- Пока мне не исполнилось двенадцать, я был хуже Никки, - ответил Блейк, взглянув на Жак.
Она пораженно вытаращила глаза:
- Не могу поверить.
- Это правда, - произнес он весело. - Никки делает много чего, чтобы свести меня с ума, но я сделал в десять раз больше моему отцу. В школе я частенько просиживал штаны в кабинете директора.
Недоверие отразилось на лице Жак, и в глубине души она надеялась, что сказанное им - правда.
- Приведи пример, - потребовала она.
- Хорошо, - ответил Блейк, его глаза сверкнули озорством. - На втором году обучения я запустил в школьный бассейн аллигатора.
Она села, в изумлении открыв рот.
- Он был три фута длиной, - продолжал он, игнорируя ее потрясенный взгляд. - Но тренер заметил знак "Не кормить аллигатора", который я наспех написал, только когда был уже на полпути к воде. И просто для справки, - спокойно говорил Блейк, - прыгнув ласточкой, нельзя вернуться.
Представив описанную картину, Жак расхохоталась:
- И что случилось потом?
- Плавание отменили, как я и хотел. По крайней мере до тех пор, пока Фиш и Уалдлайф не выловили аллигатора и не вернули его в лоно дикой природы.
- Нет. - Она покачала головой. - Я имею в виду, что стало с тобой?
- Папа переговорил с директором и добился того, что меня отстранили всего на три дня вместо десяти. Он был вынужден применить все свое дипломатическое искусство, чтобы вытащить меня из неприятностей. - Блейк вспоминал былое, и на губах его играла печальная улыбка. - К четвертому году обучения я совсем отбился от рук.
Жак уставилась на Блейка, пытаясь осмыслить услышанное. Образ взбалмошного Блейка никак не вязался с человеком, которого она знала. Она-то всегда считала, что Никки пошла в мать, а брат унаследовал рассудительность отца. Но, видимо, в нем было кое-что и от Абигейл Беннингтон.
В душе Жак возродилась надежда, которая почти пугала.
- Что так подкосило тебя? - допытывалась она.
- Многие бы сказали, что я просто вырос. - В его глазах светилось веселье. - Но по мнению Жаклин Ли, меня что-то подкосило.
Жак старалась придать разговору легкомысленный тон, сделать его забавным. Но, взглянув на Блейка, почувствовала острую необходимость быть честной. Потому что если Блейк Беннингтон не мог расслабиться, не мог отступить от своего главного правила - противоположности не сочетаются, тогда их отношения - всего лишь случайная связь, отклонение. Ведь Жак никогда не была разумной.
И у них нет шанса на продолжение.
- Я думаю, ты чересчур острожен, - искренне произнесла она.
- Это необходимо, - твердо заметил он.
- Ты подавляешь слишком многое.
- Но не достаточно. А ты платишь слишком высокую цену.
Их взгляды встретились. Прошло несколько мгновений, прежде чем Блейк нарушил тишину:
- Однажды мы гуляли с двумя моими приятелями из колледжа, и нас арестовали. Мы приковали наручниками трех парней из конкурирующего братства к статуе в парке Саус-Пойнт.
- Да ты шутишь! - Жак моргнула. Ей нравился этот лихач из прошлого. Напряжение ослабло, и она снова вытянулась. Зачем вы это сделали?
- Возмездие, - произнес он с унылой улыбкой. - В тот день немного раньше они ослабили болты на машине, и она развалилась во время гонки. Это была ежегодная акция по сбору средств. Авария выглядела эффектно, - продолжал он. - Они напились вдрызг, когда праздновали свою победу, поэтому приковать их к статуе было раз плюнуть. - Блейк хрипло хохотнул. - Да мы и сами были в стельку.
- Не могу представить тебя в тюрьме.
- Пришел папа, все уладил, заставил их снять обвинение. - Рот Блейка скривился. - Было удобно иметь сильного и влиятельного отца.
- Он злился после случившегося?
Последовала недолгая пауза, затем Блейк произнес:
- Он погиб.
Жак словно ударили, дыхание сперло, грудь заныла, сердце забилось так быстро, что почти причиняло боль. Она думала, что Блейк заплатил сполна, когда нарвался на полицию и попал в тюрьму. Она ошиблась. Ужасно, ужасно ошиблась.
Огромным усилием Жак заставила себя поднять на его подернутые мукой глаза.
А он хрипло продолжал:
- Если бы ему не нужно было вызволять меня, он не оказался бы в два ночи на дороге, когда та машина пересекла разделительную полосу.
Боль сильнее сжала грудь Жак, которая едва удержалась от желания коснуться Блейка, защитить его. Раньше при упоминании смерти отца он не говорил, что сам находился там в решающий момент.
Жак перенесла много потерь, но она никогда не была свидетелем гибели любимого человека.
- Я был лишь слегка ранен осколком, - произнес Блейк и коснулся небольшого шрама над бровью. Его лицо ничего не выражало. - Сначала показалось, что отца тоже легко ранило, но потом я узнал, что у него было кровоизлияние в мозг.
Жак смотрела на Блейка, и ее сердце обливалось кровью.
Он прочистил горло, задумчиво глядя в небо.
- Он, должно быть, догадывался, что конец близко. Он твердил, что я должен серьезно задуматься о будущем; должен позаботиться о Никки и маме. - Блейк вздохнул. - Я пообещал ему, но уговаривал его бороться, твердил, что все будет в порядке. - Он замолчал ненадолго, затем повернул голову и посмотрел на Жак. - И Флорида потеряла лучшего прокурора, который когда-либо работал в США.
Наполненный мукой, его взгляд был устремлен на нее; глубокая печаль и сожаление, пропитавшие его голос, разрывали ей сердце. Не только их совместное будущее было поставлено на карту. Под угрозой оказалось счастье Блейка.
Жак сморгнула слезы сочувствия, выступившие на глазах.
- Ты пытаешься занять его место?
Блейк скептически посмотрел на нее.
- Я не смог бы, даже если бы захотел, - сказал он. - Но продвижения по службе я добивался с тех пор, как пришел в министерство юстиции.
Если так, почему же Блейк не радовался своему повышению? С самого начала путешествия Жак ощущала его смятение и теперь понимала, что во всем виновата работа. Осознав это, она, к собственному удивлению, почувствовала себя только хуже. Оказывается, Блейк все еще пытается сдержать обещание, данное отцу, несмотря на то что прошло столько лет.
Но как может быть счастлив человек, влезший в чужую шкуру?
- Глупо отказываться от такого предложения, - произнес Блейк.
- Забудь о том, что думают другие. - Он должен понять, что, принимая решение, нужно опираться не только на разум, но и на чувства. - Чего хочешь ты?
Наступило молчание, которое, казалось, будет длиться вечно. Жак увидела боль в глазах Блейка.
- Мне нравится волнение, которое я испытываю, расследуя очередное дело, - медленно произнес он. - Я с наслаждением принимаю вызов. Чем выше я буду подниматься по карьерной лестнице, тем менее практической будет работа, - продолжил он, вздохнув. - Я счастлив сейчас.
- Тогда откажись.
Блейк сжал губы, затем сказал:
- Это хорошая возможность. Глупо упускать ее.
Жак приподняла бровь и вопросительно посмотрела на Блейка.
- Так считаешь ты? - Он колебался - это было видно по лицу. - Или твой отец, - уже тише уточнила Жак.
Глаза Блейка сверкнули, выдав правдивый ответ. Он снова смотрел на небо, голос его звучал приглушенно.
- Теперь сложно найти разницу.
Жак задумчиво рассматривала его лицо, пытаясь найти слова, способные избавить Блейка от тяжкого груза ответственности. Но ей хватало жизненного опыта, чтобы понять - таких слов может и не существовать. Блейк пережил автокатастрофу, и, хотя на теле его не осталось ни единого шрама, он был исполосован ими глубоко внутри. Жак знала: их-то как раз тяжелее всего лечить.
В глазах Блейк мелькнуло незнакомое выражение, он со свистом втянул воздух.
- И вот я ною о своем прошлом, а ты…
Жак прикрыла его рот своей ладонью. Она догадалась, что он собирается сказать.
- Это не соревнование, - произнесла она, одарив его мягкой улыбкой.
Она ни за что не позволит Блейку оскорблять прошлое упоминанием ее побед. Будто страдание можно сравнивать! Боль - всегда боль, не важно каким путем она пришла к тебе. А боль Блейка имела власть над его будущим.
Соблазнительные губы под пальцами Жак послали по ее телу импульс желания. Она не знала, как много времени сможет провести с Блейком. Ее обуяла настойчивая потребность похоронить свои тревоги, забыть о том, куда заведет ее этот роман - куда он заведет их обоих, - и просто предаться любви.
Губы Жак изогнулись в дразнящей улыбке.
- Но если мы сравним наши шрамы на теле… - Она снова села и спустила купальник до бедер, открыв отметины на животе. Она послала Блейку самый знойный взгляд, на который была способна, зная, что он сходит с ума от вида ее груди. - Мои шрамы более впечатляющи, чем твои.
Как Жак и надеялась, глаза Блейка вспыхнули огнем желания, когда он залюбовался ее изгибами.
- А это соревнование? - хрипло спросил он.
- Если бы и было, ты проиграл.
Жак одарила его соблазнительной улыбкой, и его горячий взгляд разжег огонь в ее теле. Дыхание стало частым и прерывистым, она заставила себя сидеть неподвижно.
С тех пор, как Жак показала Блейку свои шрамы, они много раз занимались любовью. Но как только он пытался провести пальцем хотя бы вдоль одной полосы на ее животе, Жак мягко направляла его руку туда, где жажда прикосновений была сильнее. Она надеялась отвлечь его.
Но Блейк откровенно говорил о собственных ранах, поэтому меньшее, что Жак могла сделать, - это позволить ему рассмотреть ее. Все шло хорошо, пока он не коснулся особого шрама. Сердце Жак дрогнуло от ужаса.
Глава 10
Пальцы Блейка покоились на самом большом шраме Жак. Он видел страх на ее лице, но не пошевелился.
Она спустила купальник. Вряд ли в этот момент она думала о серьезном разговоре или о прошлом. Блейк вынудил себя смотреть Жак в лицо, несмотря на то что его взгляд стремился обласкать ее грудь. Если бы Блейк был более податливым, ее уловка сработала бы.
Он сглотнул, надеясь найти в себе силы на сопротивление. Он мельком посмотрел на соблазнительную грудь, затем уделил особое внимание неизгладимым отметинам на животе, хребтом проходившим под его пальцами.
Блейк проводил пальцем по шраму, напоминавшему знак решетки.
- На нем можно играть в крестики-нолики, - заметила Жак, пытаясь разрядить напряжение.
- Когда ты его сделала?
- На четырнадцатый день рождения, - ответила она, и его сердце отозвалось болью.
Жак была так молода. И так одинока в тот день рождения.
- Боже мой, Жак…
- Все нормально, - произнесла она, накрывая его руку своей, словно это ему была нужна защита.
Несколько мгновений она смотрела на Блейка, его взгляд был спокойным.
- За неделю до этого я впервые порезала себя - сделала отметки на запястье. И это было огромной ошибкой, - произнесла Жак, чувствуя желание Блейка узнать больше. - В школе заметили мои раны и вызвали приемных родителей. Они психанули и захотели, чтобы я ушла. - Она медленно вздохнула. Наступила тишина, нарушаемая лишь хлопаньем паруса на ветру. - Они испугались, что я сделаю нечто похуже… например, раню кого-нибудь из их детей.
Блейк тихо выругался - более резко, чем хотел бы. Жак улыбнулась, будто безропотно принимая обиду.
- Многие не понимают, - произнесла она. - Они считали, я таким образом добивалась внимания… или вообще слетела с катушек. - Жак приподняла бровь. - Когда мой парень увидел эти шрамы, он сказал, что я сумасшедшая. - Она легко пожала плечами, а Блейк вздрогнул, услышав, какой безжалостный приговор вынес ей возлюбленный. - Люди так реагируют из-за страха, - произнесла Жак так, словно давно смирилась с этой неутешительной правдой.
И Блейку не нравилось, что она так легко принимала суровую реальность. Понятно, парень был негодяем, но как же семья? Семья должна была защищать Жак, несмотря ни на что. И уж конечно, они не имели права выгонять ее.
Голос Блейка звучал грубо, когда он сказал:
- Ты самая цельная личность из всех, что я знаю.
- Спасибо, - мягко произнесла она, откинувшись на руки и вытянув ноги.
Блейк был благодарен Жак за то, что она не пыталась вновь прикрыть свои шрамы. Ужас и несправедливость ее судьбы искренне возмущали его. Пока он думал, как бы заглянуть в блузку учительницы, и решал смехотворные проблемы с друзьями, Жак боролась с поистине страшными секретами.
- Никто не должен расти в такой обстановке, - заметил он.
Жак слабо улыбнулась, словно пыталась смягчить впечатление от рассказанного.
- С тех пор я прошла долгий путь. В высшей школе я нашла клуб, и музыкальный терапевт научил меня играть на гитаре. Я выпустилась, получила консультацию психолога в колледже и получила работу своей мечты. - Она легко пожала плечами. - Счастливый конец.
Счастливый коней…
Рука Блейка покоилась на бедре Жак, он пытался не замечать касания ее мягкой, нежной кожи; желание струилось по его венам. Жак была потрясающей женщиной. Она обладала необузданной энергией и удивительной способностью возрождаться из пепла…
И все же чувствовалось в ней какое-то несоответствие: то она смелая женщина, уверенная в своем выборе, то - пугливая девочка, сомневающаяся в собственной привлекательности, Блейк ощущал это противоречие все время, пока они занимались любовью.
И сейчас нужно было изменить это.
Блейк придвинулся к Жак и поцеловал ее в шею, наслаждаясь ответным трепетом и тихим вздохом. Жилка пульсировала под его губами. Желание пронзило его. Блейк закрыл глаза, скользя губами ниже - к ключице.
Он погладил ее сквозь купальник. Она легла и приподняла бедра, помогая Блейку стянуть с нее облегающую ткань.
- Достойный вызов, - промурлыкала она, радуясь, что они наконец оставили неприятную тему.
Но Блейк не радовался.
Его сердце бешено билось. Отбросив купальник, он принялся любоваться прекрасным телом Жак. Нагая, тяжело дышащая, ждущая очередной дикой скачки, она смотрела на него знойным взглядом; Затем она раздвинула ноги.
Для него.
Неимоверным усилием он поборол желание овладеть ею, удовлетворить свою жажду. Он старался стать лучше; хотел доказать, что Жак прекрасна - снаружи и внутри.
Блейк провел пальцем по самому большому шраму на ее животе, напоминавшему сетку для игры в крестики-нолики. Жак напряглась.
Откинувшись на спину, она выгнула бровь.
- Когда ты снял с меня купальник, я и подумать не могла, что мы будем играть в крестики-нолики. - Она пыталась говорить беззаботно, но глаза ее беспокойно поблескивали.
Блейк проигнорировал ее попытку разрядить атмосферу и поцеловал сердито сморщенный, неизгладимый след.
Вздох разочарования, приправленный смущением, сорвался с губ Жак.
Блейк целовал ее живот, и мышцы напрягались под его губами. Он прошелся по всей длине шрама, затем положил руку между ее ног. По телу Жак побежали мурашки, она стала расслабляться, напряжение постепенно покидало каждую мышцу. Воодушевленный ее реакцией, Блейк принялся выводить языком крестики и нолики, перемежая их краткими поцелуями. Больше всего поцелуев досталось самому длинному шраму, который Жак нанесла себе в четырнадцатый день рождения.
- Никто не выигрывает в крестики-нолики, - хрипло произнесла она.
Блейк поднял голову и посмотрел на нее. На щеках Жак играл румянец желания.
- О, я умею выигрывать.
Распутная улыбка изогнула ее губы. Жак запустила пальцы в его густые волосы и выгнула спину. Она изо всех сил прижимала его голову к своему телу.
- Веселье и игры закончились, - сказала она. - Пора становиться серьезным.
- Еще нет.
Однако Блейк никогда в своей жизни не был так серьезен.
Он погрузил пальцы в шелковую влажность между ног Жак. Она закусила губу и застонала.
- Да… - выдохнула она в исступлении.
Его язык продолжал исследовать шрамы на животе Жак. Казалось, Блейк задался целью попробовать на вкус каждую отметину ее тела.
Вскоре она стала молить Блейка как можно скорее прекратить ее муки, но он лишь ужесточил напор. Жак захныкала.
На его лбу выступил пот, но не из-за жаркого солнца. Он знал, что она хочет его. И он жаждал отдать ей все. Они оба были в плену желания.
Но он будет сильным, черт возьми. Даже если умрет от этого.
Губы Блейка ласкали ее исполосованную кожу, он доводил ее до исступления. Он радовался вновь вспыхнувшему напряжению, потому что теперь его источником было удовольствие. Чем ближе Жак подходила к краю, тем громче стонала.
Наконец завершающее движение, и Жак выгнулась, пронзенная невероятным наслаждением.
- Блейк! - прокричала она, с силой вцепившись в его плечи.
В то утро, когда Жак узнала потрясающую новость о том, что Бульдог собирается спонсировать музыкальную программу центра для подростков, ее вырвало уже в третий раз за несколько прошедших дней.
В первый раз можно было списать все на случайность. Во второй она решила, что это отравление. Но в третий раз, когда не проявилось никаких симптомов вируса, Жак подумала о единственной оставшейся причине.
Сердце Жак бешено билось, одной рукой она опиралась о стену в ванной гостевого коттеджа, другой прижимала телефон к груди, пытаясь заглушить звуки лезущего наружу завтрака. Она едва держалась на ногах, с трудом продолжая вести беседу с матерью Блейка.
- Жак, - раздался приглушенный голос Абигейл из динамика. - Ты еще там? Что это за ужасный звук?
"Это я. Блюю. Потому что беременна от вашего сына".
Господи, неужели судьба так любит устраивать людям неприятности? Неделю назад Блейк целовал ее шрамы и она была готова сделать для него намного больше, чем просто подарить свое тело, которое постоянно напоминало о прошлом. Но его губы были такими мягкими, успокаивающими, а прикосновение к женскому естеству порождало огонь и доказывало, что она была прекрасна.
Блейк преподнес ей дар. Теперь, глядя на себя в зеркало, Жак могла выбирать: воспоминания о печальном прошлом или о времени, проведенном с Блейком. Тьма уступила место свету; удовольствие заменило боль.
Кто бы мог сопротивляться такому?
С тех пор как они вернулись из путешествия, Блейк стал наведываться в гостевой коттедж каждую ночь. Что могло быть лучше?
Жак вновь приложила трубку к уху, вспомнив, что Абигейл ждет ответа.
- Просите, Абигейл. Я передвигала диван, - сказала она, вздрогнув от собственной лжи.
- А что это там за плеск?
Жак закрыла глаза:
- Я разлила чай, - снова солгала она и прочистила горло, пытаясь справиться с приступом паники. Жак вернулась к первоначальной теме: - Как вашему приятелю удалось привлечь Бульдога?
- Франклин послал ему видео твоего флешмоба, - объяснила Абигейл, радуясь счастливым новостям. - Его впечатлили способности твоей танцевальной группы и работа, проведенная ради центра. В подростковом возрасте он бывал в похожем клубе в Майами.
Жак почти видела, как Абигейл лучится улыбкой.
- И сыграло определенную роль то, что твой последний "концерт" в суде проходил под его песню.
Жак попыталась изобразить радость, хоть ей и было неимоверно плохо.
- Это потрясающая новость, Абигейл. Что бы я без вас делала? Вы - лучшая.