Выплакавшись всласть, она села в кровати и попыталась рассуждать здраво. Марио Пачини на поверку оказался не лучше других мужчин, с которыми сталкивала ее жизнь. Как и они, он использовал все доступные средства, чтобы уложить ее в постель. Правда, он проявил куда больше изобретательности, чем его предшественники, – не только сочинил красивую сказочку о любви с первого взгляда, но и бесстыдно налгал о своих отношениях с Лючией. В сущности, его история – это еще одна вариация на избитую тему "моя жена меня не понимает", подумала Хэтти. А я-то, я, легковерная дурочка, как я ему сопереживала, слушая его рассказ о несчастливом браке! Как сочувствовала, когда он говорил, что после несостоявшейся брачной ночи больше ни разу не прикоснулся к Лючии! Но от правды никуда не денешься: чтобы умереть родами, Лючия должна была сначала забеременеть. А это означает, что либо Марио взял ее силой, либо Лючия наконец чудесным образом перевоспиталась и приняла его как мужа.
Эта мысль подействовала на Хэтти как рвотное, она вскочила с кровати и бросилась в ванную. Тошнота, на которую она ссылалась в разговоре с Марио и матерью, стала вдруг реальностью.
Позже, снова лежа в кровати без сна, она с горечью вспоминала, как и Фредо, и София умоляли ее не причинять боль Марио. По иронии судьбы, пострадал не их драгоценный братик, а она сама. Хуже всего то, что она все еще любит Марио и даже сейчас хотела бы, чтобы он был рядом с ней, в этой кровати.
Хэтти застонала от отчаяния и зарылась лицом в подушку. Она всегда жалела и втайне презирала подруг, которых несчастная любовь превращала из разумных женщин в дурочек, рыдающих в подушку из-за мужчин. Она готова была поклясться, что с ней такого никогда не случится. И что же? Она впервые в жизни безнадежно влюбилась, безоглядно отдала сердце мужчине, которого возвела на пьедестал. Но жизнь сыграла с ней жестокую шутку, ей пришлось понять, что объект ее любви далеко не такое совершенство, каким он представлялся ей – да и всем, кто его знает. Марио Пачини так же способен солгать, когда это в его интересах, как и другие, не столь "безгрешные" мужчины.
Позже, уже глубокой ночью, Хэтти все-таки забылась беспокойным сном, но проснулась очень рано, с рассветом. Первое, что она сделала, встав с постели, это принялась ползать на четвереньках по полу в поисках кольца. Затем села писать Марио холодное, сдержанное письмо, в котором объясняла, что их отношения были ошибкой, а страсть была слишком пылкой, чтобы гореть долго, и так далее в том же духе. Конечно, это была неправда, чувства Хэтти нисколько не остыли, при одной мысли о руках и губах Марио ее и сейчас бросало в жар... Хэтти застонала, отложила ручку и отправилась принимать душ.
15
Первый рабочий день разочаровал Хэтти. Она рассчитывала отвлечься от мыслей о Марио, но оказалось, что работе ее больше не увлекает, как раньше. Занятия, которые еще недавно казались интересными и важными, теперь вызывали у нее только скуку. Но и идти домой ей тоже не хотелось, без Джоан квартира превратилась в одиночную камеру, поэтому Хэтти засиделась в студии допоздна.
Еще на лестничной площадке Хэтти услышала телефонные звонки, но, пока она открывала дверь, телефон смолк. Хэтти приняла душ, соорудила себе нехитрый ужин из продуктов, купленных по дороге с работы, и села в гостиной перед телевизором. Еще до того, как она доела салат, телефон снова зазвонил.
– Наконец-то ты дома! – воскликнул Марио. – Харриетт, где ты была? Я уже начал волноваться.
– Я работала. Пока меня не было, накопилось много бумаг.
– Зря ты так перегружаешься! – недовольно заявил он и уже мягче спросил: – Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, тебе лучше?
– Это зависит от того, какой смысл вкладывать в понятие "лучше".
Хэтти ожидала, что ее слова заставят Марио насторожиться, однако он истолковал их по-своему.
– Ты хочешь сказать, что скучаешь без меня? – Он вряд ли догадывался, что нотки торжества в его голосе подействовали на нее как искры на бочку с порохом. – Любимая, я знаю, что ты чувствуешь, я тоже по тебе скучаю...
– К сожалению, – холодно осадила его Хэтти, – тебе придется приникать к этому чувству.
– Что-о? – опешив Марио. – Что ты хочешь этим сказать?
Хэтти заговорила медленно, тщательно выговаривая каждый слог, будто хотела ранить его побольнее:
– Только то, что мы больше не увидимся.
– Что за чушь? – грубо спросил он. – Ты утверждаешь, что ты меня больше не хочешь?
Увы, подобного Хэтти утверждать не могла, поэтому она предложила:
– Давай сформулируем по-другому: я больше не хочу выходить за тебя замуж. Это с самого начала было безумной затеей. Я все объяснила в письме, ты его скоро получишь.
– Погоди, Харриетт, что случилось? Почему ты передумала? Я тебе не верю... после того, что между нами было...
– Ты имеешь в виду секс? – перебила его Хэтти, постаравшись вложить в свой тон максимум презрения. – Не переживай, Марио. Думаю, ты довольно скоро найдешь другую легковерную дурочку, которая с радостью удовлетворит все твои потребности. Прощай.
Они повесила трубку и ничком бросилась на диван. Как и следовало ожидать, телефон вскоре зазвонил снова. На случай, если звонят родители или Джоан, Хэтти сняла трубку, но не стала ничего говорить. Услышав в трубке разъяренный голос Марио, она через несколько секунд нажала на рычаг. Когда через некоторое время снова раздался звонок, Хэтти ответила не сразу, но в конце концов решилась, и, как оказалось, правильно сделала: звонила мать. Если бы Хэтти не подошла к телефону, родители забеспокоились бы. Она заверила мать, что чувствует себя гораздо лучше, но первый рабочий день оказался тяжелым.
– Да, голос у тебя усталый. Надеюсь, ты приедешь к нам на выходные? Нам всем хочется услышать о твоей поездке, и отцу не терпится расспросить о доме Марио. Кстати, ты собираешься встретиться с ним еще?
– Нет, не собираюсь, – сказала Хэтти бесцветным голосом.
– Что-нибудь случилось?!
– Нет, мама, все в порядке. – Хэтти принужденно рассмеялась. – Марио очень мил, но он не в моем вкусе.
– Ну... тебе виднее.
– Вот именно. Как там наши молодожены? Пишут?
Кэтрин поняла намек и сменила тему. Разговор о бытовых материях подействовал на Хэтти умиротворяюще. Пообещав матери приехать в Фоксхолл в субботу, она попрощалась и повесила трубку. Доедать салат ей уже расхотелось, равно как и есть еще что-нибудь. Хэтти налила себе чаю и снова села перед телевизором. В это время снова зазвонил телефон.
'Она почти не сомневалась, что услышит рассерженный баритон Марио, но в трубке прозвучал тихий голос Джоан. Хэтти заволновалась.
– Джоан, что случилось?
– Это я должна тебя спросить, что случилось! Что за игру ты затеяла?
– Что ты имеешь в виду?
– Что я имею в виду?! Только что на виллу приезжал Марио и спрашивал, не получала ли я от тебя известий. Он пытался выглядеть бесстрастным, но мне стало ясно, что он в ужасном состоянии. Когда я сказала, что не разговаривала с тобой с тех пор, как ты уехала вместе с ним, он извинился за беспокойство и уехал. Объясни, что происходит?
– Я ему сказала, что не желаю его больше видеть.
– Что-о?! – Джоан немного помолчала, приходя в себя. – Во-первых, это вранье. А во-вторых, как же твоя любовь с первого взгляда?
Хэтти устало вздохнула.
– Я узнала кое-какие подробности о его прошлом. Нечто такое, с чем я не могу примириться.
– А ты уверена, что это правда? Может, тот, кто сообщил тебе эти так называемые подробности, ошибается?
– Вряд ли. Это была София.
Джоан резко втянула воздух и тут же раскашлялась. Справившись с приступом, она затараторила:
– Мне очень жаль, что так получилось, но нам пора заканчивать, международные разговоры недешевы, а Марио и так уже потратил на нас кучу денег. На нас обеих, кстати. Послушай, Хэтти, ты уверена, что поняла все правильно?
– Уверена. Как бы я хотела ошибаться...
Неделя тянулась бесконечно. Марио больше не звонил, что удивило и даже немного задело Хэтти. Она была уверена, что Марио будет доминаться от нее объяснений, пока не докопается до истины, и ждала возможности швырнуть правду ему в лицо, поскольку в письме ни слоном не упомянула Лючию.
Хэтти худела день ото дня, что, впрочем, было неудивительно. После возвращения из Италии ей было противно даже смотреть на еду. И в этом она тоже винила Марио Пачини. В конце концов Хэтти перестала ждать от него звонка, но все равно ее сердце замирало всякий раз, когда звонил телефон Как го раз позвонил Колин Янг – тот самый молодой человек, с которым она познакомилась па съемках перед отпуском. Колин предложил встретиться, и Хэтти приняла приглашение. Молодой человек оказался приятным собеседником, вечер прошел неплохо, но, когда Колин предложил встретиться снова, Хэтти ответила уклончиво. Колин, конечно, милый, но он не Марио. Другого такого, как– Марио Пачини, нет и быть не может.
От недосыпания, недоедания и потери интереса к жизни Хэтти к концу недели совсем обессилела. В пятницу вечером она еле добрела до дома и тут же повалилась на кровать. Как назло, буквально через несколько минут кто-то позвонил в дверь.
– Открывай, Хэтти, это мистер и миссис Ретленд! – крикнула с площадки Бет.
Хэтти открыла, Бет обняла сестру и почувствовала, как та исхудала.
– Боже милостивый, Хэтти, что ты с собой сделала?! – ужаснулась она.
– Спасибо за комплимент, – сухо ответила Хэтти. – Давай уж, Джефф, и ты высказывайся о моей внешности, не стесняйся. Я сама знаю, что выгляжу ужасно.
Лица молодоженов светились счастьем и здоровьем, но оба смотрели на Хэтти с тревогой.
– Я не сказал бы, что ты ужасно выглядишь, – тактично заметил Джефф, – но все же что случилось? Ты не похожа на себя. Миссис Стюарт велела нам навестить тебя, как только мы вернемся в Лондон.
Бет выразительно посмотрела на мужа.
– Дорогой, будь любезен, сходи в магазин за вином.
– У меня есть вино, – растерянно заметила Хэтти.
– Моя возлюбленная женушка предлагает мне на время скрыться с глаз, – с усмешкой объяснил ей Джефф. – Хотя, Хэтти, судя твоему виду, мне лучше бы купить не вино, а какую-нибудь еду, что-то существенное, к примеру, отбивную с жареной картошкой.
При упоминании о еде Хэтти содрогнулась, зажала рот рукой и бросилась в ванную. Когда она вернулась, бледная, все еще дрожащая, Джеффа не было, а Бет заваривала чай.
– Ну что, полегчало? Садись за стол. Мама рассказала мне про злоключения Джоан и про твою поездку во Флоренцию. Насколько я поняла, вы с Марио так хорошо поладили, что маме до сих пор не верится, что ты больше не желаешь его видеть. Что случилось?
– Бет, ты же меня знаешь, – Хэтти грустно усмехнулась, – у меня талант выбирать неподходящих мужчин.
Сестра хмыкнула и передала Хэтти чашку.
– Салли меня уверяет, что ты и Марио – цитирую дословно – "безумно влюблены друг в друга".
Хэтти надулась.
– Да мы едва знакомы!
– Ну и что из этого? Стоило мне увидеть Джеффа, как я сразу поняла, что он и есть тот мужчина, которого я ждала всю жизнь.
– Это совсем другое дело.
– Почему?
– Джефф – порядочный человек.
– А Марио – нет? – Бет нахмурилась. – Странно, Фредо, а он при всех его возможных недостатках далеко не глуп, очень уважает брата.
– Я не хочу об этом говорить.
Хэтти снова бросилась в чайную, и ее опять вырвало. Когда она вернулась, Бет внимательно всмотрелась в лицо сестры.
– Эй, а ты случайно не в таком же положении, как я?
Хэтти густо покраснела и, пролепетав:
– Нет, я не в положении, – разревелась она.
Бет обняла сестру и дала ей выплакаться. Наконец Хэтти немного успокоилась, отодвинулась и неохотно призналась:
– Только между нами: я вполне могла быть беременна, но сегодня выяснилось, что это не так.
– Но ты этого хотела!
– Даже если бы я была беременна, я бы ему не сказала! – взорвалась Хэтти.
– "Ему" – это Марио?
– Конечно.
– Тогда мне ясно, в чем дело. Ты его бросила, потому что он разбил твое сердце. Помнишь, как еще в школе ты поссорилась с одним мальчиком после танцев? Тогда тебя тоже несколько дней тошнило.
– Было такое, – Хэтти поморщилась, – но сейчас, к сожалению, все гораздо серьезнее. Я не могу ни есть, ни спать, возненавидела работу... Если это и есть любовь – благодарю покорно, заберите ее себе!
Бет сочувственно улыбнулась.
– Я тебя понимаю, мне это знакомо. Но не наказывай себя, если ты хочешь Марио, жизнь слишком коротка. Что он натворил, за что ты на него обозлилась?
– Бет, он мне лгал!
– Как, и это все? – искренне изумилась сестра. – Ты что, никогда никого не обманывала?
– Но не в таких серьезных вещах.
Бет вздохнула, встала и прошлась по комнате. В дверь позвонили.
– Наверное, это Джефф.
К счастью, Джефф не выполнил свою угрозу и не купил отбивную с картошкой, зато принес большую бутылку минеральной воды и строго наказал Хэтти что-нибудь съесть, пока она не умерла от истощения. Понимая, что сестре нужно побыть одной, Бет заявила, что им пора ехать.
– Сейчас мы едем на ужин к моим родителям, – сказал Джефф, – но завтра будем обедать у вас в Фоксхолле.
Хэтти мужественно улыбнулась.
– В таком случае, до завтра.
Бет обняла сестру и отвела прядь волос с ее влажного лба.
– Подумай над тем, что я сказала. – Она кивнула на телефон. – Позвони ему.
– Кому? – спросил заинтригованный Джефф.
– Объясню по дороге домой. – Бет улыбнулась Хэтти. – Завтра мы тебе расскажем о нашем свадебном путешествии.
Хэтти закусила губу.
– Извини, Бет, совсем забыла спросить, как прошел медовый месяц. – Она натянуто улыбнулась. – Впрочем, можно и не спрашивать, вы оба выглядите довольными и счастливыми.
Оставшись одна, Хэтти села и уставилась на телефон, раздумывая, не последовать ли совету сестры. Она еще не успела ничего решить, когда телефон зазвонил. Хэтти с разочарованием, которого гут же устыдилась, услышала в трубке голос Джоан. Подруга сообщила, что почти совсем поправилась и утром вылетает в Англию, но до тех пор, пока врачи не разрешат ей выйти на работу, поживет у матери.
– Как ты себя чувствуешь?
– Гораздо лучше, только силенок еще маловато. Я очень благодарна Марио, – добавила она многозначительно, – за то, что он дал мне возможность выздоравливать в таком замечательном месте. С его стороны было очень великодушно пригласить маму на виллу.
– Ты, его видела? – процедила Хэтти после непродолжительной борьбы с собой.
– Видела. Он в ужасном состоянии.
– Понятно, на чьей ты стороне, – с горечью констатировала Хэтти.
– Разве вы обязательно должны быть по разные стороны? Я просто хочу, чтобы вы оба снова были счастливы, как раньше. Между прочим, Хэтти, – спохватилась Джоан, – надеюсь, ты не собираешься все выходные проплакать, уединившись в нашей квартире?
– Конечно, не собираюсь! Я с утра уезжаю к родителям.
После разговора с подругой Хэтти решила, что утром перед отъездом позвонит Марио и хотя бы объяснит ему, почему между ними все кончено. Словно одобряя это решение, ее желудок потребовал пищи. Хэтти поджарила себе тост и приготовила чай.
Утром она проснулась позже обычного. Чтобы успеть в Фоксхолл к ланчу, нужно было выезжать из дома, не мешкая. Но разговор с Марио слишком важен и не терпит спешки, решила Хэтти, поэтому придется отложить его до возвращения домом.
С утра лил дождь, вести машину по мокрой дороге, да еще и запруженной транспортом, было непросто, и Хэтти вздохнула с облегчением, когда наконец впереди показался родительский дом.
Только за ланчем Фил заметил, как сильно похудела дочь.
– Что, в Италии, тебя совсем не кормили? – проворчал он.
– Кормили, да еще как! Их экономка прекрасно готовит. – Улыбка словно примерзла к лицу X яти. – Но когда я вернулась, мне пришлось очень много работать, и я быстро сбросила несколько лишних фунтов.
– А заодно и нелишних, – со свойственной подростку прямотой вставила Салли. – А у Марио красивый дом?
– Да, неплохой, – небрежно бросила Хэтти. – И расположен в очень красивом месте, на холме. Как только Джоан туда приехала, так сразу начала поправляться.
– Кстати, как она сейчас? – быстро спросила Кэтрин, чтобы предотвратить новые вопросы со стороны младшей дочери.
– Ей гораздо лучше, сегодня утром они с матерью вылетели из Италии, – Хэтти посмотрела на часы, – должно быть, они уже дома.
Хэтти было очень трудно постоянно изображать жизнерадостность, и предложение матери отдохнуть в домике Салли оказалось кстати. Выпив вмеете со всеми кофе, Хэтти встала из-за стола и, сославшись на усталость, сказала, что хочет прилечь.
– Мне жаль так быстро от вас уходить, но я вправду упала, дорога была очень тяжелой. Постараюсь к приезду остальных быть в форме.
Оставшись одна, Хэтти с наслаждением растянулась на широкой кровати с латунными спинками, решив, что позвонить Марио можно и позже. Все равно сейчас она не в состоянии с ним разговаривать, в данный момент ей требуется сон, сон и сон. А еще лучше, если бы, проснувшись, она перенеслась в прошлое, за минуту до того, как слова Софии Витали положили конец волшебной сказке.
Хэтти проснулась под шум дождя. В первые мгновения после пробуждения ей было очень плохо – со времени возвращения из Италии она уже успела к этому привыкнуть, – но Хэтти полежала неподвижно, преодолевая боль и пытаясь обдумать, что, скажет, когда – или если – решится позвонить Марио. Родной дом словно придал ей сил, здесь она смогла набраться храбрости посмотреть правде в глаза. Лгал ли ей Марио или нет, ничего не меняет, она все равно его любит.
Снизу послышался какой-то шорох. Хэтти замерла и напряженно вслушалась. Кажется, в доме кто-то есть.
– Салли, это ты? – крикнула она, но никто не ответил.
Хэтти перегнулась через перила и увидела прямо перед собой изможденное лицо Марио. Он смотрел на нее, запрокинув голову. Волосы у него были мокрые, а взгляд... взгляд, казалось, проникал в самое сердце Хэтти.
– Прости, если испугал, Харриетт. Салли велела мне подождать внизу, пока ты проснешься.
Хэтти показалось, что его итальянский акцент стал заметнее.
– Откуда... как ты сюда попал?
– Я прилетел в Англию вчера ночью. Остановился в отеле "Делмир", как в прошлый раз. Харриетт, оденься, пожалуйста, и спускайся вниз, мне нужно с тобой поговорить. А потом... – он помолчал, Хэтти заметила, что его губы дрогнули, – а потом, если ты больше не захочешь меня видеть, я вернусь во Флоренцию.
Хэтти долго молчала, затем кивнула.
– Хорошо, дай мне пять минут.
Марио поблагодарил ее безжизненным тоном и отвернулся.
Хэтти быстро натянула розовый свитер, слегка выгоревший, и старенькие джинсы, ставшие мягкими от многочисленных стирок, и спустилась в гостиную. Марио стоял перед камином. Хэтти только сейчас обратила внимание на то, что вдет он весьма небрежно – в джинсы, такие же потертые, как ее собственные, и в голубую джинсовую рубашку. На спинке стула висела замшевая куртка с пятнами от дождевых капель.
– У тебя усталый вид, – тихо сказал Марио.
– У тебя тоже.
Он кивнул.