Все, это в прошлом. Электричка привезла пассажиров на оживленный городской вокзал.
– Начну вечер с чашки крепкого и ароматного экспрессо!
С каждым глотком жгучего кофе Татьяна мысленно возвращалась в прошлое. В их прошлое с Димкой, которое уже закончилось. Недавно, нежданно-негаданно. И закончила его она!
– Девушка, может, скучно глотать один кофе? Да еще и в одиночестве.
Рядом с Таней сел крупный мужчина с волевым лицом.
– Давайте я закажу все то, чего вам так не хватает к кофе!
Через пару минут официант жестом фокусника ставил полные тарелки бутербродов с икрой, красной рыбой и прочими деликатесами.
Через пару часов уверенная и смеющаяся Таня отдала Тимуру свою визитку. От проводов нового знакомого она отказалась.
– Оказывается, с прошлым расставаться совсем не страшно и не трудно. Просто перелистнуть его и все.
С Тимуром у Тани начался роскошно-гламурный период жизни. И вот уже полным ходом идет подготовка к свадьбе.
– Танюха, ты бы рожицу отбелила! Твои дебильные веснушки испортят всю малину. У меня есть знакомый косметолог…
– Тимур, мои веснушки – часть меня. Разве они могут портить? У тебя вот родинка на щеке.
– Молчать! Умная мне нашлась. У меня одна небольшая родинка, которая не видна, а у тебя целая рыжая россыпь. Зачем морду солнцу подставляла? Ты будешь со мной ходить на дорогие презентации, банкеты, сопровождать. И что? Хочешь, чтобы мои коллеги и друзья смеялись, что у дипломата конопатая жена-простушка. Но пасаран, дорогая, не пройдет фишка! Ты должна иметь товарный вид, коль хочешь войти в высшее общество!
– Тимур, я не товар, а человек! И у меня могут быть свои особенности. Мы все своеобразные!
– Я из тебя после свадьбы все своеобразности выбью. Будешь общеобразная! И начнем с твоей морды!
Почему-то за день до свадьбы Тане вспомнился Димка. Его прозвище "рыльце в одуванчиках", то, как он пытался целовать каждую веснушку.
– Доченька, ты хорошо подумала со свадьбой? Может, отложи пока! Он же тебя ни в грош не ставит!
– Привыкну, мама, привыкну. Надо же чем-то пожертвовать.
Только внутренняя тревога нарастала.
– Доча, если у тебя отбирают чувство собственного достоинства – у тебя отбирают все. Без него ты перестаешь быть человеком.
Вот уже и венчание. Тимур крепко держит Таню за руку. Многочисленные приглашенные лица в предвкушении праздника. И вдруг Таню какая-то сила заставила обернуться назад.
У стены стоял Димка с глазами полными слез. Танин взгляд задержался на нем, но Тимур незримо одернул руку.
– Тимур! Мама! Батюшка! Простите меня, грешную. Но свадьбы не будет! Настоящая любовь не продается и не покупается!
Таня вырвала свою ладонь из руки несостоявшегося мужа и побежала к Димке.
– Димочка, милый, побежали отсюда! Скорее!
Тане казалась, что какая-то стена рушится и вот-вот засыплет их с Димкой!! А ведь это она хотела такой стены рядом. Твердокаменной и незыблемой. И скоро бы оказалась сама в ней замурована.
– Ну, куда же ты несешься! Вот моя машина. Залазь, рыльце в одуванчиках. Заварила кашу…
– Дима, хочу скорее избавиться от этого дебильного белого платья. А еще поехали в деревню, скорее!
– Для начала переоденься в мои старые джинсы и майку. Да, классно смотришься в таком прикиде, да еще и с такой прической-башней на голове. Надо тебе хорошую баню организовать.
– Организуешь, только давай скорее уедем. Буду свинкам хвостики крутить.
– И бантики на них завязывать.
По приезду в деревню Татьяна выскочила из машины и на ходу влетела в большую навозную кучу у дороги.
– Ну вот, горе мое, уже "на мине подорвалась". Впрочем, считается, что если влезешь в собачье дерьмо – это к удаче. И Димка засмеялся.
– А тут куча-то в два раза больше!
– Значит, к двойной удаче!
СОБАЧИЙ ОБЕРЕГ
– Запомни, моя девочка. Хоть говорится, что "женщина – это шея, а мужчина – голова", и что голова вертится только вслед за шеей – не верь!
Бабушка сидела на кухне и пыхтела своим "самосадом".
– Это неумная пословица, и придумали ее неумные люди. Потому что, мужчина – это голова, а женщина – это сердце!
– Бабуль, во-первых, прекрати дымить как паровоз, а во-вторых, ты предлагаешь, голову к сердцу приставить или наоборот? В каком веке в женщине ценилось сердце?! В позапрошлом, наверное. Даже в двадцатом веке, особенно в конце его, сердце можно было засунуть глубоко и далеко.
– Женя, я всю жизнь следую своей же поговорке. И муж мой меня на руках носил, несмотря на то, что я пыхчу, как целая железная дорога и умею разве только что яичницу жарить. Да и сейчас у меня тьма поклонников, а ты получила собачий оберег. Мудрое сердце, дорогая, стоит лебединой шейки! Понимаешь, судьба – это тоже женщина. И ей свойственно все.
На вопрос, что именно, бабушка не успела ответить, потому что раздался телефонный звонок. Наверное, ее очередной поклонник.
А я потрогала свое украшение, которое бабушка назвала собачим оберегом. Ну, сколько не хотела бы, не могла ничего о нем найти. И нигде: ни в интернете, ни в библиотеке.
Я вспомнила день, когда возвращалась домой с работы. Полупустой автобус. Я села у окна и любовалась тончайшим почерком зимних узоров на деревьях и морозными автографами на окнах. Вьюга танцевала зимнюю ламбаду, а я чувствовала себя в царстве снежной королевы. Но вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд. В упор, словно прицелившись, глядел мужчина, который сидел напротив. Такое ощущение, что он не моргал.
– Простите, на мне цветы растут?! Не люблю оценивающих взглядов.
– Да вы сама, как цветок. Только колючий немного. Ничего, роза тоже красивая и колючая. Но от этого восхищаться и любить ее мы не перестаем.
– Вы как снайпер, который готовится выстрелить и изучает мишень.
– Снайпер не изучает, а внимательно целится. Но вы не мишень.
Не помню, когда и как я растаяла. Но помню, что начали встречаться, а потом решили жить вместе. Саша меня провожал на работу и встречал, умопомрачительно готовил из продуктов, купленных на мои деньги. На его зарплату фрилансера можно только купить недорогой хлеб и на выбор – литр молока или кефира. Но он был в свободном полете. И как его умиляло, когда я поглощала приготовленную им еду! Как он садился рядом и глядел мне прямо в рот!
– Чего он глядит тебе в рот! Гони на охоту, чтобы мамонта приносил! Моя милая бабулечка, в отличие от родителей самозабвенно курила свою "козью ножку" и еще более самозабвенно возмущалась. Мужчина должен быть добытчиком и охотником!
Мои родители, как и я, были очень довольны. Ведь "женское счастье – был бы милый рядом". И неважно, что этот "милый" пролежал диван и съедал почти всю мою скромную зарплату менеджера среднего звена. Да еще и плату за квартиру вносила я. Также со своих средств. А если Сашу попросишь сходить за хлебом, для него это равносильно взятию форпоста.
– Не пьет же, как тебе повезло, Женька. И не проматывает деньги! Немногочисленные подруги пели в унисон моему дорогому.
А мне хотелось выть от этого "счастья". Чувствую, что скоро запью я. Если не отправлю своего Сашка на охоту.
– Милая, мамонты давно вымерли, – решил он отшутиться!
После этой фразы я надела тарелку со свежеприготовленным ризотто ему на голову.
– Вымерли, говоришь! Так есть много другой дичи, за которой надо охотиться. Кто не охотится, тот не ест!
Кое-как успокоив меня, Саша поклялся завтра же выйти на охоту.
Придя домой, я обнаружила полупустую квартиру, а именно, без Сашиных вещей и украшение.
"Собачий оберег" будет хранить тебя от начинающегося бешенства.
– Собачий оберег? – засмеялась бабушка. Отлично. Заведи себе песика. Только кобелька.
А украшение было красивым – серебристая цепочка с каким-то символом. То ли драконом, то ли коршуном, то ли непонятно кем. Но только не с собакой. И почему так называется?
Бабушка закончила свой разговор. А я все теребила украшение в руках.
– Женечка, не волнуйся, судьба знает, что делает. Значит, она тебя от чего-то оберегает. И помни над моими словами.
Мы посмеялись и начали готовить обед.
Я возвращалась вечером домой. Собачий оберег был всегда на мне. Утром, собираясь на работу, обнаружила, что талисмана нет. И когда я его потеряла?! Не жалко, но чего-то не хватает.
Зимой темнеет рано. Возвращалась домой дворами – так быстрее. и вдруг почувствовала, как кто-то тянет меня за правый рукав шубы. Оборачиваюсь. Отрок немецкой овчарки начал кусать мою варежку.
– Не бойтесь, он не кусается! Стив, ко мне!
Но пес острыми зубками прокусывает варежку. Бросив сие неблагодарное занятие, он начинает набрасываться на меня.
– Не бойтесь, – ко мне учащенно дыша, подбегает хозяин и пытается оттянуть своего питомца.
– Слушайте, почему ваш пес без намордника? Да еще и без поводка. Вы думаете, я не испугалась?
Я не заметила, как стала кричать.
– Вы что себе позволяете?!
Я слегка ударила пса по хорошенькой мордочке. Он жалобно поскулил и вернулся к хозяину.
– Вы не знаете, что таких собак надо не отпускать с поводка? Может, он бешеный. А вы хам! Я далеко не сразу увидела вас. Я вызываю милицию.
– Вот кто здесь бешеный, так это вы! Чего орете?! Не видите, что он молоденький? Стив сорвался с поводка и устремился к вам. Вы что, не отличаете домашнюю собаку от бродячей?!
Да это я сейчас вызову милицию, и вы ответите за оскорбление. Кто вас обхамил?!
Мужчина полез в карман за телефоном, Потом он расстегнул свою куртку, и я увидела на его груди свой талисман.
– Собачий оберег! Это мое. Да вы еще и вор!
Я громко расплакалась. Потом заскулил Стив.
– Где собачий оберег? Это талисман, приносящий добрые вести! Уж поверьте мне как кандидату исторических наук. Эх ты, ну не плач. А то у Стива такая привычка – когда кто-то плачет, он пристраивается и воет. Собачий оберег. Надо же такое придумать? Нашел я его у дороги.
Потом я рассмеялась, а Стив слизал слезы горячим языком.
Прошло еще немного времени. У моего Артура в квартире очень много всевозможных оберегов. Он с закрытыми глазами может рассказать о каждом. Собачий оберег висит в прихожей, только Стив почему-то на него лает.
ТРОПИНКА В ДЕТСТВО
Среди множества ожидающих человека дорог, есть одна маленькая тропинка, о которой мы иногда забываем. И постепенно эта тропинка становится заброшенной и бесхозной и теряется, или тонет в лабиринтах нашей памяти и огромнейшем круговороте жизни…
Недавно я перебирала наш домашний фотоархив. Черно-белые фотографии, которые дышат уютом. Как хочется ворваться туда, в простую ситцевую жизнь и пробыть там хотя бы месяц. И не верьте никому, кто говорит, что назад дороги нет. Есть, если мы того хотим. Все возможно до тех пор, пока мы живы! И герои этих фотографий тоже живут в нашей памяти, пока мы их помним.
Вот мои молодые бабушка с дедушкой. Они познакомились в ГУМЕ в 1938 году. Бабушка вместе с подругой зашли в магазин (им кто-то сказал, что там будут продавать крепдешин). Но вместо крепдешина "выбросили" эмалированные цветастые кастрюли. Бабушка была одета в длинный плащ. На голове красовался цветастый платок. И в это же время в магазин входят мой дед с другом. Дед сразу окликнул:
– Бабушка!
Бабушка обернулась:
– Вы меня зовете?
– А вы что, бабушка?
Для него те, кто в платках, были бабушками.
Так он и познакомились. Потом дед купил кастрюлю бабушке, а друг его – ее подруге. И, выходя из магазина, дед взял крышки обеих кастрюль и начал наигрывать марш" Прощание славянки".
А вечером они договорились пойти в кино. Пошли втроем – дед, его друг и бабушка. Перед тем как дед ушел за билетами, бабушка его спросила, где же он работает. Дед ответил, что работает смазчиком на фабрике им. Кагановича (ныне фабрика" Луч") и незаметно наступил другу на ногу. Но друг рассказал бабушке, что никакой он не смазчик, а экономист…
После просмотра кино, все пошли в ресторанчик. Бабушка заказала красного винца, а мужчины водочку и нехитрую закуску. И стали уламывать бабушку, чтобы она тоже попробовала огненной беленькой водицы. Долго уговаривать не пришлось. И очень быстренько ее "накачали" с двух сторон.
На следующий день дедушка пришел к бабушке домой, но она была на работе. И ее мама спросила у него:
– А где это вы ее так напоили вчера? Она же пришла домой и весь вечер пела:" Нам не страшен триста грамм, можно выпить килограмм!"
– Это она сама так "напоилась".
Вот так, настоящая мужская логика. Если мужчины что-то сделают, то никогда в этом не признаются. Можно не только выпить килограмм, а и два и три. Нет предела совершенству.
Кстати, бабушка долго дулась на деда, что он ее обманул, что никакой он не смазчик, а экономист.
Они поженились, родили и вырастили троих детей, дождались внуков и правнуков. Им суждено было встретить золотую свадьбу. И лишь только потом, через год после этой золотой свадьбы, бабушки не стало. И я часто вспоминаю, когда они повздорят, бабушка сама себе говорит:
– И почему этот ГУМ тогда не сгорел?
А еще вспоминаю, как будучи маленькой, я однажды позвонила бабушке и попросила сквозь слезы:
– Баба, вызови тюрьму!
– Кого вызвать?
– Вызови тюрьму!
– Светочка, во-первых, вызывают не тюрьму, а милицию. И на кого ты решила ее вызывать?
– На родителей. Они мне не дают сырую сосиску.
Сосиску мне так и не дали, а бабушка долго всем рассказывала что этому ребенку(то есть мне) надо идти работать в соответствующие органы.
– Ей не надо ни суд, ни милиция, ей подавай сразу тюрьму!
В другой раз, когда я уже пошла в первый класс, то как-то посчастливилось получить в один день сразу три двойки. И я звоню бабушке(а трубку взял дед), и кричу:
– Деда, я получила целых три двойки!
– Света, это же очень плохо!
– Но деда, это же лучше чем ничего!
И опять же бабушка удивлялась моей гениальной фразе. И когда в семье шло не так как хотелось, бабушка часто говорила что ЭТО ЖЕ ЛУЧШЕ ЧЕМ НИЧЕГО!
Об ушедших говорят или хорошо, или вообще ничего не говорят. НИЧЕГО в данном случае – это пустое место. Это значит, что человека не помнят. А если его не помнят, значит не жил он вовсе.
А еще есть такая притча. Музыкант играет на скрипке. Вдруг у скрипки лопнула одна струна, но музыкант играет все равно. Лопнула вторая струна. Музыкант продолжает играть, но скрипка играет не так как ей нужно. Лопается третья струна. Музыкант пытается вытянуть из скрипки что-то наподобие мелодии, и тут лопается последняя струна. И лежит на земле забытый и заброшенный инструмент. Надо было не мучить скрипку, а поменять ей струны, а еще лучше играть на ней бережно. Но страшно, если сама скрипка потеряется или испортится. Конечно, можно купить другую, но дороже ведь была первая скрипка!
Так же будет дорога среди огромных жизненных дорог наша маленькая тропиночка, ведущая в детство. Не дайте ей заблудиться, берегите и убирайте ее, чтобы она не была похожа на забытую и заброшенную могилу, а была похожа на уютную тенистую аллейку, по которой так хочется пройти.
ХЛЕБ С МАЛИНОВЫМ ВАРЕНЬЕМ
Трагически погибшей Леночке Л. – подруге моего детства посвящаю.
Вот и осталось позади лето. А ты так и не насладилась яблочно-медовым запахом его последних дней, не отведала меда, который так вкусен после Спаса. Я долго смотрела на звездное небо, и пыталась угадать, какая же звезда твоя. И где она. А воспоминания уносили меня на землю. Помнишь, как мы с тобой отрезали огромный ломоть ситного хлеба и густо намазывали его малиновым вареньем? Больше всего любили горбушку. Я не знаю, почему именно ситного Хлеба и почему именно малиновым вареньем? Но мы точно знали, что варенья должно быть куда больше, чем хлеба. И оно текло на одежду, подбородок, текло на руки, на пол.
А может, ты помнишь, как мы любили набрать бутылку холодной воды и поливать ею голубей? А однажды облили соседскую кошку. Ох, как ругались соседи! А как мы до одури качались на качелях!
Это было в детстве. А потом оно кончилось. И мы разлетелись. Но все равно общались. Конечно, не так часто как в детстве. И кошек уже не поливали водой. Но все так же намазывали вареньем ситный хлеб.
Ты говорила, что я не такая.
– А какая? – спрашивала я.
– Белая ворона. Тебе будет очень трудно. Ты же не от мира сего.
– Если я живу в этом мире, значит я из него. Только по-другому смотрю на этот мир. Люблю оторваться от земли и посмотреть на нашу планету с высоты. Она ничуть не изменилась. Это мы стали суетливыми, прагматичными и растерянными. А планета круглая и напоминает то румяное яблоко, то цветастый бабушкин сарафан, то загадочную и непонятную женщину, то снежный шар. А потом я люблю вновь спуститься на землю. Не упасть, а спуститься и посмотреть уже на небеса, которые укрыты тяжелым сине-черным бархатом. А иногда приобретают бирюзовые оттенки или становятся кораллово-красными.
У тебя были грустные глаза женщины, прожившей жизнь. И мне казалось, что именно тебе было труднее.
В последний раз мы виделись несколько лет назад. Ты сказала, что купила машину, взяв кредит. Что в твоей семье каждый сам по себе. Что о детях пока не думаешь. И прошептала:
– Хорошо тебе.
Знаешь, белых ворон не любят, потому что боятся. Ведь ворона непременно должна быть черной. Потому что она от природы не такая как все. А как все?
А потом тебя не стало. Ты не справилась с управлением, и машина врезалась в дерево. Сказали, что возможно, ты просто уснула за рулем.
Мы все понимаем, что ушедшего надо отпускать. Умом я тебя отпустила, но сердцем никак. Одно дело, когда уходит человек, который долго и тяжело болел или прожил долгую жизнь. А другое дело, когда жизнь обрывается вот так, вдруг, в одну секунду. Хотя говорят, что Богу это для чего-то нужно. И можно получить сотни ответов на вопрос "Для чего?" Но не найдешь единственно нужного.
На небе много звезд, гораздо больше, чем людей на земле. И не все звезды имеют имена. Я хотела бы новую звезду назвать твоим именем. Мне так тебя не хватает!
Знаешь, что я сегодня сделала? Ну, конечно же: купила ситный хлеб, отрезала ломоть и густо намазала его вареньем. Малиновое варенье текло на лицо, на тарелку. Я ела поминальный ситный хлеб с малиновым вареньем.
