Его голос гипнотизировал, вызывая в ней воспоминания о том, как они были только вдвоем. Ее взгляд затмила пелена страсти. Даже больше, чем страсти, – желания того тепла и спокойствия, которое она однажды обрела в его объятиях. Мариса сглотнула, чувствуя, как ее воля слабеет.
– Не надо, Дамасо. – Она попыталась вырвать руку, но он не позволил. Сердце ее панически заколотилось. – Отправляйся к своей девушке.
Ее голос предательски дрожал, выдавая волнение.
– Она не моя девушка. – Он посмотрел ей в глаза, и у нее перехватило дыхание. – Мы расстались задолго до того, как я тебя встретил. Кроме того, сейчас мне не нужны другие женщины.
Он говорил, казалось, вполне откровенно. Мариса почувствовала, как дрожат ее колени.
– Прекрати! Хватит играть в эти игры.
Мариса злилась на себя за эту слабость и желание, которое ее охватывало в его присутствии. Дамасо нежно взял ее за подбородок:
– Я не играю в игры. Никогда. Это не в моих правилах.
– Ты всего несколько дней назад пытался меня соблазнить, поэтому…
Его ладонь вдруг коснулась ее губ, и Мариса потрясенно умолкла.
– Тогда ты сказала мне, чтобы я не прикасался к тебе, пока действительно этого не захочу.
Дамасо отпустил ее подбородок, однако вопреки ожиданию не убрал руку. Он провел длинными пальцами по ее шее, вниз к ключице, где неровно билась жилка пульса.
– Я хочу тебя, Мариса. Ты даже не представляешь, как сильно.
Мариса уперлась обеими ладонями в его грудь и толкнула изо всех сил, но он не сдвинулся с места.
– Неправда. Ты хочешь меня только потому, что я ношу твоего ребенка.
Она никогда не встречала мужчины, достойного ее доверия. Скорее всего, их просто не существует.
– Ты просто хочешь привязать меня к себе.
В его глазах мелькнуло что-то дикое, а затем его губы медленно сложились в улыбку, от которой у Марисы перехватило дух и ее грудь словно захлестнула горячая волна. Его ладони скользнули по ее голым плечам, и это прикосновение растопило еще один ледяной щит, который она вокруг себя воздвигла.
– Я нахожу тот факт, что ты носишь моего ребенка, крайне эротичным, – произнес он низким бархатным голосом.
Он шагнул к ней вплотную и коснулся бедром ее бедер, раздвигая их. Мариса резко втянула воздух, почувствовав его эрекцию. Она немедленно ощутила жгучее желание, а ее бедра сжались, словно не желая его отпускать. Воздух вокруг них словно звенел от напряжения.
– Я хочу этого, Мариса, правда. – Дамасо нервно вздохнул, его грудь ходила ходуном. – Дело не только в ребенке. Речь о нас с тобой. Для меня важно, что я чувствую с тобой рядом. И что ты чувствуешь.
Несмотря ни на что, она была готова ему поверить.
Дамасо взял ее ладонь и впился в нее поцелуем. Мариса ощутила, как слабость охватывает ее тело.
– Давай забудем обо всем и начнем сначала.
– Зачем? – Она из последних сил стремилась призвать на помощь всю враждебность и недоверие, которые помогут защитить ребенка от чужих посягательств. – Чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы мы снова стали просто Дамасо и Марисой.
Это звучало так искренне и просто. Так соблазнительно. И, со вздохом отдаваясь на его волю, Мариса признала свое поражение в этой битве.
Глава 8
Когда Дамасо наклонился, чтобы поцеловать ее, Мариса впервые не отвернулась, и его губы не скользнули по ее шее или щеке. Она подалась ему навстречу, наполненная желанием. Его губы были твердыми и настойчивыми, они требовали ответа. Мариса ответила, и новые ощущения захлестнули ее и словно выключили из реальности.
Ее захлестывало волнами удовольствия. Она схватилась за его плечи, чтобы удержаться на ногах, и Дамасо издал хриплый торжествующий стон, который Мариса скорее почувствовала, чем услышала. Он прижал ее к себе крепче. Она ничего в жизни так не хотела, как этого.
Даже в ту ночь в Мексике Мариса не позволяла ему целовать себя в губы. Ее тело – да, но поцелуй в губы был для нее чем-то большим. Она никому не позволяла этого с тех пор, как Андреас соблазнил ее и предал. Поцелуй стал для нее символом наивного доверия и поражения.
Однако теперь не осталось горечи. Была только страсть, наслаждение, нежное касание языка, горячее дыхание. Марису охватило чувство триумфа.
В ее эмоциях было что-то еще – что-то, что наполняло ее чистым восторгом. Все происходящее казалось ей по-настоящему правильным. Она пыталась найти определение этому чувству, но не смогла. Ее сознание заволокло туманом страсти.
Мариса положила ладонь на затылок Дамасо, запустила пальцы в его жесткие волосы, чуть откинула голову, чтобы ему было удобнее. Он крепко обнимал ее, а сама она почти не держалась на ногах. Если это и было поражение, оно было удивительно победоносным.
Этот поцелуй не был похож ни на заученные движения Андреаса, ни на предыдущую попытку Дамасо соблазнить ее. Он был настоящим, страстным и яростным и захватывал их обоих одинаково.
Мариса чувствовала, как содрогается его мощное тело, когда она впивается языком в его рот. Его руки крепче сомкнулись на ее бедрах, и она теснее прижалась к нему, мечтая вовсе не отрываться.
Мариса ни капли не удивилась, когда за окнами полыхнуло, а затем раздался раскат грома. Казалось, что все силы природы пробудились от их с Дамасо поцелуя. Она почувствовала холод: Дамасо прижал ее к стеклянной стене, и это заставило ее еще сильнее ощутить жар, исходивший от него, – он пылал словно очаг.
Она опустила руки ему на плечи и потянула назад его пиджак. Дамасо заворчал, словно раздраженный этой паузой, однако позволил ей продолжить, а затем стряхнул с себя этот элемент одежды. Секунду спустя он положил ладони на ее грудь, и Мариса задохнулась от наслаждения. "Да! Вот так!" – выдохнула она, выгибаясь ему навстречу. Дамасо продолжал ласкать ее – сначала нежно, затем требовательно.
Она нащупала ворот его рубашки и теребила пуговицы, пока ее пальцы не коснулись кожи. Она как раз сражалась с очередной пуговицей, как вдруг руки Дамасо оторвались от нее, и Мариса еле смогла подавить стон разочарования – его прикосновения были необходимы ей как воздух.
Одним движением Дамасо рванул рубашку в стороны, и пуговицы застучали по полу. В полутьме Мариса смотрела, как он избавляется от остатков одежды. Оставшись с обнаженным торсом, он схватил ее ладони и положил себе на грудь.
– Ты прекрасен! – промурлыкала Мариса. – Как тебе удается так потрясающе выглядеть?
Он покачал головой. Черты его лица были точеными, словно отлитыми из металла.
– Нет, это ты прекрасна. Я никогда не встречал более совершенной женщины.
– Я вовсе не…
Дамасо закрыл ее рот ладонью, и, не удержавшись, она прикоснулась к ней языком – в жажде ощутить его вкус. Его глаза затуманились, а тело под ее ладонями задрожало. Неужели ей это удавалось так легко?
– Ты совершенна для меня, Мариса, – произнес он бархатным голосом с возбуждающим акцентом. Его тон не предполагал возражений.
Когда Дамасо вот так смотрел на нее и говорил о том, что ее хочет, сердце Марисы словно замирало. Этот взгляд и эти слова обращались к той части ее души, которая давно привыкла быть скрытой, – к части, которая страстно мечтала о любви.
– Перестань думать, – промурлыкал Дамасо, вынимая из ее волос шпильки.
Волосы рассыпались по плечам, и это заставило Марису чувственно вздрогнуть.
– Просто ты и я – Дамасо и Мариса, хорошо?
Его руки опустились на ее плечи, а затем ниже.
Он медленно вел пальцем по краю ее платья без бретелек, и наконец она не выдержала и, накрыв его ладони своими, положила их туда, где, по ее мнению, им следовало быть.
– Скажи "да", Мариса.
Она провела языком по губам, заметив при этом, как сверкнул его взгляд.
– Да, Дамасо.
Мариса не знала, чему говорит "да" – требованию перестать думать или его заявлению, что он хочет ее. Она просто хотела, чтобы ему не пришло в голову остановиться и уничтожить магию, которая была между ними.
Ей было это нужно, необходимо. Сейчас она чувствовала себя не просто проходной красоткой, но по-настоящему красивой женщиной – ни с кем раньше она не ощущала ничего подобного. Мариса моргнула, и на ее губах появилась улыбка. Тепло, которое вдруг наполнило ее изнутри, было никак не связано с жаром, исходившим от Дамасо, или с духотой летней ночи.
– Мариса! – Губы Дамасо коснулись ее губ.
Снаружи прогремел еще один удар грома, но девушка вздрогнула вовсе не от него, а от нежности в голосе Дамасо. Она крепко прижалась к нему, повернув навстречу лицо, ее губы нашли его. Он запустил пальцы одной руки в ее волосы и нежно, трепетно принялся изучать ее.
Как может простой поцелуй заставить колени подломиться? Она схватилась за Дамасо, чтобы не упасть. Она ожидала увидеть на его лице улыбку торжества, однако там была только сосредоточенность.
Внезапно он опустился перед ней на колени, и его руки погрузились в блестящую пышную юбку ее платья. Мариса вздрогнула, когда они принялись скользить по ее ногам, поднимая ткань все выше. По ее бедрам побежали мурашки.
Дамасо поднимал ее юбку все выше и остановился лишь на мгновение – когда увидел голубые шелковые бикини. Она чувствовала его дыхание, и все ее тело замирало в предвкушении. Он поднял ткань платья до самой груди.
Дыхание Марисы сбилось. Было что-то невероятно эротичное в том, как Дамасо созерцал ее, стоя перед ней на коленях. Он положил одну огромную ладонь на ее живот, нежно поглаживая, и волна удовольствия захлестнула Марису еще сильнее.
– Ты носишь здесь нашего ребенка. – Он посмотрел ей в глаза своим завораживающим взглядом.
И прежде чем она смогла что-то ответить, он принялся покрывать поцелуями ее живот, в то же время не отрывая от нее глаз.
Мариса чувствовала себя драгоценной, хрупкой, особенной. Его взгляд, нежные прикосновения, волна возбуждения внутри ее – все это было составляющими возникшего в ней радостного ожидания. Она была словно Венера, выходящая из пены, воплощение женственности, мать и соблазнительница одновременно.
Она почувствовала восторг оттого, как чудесно все складывается. Поведение Дамасо превосходило все ожидания. Мариса ощутила неожиданный проблеск надежды: возможно, у них и правда что-то получится?
Губы Дамасо изогнулись в улыбке. Его глаза возбужденно блестели. Он скользнул рукой по ее трусикам, а затем одним резким движением, как до этого свою рубашку, рванул их вниз. Мариса пораженно выдохнула, услышав звук рвущегося шелка.
– Они были новые!
Мужчина улыбнулся шире:
– Они мешали.
Она не успела придумать достойный ответ, как его голова наклонилась, и он коснулся языком самой чувствительной точки. Ее ноги задрожали еще сильнее.
– Дамасо! – Она запустила пальцы ему в волосы, разрываясь между желанием оттолкнуть его прочь и сделать так, чтобы он никогда не останавливался. Внутри ее бушевал шторм и сверкали молнии, пронзая ее снова и снова, – пока наконец все не завершилось финальным взрывом.
Марисе казалось, что она летит сквозь ночное небо, и все вокруг кружилось и теряло очертания. Однако она не упала: Дамасо подхватил ее и нежно прижал к себе, пока ее тело снова и снова содрогалось от удовольствия.
Дамасо провел рукой по ее лицу, и она ощутила какую-то влагу. С удивлением она поняла, что на глазах у нее слезы. Это было не просто удовольствие, это была эйфория.
– Я никогда… – Мариса умолкла. Она не знала, как облечь в слова то, что она чувствовала – одновременно физическое и эмоциональное удовольствие в идеальной пропорции.
– Тише, querida. Все хорошо.
Все и правда было хорошо. Даже в своем потерянном состоянии Мариса знала, что Дамасо и сейчас защищает ее. Его жар и его сила окутывали ее. Мариса прижалась к нему еще крепче.
Дамасо мягко отстранился.
– Нет! – вскрикнула она, прижимаясь к нему и обнимая за плечи. – Не уходи!
– Я не хочу тебя раздавить.
Мариса попыталась открыть глаза, но ей это не удалось.
– Ты мне нужен.
Неужели она действительно это сказала?
На секунду повисло молчание, а затем она почувствовала, как ее поднимают, и оказалась сверху Дамасо, почувствовав его эрекцию.
– Прости, – пробормотала она.
– Все в порядке. Просто расслабься.
Это было новым в ее отношениях с мужчинами. Дамасо ставил ее нужды выше своих собственных.
Она прижалась к нему сильнее, и Дамасо напрягся, словно бы желая удержать ее от дальнейших движений. Ее голова теперь лежала у него на груди, и Мариса чувствовала запах его кожи. Она поцеловала его и ощутила, как его тело вздрогнуло в ответ.
Слабость убывала. Она наконец открыла глаза и увидела Дамасо совсем близко, взглянула на мускулистые руки, которыми он ее обнимал. Она прикоснулась языком к его коже, ощущая ее чуть солоноватый вкус…
– Не надо!
– Почему? – Она скользнула рукой вниз.
– Ты еще не готова.
Дамасо накрыл ее руку своей, словно собирался убрать ее, но не находил в себе сил этого сделать. Мариса провела рукой по всей длине его члена, и его пальцы конвульсивно сжались, а сердцебиение, которое она чувствовала, лежа на его груди, участилось. Мариса улыбнулась:
– Позволь мне самой это решить.
Она потянулась и поцеловала его сосок, практически полностью втянув его в рот.
Через секунду она уже лежала на спине, придавленная к дивану огромным телом Дамасо. В это время он пытался одной рукой расстегнуть свой ремень и джинсы, а другой держал ее руку у нее над головой. Он снова коснулся ее губ, и его поцелуй был жарким и страстным. Его язык был требовательным, он все глубже проникал в ее рот, в то время как сам Дамасо все глубже вдавливал ее в постель.
Она снова вздохнула, когда он на мгновение отстранился, чтобы сбросить джинсы и ботинки. Мариса смотрела на него – обнаженного, мускулистого, бронзовокожего – и глубоко внутри ее напрягалась каждая жилка. Наконец он пошевелился, раздвинул ее ноги, оказался между ними… Руками он упирался в подушку за ее головой, его дыхание касалось ее лица, и он пожирал ее глазами.
Дамасо так долго не двигался, что Мариса успела испугаться: неужели он передумал? Или хочет проверить, не передумала ли она?
Мариса коснулась рукой его члена, и Дамасо вздрогнул. Он мгновенно отвел ее руку и наконец вошел в нее, как она этого хотела. Мариса снова с шумом выдохнула. Он снова двинулся, медленно и неторопливо, словно смакуя каждое движение. В следующий раз, когда он подался назад, Мариса крепче сжала его бедрами, но вместо того чтобы войти глубже, Дамасо продолжал двигаться медленно.
Это ее убивало. После того взрыва чувств, который она только что пережила, Мариса не могла больше ждать. Она уже хотела сказать ему, чтобы он поторопился, как перевела взгляд на его лицо и увидела сосредоточенно нахмуренные брови, напряженные плечи, стиснутые зубы…
– Я не сломаюсь, – прошептала Мариса, когда он в очередной раз отстранился, жестоко дразня ее никак не воплощающимся желанием.
Его глаза распахнулись, но Мариса усомнилась, что он ее вообще видит. Она положила руки на его бедра и слегка нажала, однако Дамасо сопротивлялся. Наконец его глаза прояснились, и он посмотрел на нее:
– Ребенок.
Он что, боится за ребенка?
Мариса сглотнула, ее захлестнула волна тепла.
Сначала она считала, что не готова к материнству, боялась брать на себя эту ответственность. Но теперь она знала абсолютно точно, что хочет этого ребенка и защитит его от любых угроз.
И Дамасо тоже. Это была связь на самом глубинном уровне, глубже, чем она даже могла бы надеяться. Он полюбил еще не рожденного ею ребенка. Может ли он полюбить и ее тоже?
Что-то задрожало в ее груди, и ее сердце забилось быстрее. Ее захлестнула волна эмоций, и только присутствие Дамасо помогло ей остаться на поверхности. Ее Дамасо.
– С ним все будет в порядке, – прошептала она, ошеломленная глубиной своего чувства.
– Откуда ты знаешь?
Ей подсказал это инстинкт, древний, как само человечество. Однако ему, как она догадывалась, нужно более авторитетное мнение.
– Доктор мне сказала.
Дамасо глубоко вздохнул и прильнул к ней, однако продолжал двигаться медленно. Все-таки он был ужасно упрямым. Но разве могла она возражать, когда речь шла о защите дорогого для них обоих существа?
Мариса скользнула руками по его плечам и поднялась чуть выше, потерлась о его подбородок, поцеловала в ухо… Она почувствовала, как его грудь касается ее напряженных грудей. Его дыхание участилось.
– Хочу тебя сейчас, – прошептала она и укусила его между шеей и плечом.
Дамасо задрожал.
– Мариса! – Крик превратился в стон, поскольку она закинула на него ноги и крепко сжала их.
Секунду Дамасо еще держался, затем наконец вошел в нее по-настоящему и принялся двигаться в быстром ритме. Мариса крепко обняла его, восхищенная тем чувством защищенности и безопасности, которое он дарил ей. А еще тем, как этот огромный мужчина, который подчинил себе ее мир, сам подчинился силе страсти.
Заниматься сексом с Дамасо было великолепно. Заниматься с ним же любовью – еще лучше.
Мариса прижимала его к себе, ошеломленная уверенностью, что сейчас они делят друг с другом нечто большее. Наконец, когда ритм их движений уже стал невыносимо быстрым, Дамасо склонился, чтобы коснуться губами ее соска, и они оба потонули в океане блаженства, который вынес их на совершенно новый берег.
Глава 9
Гроза прошла, и мерный шум дождя должен был бы усыпить Дамасо. Однако рядом с Марисой он чувствовал себя слишком беспокойно.
Дамасо поклялся себе, что не прикоснется к ней после того, что произошло с ними в гостиной. Он убедил себя, что сможет контролировать свое желание обнимать ее, трогать ее, быть с ней – однако это работало только до тех пор, пока она сама не повернулась к нему.
Дамасо надеялся, что доктор не ошибается. Он мог рассудить логически, что секс не способен повредить ребенку, однако его преследовало чувство чего-то неправильного, пока Мариса не прикоснулась к нему сама.
Он закинул руку за голову, уставившись в потолок. Его решения всегда были непоколебимы – до ее появления. Как ей это удается?
Все шло не так, как он планировал. Конечно, Дамасо собирался затащить ее в постель. Это был наилучший способ привязать ее к себе и заставить выйти за него замуж. Однако теперь, когда он получил то, чего желал, Дамасо осознал, что все не так просто.
Сегодня все было не так, как всегда. Он впервые не чувствовал, что все под контролем. Но парадоксальным образом это было восхитительное ощущение.
Кроме того, его ошеломляли новые ощущения. То, что он почувствовал, когда осознал, как сильно ранил ее своим поведением. Когда он, стоя на коленях, поцеловал женщину, которая носит его ребенка. А когда она так полно и искренне отдалась своим эмоциям, внутри его что-то перевернулось.
Он беспокойно поерзал.
– Дамасо?
Ее сонный голос был как мед, золотистый и тягучий, сладкий и соблазнительный. Его рот моментально наполнился слюной.
– Дамасо, что с тобой? – Рука Марисы коснулась его груди.
Он внутренне встряхнулся:
– Ничего. Спи. Ты, наверное, устала.
Ее рука скользнула по его ребрам, и Дамасо ощутил вернувшееся возбуждение.
– Обними меня.