Вертолет сел на сухую глинистую площадку. Кроме нескольких примыкающих друг к другу низеньких строений, других признаков жилья видно не было – лишь огромные просторы да горы на горизонте. И синее-синее небо.
– Красота! Прямо как в песне поется, – пробормотал себе под нос его сосед, Трой Бойд.
Фрэнк метнул на него любопытный взгляд. Видимо, местные пейзажи не производили на Троя такого гнетущего впечатления, как на него, хотя Трой, как и Фрэнк, родился и вырос в Сан-Франциско. Наверное, чернокожий гигант просто хочет показаться крутым и гонит прочь сомнения и страхи насчет их будущей жизни.
Трой действительно выглядел крутым. Гроза квартала! Гора мышц, широкие плечи, многочисленные татуировки. Умные, проницательные глаза, бандана на обритой наголо голове… Трою Бойду крупно повезло, что его приняли в банду совсем недавно, иначе ему светил бы большой срок.
– Попали на край света, – едва слышно проговорил Хоакин Санчес. – Начинаю думать, что я сделал неправильный выбор.
У Хоакина, в отличие от Троя и Фрэнка, имелась настоящая семья – мать и братишка. Наверное, он будет скучать по ним, подумал Фрэнк, ведь они не смогут навещать его здесь. И все же полгода исправительных работ на ранчо куда лучше, чем год в тюрьме для малолеток…
– Нет, – протянул Фрэнк. – По мне, что угодно, лишь бы не за решетку. Здесь хотя бы воздухом дышать можно.
– Скорее пылью. – Хоакин недовольно поморщился.
Фрэнк ничего не имел против пыли и грязи. Все, что угодно, только не тюрьма. Только бы Хоакин Санчес не ворчал и не брюзжал все полгода! И не взрывался в ответ на любое невинное замечание. Хоакина арестовали за уличную драку. Он говорил, что хотел отомстить подонку, который обманом всучил его братишке марихуану и велел продать. Однако Фрэнк чувствовал: Хоакина так и тянет подраться. У него были колючие, чуть раскосые черные глаза, скуластое лицо. Его внешность внушала уважение. Стройный, однако с очень сильными, мускулистыми руками. Фрэнк понимал, что Хоакин вполне способен нанести тяжкие увечья. Если парень не расслабится, жить бок о бок с ним будет трудновато.
– Добро пожаловать в глубинку! – насмешливо проговорил сопровождавший их коп. – И запомните, вы, городские ублюдки! Бежать некуда. Вокруг пустыня.
Все трое никак не отреагировали на его слова. Им было по шестнадцать лет. И, невзирая на то что ждало их, все трое хотели выжить. Кроме того, побег страшная глупость. Уж лучше потерпеть полгода и освободиться, оттрубив срок, к которому их приговорил окружной суд.
Сам Фрэнк не чувствовал за собой никакой особенной вины. Он не считал себя вором. Да, его взяли за угон машины. Но он не собирался ее продавать. Копам, которые его взяли, он говорил, что хотел просто покататься. На самом деле достать тачку его попросили ребята постарше, которые играли на местном стадионе. Они объяснили, что ему как малолетке за это ничего не будет.
Фрэнк не собирался закладывать своих, как он считал, друзей. Иначе в квартале поползет слух о том, что он стукач. Лучшим выходом было молчать и взять всю вину на себя. Когда он отработает на ранчо и вернется во Фриско, его встретят с почетом. Может быть, даже дадут поиграть – конечно, не в основном составе, а выйти разок-другой на замену.
Фрэнк почти с рождения усвоил: легче всего жить, угождая другим. Куда спокойнее быть со всеми в добрых отношениях. Начнешь выступать – наказание не заставит себя ждать. Ему до сих пор в страшных снах снилось, как его запирали в темном чулане за то, что он оскорбил первых приемных родителей. К тому времени, как его поместили в следующий приемный дом, он уже научился правильному поведению. С тех пор он никогда не забывал главного принципа жизни: завоевывай друзей, избегай неприятностей.
Он надеялся, что владелец ранчо окажется человеком разумным, а не подонком, который хочет с помощью Министерства юстиции получить дармовую рабочую силу, как некоторые приемные родители, у которых ему довелось пожить. Они берут у правительства деньги на содержание и воспитание детишек, а на самом деле к ним самим не мешало бы приставить надзирателей.
На суде Фрэнк почти не слушал адвоката, который что-то бормотал о новой программе, которая, мол, помогает парням, недавно сбившимся с пути истинного, вернуться к настоящим ценностям. Дескать, они почувствуют вкус настоящей жизни.
Как будто он не знал, что такое настоящая жизнь!
И какие уроки ему приходилось усваивать!
Фрэнку почему-то казалось, что ему легко удастся пройти испытание. Улыбнись! – приказал он себе. Изображай искренность.
Они спустились на землю. В нескольких шагах от них на площадке стоял человек – скорее всего, их будущий хозяин. Рядом с ним урчал двигателем потрепанный "лендровер". Мужчина крупный – широкоплечий, широкогрудый, с обветренным лицом и седыми волосами. Должно быть, ему уже было за пятьдесят, но он все еще выглядел крепким и внушительным.
С таким не повоюешь, подумал Фрэнк, хотя размеры отнюдь не внушали ему страха. Он и сам не какой-нибудь хлюпик. Довольно рослый для шестнадцати лет. Вот почему другие парни трижды думают, прежде чем затеять с ним ссору. Правда, Фрэнк сам не большой любитель драк и здесь не собирается доказывать свои права. Дружелюбная улыбка и свойское поведение всегда оказывали ему добрую службу.
– Ну и ковбой! – насмешливо проворчал Хоакин Санчес, пытаясь скрыть, что ему не по себе.
– Только безлошадный, – парировал Фрэнк с ухмылкой, наблюдая за Хоакином. Он загадал: если Хоакин улыбнется в ответ, все будет хорошо.
Хоакин улыбнулся. Улыбка вышла кривоватой, но тем не менее… Фрэнк вздохнул с облегчением. Если Хоакин немного расслабится, есть шанс, что ближайшие полгода пройдут сравнительно сносно.
Он поймал на себе косой взгляд Троя Бойда. Интересно, о чем думает Трой? Может, решил, что он, Фрэнк, безобидный малый и не представляет из себя угрозы?
Фрэнк попытался взглянуть на себя объективно. Рослый парень, который неплохо смотрится на футбольном поле. Густые черные волосы, высокий лоб, большие карие глаза, которые иногда кажутся зелеными… Два ряда превосходных белых зубов, отчего его улыбка становится просто неотразимой. В глазах затаились веселые искорки. Фрэнк намеренно вырабатывал в себе умение казаться веселым и своим в доску.
Но с Троем Бойдом, пожалуй, подружиться непросто. Какой он огромный! Наверняка его зовут гориллой… правда, только за глаза. Должно быть, нрав у него крутой. Пройдет год-другой – и он станет главарем банды. Девчонки его любят – Фрэнк видел, сколько подружек явилось на суд. У самого Фрэнка пока не было времени на девочек. Он все силы тратил на выживание… и очень хотел играть в футбол.
Коп грузно шагал впереди, в руке у него была папка с их делами.
– Вот ваши парни, Келли, – сказал он, обращаясь к человеку, стоявшему у "лендровера". – С самого дна, с улиц Фриско. Ваша задача – привести их в чувство.
Высокий старик – вблизи он оказался еще выше – смерил копа суровым взглядом.
– Здесь у нас дела делаются по-другому, – негромко, но властно прогнусавил он с сильным техасским акцентом.
Да, видимо, с таким шутки плохи.
Келли кивнул трем ребятам.
– Меня зовут Кэмерон Келли. Добро пожаловать в Буэна-Виста. Здесь у нас красиво. Надеюсь, вам понравится.
Фрэнк немного успокоился. Все в порядке. Кэмерон Келли произнес нечто вроде приветственной речи и вовсе не заикался ни о каких наказаниях и приговорах. Однако врожденное чувство осторожности заставило Фрэнка напрячься, когда старик подошел к Хоакину, который стоял ближе всех к нему.
– Как тебя зовут? – спросил старик, протягивая руку, больше похожую на лопату.
– Хоакин Санчес, – немного заносчиво ответил парнишка, пожимая руку старика.
– Рад познакомиться, Хоакин.
Жмет нормально, не показывает, какой он сильный.
Фрэнк, следующий по очереди, широко улыбнулся и протянул руку.
– Фрэнк Фиорентино. Рад познакомиться, мистер Келли.
Старик смерил его испытующим взглядом. В животе у Фрэнка все сжалось, когда Келли пожал ему руку. Он видел, что его улыбка не произвела на старика особого впечатления. Фрэнк, привыкший, что все тают от его улыбки, пришел в замешательство. Наконец, Кэмерон Келли повернулся к Трою, который держался высокомерно, явно не собираясь сдаваться.
– Готов ехать? – спросил его старик.
– Да, готов, – с вызовом ответил Трой.
Судя по его виду, Трой готов был вступить в единоборство с целым миром.
Фрэнк снова вздохнул. Ему предстоит пережить ближайшие полгода, по возможности избегая неприятностей. Может, он и не боец, как Трой или Хоакин, но он научился выживать, хотя и избегает драк. Он, Фрэнк Фиорентино, предпочитает изучать жизнь и приспосабливаться к ней.
Кэмерон Келли окинул троицу испытующим взглядом и кивнул, словно одобряя своих новых работников. Фрэнк испытал облегчение. Он почувствовал, что от старика исходят добрые флюиды. Значит, он прошел испытание – в чем бы оно ни состояло.
Наверное, в Буэна-Виста им будет не так уж и плохо. Старик сказал, им здесь понравится. Фрэнк решил, что постарается привыкнуть. Никаких волнений. Никаких забот. Никаких расчетов, как ему поточнее угодить в тот мир, куда он так стремится, – в мир большого спорта. Ближайшие полгода ему придется выжидать, наблюдать жизнь и наслаждаться пейзажами.
Да, он готов к новой жизни.
Возможно, даже больше, чем Трой или Хоакин.
Хотя он надеялся, что им троим удастся подружиться и сосуществовать вполне сносно.
Фрэнк еще не знал, да и не мог знать, что их дружба, зародившаяся здесь, выдержит испытание временем, что они будут спешить друг другу на помощь по первому зову и никогда не забудут дней, навсегда связавших их.
И в сердцевине их дружбы будет Кэмерон Келли – человек, ставший для них отцом, которого у них никогда не было. Он первый увидит в них людей, направит их на путь истинный, поможет добиться успеха в жизни и всегда будет с радостью ждать их в Буэна-Виста. Дома.
Фрэнк откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и попытался расслабиться. Им еще лететь и лететь… Буэна-Виста действительно настоящая глубинка. Захолустье.
Перед его мысленным взором проплывали бескрайние просторы, горы, скалы, ярко-синее небо. Буэна-Виста жила, подчиняясь собственному ритму. Ему всегда было там хорошо. Думая о Буэна-Виста, Фрэнк обычно успокаивался. Но сейчас ему не давала покоя мысль о Клэр. Наверняка она в ярости, потому что ей придется делить родной дом с ним.
Правильно ли решил Кэмерон?
С точки зрения денег – безусловно. Фрэнк может совершенно безболезненно для себя вложить в Буэна-Виста хоть миллион долларов. Расплатиться с долгами. И добавить столько, чтобы Клэр снова сумела превратить захудалое хозяйство в процветающее предприятие. Но она, скорее всего, не захочет, чтобы он вмешивался в дела Буэна-Виста. Последние несколько лет она ясно давала ему понять, что считает его непрошеным гостем и хочет, чтобы он поскорее убрался.
Но я не уберусь, подумал Фрэнк, решительно стискивая челюсти. Раз таково желание Кэма. Мне все равно, что думает Клэр. Я – совладелец. Значит, у меня есть право приезжать в Буэна-Виста, когда мне захочется. И Клэр придется терпеть его помощь. Возможно, со временем ему удастся победить ее упорство и предубеждение.
Ему становилось легче, по мере того как перед ним обозначалась ясная цель. В глубинке все просто: человек сражается с природой. Постоянная борьба за выживание.
А он, Фрэнк, умеет выживать в любых обстоятельствах!
Он принимает вызов.
Клэр закончила утренний обход, убедилась, что все в порядке – относительно, конечно. Потом переговорила с работниками-мексиканцами, которые арендовали часть земель, и заверила их в том, что существующее положение дел не изменится. Они могут продолжать жить, как раньше.
Ей бы следовало радоваться тому, что тоска, сковывавшая ее сердце, понемногу отступала, однако одновременно она испытывала и досаду на себя. Приехал Фрэнк! Что с того, что Трой Бойд и Хоакин Санчес тоже здесь. Ведь именно Фрэнк Фиорентино всеобщий любимец. Достаточно было назвать его имя, чтобы на лице у любого техасца заиграла довольная улыбка.
Красавчик Фрэнки…
Очаровывать всех для него так же естественно, как дышать.
Клэр нахмурилась. Какой дурочкой она была раньше, когда думала, что слеплена из другого теста. Фрэнку все равно, на кого изливать свое обаяние. Это его, так сказать, торговая марка, фирменный знак. Ему нравится быть всеобщим любимцем. Его обаяние ничего не значит. Абсолютно ничего.
Когда Клэр наконец разгадала сущность Фрэнка, она попыталась забыть о нем, перешагнуть прошлое и жить дальше. Ей было бы легче, если бы Фрэнк Фиорентино совершенно исчез из ее жизни. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Однако он все время возвращался, и ей каждый раз становилось плохо, потому что она постоянно твердила себе: глупо, глупо и еще раз глупо испытывать к нему такое сильное влечение. У него своя жизнь, он завоевал всемирную славу. У нее и Фрэнка нет ничего общего. И никогда не будет.
Почему отец этого не понимал? Почему?!
4
С того самого дня, как Хоакин огласил завещание Кэмерона Келли, Клэр раздирали смешанные чувства. Она горячо любила отца. Он был для нее не просто отцом, но и другом, советчиком, помощником во всех делах. Вот только зачем он решил отдать половину Буэна-Виста Фрэнку? Неужели отец думал только о том, что ранчо нужны деньги и потому сделал своим наследником богача, который в состоянии вложить в ранчо миллионы долларов и даже не заметить потери?
Но Трой и Хоакин тоже не бедные. Трой – рок-звезда, он входит в десятку самых богатых музыкантов страны. Хоакин – вице-президент нефтяной компании.
Деньги такая же бессмысленная штука, как и обаяние.
Клэр твердо решила, что примет от Фрэнка ровно столько, сколько необходимо для поддержания Буэна-Виста на плаву. И здесь не избежать ссор и споров.
Несомненно, Хоакин уже рассказал Фрэнку о завещании. Надолго ли Фрэнк пожаловал? Ах да, он сейчас снимается в кино. Он и всегда был скован графиком матчей и тренировок, а сейчас так занят, что вряд ли останется здесь надолго. Скорее всего, он уедет сразу же после похорон, да и впоследствии не станет баловать Буэна-Виста частыми приездами. Значит, она по-прежнему будет управлять ранчо по своему усмотрению, а ему присылать отчеты на подпись. Отца больше нет, и никто не сможет управлять ею и учить ее жить.
Клэр взошла по ступенькам на веранду и смахнула слезы с глаз. Зачем, зачем отец так поступил? Из-за него она попала в совершенно немыслимое положение. Ей теперь придется терпеть Фрэнка Фиорентино в качестве совладельца Буэна-Виста.
Потрясение после того, как Хоакин огласил завещание, сменилось вспышкой гнева. Нет, этого не может быть! Этому не бывать! Клэр бросилась за помощью к сестре, но Кэт наотрез отказалась требовать свою долю.
От отчаяния Клэр обратилась за помощью к Хоакину Санчесу. Нельзя ли оспорить завещание в суде на том основании, что Фрэнк мог оказывать давление на ее отца?
Черные глаза Хоакина пронзили ее насквозь, словно два лазерных луча, а его слова буквально пригвоздили ее к месту.
– Клэр, такие слова недостойны твоего отца. – Он замолчал и пристально посмотрел на нее. Видя, что она упрямо молчит, Хоакин тихо продолжал: – Если хочешь подавать в суд, я тебе не советчик. Я приехал сюда как душеприказчик Кэмерона, чтобы выполнить его последнюю волю. Это меньшее, чем я могу отплатить ему за его доброту.
Видя, что ей его не переубедить, Клэр попыталась воззвать к его разуму:
– Но почему именно Фрэнк? Ведь отец вроде как усыновил и вас с Троем. Вы были очень важны для него. Все трое. Неужели вы не чувствуете себя обойденными из-за того, что отец предпочел оставить половину поместья… какому-то футболисту? – Ей было бы не так плохо, если бы пришлось делить ранчо с кем-то другим. А помощь ей, безусловно, не помешает. Трой разрешил бы все проблемы со свойственной ему деликатностью. Хоакин управлял бы делами из города, и ей вообще не о чем было бы беспокоиться. А Фрэнк Фиорентино… Вся его жизнь – игра на публику. Публика его обожает.
Хоакин сурово сдвинул черные брови.
– Неужели ты не понимаешь, почему твой отец выбрал именно Фрэнка?
– Нет. А ты? – с вызовом спросила Клэр.
– Я понимаю. И Трой тоже. По-моему, прежде чем делать какие-то решительные шаги, ты должна переговорить с Фрэнком. Возможно, тебе не по душе его прошлое, но…
– И настоящее тоже, – сухо отрезала она.
– Клэр, не стоит навешивать на людей ярлыки. Не будь такой предубежденной. Фрэнк еще не до конца раскрылся как личность. По-моему… – Хоакин замолчал, и Клэр заметила, как в его черных глазах блеснули веселые огоньки. – Кстати, Кэм научил тебя играть в шахматы?
– При чем здесь шахматы?
– Сейчас объясню. Твой отец был прирожденным стратегом. Он всегда очень тщательно продумывал все дальнейшие ходы и их последствия. Сейчас он предпочел ход конем. Не нужно недооценивать его соображений до тех пор, пока ты не поговоришь с Фрэнком. Помни: для Кэма Буэна-Виста была делом всей его жизни и он хорошо управлялся с поместьем.
Справедливые слова Хоакина до сих пор жгли ее. Она вовсе не злая. Она не ревновала к мальчикам, как называл их отец, который очень гордился тем, что они выправились и многого достигли в жизни.
Она просто не хочет, чтобы Фрэнк Фиорентино постоянно вмешивался в ее жизнь. Лучше бы он женился на одной из тех восторженных фанаток, которые вьются вокруг него, как мухи вокруг сладкого пирога! Тогда он уже не сможет приезжать сюда так часто.
Хорошо еще, что сразу после похорон ему нужно возвращаться на съемки своего боевика. Пусть себе стреляет, изображает супермена. Где угодно, только не здесь! Она ничего не имеет против, лишь бы он не вмешивался в дела Буэна-Виста и не вырывал из ее рук бразды правления.
Может быть, ей удастся убедить его в своей правоте.
Собравшись с духом, Клэр направилась на кухню. Если Фрэнк уже проснулся, он наверняка сидит там и поглощает завтрак, приготовленный Тиной. Старая кухарка-мексиканка обожает его. Как и все остальные. Кроме нее…
Тина работает в семействе Келли с незапамятных времен. Мать Клэр приучила ее к скрупулезности во всем. Она сама занималась хозяйством до тех пор, пока врачи не обнаружили у нее рак… В доме Тину все любили и уважали, но ее отношение к Фрэнку Фиорентино коробило Клэр. Мексиканка считала Фрэнка каким-то божеством. Хватит и того, что Тина всю свою комнатку оклеила плакатами с его изображением и смотрела по телевизору все матчи с его участием. К приезду своего любимца она наверняка приготовила самые любимые его блюда, несмотря на то что они живут в режиме строгой экономии. Клэр толкнула дверь кухни и замерла на пороге, увидев, что кухарка рыдает у Фрэнка на плече, а он гладит ее по голове и бормочет что-то утешительное.
Тина, державшаяся все последние дни, наконец дала выход своему горю. Клэр со стыдом поняла: и она, и Кэт, поглощенные собственным горем, принимали услуги Тины как должное и даже не понимали, что она тоже чувствует боль утраты. А Фрэнк дал ей то, в чем она нуждалась, – утешил и подставил плечо, на котором Тина могла выплакаться.