- Надеюсь, что так, - неожиданно мягко согласился Мэтт. - Но, с другой стороны, зачем тогда мистер Сметхерст прислал вам на Рождество дюжину красных роз?
- Он сам их выращивает. Наверное, хотел показать результаты своей работы…
- Тогда, раз у вас с ним чисто деловые отношения, вы не будете возражать, если этот клиент перейдет ко мне? - осведомился Мэтт.
Констанс оставалось только кивнуть. Так же молча она проводила глазами Мэтта, когда тот выходил из кабинета.
Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы привести дела Эрика в порядок, возмущенно думала она, а теперь, когда наметился прогресс, я должна передать свое детище в чужие руки! У Мэтта Грэхема нет никаких оснований подозревать меня в использовании служебного положения, чтобы завести роман с клиентом! Решительно никаких.
Теперь, когда Мэтт ушел, Констанс сожалела, что не сказала ему это прямо в глаза, не дала решительного отпора его гнусным инсинуациям. Оправдывала себя лишь тем, что ее застигли врасплох.
Увидев входящего в ее кабинет Мэтта, Констанс испугалась. Она решила, будто он догадался о ее чувствах и пришел предупредить, что она нисколько не интересует его как женщина и не стоит предавать значения какому-то там поцелую.
А на самом деле его не волнуют мои чувства, его волнуют только дела фирмы! Иначе с чего бы ему обвинять меня в романе с клиентом?! И зачем он велел отдать ему дела Эрика, разве это действительно необходимо?
Конечно, необходимости в этом никакой нет, твердо сказала себе Констанс.
Однако совесть все же не позволила ей забыть о том, как она была смущена и взволнована, когда получила от Эрика розы, и как неловко ей было разговаривать с ним на следующий день. Она ведь прекрасно понимала, что хватило бы самого легкого поощрениях ее стороны - и отношения с Эриком перешли бы в категорию личных.
И все же… Если бы Мэтт поговорил со мной в другом тоне, если бы сказал, что передать клиента другому сотруднику необходимо для репутации фирмы, возможно, я не так бы расстроилась. Конечно, неприятно, что приходится отказываться от Эрика как раз тогда, когда почти все его дела удалось привести в порядок, но ведь я и сама уже начинала немного беспокоиться, что Эрик явно испытывает ко мне не только чувство благодарности.
Но Мэтт не повел себя как рассудительный и чуткий руководитель. Он унизил Констанс беспочвенными подозрениями и держался с таким высокомерием, что она даже спрашивала себя, а не приснился ли ей этот разговор.
3
Констанс встревоженно взглянула на часы. Если она не хочет опоздать на собрание сегодня вечером, нужно поторопиться. У нее оставалось всего полчаса на то, чтобы собраться и доехать до дома Патрика Хьюза, который находился на другом конце Честера.
Патрик Хьюз был координатором работы той самой группы добровольцев, посвятивших сове свободное время общению с трудными подростками. Раз в месяц вся группа собиралась у Патрика дома, чтобы поделиться своими успехами и обсудить проблемы.
Констанс многого ждала от сегодняшнего собрания. Она никак не могла установить доверительные отношения с Карен и опасалась, что своими разговорами, возможно, скорее нервирует девочку, чем помогает ей.
Констанс переоделась в джинсы и футболку и постаралась выбросить из головы все, что случилось сегодня на работе. Было бы нечестно по отношению к товарищам по группе позволять, чтобы личные проблемы отвлекали ее тогда, когда она должна целиком сосредоточиться на помощи Карен.
Констанс еще не оправилась от возмущения, вызванного столкновением с Мэттом. Она с беспокойством призналась себе, что к гневу, на который имеет полное право в подобной ситуации, также примешиваются боль и обида: во-первых, Мэтт недооценил ее, а во-вторых, она оказалась уязвимой для несправедливой критики.
Сев за руль, Констанс решила больше не терзать себя. Занятие бесплодное и… слишком опасное.
Она успела на собрание, правда, приехала последней, вернее, Констанс так казалось, пока Патрик, поздоровавшись с ней, не прибавил:
- Сегодня в наш коллектив вступит еще один человек. Он раньше работал в такой же группе в Лондоне. Думаю, его опыт будет нам полезен, так как их группа работала с самыми агрессивно настроенными подростками.
На этот раз девушка уже не удивилась. Зато удивился Мэтт, когда десять минут спустя вошел в комнату и увидел Констанс. Патрик представил новичка собравшимся.
Констанс успела заметить его изумление, которое тут же сменилось показным безразличием. Надо же, на этот раз она преподнесла ему сюрприз. Но затем он все-таки удивил ее, сказав Патрику:
- А с Констанс мы уже знакомы. Мы работаем в одной компании.
Кто-то подвинулся, освободив Мэтту место на диване рядом с Констанс. А Констанс надеялась только, что Мэтт не заметил, как она непроизвольно отодвинулась: это далось непросто, так как ей хотелось в это мгновение всем телом прижаться к нему.
Констанс, как ни старалась держаться подальше, все же чувствовала у своей ноги мускулистое бедро Мэтта. Его близость так волновала девушку, что она почти не слышала, о чем говорят собравшиеся. Она едва не пропустила слова Патрика:
- Констанс, а как у тебя дела с Карен?
Прежде чем Констанс открыла рот, Патрик повернулся к Мэтту и пояснил:
- Карен жертва сексуальных домогательств отчима. Мать обвинила девочку в случившемся и отказалась от нее. Карен сейчас проходит курс лечения у психолога. Мы считаем, что Констанс умеет ладить с людьми и сумеет найти с бедняжкой общий язык.
Мэтт повернул голову, и встретился взглядом с Констанс. Девушка замерла, заметив, что глаза его на мгновение потемнели, а зрачки сузились, и почему-то вспомнила, как всем телом прижималась к Мэтту, а он целовал ее. Тогда ее охватило сильнейшее желание…
Констанс вспыхнула, во рту у нее вдруг пересохло, а все мышцы заныли от напряжения. И все же ей каким-то чудом удалось отвести глаза.
- Я… кажется… кажется, у меня ничего не получается, - севшим голосом сказала она, глядя на Патрика и изо всех сил стараясь полностью сосредоточиться на разговоре о Карен. - Мне кажется, она будто отгораживается от меня. И оценивает. Я хочу ей помочь, но иногда Карен смотрит на меня так, словно это я маленький ребенок, а она взрослый человек. Когда я думаю, через что ей пришлось пройти, я чувствую себя совершенно беспомощной. Мне начинает казаться, что наши встречи едва ли не оскорбительны для нее… Что она видит в моей настойчивости только мерзкое, нездоровое любопытство…
- А мне кажется, что девочка, похоже, просто проверяет вас. - Голос Мэтта звучал задумчиво и ровно.
Резко повернувшись, Констанс увидела, что Мэтт смотрит прямо на нее, и, к собственному удивлению, в его глазах прочла, что он очень хорошо понимает ее сомнения. А она-то в глубине души боялась, что не является тем человеком, который действительно может помочь Карен.
Ее сердце забилось быстрее, и она с трудом заставила себя дышать ровно.
- Думаю, вы должны продолжать начатое, - заговорил Мэтт, теперь уже обращаясь не только к Констанс, но и ко всем присутствующим. - В нашей лондонской группе были похожие случаи, когда нам казалось, что мы бессильны помочь. И только потом мы поняли: иногда молчание подростков и упорное нежелание идти на контакт просто способ проверить нас… удостовериться, что они нам действительно не безразличны.
Комната погрузилась в молчание - собравшиеся обдумывали его слова. Затем Патрик задумчиво произнес:
- Возможно, Мэтт прав, Констанс.
Один и членов группы, Гарри Эванс, стал рассказывать о своих проблемах с воспитанником того же приюта, где жила и Карен: Констанс пару раз видела этого мальчика, когда приезжала к подопечной.
- Он терроризирует окружающих. И вообще склонен к насилию и агрессии. Но, с другой стороны, мы не должны забывать, что отец постоянно и жестоко избивал этого ребенка. Насилие - единственное, что он успел узнать в жизни.
- А вы не пробовали отправить его на специальные курсы, где подростков обучают общаться с окружающими? Иногда таким способом мы добивались неплохих результатов, - сказал Мэтт.
Собрание продлилось несколько дольше, чем обычно, и закончилось уже после одиннадцати. Когда стали расходиться, обнаружилось, что машины Констанс и Мэтта припаркованы чуть дальше остальных, видимо, потому, что они приехали последними.
Констанс так и не смогла подыскать предлога, чтобы не идти с Мэттом. От волнения она выпалила какое-то банальное замечание - дескать, ее очень удивила столь неожиданная встреча.
Мэтт неожиданно остановился, Констанс пришлось сделать то же самое. Они были уже довольно далеко от остальных, поэтому никто не мог их услышать, но Мэтт все равно говорил тихо:
- Думаю, я должен извиниться перед вами за сегодняшнее.
Сердце Констанс, к ее неудовольствию, бешено заколотилось.
- Я сказала вам правду: с Эриком Сметхерстом у меня чисто деловые отношения, - хрипло выдавила она.
- Я верю вам и жалею о своей несдержанности. У нас в лондонском отделении была неприятная история… Жена одного из наших клиентов однажды ворвалась в офис и начала обвинять одну из сотрудниц в том, что та пытается отбить у нее мужа, и даже грозилась подать на нас в суд. Эта история дошла до какого-то репортера из желтой газетенки, и, хотя в ней не было ни капли правды, грязную статейку напечатали. Фирма оказалась в сложном положении. Услышав подтрунивания по поводу ваших отношений с мистером Сметхерстом, я вспомнил этот случай и именно поэтому повел себя несдержанно. Я только потом понял, что: шутка действительно была шуткой. Марго даже сказала мне, что вы последняя из всех сотрудников фирмы, кому придет в голову влюбиться в клиента.
Так он обсуждал меня с Марго. Видимо, возмущение отразилось во взгляде Констанс, потому что Мэтт поспешил добавить:
- Я только сказал ей, что впредь буду сам заниматься этим клиентом. Она спросила, почему. Когда я объяснил, Марго тут же заверила, что мои подозрения беспочвенны.
- Но ведь я говорила вам, что совершенно равнодушна к Эрику. Разве этого недостаточно?! - не сдержала упрека Констанс.
- Сказали, - подтвердил он, - но не сказали, что он так же равнодушен к вам. На мой взгляд, мужчина не дарит женщине розы только потому, что выращивает их.
- Мне иногда казалось, что он, возможно, считает, будто… Однако я предельно ясно дала ему понять, что не могла бы… что мне…
- Что вам он не нужен?
Констанс молчала. С каждой минутой пауза становилась все более напряженной. Девушка ощутила поразительное по силе желание сделать всего один шаг вперед и вплотную приблизиться к Мэтту. Краем глаза она увидела, что он поднял руку, и по ее телу словно пробежала электрическая искра: Констанс вспомнила, как он гладил ее лицо, как она чувствовала на своей щеке его ладонь, как его пальцы перебирали ее волосы и как она ощутила на своих губах его теплое дыхание, перед тем как Мэтт прильнул к ним в поцелуе…
Вздрогнув, Констанс шагнула назад. Она была рада, что уже стемнело и Мэтт не может заметить написанного на ее покрасневшем лице откровенного желания. Слава богу, что на ней плотная футболка, через которую не видно, как напряглись соски.
Констанс повернулась и быстро пошла к своей машине, стараясь оказаться подальше от Мэтта и от опасности, которую он для нее представляет. Она слышала, как он тоже сдвинулся с места, словно решил идти за ней, но вдруг остановился. Стоя каждый у своего автомобиля, они коротко пожелали друг другу доброй ночи.
Когда Констанс наконец села в машину, у нее тряслись руки. Это был чрезвычайно странный вечер, и самым странным в нем было то, что Мэтт извинился перед ней. Этого девушка никак не ожидала.
Интересно, а стал бы он извиняться, если бы Марго не подтвердила тот факт, что у меня с Эриком Сметхерстом ничего не было?
- Ты, конечно, не забыла, что в воскресенье у Дона день рождения?
- Нет, мама, разумеется, помню, - заверила Констанс и, попрощавшись, повесила трубку.
Она с утра положила открытку на видное место, чтобы не забыть написать поздравление и отправить по почте.
Сегодня вечером Констанс намеревалась встретиться с Карен. Пока она не могла похвастаться успехом - девочка по-прежнему держалась отчужденно. Может, Мэтт прав? Может, Карен действительно испытывает ее?
Мэтт!
С тех пор как он извинился перед Констанс, прошло два дня. И его отношение к ней резко изменилось - теперь он держался более открыто, более дружелюбно.
Нет, я не должна питать пустые иллюзии и придумывать нежные чувства, которых нет, настоятельно уговаривала себя Констанс. Из слухов, циркулирующих по фирме, она узнала, что у Мэтта нет подруги, и что последний серьезный роман он пережил, когда работал в Штатах.
Ну нет у человека постоянной подруги. Но это же не значит, что…
Что в его жизни есть место для меня? Чушь собачья! Кроме того, просто глупо предаваться мечтам только потому, что он извинился передо мной и стал держаться дружелюбно. За этим вряд ли стоит что-то большее, нежели хорошие отношения между коллегами. Но если и так…
Словно ребенок, который, дрожа от страха, тайком лезет в буфет за вареньем, Констанс закрыла глаза и стала вспоминать, как Мэтт целовал ее. Она наслаждалась каждым мгновением своих воспоминаний, от которых у нее по всему телу бежали мурашки.
То, что первопричиной поцелуя стал гнев, она предпочла забыть и сосредоточилась на том, каким этот поцелуй стал позже. Не открывая глаз, Констанс откинулась на спинку стула и, воскресив в памяти то, как Мэтт прижался к ней всем телом, чувственно застонала.
- Констанс, что с вами?
Девушка рывком подалась вперед, одновременно открыв глаза, и густо покраснела: у стола стоял Мэтт Грэхем собственной персоной и задумчиво смотрел на нее.
Но ведь он не может угадать мои мысли! - убеждала себя Констанс. Совершенно растерявшись, она неуклюже солгала, что размышляла над одним сложным вопросом.
Мэтт нахмурился, и Констанс проследила за его взглядом, направленным на открытку, купленную для Дона.
- Это для моего отчима, - поспешила объяснить она, - у него в воскресенье день рождения. Я положила ее сюда, чтобы не забыть отправить.
- Для вашего отчима? - Мэтт вдруг ни с того ни с сего улыбнулся.
- Да. У нас с ним есть такая старая шутка, что он навсегда останется моим самым любимым мужчиной.
- Навсегда? - Мэтт задал вопрос непринужденным тоном, но Констанс почему-то покраснела. - Неужели вы еще не встречали никого, кто заставил бы вас изменить точку зрения?
Девушка опешила. Будь на месте Мэтта любой другой, она сочла бы подобное заявление проявлением личного интереса. Но Констанс решительно выкинула эту мысль из головы и, откашлявшись, небрежно ответила:
- Пока что нет.
- Ваши родители живут здесь, в Честере?
В этом вопросе не было интимного подтекста, и Констанс чуть-чуть расслабилась.
- Нет, в Тарфорде. Это примерно в двадцати милях от Честера. Хейзл, моя сводная сестра, тоже живет там - переехала поближе к родителям после развода. Она хотела, чтобы ее дочки чаще виделись с дедушкой и с бабушкой.
- Хейзл? А, та, у которой свое детективное агентство, - догадался Мэтт. - Странное все же занятие для женщины.
- Хейзл и ее подруга решили, что существует спрос на… В общем, женщине-детективу легче понять чувства клиентки, - словно защищая сестру, ответила Констанс.
- Да я не спорю, - мягко сказал Мэтт. - Просто мне показалось это необычным. Вы помогали сестре, когда мы впервые встретились?..
- Да, - перебила Констанс, которая все еще испытывала неловкость за случившееся во время слежки.
- Представляю, что вы подумали, когда Линн приехала с бумагами и мы с ней… - Мэтт замялся, а потом серьезно продолжил: - Линн привозила мне документы, она сотрудница лондонского офиса.
- Простите, - с несчастным видом пробормотала Констанс и, повинуясь порыву, добавила: - Мне бы так хотелось, чтобы ничего этого не случилось!
- Вы уверены?
Его тон заставил Констанс поднять глаза. Мэтт смотрел прямо на нее, точнее, на ее губы.
Сердце Констанс тут же понеслось вскачь, а в кровь точно впрыснули изрядную долю адреналина. Девушку охватило странное возбуждение - смесь радости и недоверия, не замедлившее сказаться на ее лице.
Она беспомощно посмотрела на Мэтта, зная, что ее состояние не укрылось от его внимания. Но Констанс не могла или не хотела взять себя в руки.
- Я, например, ни о чем не жалею, - мягко сказал Мэтт. - Послушайте, мне хотелось бы обсудить с вами кое-что касательно Эрика Сметхерста. Может, сходим после работы в бар и поговорим? На обед пригласить вас не могу, у меня назначена встреча с клиентом.
Едва справившись с разочарованием, Констанс покачала головой.
- Простите, сегодня я никак не моту.
Затаив дыхание, она стала молиться, чтобы Мэтт предложил перенести встречу на завтра, но он лишь сказал:
- Ну что ж, ничего страшного.
Прошло несколько минут после его ухода, а Констанс все сидела неподвижно и смотрела на дверь.
Неужели я все поняла превратно? Может ли быть, чтобы он пытался за мной ухаживать? Или я просто все это выдумала? Имел ли он в виду тот поцелуй, когда говорил, что ни о чем не жалеет? Или просто таким образом хотел помочь мне справиться со смущением?
А его предложение сходить в бар? Он действительно намеревался поговорить о делах Эрика Сметхерста или просто хотел провести со мной время? Но, если его приглашение все же было личным, хочу ли я, чтобы мои отношения с Мэттом выходили за рамки служебных?
Физически ее тянуло к этому человеку, она желала его… но не могла объяснить причину этого. Как не могла понять, хочет ли, чтобы Мэтт догадался о ее чувствах к нему и, возможно, разделил их.
Констанс беспокойно заерзала на стуле. Она всегда мечтала, что в один прекрасный день встретит мужчину, к которому у нее возникнет глубокое зрелое чувство; мужчину, с которым можно построить те отношения, о которых она мечтала. А мечтала Констанс, как и все девушки, о взаимном уважении и привязанности, об общности интересов и жизненных ценностей. Она никогда не хотела для себя слишком бурных отношений и страстного сексуального влечения. Не хотела и тех физических ощущений, которые сами собой возникали у нее в присутствии Мэтта.
Отношения, основанные на одном лишь влечении, весьма рискованны и совсем не то, что ей нужно. Констанс на многочисленных примерах убедилась, как калечат жизнь такие отношения, видела, каким всепоглощающим чувством может быть страсть. И как потом она оставляет свои жертвы опустошенными, несчастными, полностью выжженными изнутри.
Такие отношения были между Хейзл и ее мужем Полом. Хейзл никогда не пыталась скрыть, что основой ее брака был секс. Однажды сестра даже призналась, что еще очень долго желала Пола после того, как развелась с ним.
- Я уже не люблю его, - сказала тогда Хейзл, - но, спаси меня господи, по-прежнему хочу близости с ним.
Констанс уловила в голосе сестры страстные, самозабвенные нотки и дала себе слово, что никогда не попадет в такую же ловушку.
И держала его. До сих пор.
Если я позволю желанию руководить моими поступками, если буду поощрять Мэтта и он ответит взаимностью, что будет тогда?