Сюжет романа известной американской писательницы Ширли Басби построен на захватывающей интриге и читается с неослабевающим интересом. Чувства его главных героев. Мелиссы Сеймур и Доминика Слэйда, сведенных вместе в результате трагикомического недоразумения, проходят становление и крепнут в результате выпавших на их долю нелегких испытаний. Любовь и ненависть, великодушие и коварство, благородство и предательство - едва ли не весь спектр человеческих достоинств и пороков проходит перед читателем, до последних страниц произведения с нетерпением ожидающим развязки цепи взаимосвязанных событий.
Содержание:
ЧАСТЬ I. МАСКАРАД 1
ЧАСТЬ II. МЫШЕЛОВКА НА ДВОИХ 23
ЧАСТЬ III. ИНТРИГА И ЖЕЛАНИЕ 38
ЧАСТЬ IV. ВЕРЬ В МОЮ ЛЮБОВЬ 49
Ширли Басби
Полуночный маскарад
ЧАСТЬ I. МАСКАРАД
Глава 1
Обычно Мелисса Сеймур искала уединения в библиотеке Уиллоуглена, но не в это солнечное утро весны 1814 года. По прихоти дядюшки Джоша ей пришлось оказаться в центре неприятной сцены, что ужасно ее рассердило. Но если уж Джош Манчестер решил что-то высказать, он это непременно сделает.
Бросив быстрый взгляд на дядю, стоявшего в другом конце комнаты и всем своим видом выражавшего протест, на его гневно пылающее лицо над белым галстуком, она вздохнула. Мелисса любила дядю Джоша, по-американски энергичного и жизнерадостного, и они с братом всегда ждали его приездов; любили они и его жену, тетю Салли, единственную сестру их покойного отца, но теперь…
- Ну, Лисса? - строго спросил Джош. - Что это я слышу? - И, не ожидая ответа, продолжал:
- Я не поверил собственным ушам, когда один из моих самых старых и дорогих друзей, богатейший плантатор Верхней Луизианы, сказал, что ты отвергла предложение его сына Джона! - Разочарование и откровенное негодование сверкнули в его голубых глазах, а в голосе слышалось огорчение. Помолчав, Джош спросил девушку:
- Может, это какая-то ошибка? Не могла же ты вновь наплевать на столь заманчивое предложение?
Вопрос о замужестве Мелиссы, вернее, отказе от него, не был чем-то новым, и раньше Джош относился к нему снисходительно. "Но, к несчастью, - подумала Мелисса, - все изменилось: дядюшка перестал ее понимать". В конце концов, полагал он, разве каждая уважающая себя девушка не стремится выйти замуж? Разве не единственное предназначение женщины - воспитывать детей и ублажать мужа? Разве его собственные три дочери не вышли замуж за тех молодых людей, которых выбрал для них отец, и не стали заботливыми женами? Так почему же его красивая, веселая племянница не делает то же самое, особенно теперь, когда этот шаг мог бы спасти положение…
Мелисса снова вздохнула и не в первый раз пожалела, что ее дед оставил эту проклятую доверенность на управление имуществом, связавшую их в такой тесный запутанный клубок. И еще эта глупая война с Англией, расстроившая корабельные дела Джоша.
Но Мелисса не тратила много времени на размышления о войне между Англией и Соединенными Штатами, начавшейся в 1812 году, о ее глупости и бессмыслице: у нее были проблемы поважнее. В данный момент она хотела бы понять, чего ради ее дед решил увязать долю наследства Салли с долей их с братом воедино.
Дед Мелиссы, Джефри Сеймур, умер и был оплакан пятнадцать лет тому назад. После себя он оставил хорошее состояние для Салли: Мелисса и Захарий были еще детьми. Салли удачно вышла замуж за весьма преуспевающего Джоша Манчестера, и никто особенно не нуждался в большой сумме денег, благоразумно отложенной Джефри на далекое будущее.
Но прошли эти пятнадцать лет, и, хотя Салли по-прежнему состояла в счастливом браке с Джошем, многое изменилось с тех пор. Мелиссе исполнилось уже двадцать два года, Захарию девятнадцать, он уже не был ребенком, хотя сестра частенько размышляла о том, что характер у брата нелегкий. Но самая большая перемена произошла с Уиллоугленом и плантациями на крутом берегу Миссисипи, близ небольшого городка Батон-Ружа в Верхней Луизиане, заложенными прадедом Мелиссы еще в 1763 году.
"Кто тогда мог подумать, что ее горячо любимый отец окажется столь расточительным и настолько опрометчивым и бездумным, - печально думала Мелисса, - что после его смерти, последовавшей восемнадцать месяцев назад, вместо процветающего имения он оставит двум детям в наследство истощенные земли и долги? Кто мог предположить, что трезвый и расчетливый Джош так поведет свои дела, как он повел их, и что два неурожайных года приведут к тому, что Манчестеры окажутся на мели, а деньги, оставленные дедом, станут так необходимы?"
Но Мелиссе вовсе не хотелось платить такую цену: она упрямо напомнила себе, что нынешнее финансовое положение Манчестеров - не ее вина и следствие не ее неудачи. Джош Манчестер не должен посягать на их с Захарием наследство. Пока тетя Салли льет слезы из-за того, что элегантную гостиную Манчестеров в Дубовой Лощине не удастся обновить до женитьбы Даниэля, их младшего сына, намеченной на ноябрь, Мелиссе и Захарию предстояло подумать о том, чем прокормить их преданных слуг и как сохранить животных в случае неурожая. Что до роскоши… Мелисса грустно усмехнулась. Она и Зак почитали за счастье, что у них есть собственный дом, а многие из долгов Хью уже оплачены. Остались последние кредиторы, доставлявшие Мелиссе немалое беспокойство.
Девушка посмотрела на свое старое выцветшее платье и подумала о сундуке, набитом шелками и кружевами, купленными тетей Салли совсем недавно за большие деньги в Нью-Орлеане. И впрямь трудно поверить, что Манчестеры в таком уж стесненном положении. Неплохо, если бы тетя Салли была немного экономней.
Мелисса молчала, и Джош нахмурился, потом со злостью выпалил:
- Тебе что, нечего сказать? И ты не собираешься мне ничего объяснять?
Гневные огоньки зажглись в золотисто-карих глазах девушки, и Мелисса с яростью взглянула на дядю, прежде чем ответить:
- Мы уже достаточно спорили об этом, дядя Джош, и я снова повторяю вам: я не хочу выходить замуж! - Уперев руки в бока, она резко добавила:
- И уж, конечно, не по вашей с тетей Салли указке!
Джош еще сохранил способность краснеть, его нельзя было назвать неразумным человеком, а слово "тиран" не подходило для веселого Джоша Манчестера. Он явно тяготился разговором, поскольку любил свою племянницу, и с большим удовольствием прекратил бы этот обмен язвительными репликами. Но всю жизнь у него были деньги, которые он с радостью тратил на своих обожаемых жену и детей, а теперь, когда ему почти шестьдесят, вдруг обнаружилось, что ситуация изменилась. Это глубоко ранило его: как же так - его жена не может обновить гостиную, а сам он не в состоянии купить породистую охотничью собаку, о которой мечтает его сын? Его просто выводило из себя, что он больше не может позволить себе делать дорогие подарки своим замужним дочерям. И все вернулось бы на круги своя, если бы… Если бы только Мелисса согласилась выйти замуж!
С неудовольствием Джош посмотрел на девушку. Молодая и привлекательная: длинные каштановые локоны ниспадали на изящные плечи, глаза потрясающего цвета - золотистого топаза, ярко сверкающие из-под густых ресниц, черные дуги бровей подчеркивали миндалевидный разрез глаз. А ее маленький носик и полные, красивого рисунка, губы делали ее просто неотразимой. Ничего удивительного, что сыновья многих плантаторов из благополучных семей искали ее благосклонности. Конечно, Джош понимал, что наследство, которое отойдет Мелиссе, тоже немаловажно, но и без него она, бесспорно, притягательна для многих. Высокая, стройная, девушка двигалась с непринужденной грацией. Когда она улыбалась, большие глаза сияли и сердца многих мужчин начинали биться быстрее. Да, Джош был вынужден признать, что, когда племянница в ударе, она абсолютно неотразима.
Но сейчас она была в другом настроении. Яростные взгляды, которые она кидала на Джоша, заставляли его нервничать. Он всегда знал, чего ему ждать от своих покорных дочерей, как себя держать с ними. Но Мелисса… Он вздохнул. "Да, во всем виноват ее отец, - думал Джош мрачно. - Если бы Хью воспитывал ее должным образом! Мелиссе было десять лет, когда умерла ее мать, а Хью вырастил ее неуправляемой и дикой, как цыганка. Похоже, Хью наслаждался своенравием и непокорством дочери, совершенно не сдерживая ее порывы".
Список недостатков Хью-воспитателя мог быть бесконечным. Настроение Джоша совсем упало. Нравилось ему или нет, но Мелисса такая, какая есть, и он понимал, что слишком поздно пытаться сделать из нее леди. Но в одном дядюшка стоял на своем: Мелисса должна понять, что выйти замуж - это дело чести и что не только он и Салли выиграют от этого, но и она сама, и Захарий. "Кроме того, - подумал Джош с гневом, - если Лисса вскоре не выйдет замуж, ее станут называть старой девой!" Его собственные дочери вступили в брак до того, как им исполнилось двадцать лет, и ни одна нормальная женщина не захотела бы, подобно его племяннице, сидеть в девицах до двадцати двух!
Продолжая атаку, Джош начал было приводить новые аргументы в пользу замужества, когда вдруг дверь библиотеки распахнулась и грохнулась о стену. Удивленно обернувшись, Джош увидел на пороге молодого человека, неприязненно смотревшего на него. Захарий!
Сходство брата и сестры было явным, разве что жесткие черные волосы Захария и некоторые черты лица отличали его от Мелиссы. В девятнадцать лет он выглядел зрелым мужчиной: широкоплечий, с бронзовыми от загара руками, которые были видны из-под закатанных рукавов белой рубашки, с тяжелой челюстью и сердитым взглядом карих глаз. Джош внутренне вздрогнул:
Захарий явился спасать сестру. В нем было что-то грубоватое, первобытное, когда он вот так стоял в дверях, высокий, готовый ринуться в любой момент в атаку.
Коричневые бриджи обтягивали мускулистые ноги, соломинки прилипли к ним и к ботинкам: было ясно, что он явился прямо из конюшни.
Нахмурившись, он заявил с раздражением:
- Если вы снова ругаете Лиссу за то, что она не выходит за этого нахала Джона Ньюкомба, мне придется принять свои меры, дядя Джош! Я не позволю вам поднимать шум вокруг сестры!
Джош вспыхнул:
- Я никогда не поднимал шума вокруг твоей сестры!
В глазах Мелиссы запрыгали чертики, и она сладко пропела:
- А кто же тогда ко мне придирается, дядюшка?
Как бык, оказавшийся между двумя хищниками, Джош растерянно переводил взгляд с брата на сестру, потом гневно воскликнул:
- Не желаю разговаривать с вами в подобном тоне. Я вернусь завтра и посмотрю, способны ли вы рассуждать, как взрослые люди.
Захарий бесцеремонно расхохотался прямо дядюшке в лицо, и Мелисса с сожалением увидела, как Джош Манчестер повернулся и с чувством оскорбленного достоинства удалился: девушка ненавидела эти схватки, искренне любя его, и ей было трудно противиться его воле.
Плюхнувшись в одно из залатанных кожаных кресел и перекинув ногу через его подлокотник, Захарий сказал:
- И почему дед не мог оставить деньги Салли отдельно?
- Потому, - сухо ответила сестра, - что он не хотел, чтобы состояние было промотано, прежде чем тебе исполнится двадцать один год.
Брат посмотрел на нее:
- Или до тех пор, пока ты не выйдешь замуж, моя дорогая.
Мелисса поморщилась:
- Я знаю. И черт с ним. Если Джошу не повезло в его делах, а отец оказался таким неудачным плантатором… - Она махнула рукой.
Оба помрачнели. Два года - срок ожидания небольшой. И тогда деньги по закону станут их. Но если каждый день приходится думать, не рухнет ли крыша над головой, - то это слишком долго…
Мелисса тихо спросила:
- Как ты думаешь, мне следует принять предложение Джона Ньюкомба?
- Этой вороны? Да никогда, - взорвался Захарий. - Если ты не хочешь выходить замуж за какого-то парня, то тебя никто не заставит этого сделать. А его я просто не выношу, он…
Мелисса улыбнулась. Что бы она ни делала, Зак всегда был на ее стороне. Но иногда она думала: а в глубине сердца не хотел ли он сам, чтобы она вышла замуж? Конечно, ее замужество решило бы многие проблемы.
На какой-то миг девушка представила себе, что было бы, если бы это случилось. Дядя Джош и тетя Салли не станут больше смотреть на нее с упреком. Кредиторам будет заплачено. Они с Захарием смогут спокойно спать по ночам, зная, что Уиллоуглен в безопасности. Появятся деньги на слуг, на ремонт дома и всех хозяйственных построек…
Мелисса отвернулась от Захария и посмотрела в окно. Там виднелись конюшни, тянувшиеся от высоких дубов, беспорядочно растущих на большом участке, покрытом травой. Если бы с доверенностью все было в порядке, можно было бы построить новые конюшни, ее любимец, породистый гнедой жеребец, содержался бы в достойных условиях. В конце концов, разве не Фолли спасает их от полного разорения? Разве не победы молодого жеребца на соревнованиях в Вирджинии и Мэриленде в прошлом году спасли Уиллоуглен от продажи со всем имуществом, вплоть до наковальни?
Горько улыбнувшись, Мелисса вспомнила, как весной 1809 года, вопреки мудрым советам знатоков, Хью поехал в Англию покупать лошадей, взяв с собой шесть лучших кобыл, чтобы случить их с породистым жеребцом. Он мечтал возместить семье состояние, которое промотал, путем разведения в Уиллоуглене превосходных скаковых лошадей. Но, как и большинство планов Хью, его замысел не удался.
Многочисленные развлечения в Лондоне закружили его, и он растратил все деньги, с которыми приехал. Вернувшись в Луизиану, он не только не привез английских кобыл, которых собирался купить, но даже из своих племенных привез только одну. Это была лошадь Мелиссы, по кличке Мундаст, она происходила от Сан-Легер, победительницы 1795 года в Хамблтоне, и внука Эклепса, одного из самых замечательных жеребцов тех лет.
Мелисса и Захарий разделяли мечты отца и с волнением ждали его в Уиллоуглене, страстно желая увидеть новых лошадей, радуясь, что когда-нибудь их животные достигнут уровня известной английской чистой породы. Для них было настоящим ударом, когда они узнали, что результаты предприятия свелись к одному жеребенку, которого вынашивала Мундаст. К счастью, почти с самого рождения Фолли показал и скорость, и характер своих известных предков, а мечта Хью перестала казаться столь уж недосягаемой.
Тень сожаления набежала на лицо Мелиссы, из ее груди вырвался слабый вздох. Услышав его, Захарий ласково спросил:
- Ты что? Из-за чего переживаешь? Уж, конечно, не из-за стычки с дядей Джошем? Мелисса печально повернулась к нему.
- Нет, не из-за него, хотя мне совсем не нравится с ним спорить. Я просто думала об отце, и мне так захотелось, чтобы он был жив и увидел успехи Фолли! Он бы очень обрадовался его последней победе.
Гораздо менее сентиментальный, чем сестра, Захарий ехидно заметил:
- Будь благодарна, что он сохранил хоть несколько жалких лошадей и скот, а наш Уиллоуглен не пошел с аукциона. Хорошо, что отец заставил адвоката составить документы так, что вся живность принадлежит тебе, иначе мы сейчас тут бы не сидели. Животные - твоя собственность, и, слава Богу, они не могут быть проданы за его долги. Вот за это я страшно ему благодарен. - Захарий посмотрел на Мелиссу с кривой усмешкой. - Единственный раз в жизни наш отец поступил разумно. Уиллоуглен - это мое наследство, а Фолли и все животные - твое. Но он знал, что ничто на свете не заставит нас разделить это имущество.
Мелисса по-прежнему хранила молчание, и его улыбка исчезла. Захарий поднялся, пересек комнату и встал перед сестрой: в его голосе была слышна горячность.
- Лисса, если бы ты только знала, как я завидую твоим лошадям и прочей живности. Ведь ты не захочешь разделить наше наследство еще с кем-то? Ты оставишь Уиллоуглен? - Его губы скривились. - Хотя это было бы так естественно, - Бог знает, что может тебя здесь удержать.
Возмущенная словами брата. Мелисса побледнела.
- О, Зак! Не говори так! Мы поклялись, что осуществим мечту Хью, и мы это сделаем!
Успокоенный заявлением сестры, Захарий расслабился и, слегка оттолкнув ее, улыбнулся:
- Да, мы это сделаем, если кредиторы не помешают.
- Нет, почти всем заплачено, а тех, кто остался, я смогу уговорить подождать.
- И англичанина? - спросил Зак. Мелисса покраснела:
- Ты знаешь, у нас нет таких денег. Наше счастье, что он еще "не давит. Расписка Хью просрочена…
Речь шла об еще одном неприятном последствии путешествия Хью в Англию: расписке за проигранные в карты деньги. Двадцать пять тысяч долларов. Дети Хью узнали о ее существовании только через несколько месяцев после его смерти. Это был удар, который Захарий перенес хуже, чем Мелисса.
Мелисса вела хозяйство очень бережливо, и Захарий стыдился за себя - он мало чем мог помочь в денежных делах. Его юное лицо выражало смущение.
- Если бы нашелся какой-то выход с этой проклятой доверенностью! Ты все потеряешь, пытаясь спасти имение для меня!
Мелисса уже привыкла, что всегда начинался яростный спор, когда она, заработав хоть какие-то деньги, пыталась поддержать плантации, завещанные Заку, и спокойно сказала:
- Хорошо. Поместье может быть продано, но ведь это ужасно. Из Уиллоуглена мог бы получиться прекрасный конный завод. Неужели не ясно, что с помощью побед Фолли мы дотянем до окончания срока доверенности? Нам необходимо использовать любую возможность для общего блага.
Захарий невольно засмеялся:
- О, Лисса! Ты всегда умеешь так разумно объяснить! Если бы я когда-нибудь смог тебе отплатить за все! Может, и впрямь Уиллоуглен снова будет приносить прибыль?
- А разве ты сомневаешься? - тихо спросила Мелисса. - Неужели мы не сумеем этого добиться?
- Сумеем, - кивнул Захарий чуть смущенно. - Просто мне жаль, что тебе приходится тратить на меня свои деньги, - его лицо потемнело, - думать о том, что ты вынуждена выдерживать бой с дядей Джошем и тетей Салли, которые всяческими путями пытаются выдать тебя замуж за кого угодно.
Громко расхохотавшись, Мелисса сказала:
- Не за кого угодно. Только за богатого и из хорошей семьи. Кем они могли бы гордиться. Вдруг заинтересовавшись, Зак спросил:
- А сама ты хотела бы за кого-то выйти замуж? Я могу понять, почему ты отказываешь Джону Ньюкомбу, но есть и другие, получившие от тебя отказ.
Мелисса нетерпеливо вздохнула:
- Так трудно объяснить. Я сама не понимаю. Думаю, что просто еще никого не встретила, кто бы заставил меня чувствовать нечто подобное тому, что тетя Салли к дяде Джошу. Они обожают друг друга, и он для нее готов на все, да и она способна умереть за него. Мне хочется такой любви. Не просто теплых чувств, которые через несколько месяцев или лет испарятся, и останется только семья. Муж заведет в городе любовницу, а я буду каждый год рожать детей и обмениваться рецептами настоек с тетей Салли. - Вдруг смутившись, Мелисса покраснела и добавила:
- Я знаю, тебе смешно это слушать, но ты сам спросил.
Захарий обнял ее за плечи и улыбнулся:
- Хорошо, я все же надеюсь, что рано или поздно ты действительно влюбишься в достойного человека, богатого и порядочного.
Увидев возмущенный блеск в глазах сестры, Захарий широко улыбнулся: