– Я сделал все возможное, чтобы понять твой поступок. Внушал себе, что сам всему виной, что твои родители настолько противились нашему бракуй что у тебя не оставалось иного выбора. Но ведь это не так, Алекс. Ты просто не хотела нашего ребенка. Ты не хотела лишать себя беспечной молодости, ты не хотела связывать себя узами брака. Я был для тебя только забавным деревенщиной, влюбленным до беспамятства. Но Александра Радклифф не могла стать женой простака Кирана Кдллахана.
– Все не так, любимый. Как же ты заблуждаешься! Я не сумела снести того напряжения, в котором развивались наши с тобой отношения. Ты сам знаешь, с тобой не просто. Я проявила слабость. Я ошиблась. И эта ошибка стала для нас роковой. Но все еще можно исправить. У нас еще будут дети. Я хочу детей от тебя!
– Это не то же самое, Алекс, – свирепо проговорил Киран. – Нельзя заменить одного ребенка другим. Убитое тобой создание должно было стать нашим первенцем. Такое не повторить и тем более не исправить!
– Остановись, Киран! – теряя самообладание, закричала Александра и с миной непереносимой боли стиснула виски. – Остановись, умоляю тебя!
Она с силой оттолкнула его от себя и побрела прочь. Киран нагнал ее и преградил путь.
– Алекс, не уходи, – тихо попросил он.
– Я так с ума сойду, Киран. Или бери меня такой, какая я есть, или отпусти, – молитвенно простонала она.
Он привлек ее к себе и сжал в объятьях.
– Ты часть меня, любимая.
Роуз Денби, как и полагается записной ветренице, прибыла с огромным опозданием. Она тут же высмотрела Алану Кэллахан и поспешила присоединиться к ней.
– Лана, привет, дорогая! – кричала она уже издали. – Великолепно выглядишь! Голливудская блондинка, ни дать ни взять. Откуда такое платье?
– А вот этого секрета я выдать тебе не могу. Без обид, дорогая. Обещала.
– Ну коли так… Хотя я догадалась, откуда могло явиться платье – воплощенное совершенство. Но молчок! – вняла пожеланиям Роуз. – Ты с кем?
– Меня привез Киран, побыл недолго… Собирался вернуться на ферму, чтобы я не беспокоилась об отце. Он сегодня сам весь на нервах. Наверное, уже отбыл, – предположила Алана, осмотревшись и не найдя Кирана среди присутствующих. – А где же твой кавалер?
– Как водится, плетется где-то в хвосте, – попеняла она на Саймона, но напрасно.
Тот тотчас появился, и не один, а со своим кузеном, наставником и по совместительству кумиром Гаем Радклиффом.
– Чудесный вечер! – сделал он комплимент главному организатору мероприятия.
– Пока все идет своим чередом, – сдержанно отозвался Гай и, изобразив на лице крайнюю серьезность, обратился к Алане: – Лана, нам нужно обсудить кое-что с глазу на глаз. Срочно.
– Да, конечно, – отозвалась она и поспешила за ним.
Уединение состоялось в ближайшем подсобном помещении.
– Что случилось, Гай? – тревожно спросила девушка.
– Лана, я вне себя! – объявил он.
– От чего? Что произошло? Ты объяснить можешь? – зачастила она с наводящими вопросами.
– Сам не знаю. Не разобрался еще. Но происходит что-то неладное, – сбивчиво забормотал он.
– Да что ж такое?
– Это ты мне скажи, – попросил он.
– Но ты мне толком так ничего не объяснил. Что тебя расстроило?
– Странное чувство. Никогда такого не испытывал. Вот здесь. В этом самом месте, – похлопал он ладонью по своей груди.
– А что там? – испуганно спросила Алана.
– Не знаю. А ты-то как думаешь?
– Что-то с ребрами, с легкими, с сердцем… – засыпала она его своими предположениями.
– Скорее всего с сердцем, – подтвердил Гай. – Послушай-ка сама. Она словно оступается, обрывается, заходится. Слышишь? – спросил он, прижав ее ладонь к своей груди.
– Аритмия? Но ты еще так молод…
– Нет-нет, – покачал он головой. – Вряд ли это аритмия.
– А когда это началось? – сосредоточенно спросила девушка.
– Буквально пять минут назад. Ну, в тот самый миг, когда я тебя увидел. Я просто обомлел. Ты не поверишь, Лана. Думаю, это невероятно! Я, конечно, знал, что девчонка у Кэллаханов красавица. Но не мог представить, что ты способна сразить меня в самое сердце. Уж и не знаю, радоваться мне этому или печалиться… – обреченно заключил он.
Гай Радклифф и Алана Кэллахан покинули место своего уединения, взявшись за руки и весело болтая.
– Отменил бы сейчас этот балаганчик, да не могу, – шепотом посетовал ей на ухо хозяин мероприятия. Он провел ладонью по спине девушки. – Закрылся бы с тобой в своей спальне… Как же давно я этого ждал… – мечтательно проговорил Повелитель Долины. – Но прежде дело, а затем…
Он отпустил Алану и поднялся на уготовленное для апофеоза открытия фестиваля возвышение. Этот момент всегда ознаменовывался объявлением Королевы фестиваля, которой должна была стать всеми признанная, победившая в результате тайного голосования, самая красивая девушка долины.
Гай взошел на подиум. Ему передали конверт. С конвертом в руке он подошел к микрофону со словами:
– А теперь, дамы и господа, разрешите представить победительницу этого года, нашу новую Мисс Уонгари. – Он надорвал край церемониального конверта и извлек небольшой лист выведенным на нем председателем счетной комиссии именем победительницы. – Итак… Ею стала… Да! – с искренней радостью крикнул он. – Ею стала Алана Кэллахан. Мисс Алана Кэллахан – наша новая Королева! – провозгласил он и пригласил опешившую победительницу на подиум.
– Поздравляю, Лана. Я не сомневался, – смущенно целуя ее в щеку, проговорил Саймон.
– Давай, беги получать свою корону, – подстегнула ее Роуз Денби.
Алана медленно приближалась к возвышению, пробираясь сквозь толпу искренне поздравляющих и беспардонно льстящих. И то и другое конфузило ее одинаково. Гай протянул ей руку и помог подняться. На нее была надета памятная ленточка и водружена диадема, призванная символизировать корону.
– А теперь скажи речь, – попросил Гай, не желая больше отпускать ее от себя.
– Да я и не готовилась, если признаться, – виновато проговорила она в микрофон.
– Таков порядок. Ты должна сказать свое слово победительницы, – потребовал хозяин торжества.
Речь Аланы была короткой. Она сказала об Аннабел Кэллахан, урожденной Денби, которую в долине знали все и даже спустя три года после гибели, любили. Она вспомнила о женщине, которая была зримым олицетворением красоты плотской и образцом душевной чистоты. Этот первый за годы траура счастливый день она посвятила светлой памяти своей безвременно ушедшей матери.
Вопреки сладострастным предвкушениям Гая Радклиффа, после своего триумфального бала Алана Кэллахан отправилась к себе домой.
Отец уже лег, ее встретил Киран.
– Как папа?
– Вроде нормально. Он смотрел футбольный матч по телевизору, когда ты позвонила. Сказал, что иначе и быть не могло, ведь ты так похожа на его Аннабел… После этого, не дожидаясь окончания второго тайма, сослался на усталость и отправился к себе. А Бадди, так тот вообще пустился в пляс, а потом заявил, что станет теперь обращаться к тебе не иначе как Ваше Величество.
– Бадди никогда не повзрослеет, – рассмеялась девушка.
На следующее утро Алана проснулась необычайно для себя поздно. В восемь утра она понесла в отцовскую спальню поднос с завтраком, сервированный помимо привычных столовых приборов всяческими микстурами.
Она тихо прошла в комнату, поставила на приставной столик поднос и присмотрелась к отцу.
Алан Кэллахан лежал на боку, одна его рука покоилась под головой, другая лежала поверх покрывала, как бы с усилием прижатая к груди. Глаза были плотно закрыты, лицо казалось необыкновенно умиротворенным.
– Папа, – прошептала Алана. Отец не отзывался.
– Папа! – громче повторила девушка.
Она осторожно притронулась к его руке и вскрикнула.
– Лана? – появился в двери Киран, подоспевший на крик.
Сестра смотрела на него глазами полными слез. Ее губы дожали, звуки не складывались в слова.
Киран понимающе покивал и тихо произнес:
– Отец никогда не был бы счастлив. Его жизнь оборвалась с гибелью мамы.
Глава девятая
В день похорон стояла необыкновенная жара. Все жители долины были вялы и немногословны. Собравшиеся проводить Алана Кэллахана в последний путь двинулись из прохладной церкви к местному кладбищу. Отец Брэннан прочел над могилой псалом. Гроб опустили, прозвучали тихие слова соболезнования, люди потянулись прочь. Алана и Киран остались, наблюдая, как под слоем земли исчезает темная крышка гроба. С ними остался и Гай, не спешила уходить лучшая подруга их матери, застыл в растерянности и Саймон Радклифф. Он чувствовал себя лишним.
Алана больше не плакала. Она лишь с изумлением смотрела на то, как появляется еще один могильный холмик. Отец присоединился к своей единственной возлюбленной. Алана понимала, что именно к этому он и стремился последние три года…
На поминки в дом Кэллаханов в "Шиповной гряде" собрались все те же, что прибыли утром на кладбище. Дом еле вмещал всех, кто считал своим долгом проститься с некогда славным земляком, на долю которого выпали немалые испытания.
Александра Радклифф появилась в трауре, который придавал ее точеной фигуре еще больше изящества. Она тотчас присоединилась к Кирану, взяла его за руку и больше не отпускала.
– А ты спрашивала, кто та таинственная женщина, – сказал Алане Гай Радклифф, кивнув на вновь образовавшуюся пару.
– Ты знал? – спросила девушка.
– Нет, для меня это такая же неожиданность, как и для тебя, – отозвался он.
Но ничего удивительного в их воссоединении не было, достаточно было взглянуть на них обоих, всмотреться в их лица, сквозь нелицемерную печальность которых проглядывал торжественный покой и умиротворение.
Вообще у всех, не только у посторонних, способных оценивать ситуацию непредвзято, но и у брата и сестры Кэллахан, явилось отчетливое ощущения логического завершения, которое ознаменует собой начало их новой жизни.
Денби тоже явились в числе поминающих. Их дядя Чарлз пребывал в странном взвинченном состоянии. Он решительно подошел к Алане и заключил опешившую племянницу в объятья. Чуть не плача, он пробормотал:
– Алана, девочка моя, как же ты похожа на свою мать! Я обожал твою мать невзирая ни на что. Ты должна это знать… Можешь во всем на меня рассчитывать! – пылко объявил он.
Алана покивала в ответ и сбивчиво поблагодарила дядю, которого таким ей видеть еще не приходилось.
– Что теперь? – спросил Кэллаханов Гай Радклифф в завершение дня.
– Мы с Кираном едем в Сидней, – сказала Алекс брату. – Я не хочу, чтобы он оставался здесь без дела и предавался тоске. У меня большие планы в отношении его работ.
– Да, чему быть, того не миновать, – заключил Гай. – Вы правильно рассудили. Тем более, что волноваться за сестру Кирану не стоит. Настало время мне позаботиться об Алане.
– Невероятно, – проговорила она, когда Киран и Алекс уехали. – Зачем понадобилось скрывать этот роман ото всех так долго?
– Хоть Алекс, хоть Киран никогда не казались мне простыми людьми, но этим своим поступком они меня просто ошеломили, – поддержал невесту Гай Радклифф. – Однако полагаю, скрывали они свою связь не столько от посторонних, сколько от самих себя.
– Странное предположение… – задумчиво сказала Алана. – А что, собственно, их тогда развело?
– Понятия не имею, – пожал плечами Гай, – да и какое это имеет значение теперь, когда все дурное в прошлом?
– И все-таки, зная брата, могу предположить, что это было что-то трагическое.
– Если ты права, то тем значительнее их воля к преодолению! – торжественно заключил ее суженый. – Я более чем уверен, что Киран был первой любовью моей сестры и, наверное, единственной, если, несмотря ни на что, она нашла в себе силы к нему вернуться после всех этих лет метаний.
– С одной стороны, они очень подходят друг другу, но, по-моему, это единственные люди, для которых взаимная любовь и близость – такая же мука, как и вынужденная разлука, – шутливо заметила Алана.
– Да, это очень верное наблюдение. Мы этим двоим определенно не чета. Для них любовь – вечная битва. Эти возвышенные натуры вряд ли смогут довольствоваться ежевечерними встречами у камина, разговорами вполголоса, простыми рабочими буднями, и так на протяжении всей жизни в ожидании старости. Им необходим весь спектр чувств.
– А мы, по-твоему, сможем этим довольствоваться? – с сомнением спросила Алана.
– Со временем, любимая, – заверил ее жених.
В сиднейскую квартиру они вошли вместе.
Киран Кэллахан снял свой пиджак и отбросил его не глядя, он не мог оторвать глаз от своей возлюбленной.
– Каким же напыщенным дураком я был! Притом что я обожал свою мать, я никак не мог понять безутешности отца, его тоски и отчаяния. Я даже втайне негодовал на него за это. Мне хотелось встряхнуть его как следует, чтобы он, нестарый еще человек, заставил себя зажить по-новому… И в то же самое время я сам изводил себя тоской по тебе, которую решился забыть, но так и не сумел. – Он поднял Александру на руки и стал кружить. – Боже, в каком же аду я прожил все эти годы, когда не то что близким, себе не хотел признаться, что безумно тебя люблю.
– Теперь мы вместе, – прошептала она, обняв его за шею и осыпая поцелуями его лицо.
– Как же я счастлив! – воскликнул Киран.
– Сегодня день траура, – напомнила ему возлюбленная.
– Наш траур длится уже три года, Алекс, – сухо отозвался он.
– Прости, любимый, я ни в чем не хотела тебя упрекать.
Гай поставил любимую на ноги и, продолжая любоваться ее красивым лицом, проговорил:
– Как ты считаешь, милая, насколько серьезен Гай в своих намерениях?
– Поверь мне, Киран, более чем серьезен. И Алана, невинная душа, она обожает его… На поминках ты совсем не ел. Ты, верно, голоден. Я накормлю тебя, любимый.
– Ты не возражаешь, я налью себе виски? – крикнул он из ее кабинета.
– Как хочешь, дорогой. Но у нас проблема!
– Что еще такое?
– Холодильник совершенно пуст, – с виноватой улыбкой объявила Алекс, появившись на пороге комнаты. – Тебе не повезло, любимый. Я никудышная хозяйка.
– Нет даже яиц? – удивился Киран.
– Есть. Яичница тебя устроит?! – обрадованная таким выходом, воскликнула Алекс.
– Я не привереда, – ответил он.
Они разделили трапезу, затем разделили душ. Оба удивляли друг друга небывалой чуткостью и уступчивостью.
– Дай-ка я, – попросил Киран, забирая полотенце из ее рук.
Алекс тотчас уступила его просьбе.
Он в который раз любовался ее безупречным сложением. Она ласкала его выгоревшие на солнце волосы. Она обхватила его за шею, когда он понес свое сокровище в спальню.
– Наверное, я плохой сын и брат, если все, о чем могу думать в эту минуту, – это ты, Алекс.
– Даже если ты действительно отвратительный сын и брат, ты самый лучший в мире любовник, – заверила его Александра Радклифф.
Киран приложил все силы, чтобы подтвердить это.
Среди ночи Алекс разбудила Кирана. Он с изумлением уставился на ее заплаканное лицо.
– Боже, Алекс, что случилось?
– Киран, любимый, я не смогу без тебя. Поклянись, что никогда не оставишь меня, – тревожно попросила она, уронив лицо ему на грудь.
– Не плачь, Алекс, – тихо отозвался он.
– Поклянись, – потребовала она.
– Никогда, Алекс, я не сумею оставить тебя, – ответил он. – Теперь я это точно знаю.
Алана Кэллахан обосновалась в роскошном особняке поместья "Уонгари".
Девушка по своей давней привычке просыпалась рано, обходила окрестности, знакомясь с ними в их самый таинственный час, – так она постепенно осваивала свой новый дом, – а затем по старой же привычке начинала какое-нибудь дело.
Но в ее первое утро в "Уонгари", в утро после похорон, ее разбудили аппетитные ароматы. Она спустилась в кухню. Там над плитой корпел Гай.
– А где Гвен? – изумилась она тому, что хозяин поместья стряпает вместо своей кухарки.
– Я отпустил ее погостить у дочери. Хотел, чтобы этот дом хотя бы несколько дней принадлежал только нам. Я давно хотел угостить тебя яствами собственного приготовления, чтобы ты наконец поняла: с таким мужем, как я, тебе голодать не придется, – шутливо пояснил он, ставя на стол сковородку.
– Шикарная яичница, – отозвалась она, потянув носом.
– Чили, кориандр, имбирь, – прокомментировал мастер. – Наслаждайся.
– А ты гурман, – отметила Алана, пробуя.
– Ты сомневалась?.. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь, как настроение? – чутко осведомился он, поцеловав девушку в лоб.
– Чувствую себя отменно, и все благодаря тебе.
– Мы можем поговорить серьезно? – деловито спросил мужчина.
– Да, конечно, – отозвалась она. – О чем ты хотел со мной поговорить?
– Смерть твоего отца внесла некоторые коррективы в наши планы. Но я хочу тебя уверить, что мы поженимся, как только это будет возможно. Выждем положенное время траура и поженимся.
– Твоя мама не благоволит ко мне, – кротко заметила Алана Кэллахан.
– Пусть тебя это не беспокоит. В своем доме я хозяин, – решительно заявил Гай. – Просто повторяй себе, что я люблю тебя.
Сидони Радклифф не привечала ее, и не удивительно. Вдова Дэйвида Радклнффа слишком хорошо знала, какие чувства ее супруг испытывал к Аннабел Денби-Кэллахан.
Но с другой стороны, Гай был ее отрадой. Она обожала его, хоть и без фанатизма, какой демонстрировала ее свойственница Ребекка Радклифф по отношению к Саймону, однако не менее сильно. Она поняла, что ее попытка свести сына с Виолетт Денби потерпела поражение, и отступила. Она решила просто не вмешиваться в его личную жизнь. Зная независимый характер Гая, она понимала, что, противясь его выбору, рискует испортить свои отношения с сыном, но никак не его отношения с Аланой Кэллахан.
Сидони выбрала холодную вежливость и полное безразличие к будущей хозяйке "Уонгари". Хотя догадывалась, что все это временно и скоро они заживут одной большой семьей, когда появятся внуки, и не только от Гая, но и от Алекс, которая уже объявила матери о своем воссоединении с Кираном Кэллаханом. И эту новость Сидони тоже приняла без единого возражения.
– Это так странно, Гай, – вновь заговорила Алана. – Мне все не верится, что такие беседы между нами возможны. Еще недавно я не испытывала к тебе ничего, кроме чувства настороженности. А теперь ты мне самый близкий человек. Я даже не испытываю больше сомнений, знаю наверняка, что ты тот, кто мне нужен. Тебя я буду не только любить всем своим сердцем, но и уважать, что для меня всегда было важным.