- Успокой его, Карли, - пробормотал Митч, изо всех сил стараясь игнорировать плач Рэтта. - Ну давай же, успокой мальчика.
Сердце бешено колотилось, нервы были на пределе. Он не хотел вмешиваться, но плач, доносившийся из голубой комнаты, все не прекращался.
Где же, черт побери, Карли?
Открыв дверь своей спальни, Митч прошел по коридору. Дверь в комнату Карли была открыта, но там никого не было. Спустилась ли она вниз? Или, может, тайком выскользнула из дома и отправилась на свидание?
Сбежала?
В любое другое время Митч бы несказанно этому обрадовался, но не когда остался один в доме с плачущим ребенком. Он заставил себя повернуться и пройти в комнату Рэтта. В приглушенном свете бра он разглядел лишь красное заплаканное лицо ребенка.
Маленькие ручки потянулись к нему.
- Митт.
- Все хорошо, малыш. Спи.
В ответ на это Рэтт громко всхлипнул, и у Митча сжалось сердце.
Он направился в комнату Карли, чтобы проверить, была ли на месте ее одежда. Дойдя до двери гардеробной, он услышал какой-то звук. Шум воды. Душ. Чувство облегчения смешивалось с разочарованием. Она не сбежала.
Он собрался было потребовать, чтобы она закончила мыться и успокоила ребенка, но когда у него перед глазами предстал образ Карли с мокрыми волосами и блестящей золотистой кожей, его накрыла волна желания.
Черт побери, Кинсейд. Ты можешь желать любую женщину, кроме нее.
Митч растерянно оглянулся. Плачущий ребенок или обнаженная женщина - какое из двух зол выбрать?
Обычно Митчу нравились обнаженные женщины, но генетическая копия расчетливой стервы, поймавшей его отца на старейшую из уловок, не могла ничего у него вызывать, кроме отвращения.
Все было бы намного проще, если бы. Карли Корбин вызывала у него те же чувства, что и ее сестра. Несмотря на то, что они были похожи как две капли воды, Марлен оставила его полностью равнодушным.
- Мама, мама, - донеслось из голубой комнаты, и Митч поморщился. Мальчик уже называл Карли мамой. Будет ли ему лучше без Карли? Это не имело значения. Карли недолго оставалось быть его опекуншей.
Его нахождение в ее комнате могло стать поводом для других судебных разбирательств, поэтому Митч выбрал меньшее из двух зол - плачущего ребенка.
Войдя в голубую комнату, Митч обнаружил мальчика, стоящего в своей кроватке и тянущего к нему руки.
- На ручки.
Митч сжал ладони в кулаки.
- Привет, парень. Карли в душе. Она скоро придет.
Лицо ребенка исказилось, нижняя губа задрожала, из больших карих глаз ручьем хлынули слезы. У него были точно такое же глаза, как у Карли.
Митч колебался.
- Тебе приснился плохой сон.
Рэтт не унимался. Вцепившись в борт кроватки, он запрыгал.
- На ручки. На ручки.
Если он прикоснется к ребенку, это может стать началом новых проблем, но ему ничего другого не оставалось, поскольку Карли не было рядом. Ему не следовало слушать ее и отпускать няню!
Стиснув зубы, Митч подошел ближе к кроватке. Рэтт мгновенно обхватил его руками за шею, едва не придушив. Или, может, всему виной были болезненные воспоминания? Подняв мальчика, он машинально потрогал подгузник. Он оказался сухим.
Продолжая всхлипывать, Рэтт зарылся лицом в шею Митча. Тот неловко погладил его по спине, но, когда и это не помогло, он подошел к креслу-качалке и опустился в него. Тихонько раскачивая кресло, Митч изо всех сил старался держаться отстранение, запрещая себе предаваться воспоминаниям. Воспоминаниям о бессонных ночах, когда у другого ребенка были колики. Но он не смог. С каждым покачиванием кресла его грудь сдавливало все сильнее.
С его губ сами собой полились слова утешения, словно он только вчера проделывал то же самое с другим маленьким мальчиком.
Мальчиком, которого он собирался усыновить.
От Рэтта пахло как от Трэвиса. Он был того же роста, тех же размеров. Так же хотел отцовской любви.
Когда Рэтт наконец успокоился и его маленькое тельце расслабилось, Митч понял, что тот уснул. Но ему отчего-то не хотелось его отпускать.
Ему не хватало этого. А единственным способом оставить у себя Рэтта было избавиться от Карли Корбин.
И чем скорее, тем лучше.
Остановившись возле двери в комнату Рэтта, Карли не поверила своим глазам. Митч держал Рэтта на руках и, поглаживая его по спине, что-то напевал тихим баритоном.
Поющий Митч Кинсейд?
Это никак не вязалось с образом самоуверенного карьериста, который она видела все эти полторы недели.
Он сидел в кресле-качалке, откинув назад голову и закрыв глаза. Выражение его лица было печальным. Рэтт спал на его обнаженной груди, прижимаясь головой к его шее.
При виде крупного сильного мужчины с маленьким ребенком на руках у Карли внутри что-то перевернулось.
Почему Митч был здесь? Он приходил и другими ночами без ее ведома? Была его грубая самоуверенность всего лишь маской? Который Митч Кинсейд был настоящий? Картина у нее перед глазами не совпадала с образом бездушного робота, нарисованным Марлен.
Карли вошла в комнату, и глаза Митча открылись.
- Что-то не так? - прошептала она.
- Он проснулся и начал плакать, а вы не пришли. - В его тоне слышался упрек.
Поднявшись, Митч положил Рэтта в кроватку и накрыл его одеялом… С трудом отведя взгляд от его широкой спины, Карли обнаружила, что он так умело обращался с ребенком, словно у него был опыт по этой части.
Интересно.
- Я не слышала его. Я принимала душ после вечерней пробежки и забыла взять с собой в ванную радионяню.
Когда Митч повернулся, у нее перехватило дыхание. Он был великолепно сложен. Широкие плечи. Мускулистые руки. Широкая грудь. Плоский живот с рельефным прессом. Темные завитки волос окружали плоские соски и уходили шелковистой дорожкой под пояс брюк.
Карли поспешно облизала пересохшие губы, надеясь, что восхищение не отразилось на ее лице.
- Не забудьте в следующий раз, - послышался в тишине резкий голос, затем Митч направился к двери.
- Вы уже делали это раньше.
Остановившись на полпути, Митч медленно повернулся.
- Я же говорил вам, что знаю, как обращаться с детьми.
- Сейчас я увидела первое подтверждение этому. У вас есть дети, которые живут с матерью?
- Нет.
- Тогда как вы приобрели этот опыт?
- Оставьте это, Карли.
Она вышла вслед за ним в тускло освещенный коридор.
- Вы хотите, чтобы я доверила вам Рэтта. А почему я, по-вашему, должна?
На его щеке дернулся мускул.
- Однажды он был помолвлен с матерью-одиночкой.
- Что произошло?
- Она вернулась к своему знаменитому бывшему мужу. - Его лицо было непроницаемым, но от нее не укрылась боль, затаившаяся в глубине его глаз.
- Мне очень жаль. - Карли в знак утешения пожала его предплечье. Ее бросило в жар, но она была не в силах отстраниться. Его мышцы напряглись под ее ладонью, широкая грудь медленно поднялась и опустилась. Их взгляды встретились. Его зрачки расширились от желания. Того же самого желания, от которого кровь закипала в ее жилах.
Карли сглотнула. Этого не могло произойти. Только не с ним.
- Что вы делаете, Карли?
Играю с огнем - вот что.
Но она смогла только покачать головой и убрать руку. Слишком поздно. Воздух между ними был наэлектризован до предела.
Его взгляд задержался на ее губах.
- Вы этого хотите? - Обхватив за талию, Митч привлек ее к себе. Тонкой ночной рубашки и халата оказалось недостаточно, чтобы защититься от его разгоряченного тела.
Его рот так стремительно обрушился на ее губы, что их зубы соприкоснулись. Карли попыталась вырваться, но он не отпустил ее.
Каждая нервная клеточка в ее теле звенела от напряжения. От желания.
Этого не должно было произойти. Митч Кинсейд оскорбил ее сестру. Карли он даже не нравился. Разве она могла испытывать к нему симпатию, когда он думал лишь о том, как забрать у нее Рэтта?
С этой мыслью она уперлась одной рукой ему в живот, пытаясь его оттолкнуть. Но в тот момент, когда она почувствовала жар его кожи под своей ладонью, собственное тело изменило ей. Оно затрепетало от желания, напомнив ей, что у нее давно не было мужчины. Но даже с Сэмом она не испытывала подобного. Словно хоровод огненных искр заплясал внутри нее, воспламеняя те нервные окончания, которые раньше дремали.
Ей не следовало отвечать на его поцелуй, но она была так опьянена его волнующей близостью, что не смогла устоять перед искушением. Одна ее рука вцепилась ему в плечо, другая заскользила по его спине. В ответ на это Митч сжал ее ягодицы и теснее прижал к себе. Даже сквозь одежду Карли почувствовала, как он был возбужден. Ее внутренние мышцы сжались от наслаждения, с губ сорвался приглушенный стон.
В следующую секунду он спустил с ее плеч халат и нежно коснулся ее набухшей груди.
Ей следовало возразить, но, очевидно, дар речи покинул ее. Она едва соображала. Все, что она могла, - это чувствовать. Его жар. Его силу. Натиск его чувственных губ. Внутри нее разгорелся огонь желания, какого она не испытывала раньше. Ее ногти сильнее впились ему в спину.
Пальцы Митча нашли ее сосок и начали нежно его пощипывать. Вспышка желания пронзила ее до потайных глубин ее женского естества, и ее бедра задрожали.
Посапывание, донесшееся из голубой комнаты, вернуло ее к реальности. Вырвавшись из объятий Митча, она поправила халат и провела тыльной стороной руки по влажным губам, которые до сих пор покалывало.
- Этого не должно было произойти.
Ноздри Митча раздувались. Желание в его глазах превратилось в лед, губы искривились в усмешке.
- Да ладно тебе, Карли. Прекрати вести себя так, словно ты не собиралась задобрить меня с помощью вкусного ужина и сексуального сарафана. Соблазнить меня - всего лишь следующий пункт в твоем плане.
- Каком еще плане? - У нее был план, но он не имел никакого отношения к сексу.
- Вы с сестрой соревновались, кто из вас найдет себе муженька побогаче?
Карли охватила безудержная ярость. Ей пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не залепить ему пощечину.
- Послушай, ты, недоумок, я была помолвлена с интерном, чьи долги могли поспорить с национальным долгом. У него не было ни гроша за душой, понимаешь? И не вини меня в этом поцелуе. Я ничего не делала, чтобы привлечь твое внимание.
- Неужели? А для чего тогда все эти облегающие костюмы, сарафан без бюстгальтера и гипнотическая походка?
У нее гипнотическая походка?
- Я не одеваюсь вызывающе.
- Хватит отпираться, Карли. У тебя чертовски красивое тело, которое не стыдно выставить напоказ. Мужчины, должно быть, падают к твоим ногам.
Как ни оскорбительно прозвучал его комплимент, ей было приятно, что он находил ее привлекательной. И все же он заблуждался на ее счет.
- Ты спятил?
- Не настолько, чтобы попасться на твой крючок. Закинь удочку где-нибудь в другом месте, потому что этого Кинсейда тебе не поймать. - С этими словами он повернулся и направился к лестнице.
- Если бы я поймала тебя, Кинсейд, я бы выбросила тебя обратно или скормила бы акулам. Иди к черту, самоуверенный идиот.
- Я уже попался, и ты меня не выбросила, - пробормотал Митч, оказавшись в пустом фойе. Пройдя по коридору, он оказался в кабинете, который раньше принадлежал отцу, а теперь стал его. Достав из ящика стола старую отцовскую записную книжку, он сел в кожаное кресло и принялся листать ее. Найдя нужный номер, он набрал его на клавиатуре своего мобильного телефона.
- "Детективное агентство Льюиса", - послышался в трубке голос, несмотря на поздний час.
- Фрэнк, это Митч Кинсейд.
- Мои соболезнования в связи со смертью твоего отца, Митч. Мы с Эвереттом через столько всего прошли вместе.
- Именно поэтому я и обращаюсь к тебе за помощью, - сказал Митч. - Мне нужно, чтобы ты собрал компромат на Карли Корбин. Мне нужна любая информация, которая ее дискредитирует. И как можно скорее.
Льюис рассмеялся.
- Ты определенно сын Эверетта. Я немедленно начну наводить о ней справки. Ты можешь достать ее отпечатки пальцев?
Митч подумал о посуде, часть которой он так и не домыл после "семейного" ужина.
- Я завтра утром пришлю их тебе с курьером. Ты не мог бы заодно проверить и сестру Карли?
- Мне нужно искать что-то конкретное?
- Я хочу, чтобы ты выяснил, что Марлен Корбин сделала с сотней тысяч долларов, которые мы ей заплатили. Еще я был бы тебе очень признателен, если бы ты нашел водителя, который сбил ее три месяца назад. Полиция отложила это дело в долгий ящик. - Митч сжал в руке телефон. Он должен был знать правду, а его отец говорил, что доверяет Фрэнку Льюису как самому себе. - Мне нужно знать, не был ли причастен к ее смерти мой отец.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Этот зеленоглазый мерзавец отлично целовался.
Карли жалела, что узнала это.
Она ускорила темп, пытаясь прогнать неприятные мысли и взбодриться после бессонной ночи.
Рэтт засмеялся в своей детской машинке, которую Карли толкала сзади. Он любил быструю езду и энергично нажимал рожок на игрушечном руле, нарушая утреннюю тишину.
Длительное воздержание.
Только так она могла объяснить свою реакцию на поцелуи Кинсейда. Прошло три месяца, как они с Сэмом расстались. Когда ее бывший жених узнал, что Карли собирается стать опекуном Рэтта, оп заявил, что пока не готов к созданию семьи и, тем более, не намерен воспитывать чужого ребенка. Сэм выдвинул ей ультиматум: либо он, либо Рэтт.
Карли не составило труда сделать выбор. Она не могла любить человека, который заставил бы ее во второй раз пожертвовать самым дорогим, что у нее было. Впрочем, Сэм не знал о ее маленькой дочурке, которую она отдала в приемную семью, когда ей, Карли, было шестнадцать лет. Она ничего не сказала ему из страха, что он сочтет это решение непростительным, как ее университетский бойфренд.
Она предпочла племянника жениху, и это было концом ее помолвки. И ее половой жизни.
Так что в ее вчерашнем фиаско были виноваты разыгравшиеся гормоны. И все же одно дело - считать Митча Кинсейда сексуально привлекательным и совсем другое - отвечать на его поцелуй.
Но она это сделала.
Именно поэтому Карли и отправилась на утреннюю прогулку раньше обычного - чтобы не столкнуться за завтраком с этим самоуверенным негодяем. Она не сможет смотреть ему в глаза до тех пор, пока не обуздает свои гормоны.
Возможно, ей действительно следует пойти на одно из тех свиданий, о которых упоминал Митч. Но как следует обдумав эту мысль, она ее отвергла. Ее не привлекали свидания вслепую, которые пыталась устраивать для нее ее коллега Тина, и уж тем более секс с первым встречным. Она предпочитала постоянные моногамные отношения, основанные на любви и взаимном доверии.
Вдруг ее внимание привлек стук шагов в отдалении. В этом закрытом частном районе она могла не волноваться за их с Рэттом безопасность. Просто ей было интересно, кто составит им компанию на прогулке. Карли оглянулась через плечо, но пышная олеандровая изгородь заслоняла ей обзор. Удивительно, как много особняков были окружены этим ядовитым растением.
Единственное, что пришлось Карли по душе в этом эксклюзивном районе Майами, это возможность побыть наедине с собой. Переехав в Кинсейд-Мэнор, она узнала, что богатые люди предпочитали оставаться за своими высокими заборами. Они не гуляли по аллеям и не совершали пробежек. Это место разительно отличалось от шумного района, в котором жила Карли, где вечеринки устраивали целым кварталом.
Добежав до знака "стоп", она остановилась, чтобы пропустить ярко-желтый "ламборджини". Стук шагов у нее за спиной становился все отчетливей, и она снова обернулась. Митч. Полуобнаженный. Ее сердце бешено заколотилось.
На нем ничего не было, кроме коротких шорт и кроссовок. Такому телу мог бы позавидовать даже профессиональный спортсмен. На нем не было ни грамма лишнего жира. Под упругой загорелой кожей четко прорисовывался рельеф мышц.
Если бы Карли не держала ручку машинки Рэтта, она бы упала и расквасила себе нос.
- Доброе утро, Карли, - произнес Митч, поравнявшись с ними. Его взгляд скользнул по ее груди, обтянутой спортивным топом, затем вниз по ногам.
Один взгляд - и все ее старания избегать его пошли псу под хвост. Она надеялась, что ей стало жарко из-за физической нагрузки, а не из-за желания, которое захлестнуло ее в ту секунду, когда она заметила Митча.
- Доброе утро, Митч. - Пропустив еще одну машину, Карли перебежала дорогу. Митч держался рядом. - Не смеем тебя задерживать. - Как грубо, Карли.
- Я решил составить вам с мальчиком компанию.
В чем она сомневалась, так это в том, что он получал удовольствие от их компании.
- Его имя Рэтт.
- Митт. Митт. Митт, - радостно заверещал мальчик.
Но тот проигнорировал его.
Они пробежали целый квартал в тишине, нарушаемой только стуком их кроссовок об асфальт и сигналами рожка Рэтта.
- Твоя сестра оставила завещание?
Карли резко остановилась.
- А почему ты спрашиваешь?
- Я бы хотел на него взглянуть.
- Зачем?
- Затем, что все, имеющее отношение к Рэтту, касается и меня. В конце концов, я его брат, а ты ему всего лишь тетя.
Карли охватило беспокойство. Нотариус заверил ее, что написанное в спешке завещание имело юридическую силу. Бесспорно, Митч со своими высококвалифицированными юристами попытается его опротестовать.
- Ты ему брат лишь наполовину, - язвительно заметила Карли. - Завещание Марлен написано от руки, но оно нотариально заверено и имеет юридическую силу.
- Тогда у тебя нет причин его от меня скрывать.
Пожалуй, ему лучше не перечить в подобных вопросах.
- Я попрошу своего нотариуса снять копию.
- Я бы предпочел увидеть оригинал.
- Зачем?
- Чтобы убедиться, что документ имеет юридическую силу.
Он собирался оспаривать ее права на Рэтта. Карли с трудом переставляла ноги.
- Я же говорила, что имеет.
- Ты уже нашла арендатора для своего дома? - неожиданно спросил Митч.
- Нет.
- Ты не боишься оставлять его пустым?
Если он хотел помешать ей бегать, ему это удалось.
- Я попросила соседей присмотреть за ним.
- Ты настолько им доверяешь?
- Да.
- Ты могла бы установить охранную систему.
- Мне это не по карману.
- Если все же надумаешь, только скажи.
- Если я вернусь домой, в ней отпадет необходимость. - Обычно Карли бегала дольше, но она больше не могла выносить общество Митча. Резко свернув влево, она направилась к дому. Митч по-прежнему не отставал.
- Бежишь от чего-то, Карли?
Да. От тебя. Она посмотрела на него.
- Сегодня мне нужно пораньше прийти на работу.
Одна темная бровь взметнулась вверх, словно он понял, что она лжет. Но ей было все равно. Митча не волновало благополучие его младшего брата. Все, что его интересовало, - это наследство Рэтта.