. – Хотела бы я тебе поверить. Но я просто не знаю, что думать о нем теперь. Я начинаю задаваться вопросом, зачем я вообще вышла за него.
- Ну и зачем же? – спросил Хейл.
- Отец хотел, чтобы я это сделала, и это выручило бы семью.
- Черт бы побрал Отца и семью! Ты ведь знаешь, что он никогда бы не стал вынуждать тебя выйти за Джейсона. Свадьбы бы не было, если бы ты сказала хоть слово против.
Лаура закусила губу и пристыженно кивнула. – Да, ты прав. Я… дело в том, что я была более чем не против. Я хотела быть женой Джейсона. – Она подтянула ноги и поджала их под себя. – Джейсон считает, что ему ничего ни от кого не нужно. Но я знала, с того самого момента, как встретила его, что ему нужен кто-то вроде меня, чтобы помогать ему, утешать его, привнести хоть немного тепла в его жизнь. Я была уверена, что смогу смягчить его и вытащить на поверхность его лучшую сторону. – Она слабо улыбнулась. – А вместо этого, кажется, это он превращает меня в кого-то, кем мне никогда не хотелось стать.
Три часа спустя, когда Хейл спустился вниз, он обнаружил, что последние гости уже разъехались. Засунув руки в карманы, он неторопливо пересек бальный зал, где музыканты складывали свои инструменты.
- Ну, как, все прошло успешно? – поинтересовался Хейл у молодого скрипача с короткими прямыми волосами.
- Было довольно живенько для такой компании, - послышался веселый ответ.
Хейл ухмыльнулся и прошел мимо горничных-ирландок с подносами, полными пустых бокалов. – Простите, мисс, - спросил он у одной из них, - где может быть мистер Моран? Ушел спать? Нет? А, пьет в библиотеке. Не удивительно. Мистер Моран любит виски, не так ли?
Джейсон сидел в кресле у огня, слегка придерживая одной рукой бутылку виски. Он вытянул ноги, голова его лежала на парчовой обивке. Его черный парадный сюртук был отброшен в сторону, а рукава накрахмаленной белой рубашки закатаны до локтей. Глаза его были прищурены, пока он смотрел на пламя, и свет камина играл в его черных как вороново крыло волосах. Он даже не пошевелился, когда Хейл вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
- Usquebaugh, - сказал Хейл, используя гэльское словечко, которому Джейсон когда-то научил его. Он небрежно махнул рукой в сторону виски. – Вы, ирландцы, называете его водой жизни, ведь так?
- Иди к черту.
- Не исключено, что я так и сделаю. – Хейл подтолкнул тяжелое кресло ногой и рухнул в него. – Но прежде, как бы это ни было невероятно, я должен с тобой поговорить.
- Ну, если у тебя не хватает мозгов понять, что я не собираюсь слушать…
- Думаю, стоит начать с нескольких замечаний. – Зеленые глаза встретились с черными, и обменялись долгим взглядом, взглядом противников, которые знали каждую тайну друг друга. – Значит, все идет согласно твоему плану, так? – сказал Хейл. – Помнишь, как ты рассказал мне о нем много лет назад? Помнишь, что ты сказал?
Джейсон вскинул бровь. – Я сказал, что к тому времени, как мне исполнится двадцать пять, я с отличием окончу Гарвард.
- И найдешь себе место в деловых кругах Бостона.
- Да.
- И женишься на девушке, чье имя позволит тебе войти в элиту общества.
- Да.
Хейл иронически улыбнулся. – В то время, хоть я и восхищался твоими честолюбивыми замыслами, я не верил, что ты сможешь это сделать. Но ты всего добился. Ты женился на моей собственной сестре. В Бостоне тебя называют "этим чертовым ирландским воротилой" и к тому времени, как тебе стукнет тридцать, ты увеличишь свое состояние еще в несколько раз. – Он наклонился и уже не так дерзко спросил, - Тогда в чем же повод для горечи? Почему ты ведешь себя с Лаурой как настоящий ублюдок, когда ты получил все, чего когда-либо хотел от жизни?
Джейсон тряхнул бутылкой с виски и уставился на всколыхнувшуюся жидкость внутри. Ему очень хотелось рассказать обо всем Хейлу, но он не мог забыть о неприязни, возникшей между ними.
- Ну, тогда можешь не отвечать, - сказал Хейл. – Я уже знаю, почему.
Глаза Джейсона опасно вспыхнули. – Ты всегда знаешь все ответы, ведь так? Исключительное право Прескоттов.
Хейл пожал плечами.
Джейсон с хмурым видом протянул ему бутылку виски, и Хейл без колебаний взял бутылку. – Ты говорил с Лаурой, - сказал Джейсон.
- Да, и она призналась мне кое в чем, о чем я и так уже подозревал.
- Это – опасная игра, совать свой нос в дела, которые тебя не касаются.
- Не касаются? – взорвался Хейл. – Лаура – моя сестра, моя любимая сестра, а ты делаешь ее несчастной! Из всех девушек в Бостоне, на которых ты мог жениться и которых мог сделать несчастными, почему это должна была оказаться именно она?
Джейсон сложил руки на коленях, прядь черных волос упала ему на лоб. Он медленно ответил, задумчиво смотря в огонь. – Было не так уж и много девушек на выбор. Это должна была быть девушка знатного рода, обладающая теми качествами, которые я хотел бы видеть в жене. А самое главное, это должна была быть девушка, чья семья испытывала финансовые затруднения и нуждалась в богатом зяте.
- То есть, когда пришло время жениться, ты огляделся и увидел мою младшую сестру…
- Я решил жениться на Лауре в первое Рождество, что провел с твоей семьей.
Хейл нахмурился, кончики его усов опустились. – Так давно?
- Да. Лауре было всего пятнадцать. Когда семья уселась обедать, я уже хотел извиниться и уйти. Я бы скорее вышел на линию огня, чем выстоял перед этими бесконечными рядами ложек и вилок у каждой тарелки. Я не знал, какую брать первой, или как есть проклятую спаржу. А там сидела твоя мать и наблюдала за каждым моим движением точно ястреб. Но Лаура все делала гораздо медленнее и старательнее других, и я смог повторить все, что делала она. В середине обеда я понял, что она знает, что я ей подражаю. Она все делала медленно и тщательно, чтобы мне было легче.
- Черт, мне никогда не было дела до чертовых маминых вилок.
- А тебе и не нужно было, - без всякого выражения сказал Джейсон. – Тебе ничего не надо было доказывать.
- Значит, ты решил жениться на Лауре, потому что она помогла тебе вынести этот обед?
- Потому что я знал, что она будет именно такой женой, которая мне нужна.
Лаура сказала почти то же самое. Хейл отставил бутылку виски и встал, свирепо уставившись на своего бывшего друга. – Ах да. Хранительницей домашнего очага. Спутницей на балах. Учительницей этикета. Красивым украшением для того, чтобы производить впечатление на элиту. Были и другие девушки, на которых ты мог жениться, если это было все, чего ты хотел. Лаура же может дать больше, чем это, и она заслуживает большего, чем провести всю оставшуюся жизнь, пытаясь превратить тебя в джентльмена.
Джейсон язвительно усмехнулся. – Думаешь, она чересчур хороша для ирландца?
- Нет, вовсе нет. Думаю, она чересчур хороша для тебя.
Снова схватив бутылку виски, Джейсон махнул рукой на дверь. – Понял. А теперь убирайся вон отсюда.
Хейл стал нервно вышагивать по комнате. – Я никогда не видел Лауру такой расстроенной и взволнованной, как сегодня. Ты выжимаешь из нее весь ее задор, всю ее отвагу.
Джейсон встал и посмотрел на него. – Задор и отвага, - повторил он насмешливо, подумав о своей бледной, сдержанной жене, - не те слова, которые я бы применил к твоей сестре, Хейл.
- О? Теперь я начинаю понимать, как мало ты на самом деле ее знаешь. Она самая безрассудная, самая бесстрашная девушка, которую я когда-либо… однажды она осмелилась прокрасться в комнату Отца и срезала половину его усов, пока он спал. Она любит плавать, кататься на коньках и на лошади. Она – меткий стрелок, первоклассная пианистка, и она изумительно танцует. Она всегда мечтала отправиться в Египет, увидеть пирамиды и плыть вверх по Нилу на дахаби…
- На чем?
- Дахаби. Одной из этих длинных лодок.
Джейсон смотрел на него, прищурив глаза. – Хейл, не знаю, о ком ты рассказываешь, но это – не моя жена.
- Черт, конечно она! И есть еще кое-что, что ты должен услышать…
- Я слышал достаточно.
- Поссорились мы или нет, мне следовало поговорить с тобой о Лауре еще до свадьбы. Это ваше убеждение – эта ее мнимая холодность…
- Вон, - коротко бросил Джейсон, ведя его к двери.
Хейл быстро заговорил. – Черт побери, Джейсон, ты, видимо, не понял, как она росла. Моим двум другим сестрам понадобилось чертовски много времени, чтобы привыкнуть к браку, после того, как их воспитали. Если бы Мама была католичкой, она бы сочла женский монастырь слишком терпимым к ее дочерям. У многих девушек была возможность флиртовать, держать мужчину за руку, наслаждаться парочкой украденных поцелуев. У моих сестер ничего этого не было. Как тебе известно, Джейсон, я очень уважаю свою мать – но нельзя отрицать, что она – женщина ожесточенная. Мой отец изменял ей и не раз. Брак моих родителей расстроился задолго до того, как родилась Лаура. И Лауру воспитывали с ошибочными представлениями о мужчинах и женщинах, и ей богу, ты подтвердил их все без исключения! И все потому, что ты ждешь, что она прыгнет в твои объятия как какая-нибудь девка из пивной!
- Лекция окончена, - рявкнул Джейсон, распахнув дверь ногой.
- Послушай, черт бы тебя побрал! До того как выйти за тебя, Лаура никогда не оставалась наедине с мужчиной, ни на минуту. Она не холодная, она – невинная, абсолютно невинная девушка, которая даже не умеет целоваться. Она всегда стеснялась мужчин, особенно властных. А все, что ты делаешь, все, что когда-либо делал, это пугаешь и обвиняешь ее! Как же она может ответить взаимностью на твои желания?
Руки Джейсона упали, он не сводил глаз с взволнованного лица Хейла.
- Если бы ты относился к ней хотя бы с капелькой терпения или доброты, ты мог бы сделать ее счастливой, - сказал Хейл резким голосом. – Я видел тебя с женщинами. Я видел, как ты соблазнял самых холодных из них за четверть часа. Но по какой-то причине все твое прославленное обаяние словно исчезает, когда дело касается Лауры. – Он опустил рукава и разгладил отвороты сюртука. – Вы женаты уже два месяца, а все, чего ты смог добиться, это воздвиг гору непонимания. Может, мы с тобой больше и не друзья, Джейсон, но ради Лауры и ради себя самого, я надеюсь, что ты обдумаешь то, что я сказал. - Развернувшись, Хейл направился в холл, схватил свое пальто, и не оглядываясь вышел.
Джейсон хмуро смотрел ему вслед. Он медленно подошел к лестнице и уселся на ступеньках, запустив волосы в свои растрепанные волосы. Он подумал о своей жене, лежащей сейчас в постели, одетой в одну из своих скромных белых ночных рубашек, длинные волосы заплетены в нетугую косу, кожа румяная ото сна. Он входил к ней бесчисленное количество ночей, пока она спала, осторожно, чтобы не разбудить ее. Это зрелище всегда невыносимо возбуждало его.
Когда Лаура бодрствовала, однако, ее зеленые глаза словно говорили то же, что и все, что Джейсон ее недостоин, что дочери Сирила Прескотта не стоило вступать в столь не равный брак. Но… что, если выражение в ее глазах было вовсе не презрением? Что если это было что-то совсем другое? Возможно ли, что он заставил свою жену себя бояться?
Ругаясь, Джейсон подумал о прошедших неделях и сосчитал то малое количество раз, когда он был добр к Лауре. – Господи, нет, он был слишком поглощен размышлениями о ее неприязни к себе. Сколь ни противно было Джейсону это признавать, Хейл был прав кое в чем. Недоразумения нужно было прояснить ради них обоих.
Чашка Лауры задрожала на блюдце, когда широкие плечи Джейсона заполнили дверной проем столовой. Она поспешно поставила блюдце на стол и опустила глаза, вперившись в скатерть. Молчание было мучительным. Может она должна что-нибудь сказать? Упрекнуть его или успокоить. Слова прощения?… осуждения? Может…
- Лаура.
Голос его был тих и серьезен. Она тупо уставилась на него, под глазами ее виднелись круги от бессонной ночи.