* * *
Генрих решил, что встретит невесту в Кентербери, где архиепископ свершит свадебный обряд. Король был сам не свой от радостного предвкушения. Наконец-то он увидит свою суженую! Предыдущие попытки найти жену закончились неудачей, но теперь Генрих считал, что должен быть благодарен судьбе. Больше никаких разочарований не будет, невеста уже в Англии, и скоро он ее увидит.
При дворе царило радостное оживление. Многих в Англии беспокоило, что король дожил почти до тридцати лет, так и не обзаведясь супругой. В его возрасте он должен был бы иметь уже целый выводок детей. Но ничего, теперь все устроится. Невеста молода, ей всего четырнадцать, но для королевы это не так уж мало. Вся Англия ликовала, готовясь к торжественному событию.
Предстоящей женитьбой короля были довольны все без исключения. Хьюберт де Бург, много лет твердивший королю, что пора обзавестись семьей, одобрил выбор короля: раз старшая из дочерей графа Прованского стала королевой Англии, очень кстати, что ее сестра будет королевой Франции. Даже старый Эдмунд, архиепископ Кентерберийский не стал ворчать, видя в этом брачном союзе выгоду для Англии. Что же касается принца Ричарда, то он радовался больше других, ибо сам и устроил эту свадьбу.
На душе у короля было легко и радостно, он знал, что все вокруг довольны его выбором.
Когда Генрих увидел Элеанору впервые, она ехала верхом на белом скакуне. Длинные волосы волной ниспадали на плечи, чело венчал золотой обруч. Наряд юной графини был выдержан в синих тонах; длинный бархатный плащ был схвачен у горла драгоценным аграфом, на груди посверкивала золотая цепь. У Генриха перехватило дыхание – поистине Элеанора заслужила прозвище Прекрасной!
Он подумал: самая красивая девушка в мире станет моей королевой.
И Генрих окончательно уверился, что не напрасно привередничал, выбирая невесту. Сама Судьба уберегла его от ошибки, а все разочарования и огорчения были лишь подготовкой к этому радостному дню.
Король взял Элеанору за руки, расцеловал ей пальцы.
– Добро пожаловать! – воскликнул он. – Счастлив лицезреть вас, сударыня.
Эти слова и тон, которым они были сказаны, наполнили сердце девушки счастьем и гордостью.
– Я рада, что я здесь, – ответила она, внимательно глядя на своего будущего супруга.
Невысок, но и не коротышка. Крепко сложен, плечи пошире, чем у его брата Ричарда, но в лице есть явное сходство. Элеанора обратила внимание на примечательную деталь: один глаз короля казался полуприкрытым из-за низко опущенного века. Должно быть, когда король гневается, вид у него устрашающий. Но сейчас, когда Генрих в прекрасном расположении духа, этот маленький физический изъян его ничуть не портит. По понятиям Элеаноры, Генрих был, пожалуй, староват, но это ее не опечалило. Рядом с немолодым королем ее собственная юность будет выглядеть еще обворожительней.
В Кентербери Элеанора въехала впереди кавалькады: справа от нее – король, слева – дядя Гийом. Девушке казалось, что нет большего счастья на свете, чем ощущать себя венценосной особой. Улицы города были украшены штандартами, повсюду толпился народ. Приветственные крики, целое море улыбающихся лиц.
Элеанора плохо понимала, о чем кричат горожане, и Генрих сказал ей:
– Они восхищаются вашей красотой.
В городе Элеанору встретил Ричард – радушно и приязненно, как старый друг.
– Воистину Англии улыбнулось счастье, когда вы решили написать поэму о Корнуэлле, – прошептал он.
– Вы думаете, если бы не поэма, то ничего этого не было бы? – наивно спросила Элеанора.
– Уверен, – с нажимом ответил Ричард, желая, чтобы королева не забывала, кому она обязана своим счастьем.
Принц смотрел на юную графиню с вожделением. О, ни с чем не сравнимая прелесть ранней юности! Какие совершенные черты, какие умные, живые глаза!
Принца мучила зависть. Генриху достанется прекрасная юная жена, а он, Ричард, вынужден жить со старухой. За минувшие годы он так и не смог полюбить Изабеллу. А папа римский упрямится, не дает разрешения на развод. Как несправедливо устроена жизнь! Правда, напомнил себе Ричард, у него есть от Изабеллы чудесный сын, названный в честь дяди-короля. И все же очень досадно, что прелестная невеста досталась брату!
Король видел, что глаза Ричарда горят завистью, и торжествовал. С Элеанорой Генрих не расставался ни на минуту. Он уже успел преподнести ей такие великолепные драгоценности, которых девушка не видела не то что в Провансе, но даже и при французском королевском дворе.
Элеанора окончательно убедилась, что в Англии она найдет свое счастье. Она готова полюбить этого незнакомого мужчину со странным прищуром. Ведь Генрих проникся к ней обожанием с первой же минуты, хотя Элеанора ничего особенного еще не сделала – просто выглядела красавицей. Что может быть проще!
В свите невесты были девушки из Прованса. Отец предупредил Элеанору, что, согласно обычаю, этих прислужниц в скором времени отправят обратно, а вместо них наберут знатных барышень из местных семей.
Однако Элеанора не собиралась расставаться со своими подружками. Не хватало еще, чтобы она с утра до вечера говорила только по-английски! Девушка уже немного знала язык своей новой родины, эта наука давалась ей легко, однако должна же она иметь возможность поговорить на родном провансальском наречии. Разве с чужими девушками ее связывают общие воспоминания? Вот и повод испробовать свои силы на Генрихе. Можно будет проверить, насколько он управляем.
Венчание должно было состояться безотлагательно. Церемонию собирался совершить архиепископ Кентерберийский, после чего королевская чета проследует в столицу, где состоятся свадебные торжества.
Элеанору разместили во дворце архиепископа. К девушке явился дядя Гийом. Вид у него был возбужденный – лицо раскраснелось, глаза горят. Он крепко обнял племянницу и с чувством сказал:
– Я так горжусь вами.
– Но почему, дядя? Ведь я еще ничего не сделала.
– Вы очаровали короля. Это сразу видно.
– А разве могло быть иначе?
– На это можно было только надеяться. Такое случается нечасто. Я вижу, что король уже успел полюбить вас. О, дитя мое, для Савойского дома настали счастливые дни!
– Надеюсь, и для Англии, – заметила Элеанора.
– Да-да, для Англии тоже. Завтра вы станете королевой, а после торжественной церемонии в кафедральном соборе вы отправитесь в Вестминстер, где произойдет коронация. Дитя мое, я и не мечтал о такой удаче! Мы так радовались, когда счастье улыбнулось Маргарите! А теперь еще и вы! Две королевы!
– Ромео де Вильнев сказал отцу, что сделает каждую из его дочерей королевой.
– Будем благодарны судьбе за то, что пророчество исполнилось для вас двоих.
– Бедные Санча и Беатриса! Представляю, как они мне завидуют. Наверно, батюшка и матушка сейчас рассказывают им, как великолепно нас встречали в Шампани и при французском дворе. Я так и вижу эту сцену.
– Займемся лучше вашим будущим, милая племянница.
– Вот тема, которая несказанно меня интересует.
– Хотелось бы, чтобы король прислушивался к вашим советам… Так и будет, если вы поведете себя разумно.
– Я очень разумна, дядя. Иначе бы я здесь не оказалась.
– Да, я знаю историю с поэмой, знаю, как искусно владеете вы словом. Но теперь вам понадобится искусство иного рода. Неизвестно, насколько щедро одарила вас природа в этой ипостаси.
– Если я чего-то не умею, дядя, то быстро научусь.
– Вы меня очень радуете, Элеанора. К тому же мне нравится эта страна.
– Приятно слышать. Ведь теперь это и моя страна.
– Разумеется, вы понимаете, что ваш супруг может сыграть великую роль в истории Европы. Я хотел бы, чтобы король принес благо Англии… а также Провансу и Савойе. Вот почему я хотел бы остаться в Англии, чтобы наставлять… вас обоих.
– Вы хотите сказать, что не намерены возвращаться домой?
Епископ испытующе посмотрел на нее.
– Я хочу остаться здесь, Элеанора. Без меня вам не обойтись. Должен же кто-то за вами приглядывать. Вы разумная девица, это мне известно, но вы слишком юны. Ум не всегда может заменить жизненный опыт. Однако оставим на время эту тему. Если бы вам удалось подчинить супруга своему влиянию…
– У меня складывается впечатление, что мой муж пойдет на что угодно, лишь бы мне угодить, – заявила Элеанора.
Епископ Валансский улыбнулся. С его точки зрения, пока все шло просто превосходно.
* * *
Вечер накануне бракосочетания Элеанора и Генрих провели вдвоем. Они сидели во дворце, и король рассказывал ей о своей стране, о своих пристрастиях и увлечениях. Оказалось, что вкусы жениха и невесты сходны. Генрих обожал поэзию и сказал Элеаноре, что не раз перечитывал великолепную поэму о Корнуэлле, которую она отправила принцу Ричарду. Именно этой поэме, в конечном итоге, Генрих и обязан своим счастьем.
Король пожирал свою суженую глазами. Говорил, что прежде не жил, а лишь прозябал. Какая удача, что он не женился прежде! А ведь было столько искушений. Его сберегла сама Судьба. Он понял это, лишь когда собственными глазами увидел Элеанору. Ни с какой другой принцессой он не был бы счастлив.
Слушать эти речи было невыразимо приятно. Льстили Элеаноре и комплименты, которыми осыпали ее несравненную красоту придворные. Генрих свободно говорил на ее родном провансальском наречии, поэтому трудностей в общении жених и невеста не испытывали. Элеанора попробовала говорить по-английски, и король объявил, что ее выговор поистине очарователен. Он даже воскликнул, что прикажет всем своим подданным разговаривать по-английски так, как это делает прекрасная Элеанора.
Лишь один из англичан не поддался чарам прелестной чужеземки – старый архиепископ Кентерберийский. Ну и пусть, решила Элеанора. Бедный старик. Все говорят, что он – святой. Святоши безнадежно скучны. Про архиепископа рассказывали, что он велит монахам сечь его бичом, сплетенным из конских волос. Под рясой прелат носит вервие, дабы истязать свою плоть. По ночам он не ложится в постель, а предается благочестивым размышлениям или молится, стоя на коленях.
В общем, весьма малоприятный господин. Элеанора надеялась, что ей не придется общаться с ним слишком часто.
Но именно архиепископ как первый из английских князей церкви должен был совершить свадебный обряд. Генрих немало рассказывал своей нареченной о великом соборе, в котором состоится венчание. Кентерберийский собор и Вестминстерское аббатство – два первых храма, построенных в Англии норманнами.
Обряд был пышен и торжествен. Элеанора все время поглядывала на своего дядю Гийома, стараясь не забыть его инструкции. На девушку важность происходящего произвела такое впечатление, что на свадебном пиру Элеанора притихла и почти не улыбалась. Генрих тоже сидел серьезный, просветленный, что, впрочем, не мешало ему бросать на жену влюбленные взгляды.
Король собственноручно угощал свою молодую жену самыми лакомыми кусками, которые брал со стоявшего перед ним блюда. Генрих был сама нежность, он не уставал повторять, что единственное его чаяние – сделать ее счастливой. Элеанора, в свою очередь, рассказывала своему супругу, что пришла в неописуемый восторг, когда он к ней посватался. Она страшилась лишь одного – что не сумеет ему понравиться. Теперь же, когда король столь явно выказал ей свое расположение, Элеанора испытывает ни с чем не сравнимое блаженство.
На следующий день царственная чета должна была отбыть в Лондон, где начнутся настоящие торжества.
– Лондонские горожане весьма ревниво относятся к своим привилегиям, – объяснял Генрих. – Само бракосочетание должно было состояться в Кентербери, где пребывает первый из английских прелатов. Но именно в Лондоне определится, будут ли любить свою королеву подданные.
– Как мне этого добиться? – встревожилась Элеанора.
– Вам достаточно лишь восседать на белом скакуне и улыбаться. Больше ничего не понадобится.
– Значит, лондонцам легко угодить?
– Нет, угодить им труднее, чем кому бы то ни было. Горе тому монарху, кто не сумеет снискать расположения столичных жителей. У лондонцев долгая память – длиннее, чем их река Темза. К тому же горожане не слишком-то скрывают свои истинные чувства.
– Тогда я заготовлю для них свою самую ослепительную улыбку. Но я знаю, что вы, мой король, не позволили бы им обойтись со мной невежливо.
– Вижу, что вы хорошего мнения о своем супруге.
Так текла их беседа, и Генрих не уставал любоваться своей юной женой.
Когда они, наконец, оказались вдвоем в опочивальне, король выглядел смущенным.
– Вы так молоды, – пробормотал он. – Менее всего я хотел бы вас огорчить.
– Вы доставляете мне несказанную радость, милорд, – ответила Элеанора.
– Боюсь, ваше мнение обо мне может перемениться.
– Мне совсем не страшно. Так чего же бояться вам?
– Но ведь вам всего четырнадцать лет!
– Принцессы созревают рано, милорд. Я хорошо знаю, в чем состоит мой долг. Как королева и ваша супруга, я обязана произвести Англии наследника, и я к этому готова.
– Вы совсем дитя, вы не знаете, как это происходит.
Элеанора крепко обхватила лицо Генриха и поцеловала его.
– Я читала любовные стихи, когда была еще совсем ребенком. Ведь поэты ни о чем, кроме любви, не пишут – безответная любовь, счастливая любовь и так далее. Я наблюдательна, милорд. Конечно, многого я еще не знаю, но вы меня научите. Такова обязанность мужа, не правда ли? Сейчас же я могу сказать лишь одно: мой любимый Генрих, мой король и супруг, я вся ваша.
Тогда король страстно стиснул ее в объятиях и воскликнул, что даже не мечтал о подобном блаженстве.
Элеанора поняла, что отныне он станет ее верным рабом.
* * *
В Лондон они въехали бок о бок.
Пока свадебная процессия шествовала через южную Англию, из всех окрестных селений сбегались люди посмотреть на молодую королеву. Стояли холодные январские дни, но Элеанора, облаченная в беличий плащ, отороченный горностаем, совсем не мерзла. От мороза у нее разрумянились щеки и еще задорней блестели глаза. Королю казалось, что с каждым днем его жена становится все прекрасней.
По мере приближения к Лондону толпы становились все гуще и гуще.
– Да здравствует король! Да здравствует королева!
Не раз в будущем Элеанора вспомнит эти приветственные крики – особенно в мрачные дни своей жизни.
Столица торжественно встречала свою королеву.
Улицы были украшены штандартами, из всех окон свисали шелковые полотнища. Горели фонари и факелы, а из украшений чаще всего встречалась эмблема в виде двух корон – короля и королевы. Дивнее же всего была чистота, царившая на лондонских улицах. Горожане специально вымыли и вычистили мостовые, и Лондон засиял непривычной для себя чистотой.
Навстречу венценосной чете вышли все городские магистраты, вознамерившиеся поразить новую королеву своим богатством и важностью. Эти почтенные мужи сопровождали процессию из Сити в Вестминстер, где согласно традиции они должны были в этот день исполнять роль привратников.
– Таков уж обычай, – объяснил Генрих. – В день коронации лучшие из горожан лично прислуживают монархам. Лондонцы свято блюдут свои традиции и ни за что не поступятся ни одной из них.
– Что ж, это хорошая традиция, – сказала Элеанора.
В шелковых одеяниях и златотканых мантиях лондонские старейшины выглядели поистине величественно. Они сопровождали короля и королеву верхом, на пышно разукрашенных лошадях. В руках старейшины держали 360 золотых и серебряных кубков. Впереди же процессии ехали королевские трубачи, оглашавшие улицы торжественным звуком труб.
Вот с какой помпой въезжала Элеанора Прованская в свою новую столицу.