Хью хлопнул его по плечу и отошел к машине. Рэйчел встретила его скупой улыбкой. Усталость и напряжение делали ее лицо строже… и еще красивее. Если бы она не была помолвлена, он бы не смог устоять… Но Рэйчел любит Кирка Слоутсона, и он должен помнить об этом. Эта девушка кажется такой чистой, такой искренней, она не станет метаться от одного мужчины к другому, как утлая лодчонка между двумя берегами. Но отчего она оказалась в Новом Орлеане, в весьма подозрительном месте? Что ее побудило бежать из дому? Ссора с мачехой или диктат отца? Или необходимость самоутверждения? Или?.. Что толку гадать! Он выполнил поручение Фрэнка Макгнота, и будет правильным, если он сопроводит ее до Вашингтона.
Он завел мотор. Дорога отдалялась от залива и теперь шла мимо спящих домов и вытянувшихся в струнку деревьев, образовавших живой коридор. Как только показались огни заправочной станции, Хью свернул с шоссе и направил автомобиль к бензоколонке.
Пока полусонный рабочий заправлял бак, Хью с Рэйчел обменялись взглядами. Ей показалось, что в его глазах она увидела нежность.
- Благодарю, - прошептала она. - Из-за моей глупости мы чуть не погибли. Бобби казался мне таким, таким… Даже не знаю, как сказать… Нет, я не представляла его ангелом. Но он приютил меня, его жена показалась мне внушающей доверие… Какими они оказались злыми людьми! Я и не знала, что такое бывает.
- Ты много чего еще не знаешь, - вздохнул Хью и привлек ее к себе.
Она доверчиво прильнула к его плечу и, глядя на него сверху вниз, спросила:
- А теперь что?
Хью молчал. Рэйчел не шевелилась, наслаждаясь его близостью. Она ощущала тепло от его сильной руки, обнимавшей ее за плечи, гулкое биение его сердца. Его пальцы окунулись в ее волосы. Прикосновения были такими легкими, будто ветерок запутался в прядях. Она не видела его лица, но ей казалось, что она каждой клеточкой чувствует устремленный на ее поникшую голову взгляд.
- Ты хочешь мне что-то сказать? Что?
Он молчал. Ей пришло на ум, что этот человек просто-напросто выполняет свои обязанности. Чувство порядочности, долг, ответственность и… чуткость. Он понял, что она нуждается в его участии, так почему бы не обнять ее, не прижать к себе? Разве ему сложно?
Можно сколько угодно рисовать в воображении самые неприятные перспективы и даже быть уверенной, что именно так и произойдет в действительности. Однако когда предположения подтверждаются, это всегда бывает болезненным. В сущности она догадывалась, что Хью с ней не по собственной воле. Но когда она услышала об этом из его уст, сердце ее болезненно сжалось.
- Рэйчел, ты знаешь, я здесь по поручению твоей семьи. Ты должна связаться с отцом. Я доложил мистеру Макгноту, что ты в Новом Орлеане, но не стал вдаваться в подробности. Не думаю, что ему стоит знать о Бобби и его Куколке. Мне кажется, вся эта история должна быть стерта из твоей памяти. Ты должна забыть все свои приключения и все, что связано с этим ресторанчиком. Кейли Сандерс должна быть похоронена. Раз и навсегда. Репутация будущей жены выдвиженца от Республиканской партии должна быть безупречной.
В то время как он произнес последнюю фразу, она подняла на него глаза. Хью смотрел куда-то вдаль. Его жесткий взгляд выражал не столько нежность, сколько холодное отчуждение, как будто мыслями он далеко от того места, где находится, в сотнях миль от нее. Рэйчел захотелось напомнить о себе.
- Неужели можно забыть, как ты рисковал ради меня? Ну ладно, я сама виновата в своей глупости, но почему ты должен был подвергаться опасности? Все, что случилось со мной сегодня, перевернуло мою жизнь. Моя кожа помнит прикосновение дула револьвера, я вся дрожу когда подумаю о том, что Бобби мог выстрелить. Эта жуткая Куколка с ее цепями, замками, зубами! Она с удовольствием бы расправилась и с тобой, и со мной. Нет, я не могу вычеркнуть из памяти ни минуты сегодняшнего дня. Нет, не могу.
Это было сказано тихо, искренне, серьезно. Хью усмехнулся, польщенный, но тут же взял серьезный тон:
- Рэйчел, разве дело в наших желаниях? Прежде всего я человек долга. Ни твой отец, ни тем более твой жених подробности этой истории не узнают. Я буду нем как рыба. А для них мы сочиним такую легенду. - Секундная пауза, и он продолжил: - Я нашел тебя в частном пансионе хорошей репутации, где женщины занимаются психотерапией, принимают массаж, ванны с минеральной водой и прочее. Тебе, допустим, хотелось в последний раз взглянуть на свое предстоящее замужество со стороны. Для этого ты удалилась, чтобы все обдумать. И чем больше ты была в разлуке с… с… черт, вылетело имя твоего жениха…
- Кирк, - еле слышно подсказала она.
- Ах да, Кирк Слоутсон… Так вот… ты скучала, сожалела о своем побеге. Ты ждала… ждала…
- Я ждала… Ты прав. Я действительно ждала… Я и сейчас жду…
Она посмотрела на него так, словно и его вынуждала заглянуть ей в глаза. В них была мольба и в то же время тревога, как будто она приглашала заглянуть в ее душу.
Не дождавшись от него ответа, Рэйчел вдруг выскочила из машины и побежала по дороге. На мгновение он остолбенел, уставившись на пустое сиденье. Потом, мысленно обругав себя глупцом, тоже вылез из машины, но, сколько он ни напрягал зрение, ему так и не удалось разглядеть ее силуэт.
- Рэйчел, вернись! Пойми, я взял на себя обязательства перед твоим отцом. Ты тоже не вольна делать все, что заблагорассудится. Ты должна подумать о людях, которым ты дорога! - кричал он куда-то в темноту. Некоторое время спустя он добавил уже чуть слышно, будто уговаривая самого себя: - Мы не можем делать все, что нам хочется.
Ответом ему была тишина. Охваченный беспокойством, Хью снова позвал:
- Рэйчел! Рэйчел! Вернись! - В его голосе теперь слышались почти отчаяние.
Она появилась из темноты, войдя в пространство, освещенное фонарями. У Хью вырвался короткий счастливый вздох.
- Рэйчел, дорогая…
Он кинулся к ней, но был остановлен ее холодным взглядом.
- Значит, ты взял на себя обязательства доставить меня по назначению, как дорогую вещь?
- Как ценность, очень большую ценность. Но отнюдь не как вещь.
- Доставляй. Не забудь взять расписку, что ничего не испортилось при транспортировке.
Она подошла к машине и, распахнув дверцу, скользнула на заднее сиденье.
10 Кирк
Почувствовав прикосновение влажной ладони к своей щеке, он проснулся, открыл глаза. Перед ним стояла Сесили. На ней был яркий халатик, застегнутый только на пару верхних пуговиц.
- Эй, соня, вставай! - с улыбкой произнесла она. - Ты что, намереваешься проспать весь уик-энд? Поднимайся, я приготовила завтрак. Тарталетки с гусиным паштетом и ветчина тебя устроят? И кофе. Очень горячий, крепкий кофе. Такой, какой ты любишь.
- Я предпочту на завтрак тебя. Красотка, иди ко мне в кроватку. - Кирк попытался обнять ее за голые ноги, но Сесили увернулась.
- Поспешность хороша только при пожаре, - рассмеялась она и погрозила ему пальчиком. - Завтракай, я пока поплаваю. Мало что сравнится с удовольствием окунуться в утреннее озеро.
Она убежала. Кирк натянул на себя шорты, футболку и вышел из шале. Солнце стояло уже совсем высоко. Сесили оставила на столе под полотняным зонтом кофейник, чашку, накрытое салфеткой блюдо с бутербродами и тарталетками. Кирк с удовольствием жевал, потягивал кофе и поглядывал на сверкающую гладь воды.
Он думал о Сесили. О такой женщине мечтает любой мужчина. И, если бы не обстоятельства, он был бы самым счастливым мужчиной на свете. Кирк прикрыл глаза, вспоминая вчерашний разговор. Он признался Сесили, что должен жениться на дочери Фрэнка Макгнота. Разговор был тяжелым, но он знал, как добиться своего. Недаром ему прочат удачную карьеру в большой политике.
…Вечер был теплый, и, когда Кирк вернулся с двумя бокалами вина, Сесили сидела у окна, глядя на застывшие в тишине и неподвижности деревья, черные на фоне звездного неба. Глаза ее опухли от слез, но она успокоилась. В свете лампы ее профиль был обрисован четко, как камея. Черты правильные, красивые, и все лицо - нежное и в то же время строгое. Кто бы знал, как это будто вырезанное из мрамора лицо преображается в минуты страсти! Он-то знал, какой Сесили может быть нежной и отзывчивой, напористой и уступчивой. И эта переменчивость в ней волновала Кирка. Поразительно, что ни одна женщина так и не смогла потеснить в его сердце Сесили. Ни малышка Рэйчел, ни тем более Донна с ее расчетливостью и утомительным сладострастием.
Он прошелся взад-вперед по комнате, не зная, что сказать. Поджав губы, Сесили явно ждала от него каких-то слов, и он понял, что должен ее успокоить, дать ей веру в то, что мало что изменится в его отношении к ней.
- Брак с Рэйчел Макгнот я расцениваю как хорошую сделку, не более, - начал он осторожно. - Ты же знаешь, всем сердцем я твой. Да, мне приходится вступить в брачные отношения с дочерью Фрэнка Макгнота, но это совсем не помешает нам с тобой любить друг друга. Если все выйдет так, как мы планируем, у меня будет достаточно средств, чтобы обеспечить тебе ту жизнь, какую ты заслуживаешь. Ты будешь жить в самых комфортабельных условиях. Я обеспечу тебя домом в престижном районе. Ты будешь вхожа в высший свет, будешь иметь все, что захочешь. Личного самолета и яхту не обещаю, но одежду и обувь от самых модных кутюрье, сумочки, драгоценности… Ты можешь придумать себе самое экзотическое хобби, допустим…
- Коллекционировать тарантулов, - пробурчала она.
- Ну зачем ты так?! Допустим… - Он вспомнил старинные часы на каминной полке в доме Макгнотов. - Допустим, можно коллекционировать антикварные вещицы: часы, статуэтки. Я видел в каталоге аукциона Сотбис занятные вещицы. Ты будешь летать в Милан на оперу; в Рим, чтобы послушать проповедь Папы; одеваться - в Лондон и Париж… Ну, как ты расцениваешь такие перспективы? Разве плохую жизнь я тебе обещаю?
- Ты так говоришь, будто выступаешь со своей предвыборной программой. А тебе не приходит в голову, что и я, и твоя будущая жена - не пешки в твоей игре, а живые, чувствующие люди? Ты говоришь, что любишь меня. - Она вздохнула. - И я тебе верю. Но не теми ли же словами с теми же самыми интонациями ты объяснялся в любви Рэйчел Макгнот?
- Да как тебе такое могло прийти в голову?! - с жаром воскликнул Кирк, хотя знал, что доля правды в словах Сесили все же есть.
Его талант и заключался в умении манипулировать людьми с помощью слов. Но не эта ли его черта так привлекла Фрэнка Макгнота? Для политика важно, чтобы его слова убеждали людей. Он сумел убедить Рэйчел в своей любви, и это тешило его тщеславие.
- Запомни, я люблю только тебя, с Рэйчел у нас совершенно иные отношения. Очень часто супружество - это прежде всего союз, заключенный с определенными целями. Вряд ли Рэйчел ждет от меня верности и страсти.
Глядя в его такое чистое, красивое лицо, Сесили спросила:
- Тебе не кажется, что ты своими словами просто-напросто запутал девушку? Тебе не жалко Рэйчел Макгнот? Каждая девушка мечтает получить себе в дом любящего мужа и страстного любовника в свою постель.
- Не думаю, что у Рэйчел есть какие-то шансы на мою привязанность. Мы с ней не так часто будем видеться. У политика так много дел, - улыбнулся он.
Она пожала плечами.
- Какой же ты дрянной человек, Кирк. Обманщик и карьерист.
- Не дрянной, а самый обыкновенный. Тебя послушать, так я мерзавец, потому что по уши в тебя влюблен. Это, знаешь ли, совсем не на руку моей карьере. Но что поделать, если я не волен в своих чувствах? Ты пленила меня. Раз и навсегда.
- Я оказалась легкой добычей, - отозвалась она горько.
Он дотронулся до ее локтя, но она отдернула руку. Ее полные яркие губы задрожали, и она вдруг разрыдалась.
- Об одном прошу: оставь меня в покое. Я тебя ненавижу, презираю. Как ты можешь…
Не закончив фразы, она вскочила и выбежала из комнаты. Он последовал за ней и, выйдя из шале, машинально глубоко вдохнул свежий ночной воздух. В высоком небе ему подмигивали, будто подбадривали, звезды.
Он нашел Сесили у самой кромки воды. Ее легкое белое платье пятном выделялось во мраке. Она выглядела хрупкой, как изящная фигурка в коллекции фарфора Донны Макгнот.
- Не могу я тебя оставить, - сказал он, обнимая ее. - Но ты должна меня понять. Я обязан именно так поступить, должен…
- Не касайся меня. Ради всех святых, уйди.
Она попыталась вырваться, Кирк не отпускал. Теперь она рыдала безудержно.
- Милая моя, неужели ты не знаешь, что я буду любить только тебя одну? Только ты одна мне нужна, - говорил он своим глубоким, обволакивающим голосом.
- Чушь! Пусти меня сейчас же. Пусти, черт тебя побери!
- Не надо плакать, дорогая. Ну да, я поступил, может быть, слишком поспешно. Прости меня. Если хочешь, я дам обратный ход и откажусь от брака с Рэйчел Макгнот. Милая, если ты скажешь, чтобы я отказался от всего… Если ты настаиваешь… Пусть мы будем бедны, пусть…
Содрогаясь и плача, она прижалась к нему теснее. Ей так были нужны его объятия, ей так хотелось снова оказаться в близости с ним! Уже не от гнева и возмущения, а от нарастающего желания она вся дрожала, слабела. Словно ее тело растаяло в тепле его рук.
- Как ты мог поступить со мной так жестоко?! - рыдала она. - Ведь я тебя люблю больше жизни! Никто никогда тебя так не полюбит!
- Я знаю, знаю. Ты моя драгоценность. Мой ангел. Моя девочка. - Он стал ее целовать.
- Нет, нет, - лепетали ее губы, в то время как все ее тело горело желанием.
Он стал покрывать поцелуями ее лицо. Что это шепчут ее губы? Что за звуки доносятся до его слуха? О, это горячие, несвязные слова любви.
Он прижал ее крепче. Ей казалось, что своими объятиями он защищает ее от всех несправедливостей мира.
Сесили тихо стонала под его ласками. Глаза ее были закрыты, лицо мокро от слез. Он нашел ее губы…
Ее ноги подкосились, и он увлек ее прямо на мягкий, рассыпчатый, еще теплый от солнца песок. Это было блаженство. Она сгорала дотла и вновь возрождалась. Что с ней будет дальше? Не все ли равно? Она уже не принадлежит себе, она его продолжение, только часть любимого мужчины, клеточка его тела…
А потом он отвел ее, ослабевшую, умиротворенную, в дом, усадил в глубокое кресло.
Она сидела, устремив в пространство невидящий взгляд.
- Вина хочешь? Может, чего-нибудь съешь? - осторожно предложил он.
Она помотала головой. Он подошел к бару, налил белого вина, принес ей.
- На-ка, выпей, тебе станет лучше.
Он поднес тонкостенный бокал к ее губам, она отпила немного, подняла голову, ее глаза приобрели осмысленное выражение. Он стоял, глядя на нее сверху, и в его глазах поблескивал самодовольный огонек.
- Ну что, ты все еще считаешь меня негодяем?
Она опустила глаза.
- Конечно, ты негодяй, но я знаю, что и сама не лучше. Мне так стыдно.
- Глупышка. - Он погладил ее по голове, будто маленькую девочку.
- Принеси фрукты. Они в моей Машине остались. Я забыла выгрузить корзину из багажника.
- Готов исполнить любой каприз моей принцессы.
Кирк легко шагал по дорожке, прислушиваясь к своим ощущениям. В голове было пусто, руки, ноги - все тело словно налилось весенними соками. Он открыл дверцу машины и, повернув к себе зеркальце заднего вида, убедился в том, что его лицо выражает только уверенность. Глаза светятся ярким огнем, на слегка затененном загаром лице особенно ярко выделялись губы…
- Хорош как всегда, - бросил он своему отражению. - Баловень судьбы.
Он не мог удержать улыбки. Как все замечательно складывается! Что это была за вспышка страсти! Что на них такое нашло? Нет, такие чувства он ни к кому не может испытывать, только к Сесили. Какое блаженство она умеет дарить ему… Он не хочет отказываться от нее. Она - единственная женщина, которая ему нужна. А Рэйчел, Донна и все остальные? Стоит ли думать о них сейчас, когда ему так хорошо с Сесили?..
В ту ночь он овладевал ею трижды, но наутро был свеж и бодр. В отличие от Донны, Сесили не изматывала его, а, наоборот, как будто вливала в него новые силы.
И вот он сидит под пляжным зонтом, потягивает кофе. Истома окутала все его существо. Холодные капли, долетевшие до его голых коленей, заставили Кирка открыть глаза. В шаге от него, чуть согнувшись, спиной к нему стояла Сесили и, фыркая, трясла головой. От ее мокрых волос, будто с шерсти собаки, во все стороны летели брызги.
И все же ей не хватает утонченности, подумал Кирк. Вот если бы она обладала манерами Донны…
Он был поражен, как Донна отреагировала на исчезновение падчерицы: совершеннейшее хладнокровие, никаких бурных эмоций, только трезвый расчет. Теперь он понял, что она выжидала, как девчонка проявит себя. В течение нескольких дней от Рэйчел не было никаких известий, в желтую прессу ничего не просочилось.
- Пожалуй, мне придется рассказать Фрэнку о глупой выходке дочери, - сообщила она ему при первом удобном случае. Со времени последнего свидания в гостевом домике они не встречались и не перезванивались. Это было их совместное решение - прекратить все контакты. - Вряд ли девчонка будет болтать лишнее…
- А если все же проболтается? - еле слышно, будто опасаясь, что кто-то сможет прочитать секрет по его губам, спросил он.
- Я буду все отрицать, - ответила она тем невозмутимо веселым тоном, каким говорила почти всегда. - Ты, я знаю, сумеешь сыграть любую роль, это твоя суть. Сделай так, чтобы, когда девчонка объявится, она была бы не уверена уже ни в чем. Может, ей приснилось? Или она обозналась. Пусть она почувствует себя виноватой. Принуди ее к оправданиям за совершенные ею глупости. Я уверена, за то время, что она отсутствует, Рэйчел сумела попасть в какую-нибудь неприятную ситуацию. Она такая глупышка!
После десятидневной паузы Кирк был уведомлен, что Рэйчел нашлась. Не сегодня завтра он должен встретиться со своей невестой…
- У тебя такой озабоченный вид. О чем думаешь, дорогой? - прервала его мысли Сесили. - Неужто прикидываешь, как дать отставку дочке богатого папеньки?
- Дорогая, как ты хороша! Ты просто очаровательна! - вместо ответа воскликнул он и улыбнулся.
Сесили, как завороженная, не могла оторвать глаз от его мягких, нежных, как атлас губ. Она наклонилась, Кирк обвил своими теплыми руками ее холодные от влаги плечи. Он не позволил себе никаких эмоций, кроме выражения радости на своем лице. На самом деле ему были неприятны ее ледяные губы, влага ее волос, лихорадочно горящие глаза.
- Мой милый, как я тебя люблю.
Она оказалась у него на коленях. Ему ничего не оставалось, как обнять ее. Он не шевелился и молчал. Перед глазами вновь встала Донна, Рэйчел, он сам и Сесили - марионетки, безнадежно запутавшиеся в нитях кукловода.
- Мой милый, как я тебя люблю, - повторила она, и ее щека коснулась его затылка. - Как сделать так, чтобы это блаженство не заканчивалось? Все продолжалось и продолжалось… Без конца и без начала…
Она шептала какие-то еще милые глупости. Его сбивало с толку, до чего она была эмоциональной. Сдержанность ей претила, Сесили кипела, бурлила, выплескивала эмоции. Подчас ему казалось, что ей не мешало бы быть более сдержанной.