То, что творилось с Алессандрой в следующие два месяца, могло происходить только в кино или в любовных романах. Камерон - великолепный и высокомерный "миллионер-холостяк" - преследовал ее со всей безжалостностью золотоискателя, намеревающегося завладеть своей добычей. Он приглашал ее в рестораны и бары, водил в театры и оперу. Они соглашались в некоторых вещах и расходились в множестве других, и самым главным аргументом, приводившим их к согласию, была их влюбленность. Его мысли, как вскоре узнала Алессандра, были остры как бритва, и ей нравилось расставлять сети своего остроумия и наблюдать взрыв восторга, освещающий его глаза всякий раз, когда ему приходилось уступать. Он был, как она проницательно поняла, вспоминая его обращение с ней, тем типом человека, который нуждался в постоянном оспаривании собственного мнения.
Они устраивали пикники в деревне и отдыхали на море. Ходили вместе в кегельбан и плавали, он учил ее играть в гольф. Это было самое счастливое время в ее жизни.
Единственной проблемой стала география. Фабрика Камерона находилась в Манчестере, там же располагалась и основная резиденция, а ее работа была целиком связана с Лондоном. Бывать вместе удавалось урывками. С необычайным нетерпением ждала Алессандра уик-эндов, когда они смогут наслаждаться обществом друг друга целых два дня. Обычно они проводили их в роскошной лондонской квартире Камерона, которая была не слишком далеко от ее собственной. Не потребовалось много времени, чтобы Алессандра поняла, что влюблена в Камерона; она не сомневалась, что влюбилась в него с первого взгляда, как только увидела. Но перед ее глазами стоял пример матери - как любовь может разбить все мечты. Она не хотела влюбляться, и тем более в человека такого желанного, как Камерон Калдер!
В общем-то, Алессандра никогда не встречала мужчины, который мог сделать ее совершенно безвольной одним лишь взглядом. Каждый раз, когда она видела его, ей казалось, что он целовал ее всю жизнь.
Он хотел ее и не делал из своего желания тайны, хотя был единственным представителем мужского пола, который не пытался приставать к ней. Она также хотела его, но делала все, чтобы скрыть свои чувства. В них она страшилась признаться даже себе самой: она боялась однажды оказаться с ним в постели и быть после этого брошенной, подобно многим другим. Поэтому ей казалось, что единственный способ надолго сохранить его - изображать показное равнодушие.
Однажды в пятницу вечером, приблизительно через месяц после того, как они встретились, Камерон сидел на диване в квартирке Алессандры - он прибыл на самолете из Манчестера к ужину, который она с любовью приготовила сама. Он щедро хвалил ее суфле и креветки ризотто, поданные с салатом из свежих фруктов. Камерон допил кофе и, положив голову к ней на колени, глубокомысленно уставился в потолок. Вероятно, планирует какой-нибудь новый деловой ход, думала Алессандра, которая даже после четырех недель знакомства была в полном восторге от его вежливо-безжалостной манеры вести дела.
Она мягко перебирала его пушистые темные волосы, и он приподнялся так, что смог дотянуться до ее склоненной головы и поцеловать.
Это было похоже на рай. Алессандра не желала ничего большего, и минутой позже они обнимали друг друга, вглядываясь друг другу в глаза и прерывисто дыша.
- Пойдем в постель, - прошептал он страстно, касаясь ее губ.
Алессандра с явной неохотой отодвинулась. Поцелуи Камерона были как нежный кремовый торт после скудного обеда, подумала она. Или озеро в пустыне.
- Нет, - прошептала она, убеждая себя, что поступает правильно, но следующие его слова заставили ее умолкнуть.
- Разве ты не знаешь, что я люблю тебя? - спросил Камерон настолько тихо, что Алессандра едва расслышала. Она боролась, пытаясь высвободиться из его объятий, но он держал ее, внимательно изучая упрямое выражение ее лица. - Нет? О, черт... тогда довожу до твоего сведения, что мне нужна только ты. Выходи за меня замуж, Алессандра.
Алессандра застыла. В последнее время она, ярая противница брака, живо представляла себе, как он делает ей предложение, но не так же! Его слова прозвучали как попытка заполучить ее в постель!
Невероятно, но будь что будет! Алессандра приняла решение. Она любит его и хочет его, и черт с ним, со всем остальным! Она должна жить в настоящем и не заботиться о будущем. Игра просто не для нее, решила она, - даже когда ставки достаточно высоки. Сейчас начинается реальная жизнь и реальные отношения. Она слишком любит и уважает Камерона, чтобы играть в некий моральный шантаж, который всегда презирала.
- Нет, - ответила Алессандра сухо, отрицательно качая головой, тогда как ее пальцы скользнули вниз, расстегивая его рубашку.
Первый раз она увидела его ошеломленный взгляд.
- Нет? - переспросил он недоуменно, как будто организаторы лотереи отказались выдать ему выигранный приз. Как раз в этот момент она наконец справилась с пуговицами, и они вылезли из петель, обнажив часть его могучего торса.
- Я не выйду за тебя замуж, - произнесла она таким же нежным голосом, каким он сказал, что любит ее. Мягкими губами она поцеловала его в ямку на шее, медленно лаская пальцами его грудь.
Ее запястье оказалось зажатым в стальные тиски, когда его рука остановила это движение.
- Нет? - переспросил он снова, только на этот раз его глаза стали совсем незнакомыми.
Камерону никогда не отказывали, подумала она. И это ему совсем не понравилось. Боже, как же все плохо!
- А что ты имеешь против брака? - небрежно спросил он. - Или я тому причина?
Алессандра красноречиво посмотрела на него.
- Ты знаешь, что нет.
- Тогда что? Она вздохнула.
- Я не рассказывала тебе о своих родителях. Брак загубил талант моей матери и разрушил все ее мечты. Это свело ее жизнь к убожеству. Ей было девятнадцать, и она была беременна. Попалась. Я не хочу так же зависеть от брака.
- Понимаю, - сказал он безразлично, и что-то в его глазах заставило Алессандру сделать попытку объяснить немного больше.
- Я счастлива, потому что ты со мной, - сказала она, глядя в его лицо. - Ты не должен жениться на мне, - добавила она, - чтобы заполучить меня к себе в постель. Во всяком случае, я подготовлюсь к этому. - И она начала медленно и провокационно расстегивать свою блузку, но Камерон все еще хмурился.
- Ты так думаешь? - спросил он тихо. - Ты на самом деле так думаешь?
Ничего больше не говоря, он поднял Алессандру на руки и перенес в спальню, где сначала раздел ее, медленно, с почти мучительной скрупулезностью, а затем разделся сам. Потом Камерон демонстрировал ей все свое чувственное уменье, которым обладал, доводя руками и ртом до такой грани удовольствия, что сердце ее останавливалось и ей казалось: она умрет, если он не овладеет ею.
- Пожалуйста... - просила она, задыхаясь, чувствуя давление его жесткого тела.
- Что "пожалуйста", Алессандра?
- Пожалуйста - люби меня, - выдохнула она.
Его улыбка была слабой, но победной.
- Нет, - прошептал он.
- Нет?
- Нет, до тех пор, пока ты не согласишься выйти за меня замуж, - заявил Камерон.
- Почему? - спросила она в восхитительном ошеломлении, потому что волнение начало растекаться по ее венам, усиливая желание, которое он воспламенил в ней.
- Потому что я люблю тебя. И ты любишь меня, ведь так? - (Было бессмысленно отрицать это, так же как то, что существуют небо и звезды.) - Я никогда не влюблялся раньше, - заметил Камерон. - Я никогда даже не мог поверить, что способен на такое. А любовь означает брак, по крайней мере так написано в книгах. Возможно, несколько старомодно. Но это так.
Она сделала еще одну, последнюю попытку, хотя чувствовала, что уже принадлежит ему.
- Я не могу по-настоящему поверить в брак, Камерон.
- Ты должна верить, - нежно улыбнулся он. - Правда.
- Но почему? - задала она вопрос. - Мне казалось, что мужчинам нравится не связывать себя. Зачем же?..
Он не колебался ни секунды.
- Потому что я хочу, чтобы ты была моей. Потому что ты моя, Алессандра. - Он повторил с безжалостностью собственника: - Вся моя.
И потому что я всегда стараюсь выигрывать, подумала Алессандра.
Неуловимая, как мотылек, она всегда будет держать его в восхищении...
- Так ты будешь моей женой? - спросил Камерон, и снова она ощутила его напряженное, возбужденное тело.
Алессандра сдалась, как она могла отказаться?
- О, да, - выдохнула она в порыве экстаза. - О, да... да...
И тогда он поднял брюки и достал что-то из кармана, а Алессандра разрывалась между чувством благодарности за то, что он хотел обезопасить ее, и нарастающим чувством разочарования.
- Я вижу, ты хорошо подготовился, - сказала она с язвительной ноткой в голосе и сразу покраснела, когда он удивленно поднял брови.
- Я был бойскаутом.
- И ты всегда носишь с собой презервативы? - поинтересовалась Алессандра.
Его глаза сузились.
- Что творится в твоей красивой головке? - прошептал он, затем кивнул. - Ах да, понимаю, ты не хочешь, чтобы я думал, будто ты слабый противник.
- Нет...
- Счастье мое, ты никакой не противник, - сказал он мягко, разрывая фольгу и натягивая презерватив. Алессандра наблюдала за ним.
- Я разборчивая, - вздохнула она.
- Я тоже. Очень. - Он улыбнулся. - Сказать тебе, когда я купил его?
- Когда? - прошептала Алессандра.
- В тот день, когда встретил тебя, - шепнул он, опускаясь на нее. - Выйдя из твоего офиса, я пошел прямо в аптеку. Это тебя не пугает?
- Нет, - ответила она в восхищении.
И Камерон вошел в нее, но, почувствовав ее девственность, на момент приостановился, и она увидела удивление в его расширившихся глазах.
И в этот момент любовь стала не только его, но и ее победой.
Глава четвертая
Внезапно Алессандра осознала, что замечталась под душем и задержалась значительно дольше, чем собиралась, поэтому быстро высушила волосы, оделась и поспешила обратно в офис. Она встала перед зеркалом, висевшим справа от ее стола, внимательно осмотрела себя и осталась довольна. Глаза, которые смотрели на нее, были яркими и искрящимися - в них не было даже намека на то, что она проспала не более трех часов! Спасибо, Камерон, подумала она скептически.
Странно, но после душа она чувствовала себя более разбитой. Наверно, виноваты ее воспоминания о тех первых днях, когда Камерон как шторм ворвался в ее жизнь. И сознание того, что брак совершенно не оправдал ее ожиданий.
Кинув последний взгляд на свое отражение, Алессандра поспешила на второй этаж в офис Эндрю, где они вместе с Джоном Эдвардсом провели довольно результативные переговоры относительно рекламной кампании в наступающем году.
Алессандра только успела вернуться за свой стол, только сосредоточилась, чтобы придать своим мыслям хотя бы какое-то подобие логического порядка, когда вошла Джанис и сообщила, что Камерон на линии.
Попав в офис, она была слишком занята, чтобы думать о ночной ссоре, но сейчас жестокая память тут же услужливо подсунула Алессандре яркие воспоминания. Потому что, несмотря на извинения Камерона и все его старания подкрепить их, подарив ей сильное физическое наслаждение, огонек какого-то неудовлетворения продолжал мерцать в ее душе.
Камерон привык держать все под своим контролем и, однако, умышленно женился на той, которой заведомо не мог бы управлять. И вчера вечером, расстроенный невозможностью полной власти над нею, он использовал оружие, каким никогда не пользовался раньше, - свое сексуальное могущество и опыт.
Алессандра не хотела, чтобы он овладевал ею так немилосердно. О, ее тело хотело, она была в этом уверена, но сознание протестовало. А он, вместо того чтобы прислушаться к ее доводам и понять, безжалостно отверг все возражения и взял ее, как какую-то вещь.
Внезапно ее пальцы задрожали.
- Соедини нас, пожалуйста, Джанис.
- Ну? - мягко спросил Камерон. - Ты опоздала?
- Ты же слышал будильник, - напомнила Алессандра, и ее тело сладостно вздрогнуло, когда она вспомнила, в какой момент он зазвонил. - Разве нет?
- Конечно, нет. - Она услышала легкий смех в его глубоком голосе. - Мое внимание было поглощено совсем другим. - Он помолчал. - У тебя есть время для ланча?
Алессандра посмотрела на огромную груду писем на своем столе и подавила искушение.
- Дорогой, мне жаль - я не могу. У меня огромная гора...
- Не описывай мне кровавых подробностей, - прервал он, и его голос прозвучал настолько сухо, что Алессандра все-таки решила уступить.
- Я смогла бы выделить часок.
- Какое великодушие, - съехидничал он. - Мне потребуется пятнадцать минут, чтобы добраться до тебя. В Лондоне большие проблемы с воздушным транспортом.
- А что, на широких улицах Манчестера пользуются только самолетами? - поинтересовалась Алессандра, прежде чем поняла, что они, кажется, опять возвращаются к вчерашней ссоре. - Послушай, - сказала она примирительно, - как ты относишься к бутербродам здесь, у меня в офисе? - Они могли бы закрыть дверь, выключить телефоны и поговорить. Ее голос смягчился. - Авокадо и бекон с ржаным хлебом. Это тебе подойдет? - И добавила: - С охлажденным, свежевыжатым апельсиновым соком?
Камерон немного помолчал.
- Нет, не подойдет, - наконец ответил он. - Мне бы не хотелось, чтобы твое внимание делилось между мной и твоими бумагами.
- Ты был у меня только один раз! - обвинила она его значительно более горячо, чем ей бы хотелось. - И предлагал пообедать со мной где угодно...
- Любимая, но тогда я за тобой охотился!
- А теперь - нет? - Все удовольствие в достижении цели, подумала она. И теперь, когда цель достигнута, удовольствия нет - все к этому идет.
Камерон вздохнул.
- Алессандра, когда мужчина принимает окончательное решение, женясь на женщине, это подразумевает, что он достиг глубокого удовлетворения в...
- Охоте? - прервала она.
- Если тебе так больше нравится.
- Ты первый употребил это слово! - напомнила она. - И если ты - охотник, то, естественно, предполагается, что я - некоторым образом жертва?
- Любимая, каждый человек больше похож на жертву, чем ты можешь себе вообразить! - рассмеялся Камерон. - И если ты хочешь этот разговор продолжить, я мог бы приехать, и мы продолжили бы его не по телефону.
Она внезапно захотела его видеть - и черт с ними, с этими бумагами!
- Но я увижу тебя сегодня вечером, так? - спросила она.
- Это зависит от того, когда ты собираешься вернуться домой. - Он помолчал. - Боюсь, что поздно вечером мне придется вернуться в Манчестер.
- О, Камерон! Ты только что приехал! Это обязательно?
- Боюсь, что да. Возникли кое-какие производственные проблемы.
- Серьезные? - с удивлением воскликнула Алессандра, так как она знала о превосходных отношениях Камерона со всеми его служащими.
- Ну, не очень, но я не могу заниматься этими вопросами, находясь здесь. Они хотели, чтобы я прилетел в полдень, но я выяснил, что представители профсоюза сейчас разговаривают с людьми, - так что решил задержаться. - Он зевнул, и Алессандра внезапно подумала, как устало звучит его голос. - Мы договорились обсудить все рано утром, до открытия фабрики. Поэтому я должен буду покинуть тебя после семи сегодня вечером.
- Могу я отвезти тебя в аэропорт?
- Любимая, - заметил он мягко, - у меня теперь собственный самолет, помнишь? С моим собственным пилотом, который прибывает сегодня в полдень. И мне бы не хотелось больше заставлять тебя суетиться вокруг моей особы.
Она понимала, что его слова должны успокоить ее, они и успокаивали, но...
- Ну, конечно, но я все равно могу отвезти тебя в аэропорт... - сказала она растерянно.
- Ты могла бы меня отвезти, мне это очень нравится, ты же знаешь. Но мой пилот - одновременно и мой шофер и заберет меня прямо из квартиры.
- Понимаю, - вздохнула Алессандра. Так, значит, если она поедет провожать мужа, они все равно будут не одни. Внезапно ее постоянная борьба за независимость показалась совершенно бессмысленной. Какими отдельными жизнями они живут.
Красная лампочка на ее столе начала мигать.
- Что-то срочное, - сообщила она неохотно.
- Ладно. Только постарайся добраться домой раньше, чем я уеду.
- Хорошо, - сказала она тихо и положила трубку так аккуратно, как будто телефон был сделан из стекла.
Алессандра закончила работу ровно в пять, на час раньше, чем обычно, и поспешила домой. Но положение с транспортом оказалось еще хуже, чем утром. Дождь все не прекращался, и поезда в метро были страшно перегружены.
Пришлось бесконечно долго ждать такси, а потом торчать в каждой пробке по крайней мере по полчаса. Она уныло смотрела на дождь за окном и тускло сверкающий серый асфальт. Камерон прав: Лондон стал непроходим для транспорта.
Было уже шесть сорок пять, когда она прибыла домой, за пятнадцать минут до конца срока, который ей дал Камерон, - всего пятнадцать минут они побудут вместе. Черт возьми! - подумала она, нажимая пальцем кнопку, чтобы закрыть дверь лифта, и тут послышался женский вопль с американским акцентом:
- Стойте! Подержите мне дверь, пожалуйста!
Алессандра увидела молодую девушку со светлыми волосами, цвета майонеза, которая тащилась к лифту, нагруженная по крайней мере десятком различных коробок. Алессандра отступила в сторону, чтобы позволить запыхавшейся женщине войти в лифт.
- Вы, кажется, несколько перегрузились, - прокомментировала она с некоторым злорадством в голосе.
- Благодарю, - улыбнулась девушка, когда двери лифта закрылись. - Я ходила за покупками.
- И как? - рассмеялась Алессандра.
- Я ужасно опаздываю, и у меня большие перемены в жизни, - сказала девушка, с беспокойством глядя на часы.
- Звучит интригующе, - заметила Алессандра, жалея, что сама не может ничего изменить и теперь придется второпях распрощаться с мужем и провести остаток вечера перед телевизором.
- О, да! - согласилась блондинка возбужденно. - Но это так хлопотно!
- Конечно, - вежливо согласилась Алессандра.
- Знаете, - сказала блондинка, - там, где я живу, есть только лестница, и, боюсь, она не так безопасна ночью. Конечно, не сравнить с этим - швейцар в униформе и все такое... - добавила она задумчиво.
Алессандре внезапно стало ее жалко. Квартиры в столице очень дороги, и только немногие могли позволить себе жить в столь фешенебельном районе. Фактически она тоже не могла позволить себе этого до того, как они с Камероном поженились. Она рассматривала девушку, которая при более внимательном ее изучении оказалась несколько старше, чем показалось вначале. Ее светлые волосы были, очевидно, подкрашены, но смотрелись красиво и подчеркнуто оттеняли ее голубые глаза, которые блестели, как сапфиры, на миловидном лице.
Алессандра кивнула на груду коробок у ног девушки.
- Вы выглядите усталой, - заметила она.
- О, да, - ответила блондинка с обезоруживающей откровенностью. - У меня был просто замечательный день. Сначала мой новый босс пригласил меня позавтракать...
- Где-нибудь в хорошем ресторане? - вставила Алессандра с улыбкой.
- Ну, мы поехали в "Савой".