Его комментарии вызвали у Кейт смешанные чувства. С одной стороны, она была рада, что ей не придется все оставшееся время прятаться от фото– и кинокамер. С другой стороны, ей стало грустно от того, что конгрессмен так безразличен к своему сыну. Из того, что сказал ей Нид, ей стало ясно, что отношения между сыном и отцом всегда были напряженными. Она дотронулась до его руки.
– Нид, мне очень жаль.
– Абсолютно не о чем жалеть. Я даже не знал, что барбекю будет здесь. До недавнего времени. А когда узнал, то Стелла и моя сестра все уже приготовили. Думаю, что Сара уговорила моего отца оплатить весь праздник. Что касается меня, я бы предпочел выбрать какой-нибудь зал в городе. Пошли, давай посмотрим, что там происходит.
Прибывали все новые гости. Все шли к лужайке перед зданием мимо небольшого плавательного бассейна, края которого были выложены красивым камнем и с одной стороны которого низвергался маленький водопад. По всей лужайке разносился запах жареного мяса, везде слышался смех. Наверху плоского трейлера разместился оркестр, который наигрывал мелодии Запада. Справа у небольшой рощицы деревьев был натянут большой тент с красно-белыми полосами.
– А вот идет наш будущий шериф, – завопил кто-то.
Люди начали хлопать в ладоши и свистеть.
Нид широко улыбнулся, поднял свою шляпу и стал приветливо махать ею. Было видно, что он очень хорошо чувствовал себя перед большой аудиторией. По-видимому, этот навык он приобрел при выступлениях на родео. Нид замечательно держался на людях. И было ясно, что он все-таки перенял кое-что от своего отца в умении обходиться с избирателями. Все это пронеслось в голове у Кейт, когда она смотрела, как он включился в работу с окружавшей его толпой. Одновременно она отметила про себя, что в его поведении не было и намека на фальшь. Он был совершенно искренним, когда пожимал руки, разговаривал с людьми, шутил с ними. При этом он ни на мгновение не опустил своей руки, которой слегка касался ее спины. Разговаривая с другими, он постоянно представлял ее своим друзьям. Постепенно они подошли к натянутому тенту, около которого стояла очень привлекательная женщина в шляпе и джинсах. Она улыбнулась и протянула к нему обе руки. Кейт почувствовала укол ревности, но вскоре она поняла, что эта красивая женщина с потрясающими голубыми глазами, – сестра Нида.
– Привет, сестричка, – сказал Нид.
Брат и сестра обняли друг друга, затем Нид обернулся к Кейт и, взяв ее за руку, подвел к сестре.
– Кейт, это моя сестра Сара, лучший офтальмолог штата.
Сара засмеялась и протянула руку.
– Страшно рада познакомиться с тобой, Кейт.
Откуда-то появилась Стелла, схватила Нида за руку и увлекла его в толпу потенциальных сторонников, оставив Кейт и Сару одних.
– Не знаю, как ты, – сказала Сара, – но я просто умираю от голода. Пойдем положим что-нибудь в тарелки, пока все не съели.
Но в тот момент, когда они подошли к столам, уставленным блюдами с едой, оркестр перестал играть, несколько раз взвизгнул микрофон и многократно усиленный аппаратурой голос Стеллы Делани произнес:
– Друзья, прошу немного внимания. Внимание, прошу вас.
Смех и разговоры затихли. Все стали смотреть на Стеллу, которая сейчас стояла на трейлере, разукрашенном красными, белыми и голубыми гирляндами.
Стелла подняла свою руку, на которой сверкали золотые браслеты:
– Друзья, мы все страшно счастливы, что собрались здесь в честь одного из наших любимых героев. Все вы знаете его и знаете, какой он чудесный и честный человек. Но я хочу сказать о нем еще одну вещь, он – будущий шериф нашего округа. Это – Нид Чишолм.
Среди бури выкриков, аплодисментов, свиста Нид взобрался по ступенькам на трейлер и подошел к микрофону. Широко улыбаясь, он дотронулся до своей шляпы и поклонился несколько раз собравшимся, которые продолжали бурно вопить и хлопать в ладоши. Затем, приведя свою шляпу в должное положение, он поднял руки, прося тишины.
– Я хочу поблагодарить всех моих друзей и соседей за то, что вы пришли сегодня ко мне. Честно говоря, по секрету могу сообщить, что я бы, возможно, не стал претендовать на место шерифа, если бы мой бык не сдох, но он сдох, и я здесь. Стелла, ты вместе с Эдом, надеюсь, не подмешали ему что-нибудь, чтобы я согласился на выборы.
Смех.
– Большинство из вас знают меня всю мою жизнь. Поэтому мне нечего сказать вам кроме того, что я буду очень благодарен, если вы проголосуете за меня. Я знаю кое-что о законе, причем с обеих сторон. Во-первых, у меня где-то пылится университетский диплом юриста, а, во-вторых, помнится, кое-кто из присутствующих вместе со мной, – он улыбнулся и указал рукой на несколько человек, примерно своего возраста, – провели несколько часов в окружном участке в ту ночь, когда мы окончили школу.
Снова смех и выкрики из толпы.
Выражение лица Нида вдруг стало серьезным.
– Я обещаю вам, что если буду избран, я буду справедливым, честным шерифом и стану работать не жалея сил так, как только позволят мне мои способности. И все знают, что я – человек слова. Я знаю, что многие люди думают, а сможет ли одноглазый шериф хорошо делать свою работу, – вдруг добавил он притихшей толпе. – Но если Русто Когбурн мог, так и я смогу. – Его лицо расплылось в улыбке. – А теперь пойдемте есть и отдохнем, но прошу, оставьте мне кусочек ананасового пирога, который испекла Ида Галловей.
Толпа разразилась бурными овациями. Нида, спрыгнувшего с трейлера, окружили его друзья и сторонники, похлопывающие его по плечу и пожимающие ему руку.
Сара засмеялась и, покачав головой, повернулась к Кейт.
– Он же прирожденный политик. Просто позор, что папа не увлек его на эту стезю.
– Мне показалось, что они не ладят.
– Как кошка с собакой. Давай положим себе еды и найдем тихое местечко поговорить.
Нагрузив на свои тарелки мясо, поджаренное в виде барбекю, и цыплят, овощной салат, бобы и капусту, обе женщины выскользнули из праздничной толпы и, обойдя дом, уселись на ступеньках запасного выхода.
Сара с аппетитом принялась за еду.
– В этой еде двухнедельная порция холестерина. Но какая она вкусная.
Кейт засмеялась, соглашаясь с ней, и принялась за еду с не меньшим аппетитом. Продолжая есть, они болтали о разных вещах, и Кейт обнаружила, что Сара ей очень понравилась. Она была не только очень умной и внешне привлекательной женщиной, но в то же время такой же открытой и дружелюбной, как ее брат.
– Вы выросли здесь, не так ли? – спросила Кейт.
– Да, мне было почти два года, и у мамы должен был родиться Нид, когда папа построил этот дом для мамы. Мне кажется, что этот дом ей никогда не нравился. Ей было одиноко в нем. Папа был избран тогда в законодатели штата, и он проводил больше времени в Остине, чем здесь. Мне кажется, мама просто завяла от тоски и одиночества и поэтому умерла. А воспитала нас Ида Галловей.
– А, вот почему Нид с ней так дружен.
– Да, мы оба обожаем ее. Она была нашей экономкой, пока Нид не поступил в университет. Тогда она ушла на пенсию.
– Сколько тебе было лет, когда умерла мама?
– Мне было восемь, а Ниду шесть.
– Разве вы не жили в Вашингтоне со своим отцом, когда он стал конгрессменом?
– Ты шутишь? Папа просто не знал бы, что с нами делать. Иметь двоих детей, а затем двух подростков постоянно с собой. Да это испортило бы ему всю жизнь. Нет, мы все время жили здесь. Чтобы иметь "чувство стабильности, сообщества и преемственности".
Она засмеялась. В ее словах было меньше горечи, чем у Нида, но все-таки она чувствовалась.
– Он всегда брал нас во время избирательных кампаний. Мы появлялись вместе с ним на людях в качестве его избирательной свиты. Так что каждые два года на несколько месяцев он становился очень любящим отцом.
– Странно, что он не приехал, – сказала Кейт, – но кажется, что Нид этому просто рад.
У Сары на лице появилось озабоченное выражение.
– Я пыталась отговорить его, но боюсь, что ему все-таки придет в голову появиться здесь.
– А разве Нид не будет благодарен за его поддержку? В конце концов он избирался от штата в конгресс в течение многих лет. Люди должны уважать его.
– Ты должна понять, что папа богат и влиятелен. Никто здесь всерьез не мог противостоять ему на выборах. Но хотя он и душка, его популярность здорово упала за последние годы. Папой люди восхищаются, а Нида любят. Если папа появится, то совсем не для того, чтобы поддержать Нида, а скорее для того, чтобы лишний раз показаться на людях для прессы. И заодно посетить избирателей своего штата.
– Понятно, – сказала Кейт грустно.
Хотя Кейт никогда раньше не встречалась с Джо Чишолмом, она уже испытывала к нему неприязнь.
Сара встала.
– Пойдем за десертом.
Они прошли почти половину пути до навеса, когда вдруг послышалось жужжание винтов вертолета. Они прикрыли свои глаза и стали всматриваться в небо.
– Это он, застонала Сара. – Легок на помине.
Конгрессмен Джо Чишолм врезался в это праздничное собрание, как метеор, хвост которого состоял из свиты помощников, нескольких журналистов и одного репортера с камерой. Он источал мощь и харизму. Внешне он был очень похож на Нида. Такой же симпатичный, с такой же ослепительной улыбкой, но только с седой копной волос. Но хотя отец и сын и были похожи друг на друга, их характеры значительно различались. Эта мысль пришла в голову Кейт, когда она наблюдала за тем, как конгрессмен пожимал руки и перешучивался с людьми. Его улыбка ни разу не достигла глаз.
Нид стоял рядом с Кейт, обняв ее за талию, и смотрел, как его отец шел через толпу в его направлении. Хотя со стороны могло показаться, что Нид полностью расслаблен, Кейт чувствовала напряжение в его руке.
– Как поживает моя девочка? – заревел Джо, заключая Сару в мощные объятия. Широко улыбаясь, он сгреб руку Нида и стал энергично ее трясти.
– Поздравление, Хосс. Отличная у тебя компания здесь. Тебя обязательно изберут. Ты здорово придумал участвовать в этих выборах. Когда придет время выборов законодательных органов штата, у тебя окажется отличная опора.
– Черт возьми, папа, я не собираюсь участвовать…
– А кто эта симпатичная девушка, которую ты так обхватил, словно она собирается убежать?
Джо направил на Кейт сладострастный взгляд.
– Кейт Миллер. Кейт, это мой отец, конгрессмен Джозеф Чишолм.
– Зовите меня просто Джо, милая девушка.
Он схватил двумя руками ее руку и долго не выпускал ее.
– Да, милая девушка, вы прекрасны, как картинка.
Он внимательно разглядывал ее.
– Мы не встречались раньше?
– Нет, сэр.
Все еще держа ее руку в своей, он сказал:
– Я никогда не забываю лиц, особенно хорошеньких девушек. Вы уверены, что мы никогда не встречались?
– Да.
Он нахмурился.
– А вы не родственница Миллеров из Бирна.
– Нет, сэр. Я из Калифорнии.
Она осторожно высвободила руку.
– Замечательное место Калифорния. Но мы рады, что вы у нас в Техасе.
Джо захохотал и бросил через плечо своим сопровождающим.
– Сид, приведи сюда парня с камерой. Я хочу сняться вместе с будущим шерифом. И еще надо, чтобы в кадр попали эти хорошенькие девушки.
Кейт пришла в ужас от этого предложения Джо Чишолма и попыталась улизнуть, пока вокруг сенатора развернулись приготовления к съемкам.
Удрав от Джо Чишолма, фотообъективов и толпы, Кейт тихо побрела к опустевшему бассейну. Встав на краю воды, она пыталась взять себя в руки и для этого сконцентрировала внимание на том, как она дышит. Надо постараться дышать медленно и глубоко.
Неужели конгрессмен узнал ее? Неужели?
Нет, нет. Не может быть. У нее так изменилась внешность. Она совсем не похожа на ту женщину, которая давала показания на сенсационном процессе три года назад и чьи фотографии появились во всех главных газетах востока страны.
Но если Джо Чишолм, как сказал Нид, особо интересовался организованной преступностью, то он, должно быть, следил за процессом и внимательно разглядывал ее фотографию. Может быть, конгрессмен все-таки узнал ее. А если узнал он, то могут узнать и другие.
"Нет, не может быть", – говорила она себе. Ей все это просто кажется. Ненужные фантазии. Кто сможет сейчас связать между собой Кейт Миллер и свидетельницу из Нью-Джерси? Но чем больше Кейт пыталась убедить себя в безопасности своего положения, тем меньше она верила в это и тем больше нервничала. Знакомое чувство страха стало подкрадываться к сердцу, появился холод в затылке, и внутренний голос приказал ей: "Беги!"
Сильная рука опустилась ей на плечо, и низкий мужской голос сказал: "Попалась".
Рефлективно, еще не осознавая, что она делает, Кейт схватила двумя руками чье-то запястье, резко перенесла вес тела на другую ногу и, рванувшись, перебросила нападавшего через себя в бассейн.
Глава 7
Джо Чишолм плюхнулся в воду с громким всплеском и массой брызг. Кейт смотрела на него расширившимися от ужаса глазами. Ее рука закрыла рот, подавляя глухой стон. Что она наделала? Испытывая жуткие угрызения совести, которые нельзя было выразить словами, она, потрясенная, стояла на краю бассейна и как завороженная смотрела на конгрессмена, поднявшегося на поверхность воды и теперь отплевывающего и ревущего громким голосом. Его седые волосы промокли и слиплись, шикарный костюм намок и был безнадежно испорчен.
Сзади послышались вопли смеха и стрекот кинокамеры.
Кинокамера? О ГОСПОДИ!
Закрывая лицо руками, она рванулась вон и бросилась к въездной дороге, где были припаркованы машины.
Она застала Билли Боба за едой, которую он поглощал, сидя на заднем откинутом борту грузовика. Своей рукой, которая тряслась у нее как дешевый миксер, она схватила его руку, в которой он держал вилку с огромной порцией бобов, намереваясь отправить их в рот. От сотрясений ее руки бобы рассыпались.
– Билли Боб, – закричала она истерично, – мне надо ехать. Сейчас же. Где грузовик Нида?
Жуя и давясь, стараясь проглотить бобы, которые были во рту, он помахал вилкой в сторону грузовика.
– Хотите, чтобы я довез вас?
– Нет, я сама. Где ключи?
– Внутри.
– Скажи Ниду, чтобы он попросил кого-нибудь подбросить его домой, – взвизгнула она и ринулась к пикапу. Вскочив в грузовик, она завела его и с силой надавила на газ. Грузовик взревел, выбросил из-под колес кучу гравия и стремительно понесся прочь.
Сейчас она думала только о том, чтобы убраться. Сбежать. Как можно быстрее. Она не только оскорбила влиятельного конгрессмена Соединенных Штатов, но и, бесспорно, сделала Нида посмешищем всего округа, испортив его шансы на избрание шерифом. И что еще хуже, этот чертов фотограф, кажется, успел заснять весь эпизод.
Джо Чишолм будет теперь объектом бесконечных насмешек и анекдотов, а если пресса начнет копаться в ее прошлом, то вскоре по ее следу пойдут убийцы и гангстеры.
В рекордно короткое время она домчалась до дома, с визгом затормозила у запасного выхода бара, бросилась к двери, пытаясь нащупать нужный ключ на цепочке. Ее руки так дрожали, что ей никак не удавалось попасть ключом в замок. Вбежав в свою комнату, она схватила пакеты, оставшиеся от покупок, швырнула в них свою одежду, затем бросилась в маленькую ванную, сгребла в один из пакетов все личные предметы. Дернув ящик прикроватного столика, она выгребла деньги, накопившиеся из чаевых, засунула их в карман.
Ей трудно было дышать из-за слез, которые душили ее. Она бросила последний взгляд на эту скромную, заполненную победными трофеями комнату, которая служила ей таким надежным прибежищем. Но у нее не было дома на самом деле, и сейчас она еще раз в этом убедилась.
Сжав зубы, чтобы не разреветься, она бросилась в салон, схватила карандаш и блокнот и быстро набросала записку Ниду, написав, что оставит грузовик на автобусной станции в городе. Она хотела сказать ему много чего еще, очень много чего еще, но у нее не было времени. Она вызубрила раньше расписание движения автобусов и сейчас вспомнила, что скоро должен быть очередной рейс. Она позвонит ему потом и объяснит.
Итак, еще один эпизод ее жизни завершен. Горький, сладкий, оставивший в ней болезненные раны, но завершен. Зачем думать о том, что могло бы быть. Если думать об этом, то можно сойти с ума.
Она бросилась в свою комнату, положила записку на кровать, схватила пакеты и ключи и повернулась, чтобы выбежать на улицу.
От неожиданности она вскрикнула и уронила пакеты.
В дверях стоял Нид, прислонившись одним плечом к косяку и скрестив руки. Его шляпа была отодвинута далеко на затылок.
– Собираешься куда-то? – спросил он небрежно.
– О, Нид. Это ужасно! Мне так ужасно неудобно.
– Это насчет чего?
– Как насчет чего? Насчет того, что я сбросила твоего отца в бассейн, насчет того, что я погубила твои шансы стать шерифом, насчет того, что я испортила всю твою жизнь, потому что осталась здесь. Прости меня. Прошу тебя, прости.
Несмотря на все свои старания сдержаться, в глазах появились слезы.
– Эй, – сказал Нид, шагнув к ней и обхватив ее своими сильными руками. – Было бы о чем плакать.
Она попыталась вырваться, но он очень крепко держал ее.
– Как ты можешь говорить это? Я оскорбила твоего отца. И поставила в дурацкое положение тебя перед теми, кто собирался голосовать за тебя. И… И…
– Эй, не плачь, дорогая.
Он поднял ее голову и стал целовать глаза.
– Ты не убавила мне голосов. Собственно говоря, скорее прибавила. Все от хохота чуть не поумирали, увидев, как ты швырнула моего отца в бассейн. Собственно, ты не сделала ничего, что бы каждый из присутствующих хоть раз в жизни не хотел бы сделать сам. Между прочим, откуда ты научилась такому приему?
– Я брала уроки.
Он издал короткий смешок.
– Надо быть поосторожней и не злить тебя.
– Нид Чишолм, это не смешно.
Он попытался принять серьезное выражение лица.
– А мне показалось, что смешно. И всем без исключения тоже. Даже мой папаша хохотал до слез, когда выбрался из воды.
– Он смеялся?
– Ага. Добрый старый Джо, может быть, и сукин сын, но никто не сможет обвинить его в том, что он плохой парень. Он хохотал громче, чем все остальные вместе взятые.
– Ты ведь не придумываешь это, чтобы успокоить меня?
– Нет, – он поднял вверх свою руку. – Клянусь перед Богом. Поэтому можешь выбросить из головы свою идею удрать в неведомые края.
Она опустила голову. Он поднял снова ее голову и заглянул ей в глаза.
– Все, больше ничего не тревожит?