– Тебе стоит съесть что-нибудь, – предложил он. – На кухне оказалась еда, которой можно накормить целую армию. Все приготовила ты? Для меня?
Элли вытащила руку из-под пледа и стала нервно перебирать бахрому.
Ли положил на ее пальцы свою руку, пытаясь успокоить.
– Все в порядке, Элли, перестань чувствовать себя виноватой. Когда ты придешь в себя, мы поговорим. Но лишь тогда, когда ты будешь готова, хорошо?
Элли закрыла глаза и нервно вздохнула. Ли взял ее маленькую руку в свою.
– Я позабочусь о тебе.
Элли посмотрела на его руки.
– Но ведь я твоя жена, и это я должна заботиться о тебе.
Ли с малых лет рассчитывал только на себя, и при мысли, что Элли хочет быть ему опорой и заботиться о нем, он улыбнулся. Но вслух не произнес ни слова.
– Давай заботиться друг о друге? Как тебе такая идея?
И он снова улыбнулся, облегченно вздохнув, и ему показалось, что все меняется к лучшему. Он слегка сжал ее руки и кивнул в сторону подноса.
– А тут случайно не пончики с персиками? – лукаво спросил он.
Элли широко улыбнулась. Ли стало так тепло от ее улыбки, словно солнце заглянуло к ним в спальню.
– Ты испекла их для меня? Ведь ты знала, что они мои любимые?
Элли кивнула.
– Видишь, ты уже заботишься обо мне. Никто не делал для меня таких пончиков, разве что… – Ли вдруг осекся.
Последний раз их делала Клэр, а через несколько дней умерла. В его душе снова вес померкло, не осталось и следа от хорошего настроения.
– Как много прошло времени с тех пор, как… А теперь, может, ты поможешь мне справиться с ними? – предложил Ли, и их взгляды встретились. – Я принес кофе, нашел на кухне и заварил чай. Ты же пьешь чай, верно?
Элли застенчиво улыбнулась.
– Мы совсем не знаем друг друга, – произнесла она.
Ли снова дотронулся до ее руки.
– Ничего, у нас еще вся жизнь впереди, мы все успеем, – заметил он. Его слова явно понравились Элли, но что-то в глубине ее фиалковых глаз настораживало Ли – что-то все равно причиняло ей боль.
– Мне чай, пожалуйста, – попросила Элли, глядя куда-то в сторону.
Потом она попыталась устроиться поудобнее, и Ли сразу же стал помогать ей. Он собрал три подушки вместе и подложил их Элли под спину. Она оперлась о них – слабость все еще давала о себе знать.
Когда он подкладывал ей подушки, то заметил, как красиво ее обнаженное тело. Он случайно едва коснулся ее спины пальцами, во второй раз прикосновение уже случайным не было. Ли уже не владел собой, желание прикасаться к ней оказалось сильнее его – ведь Элли так красива!
Ее кожа напоминала шелк. Да она просто само совершенство.
Ли ждал, что она отпрянет, но Элли словно растаяла от его прикосновений. Она прижалась к нему и поцеловала его в шею. Поцелуй обжег Ли, сердце у него бешено забилось, он обнял Элли. Ее волосы спадали роскошными золотыми волнами по ее спине и приятно щекотали его руку. Ли закрыл глаза и вдохнул ее аромат. В огромных глазах Элли застыл немой вопрос: когда же ты меня поцелуешь?
И у Ли не оставалось выбора. Он обхватил ее рукой за талию и нежно прикоснулся губами к се губам.
Ли хотел, чтобы поцелуй был легким, внушающим доверие, как гарантия того, что он будет всегда рядом.
Но поцелуй вышел обещающим нечто большее.
Ее губы, такие же нежные и теплые, как ее кожа, звали его, ее тело готово было ему отдаться.
Ли едва сдерживал желание. Вся ответственность лежала на нем, Элли не могла предвидеть последствия.
Она пыталась соблазнить Ли, но не знала как. Стоило же ей его поцеловать, и он уже был в ее власти. Мысль, что все происходит слишком быстро, заставила его остановиться.
Он опытнее ее и умеет контролировать себя.
– Интересно… – произнес Ли, отстраняясь от Элли, затем улыбнулся и посмотрел ей в глаза. – Интересно, а твои пончики такие же сладкие, как и ты?
Ли никогда не видел, как женщины заливаются краской, во всяком случае так мило, как Элли. На щеках у нее появился легкий румянец, ее прекрасное лицо освежилось, и не осталось и следа от переживаний прошлого дня.
Ему стоило огромных усилий сдержать себя, не обнять ее, не осыпать поцелуями и не заласкать ее тело.
Ли глубоко вздохнул и попытался успокоить разбушевавшуюся кровь.
Сейчас не время давать волю желаниям и чувствам, не сегодня. Может быть, когда-нибудь, когда Ли привыкнет к мысли о том, что Элли больна, и будет знать ее силы.
Каждый раз ему придется соизмерять свои возможности, научиться ограничивать себя, контролировать свои действия.
– Элли, милая, давай я достану тебе халат, и ты его наденешь.
Элли недоуменно моргнула, пытаясь понять, о чем он думает.
Вопросы, огромное число вопросов о том, что они будут делать дальше, как будут жить вдвоем. Чего ей ожидать от него в жизни вообще и в спальне в частности? Ведь у нее столько фантазий, многие из которых она почерпнула из книги, заказанной перед свадьбой по почте. И все ради того, чтобы стать лучшей женщиной и женой для Ли… Но стоило ей увидеть Ли у себя в спальне, она поняла, что гораздо большему, чем любая книга, он сам может научить се.
– Возьми там, в шкафу, – ответила она вместо того, чтобы сказать ему о своих желаниях, ощутить очередной его поцелуй, его прикосновение, почувствовать всей кожей теплоту его рук.
Но она не знала, как сказать ему об этом. А, вернее, просто трусила. Она боялась остаться не понятой, и дело заключалось вовсе не в ее болезни, болезнь стала лишь очередной удобной отговоркой. Дело было в ней самой, в том, как она себя воспринимала. Она отличалась от других, частые недомогания делали ее неуверенной в себе.
Элли смотрела, как Ли встал с кровати и подошел к шкафу. Он был прекрасно сложен – мощный торс, сильные руки. Темные волосы, темно-синие глаза. Когда Ли взял из шкафа халат и повернулся к ней, у нее на лице мелькнуло болезненное выражение и боль вернула ее к реальности. Элли отвернулась. Ей следовало все рассказать ему, она должна была подготовить его. Она поступила нечестно.
Даже не глядя ему в глаза, Элли знала, что в глубине души Ли разочарован. Правда, его поцелуй говорил о том, что он желал ее, но сможет ли он принять все, что происходит с ней?
Элли чувствовала себя виноватой, вина лежала на ней, словно камень.
"Я не оставлю тебя" – так сказал Ли прошлой ночью. Сквозь дрему она слышала его слова и могла за них отдать многое, но она не хотела принуждать его. Теперь Элли четко сознавала, что не хотела добиться от него желания любой ценой. Только ценой любви, вечной любви.
Между тем, после того, что случилось вчера в церкви и ночью, она поняла, что не пожертвует своим достоинством даже ради их с Ли близости.
Она расскажет ему, расскажет все. Но не сейчас. Она же совсем раздета.
Она не сможет говорить с ним, пока не оденется. Элли чувствовала себя слишком уязвимой, и это укрепило ее в принятом решении: разговор неизбежен, но чуть позже.
Позже.
Сейчас хорошо бы сделать что-нибудь по дому, но Ли строго-настрого запретил ей вставать. Он сам накормил кур, собрал яйца, проведал лошадей на конюшне. Остальное не требовало срочного внимания.
Простые хлопоты по хозяйству доставляли ему удовольствие и давали возможность все хорошенько обдумать. Он вспомнил, как в детстве помогал Уиллу и Клэр по ранчо, и вздохнул, почувствовав боль потери.
Последние десять лет он работал на Курта и имел дело с высокими технологиями в сфере бизнеса. Вместе с ассистентом он управлял потоками денег и товаров, изучал и прогнозировал объемы продаж. Все, чем он занимался, налагало на него огромную ответственность, и, чтобы компания развивалась, Ли работал на износ. Его должность и приличная зарплата давали ему возможность получить в жизни то, о чем даже не смел мечтать тот мальчик, который жил когда-то на улице. Деньги давали ему власть, делали его независимым, открывали двери, которые раньше были перед ним закрыты.
– Я думал, работа тебе по душе, – из последних сил убеждал его Курт. Он очень хотел сохранить Ли у себя в компании.
– Она не просто мне по душе, в ней вся моя жизнь. Мне нравится дух конкуренции, строгая иерархия и высокие технологии. Но, с другой стороны, мне все надоело, – признался Ли, пытаясь заставить Курта понять. – Я скучаю по физическому труду, мне его очень недостает. Скрип седла, запах лошадей…
Курт посмотрел на Ли, словно на сумасшедшего, и тот улыбнулся.
– Ладно, ладно, я знаю, мои слова звучат странно и глупо, но я скучаю по той работе на ранчо, которую делал изо дня в день. А если я вернусь на ранчо, то смогу вновь заниматься тем, что мне так нравилось.
И Ли действительно смог бы дать ранчо то, чего не смог или не хотел дать Уилл.
Он усовершенствует все, вплоть до последнего гвоздя.
Он привнесет все лучшее, технически новое, тем самым продлит срок службы любого предмета.
Ли осмотрел владения: несколько пристроек покрашены лет сорок назад, дом, построенный еще в начале двадцатого века, ни разу всерьез не ремонтировался. Ли обладал достаточным капиталом для обновления и ремонта, поэтому он ни за что не продаст ранчо, даже за миллион долларов. Если у них с Элли хватит сил и желания, они превратят его в рай только для них.
Ли пошел на задний двор и понял, что оба крыльца и веранда требуют хорошего ремонта. Странно, но Уилл не хотел, чтобы Ли помогал ему.
– Мне не нужны твои деньги, сынок, – говорил Уилл, и в голосе его были доверие и гордость. – У нас все идет хорошо – у меня, у мамы, у малышки. Но я всегда рад тебя видеть и благодарю за твое предложение. Приезжай в любое время.
Ли открыл дверь на кухню, поставил корзину с яйцами на стол. В душу закрались тоска и чувство вины – слишком редко он приезжал домой. Впрочем, сейчас уже поздно каяться, сейчас только и остается, что тосковать по прошлому.
В доме стояла тишина. Ли вымыл руки и повесил полотенце на ручку холодильника. Здесь ничего не изменилось – все тот же холодильник, тот же черно-белый линолеум, постеленный лет двадцать назад.
Налив себе в кружку кофе, Ли сел у стола и оглядел кухню: ничего не изменилось, но пришло в запустение, несмотря на все усилия Элли. Она убирала и поддерживала порядок в доме, однако время беспощадно не только к людям, но и к вещам. Очень тяжело сознавать, что Ли здесь тоже виноват – слишком редко он выбирался сюда.
Наверху скрипнула половица, и Ли понял, что Элли встала. Теперь можно подняться наверх и справиться о ее самочувствии. Как Ли ни старался не думать об Элли, полностью сосредоточиться на работе ему так и не удалось. Элли не выходила у него из головы, с тех пор как он оставил ее наверху, в спальне.
Ли отхлебнул кофе и посмотрел в потолок, где над кухней помещалась ее спальня. Он мысленно проверил список намеченных дел: починить два крыльца, покрасить дом, проверить чердак, починить кровлю конюшни, позаботиться об Элли.
Но он не мог забыть ни на минуту о ней, лежащей в белоснежной постели, желанной и страстной. Она манила его своими фиалковыми глазами, каждым изгибом тела. Она соблазняла его своим вопрошающим взглядом, ожидая от него невероятного.
Ли гнал мысли о желании, заставляя себя не думать об Элли. Он должен выполнить просьбу Уилла, должен стать защитником и покровителем Элли.
Он поставил чашку на стол, прошел через гостиную и поднялся по дубовой лестнице наверх.
– Элли, – позвал он входя в ее комнату. В комнате никого не было.
Ли услышал шум воды в ванной. Видимо, Элли стало лучше и она захотела принять ванну. Или нет? Может быть, она просто постеснялась воспользоваться его помощью? Скорее всего, именно так. Элли слишком застенчива, она никогда бы не простила себе, если бы позволила Ли увидеть ее обнаженной в ванне.
Ли решил не пугать Элли и медленно подошел к приоткрытой двери ванной комнаты. Он уже хотел постучать и спросить, как она себя чувствует, но тут Элли попала в его поле зрения.
Она стояла к нему спиной в розовом халате, ванна медленно наполнялась водой. Ли был не и силах отвести от Элли взгляда. Она заколола полосы в пучок. И не замечая, что Ли стоит буквально в нескольких шагах от нее, распахнула халат.
Надо было либо уходить, либо окликнуть ее, но Ли не в силах был вымолвить ни слова. Халат скользнул с плеч и медленно сполз на пол.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Элли была так красива, так соблазнительна с кожей белее снега, с лебединой шеей и маленькой грудью, ее бедра и ноги сводили с ума, она была просто неотразима. Одного взгляда на ее обнаженное тело хватало, чтобы разбудить жажду обладать ею. Ли хотелось коснуться ее, осыпать ее тело поцелуями.
Она моя, пронеслось у него в голове, и сила желания захлестнула его, он еле сдерживал себя.
Ли нравился женщинам, их тянуло к нему. Он знал искушенных и красивых женщин, но не было у них в глазах той преданной, беззаветной любви и безграничного доверия. Никто их них не мог заинтересовать его так, как Элли, пробудить столь сильное желание и заставить его потерять голову, забыв обо всем на свете.
Он должен оставить ее, сейчас же, но она вдруг повернулась и потянулась за пеной для ванны. Ли стоял, как завороженный, наблюдая за каждым ее движением, за каждым изгибом тела.
Чудным образом в Элли соединялись эротичность и невинность. Она поставила открытый флакон с пеной для ванны на полку и выключила воду. Легким движением провела по воде пальцем, потом снова взяла с полки пену для ванны и налила из флакона в воду. На поверхности воды появилась пена. Элли легла в ванну. Ли не мог оторвать от нее взгляда.
Элли закрыла флакон и поставила его на полку. Вокруг разлился густой и сладкий запах ванили. Пена обволакивала всю Элли, скрывая от чужих глаз ее красивое тело.
Ли хотел бы лежать в ванне рядом с ней, стать пеной, водой, чтобы касаться ее нежной, гладкой, белоснежной кожи.
Если она заметит, что он наблюдает за ней, она смутится. Он должен отвернуться, избавить ее от своего навязчивого любопытства. Он был ее мужем, но вел себя вероломно, предавая се доверие, нарушая ее уединение. Так он думал ровно до тех пор, пока Элли не повернула голову в его сторону и прямо посмотрела ему в глаза, испытующе и беззастенчиво.
Сердце у Ли бешено забилось, то ли от смущения, то ли от неожиданности. Несколько мгновений он стоял неподвижно, не зная, что предпринять. Сердце в груди стучало так быстро и громко, что казалось, даже Элли слышит его стук.
Она смотрела на него лишь несколько секунд, но ему они показались вечностью. Затем на отвернулась, положила руки на края ванны и закрыла глаза.
Ли был шокирован, он стоял и смотрел на Элли, ему показалось, что секунды превратились в годы, в вечность. Она все знала.
Она знала, что он наблюдает за ней. Эта мысль доставила ему удовольствие, но через мгновение Ли усомнился, может, он недооценил ее? Может, он зря считал, что его невеста, а теперь законная супруга, девственница?
Она ведь очень красива, а молодые люди на соседних ранчо вряд ли слепые или идиоты, чтобы не заметить этого. Ли вспомнил себя в девятнадцать лет. Он помнил, чего тогда хотел от женщин, и знал, чего желает сейчас.
Он снова взглянул на Элли, на ее белоснежное влажное тело. Его взгляд был долгим и испытующим. И он понял.
Она ждала от него действий. Внутренний голос говорил ему: она хочет тебя, она манит тебя, она раздевалась для тебя, она обнажила свои прелести для тебя.
Перед ним была уверенная в себе, соблазнительная и желанная женщина.
– Я разгадал тебя, ты хочешь меня, Элли, – произнес Ли вслух.
Ли желал ее, как мужчина желает женщину, и чувство вины тут ни при чем. Она не Лолита, а он не старый развратник. Ему лишь тридцать три года, и он хочет свою жену.
Ли пнул ногой дверь в ванную с такой силой, что она ударилась о стену с глухим звуком.
Элли удивленно открыла глаза и в изумлении и недоумении посмотрела на Ли, который подошел к ней. Ли даже не пытался скрыть желание во взгляде, когда смотрел на Элли, на ее обнаженное тело, скрытое пеной.
Она моя – все, о чем Ли мог думать в тот момент. Он, словно коршун, навис над Элли, схватившись руками за края ванны, он жаждал справедливости и утоления своих желаний. Она разожгла в нем пламя страсти, и она должна ответить за свои уловки. От испуга Элли скрестила руки на груди, пытаясь закрыться и спрятаться в пене.
Сейчас она совсем не выглядела уверенной в себе.
"Ты играешь с огнем, девочка, можешь и обжечься".
Только тем, кто обжегся, оказался Ли. Он едва дышал; он думал лишь о ее шелковой коже, о ее желании, о ее страсти. Элли все больше погружалась в воду, Ли все так же нависал над ней. Он приблизился к ней вплотную. Элли недоуменно и испуганно смотрела на него.
Не желая больше ждать, он поцеловал ее страстно, резко, почти насильно. Элли словно пробудила в нем дремавшего зверя, и теперь должна была его укротить.
Ли не сознавал, что делает, он поддался инстинкту, не услышав голоса разума, топтал неискушенность другого человека, как топтал халат, лежавший на полу около ванны.
Он не мог совладать с собой – желание, захлестнувшее его, было самым сильным в его жизни.
Ошеломленная Элли тоже не могла ни пошевелиться, ни оттолкнуть его. Ли воспользовался ее замешательством и продолжал целовать, страстно и бесцеремонно.
Но ее беззащитный взгляд не мог обмануть Ли, где-то глубоко в душе у нее уже просыпалось желание, она уже почувствовала, что может управлять мужем, контролировать его.
Контроль.
Ли очнулся, словно с глаз спала пелена.
Он не терял контроля никогда и всегда умел управлять своими эмоциями. Сегодня он сорвался – позволил женщине взять над собой верх.
Ли отстранился от Элли, заставив себя успокоиться, забыть о ее губах, теле, шелковой коже.
Но он не мог заставить себя не смотреть на нее. Элли залилась краской. В воздухе витал запах ванили. Горячая ванна и страсть сделали свое дело: тело у Элли порозовело, а на щеках заиграл красивый румянец.
Ли, наконец, отдышался, однако Элли не собиралась отступать – она призывно смотрела на него, словно ожидая продолжения, ожидая следующего поцелуя.
Сердце Ли снова бешено забилось, волна нежности нахлынула на него и умение контролировать себя снова начало ослабевать – умение, которое он больше всего ценил в жизни.
Пора выбраться отсюда.
Уйти из дома, пока ему не захотелось послать все к черту, пока он окончательно не потерял власть над собой, пока разум сдерживает порывы тела. Никогда еще Ли не желал так женщину. Никогда так сильно. Ему хотелось сорвать с себя одежду и прыгнуть в ванну к Элли. Ли глубоко вздохнул и сдержал свой необдуманный порыв.
Он заставил себя отойти, повернуться и выйти из ванной, выйти из дома. Он вел себя непростительно – чуть не накинулся на Элли, забыв о ее болезни.
Он ненавидел себя за несдержанность.
Прошло довольно много времени, прежде чем Элли собралась с силами и решила спуститься вниз. Головная боль больше не терзала ее, она просто улетучилась. Прописанные таблетки не всегда помогали справиться с последствиями приступов, а Элли ненавидела принимать бесполезные таблетки. Впрочем, она была благодарна доктору Лундстрему за его помощь и внимание к ней.
Она растерялась, заметив, что Ли наблюдает за ней, стоя за дверью ванной.