Снимала крошечную комнатку в мансарде доньи Химены, ходила убираться по средам к донье Кларе, жившей напротив.
Ела горячие лепешки с мясом и сыром, смеялась солнечным лучам - и все ночи проводила с Раулем, Раулем ди Аройя, первым и единственным, как она считала, своим мужчиной…
Почему первый и единственный, вроде бы до смерти влюбленный в нее мужчина, ездящий на отличной машине и приглашающий ее в дорогие рестораны, никогда не приглашал Саманту к себе, предпочитая проводить ночи в ее крошечной комнатушке - она не знала. В смысле, просто не задумывалась об этом. Кто же думает о таких пошлостях в двадцать лет, да еще и когда влюблен?
Она очень его любила. Больше жизни. И когда он ее предал - жизнь просто кончилась.
Как и все самое плохое в жизни, это случилось совершенно неожиданно. Саманта просто зашла выпить кофе в один очень уютный бар - бар, который показал ей Рауль. Место не из дешевых - но она работала, могла себе позволить иногда пошиковать. Рауль звонил с утра, сказал, что у него сегодня очень много важных встреч, так что встретиться они не смогут. Настроение у Саманты немножко испортилось - но всего лишь немножко, ведь завтра будет новый день, завтра Рауль приедет…
Он поднесла к губам хрупкую чашечку с душистым кофе, по привычке обвела взглядом зал - и окаменела.
Рауль был здесь. Он сидел за столиком у окна, напротив него сидела ослепительной красоты девица с черными прямыми волосами и алым ртом вампира, и Рауль сжима ее руку и что-то негромко и горячо говорил, а девица кивала и совершенно неэстетично шмыгала носом. На деловую встречу это не походило никак, ну просто совершенно.
Официант по-своему истолковал горячую заинтересованность Саманты этой парой. О, да, восторженно сказал официант. Это сам Рауль ди Аройя, представляете? Такая честь для нашего заведения - ведь Рауль ди Аройя один из богатейших людей Испании, отпрыск знатного рода, а у нас в Испании, до сих пор относятся к этому с большим почтением, сказал официант. И его спутница - это же божественная Мерседес Альварес, добавил официант. Прекрасная пара - истинно королевская будет свадьба.
Почему Саманта не опрокинула на себя кофе - да бог его знает. Вероятно, мышечный спазм. Единственное, что ей удалось сделать, так это спросить:
- Свадьба? Они собираются пожениться? А откуда вы об этом знаете?
О, сказал официант. Об этом все знают. Такие браки - достояние общественности. Два старинных рода собираются объединиться - это большое событие. Тем более что свадьба намечена давным-давно…
Саманта глотала слезы, не давая им вылиться из глаз.
Он готовился к свадьбе с божественной Мерседес Альварес - и встречался с Самантой, спал с ней, занимался любовью, возил по городу, гулял по ночным улицам.
Спазм отпустил - и Саманта вскочила, опрокинув-таки несчастную чашку. Выкрикнула его имя - и Рауль ди Аройя вскинул голову, побледнел, словно смерть. Слезы текли по щекам Саманты, она с трудом различала лица, но откуда-то сбоку появился молодой парень, очень похожий на Рауля, только более плотный, крепко сбитый, немного неуклюжий… Он представился Карлосом, младшим братом Рауля, попросил разрешения проводить ее и сказал, что постарается ей все объяснить.
Наверное, испанка не позволила бы увести себя. Испанка разбила бы остатки посуды об голову неверного возлюбленного, оттаскала бы за черные космы божественную Мерседес Альварес, прокляла бы Рауля ди Аройя миллионом проклятий… Но Саманта Джессоп была девушкой из Огайо. Юной и, в общем-то, невинной девушкой, впервые в жизни узнавшей вкус предательства. Она позволила Карлосу себя увести - и по дороге он действительно все ей объяснил.
- Они оба - наследники наших семей. У нас так принято, понимаешь? Ничего, что на ты? Наши семьи роднятся из века в век. Ты не принимай это близко к сердцу, Сэмми… можно, я буду так тебя называть? Ты очень красивая… Да, понимаешь, мы так живем. Когда нам нужен секс, мы находим себе хорошеньких и сговорчивых подружек, девчонок без комплексов, а когда приходит время жениться - женимся на девственнице из хорошей, благородной семьи…
Саманта посмотрела на Карлоса - и расхохоталась, до слез, до икоты, до истерики. То, что он говорил, было так унизительно, ужасно и подло, что ничего, кроме смеха уже не вызывало. Отсмеявшись, она вытерла слезы и спросила:
- Скажи, а ты сам-то понимаешь, что говоришь? На дворе двадцать первый век, люди летают в космос - а вы все еще подбираете себе наложниц и благородных супруг? Вы просто используете женщин - как шлюх, как скот, как… резиновых кукол!
Карлос покачал головой, не сводя с нее горящих глаз.
- Я не сказал, что мне это нравится. И не сказал, что живу так же. Мне проще, я младший брат. Паршивая овца, к тому же - и именно поэтому могу жить, как нормальный человек. И жениться по любви. Если бы меня любила такая девушка, как ты… мне было бы плевать на все предрассудки в мире.
Их объединили ненависть и обида - просто Саманта тогда этого еще не знала. Карлос был нежен, внимателен, совсем не заносчив - он совершенно Саманту не интересовал, но она вбила себе в голову, что таким образом сможет отомстить Раулю - уколоть его самолюбие, заставить его ревновать, да еще и остаться рядом с ним, ведь Карлос был членом семьи… Она - наивная идиотка - даже чувствовала себя в некотором роде коварной и многоопытной соблазнительницей нежно влюбленного в нее Карлоса.
На самом деле Карлос ди Аройя был гораздо опытнее по части ненависти к Раулю. В отличие от Саманты, он испытывал ее с детства. Забрать красивую игрушку у старшенького, хотя бы таким образом наставить ему рога - о, это для Карлоса было слаще всего на свете.
Они поженились через две недели - просто расписались в магистратуре…
Саманта вскинула глаза.
- С кем сейчас девочка? Кто за ней присматривает?
- Мерседес, разумеется.
- Да? Не больно она похожа на Мою Прекрасную Няню…
- …Сказала родная мамаша, сидящая в тюрьме. Вообще-то у Мерседес тоже есть дочь.
Саманта была ошеломлена. Дочь… У него родилась дочь…
- Что ж, мои поздравления вам обоим. Значит, моя дочь вам ни к чему!
- Ей нужен дом. Родной дом. Ей нужны родные люди.
- Ей мать нужна, Рауль, понимаешь ты это?! Ей нужна я!
- Уже нет.
- Ох, как же ты пожалеешь об этих словах…
- Не думаю.
- Я подам апелляцию и выйду…
- Не думаю. Обстоятельства дела слишком серьезны. Ты должна это понимать.
- Я справлюсь с чем угодно, если мой ребенок будет со мной!
- Это больше не обсуждается.
Саманта наклонилась к самому стеклу, в ее синих глазах пылала ярость.
- Что ты за человек, Рауль ди Аройя?! Человек ли ты вообще? Ведь ты сам отец - что бы почувствовал ты, если бы у тебя отобрали твоего ребенка?
Рауль тоже наклонился вперед - и на красивом лице внезапно загорелась циничная и злая усмешка.
- О, так бывает очень часто, поверь, Саманта. Особенно с мужчинами. Люди разводятся, дети остаются с матерями - как правило.
- Я ее единственный родитель. Ты не имеешь права отбирать ее у меня. Я могу потребовать твоего ареста.
- И ты всерьез полагаешь, что это мудрое решение?
- А почему нет?
- Потому что девочку тебе это не вернет.
- Возможно. Зато подарит мне массу радости, разрушит твою репутацию и подпортит тебе нервы.
Черные огненные глаза подернулись льдом презрения.
- Все мечтаешь свести со мной счеты?
Саманта горько усмехнулась. Весь мир должен вращаться вокруг Рауля ди Аройя…
- Думай, что хочешь. Я сделаю все, чтобы вернуть мою дочь.
- Побереги силы, мой тебе совет. В ближайшие пять лет они тебе понадобятся.
- У тебя нет сердца, Рауль. Нет души. Нет совести, порядочности и чести. Ничего - кроме гонора и спеси. Ты презираешь людей просто так, из прихоти. Ведь это ты меня обманул, не я тебя. И ты прекрасно понимаешь, что девочка должна быть со мной…
- Только не в тюрьме. И свои патетические завывания тоже оставь. Не строй из себя златокудрого ангела. Ты забыла? Ты преступница!
- Это нечестно! Я невиновна! Вся моя вина лишь в том, что здесь нет ни одного человека, которому я была бы дорога, кто действительно переживал бы за меня и хотел мне помочь…
- Сейчас расплачусь. Кто же это тут говорит о честности и нечестности? Женщина, которая обманывала меня, мою семью, моих друзей. Выкачивала деньги, собираясь разорить…
- Я этого не делала!
- Прекрати. Меня тошнит от твоей лжи. Я видел материалы дела - на всех бумагах стоит твоя подпись!
- Я не делала этого!
- Лжешь! Ты хоть раз задумывалась о том, что сделала? Наш банк был незыблем, как скала. Люди верили нам. Доверяли свои деньги. Ничего удивительно в том, что Карлос запил - он узнал, что его милая ангелица Сэмми практически разрушила семейный бизнес, честь нашей семьи, жизни невинных людей! Он потерял работу и свою честь…
- Честь?!
- Что, не знаешь такого слова? Где тебе…
На мгновение Саманта забыла и о Карлосе, и о суде, и даже - прости, прости, малышка! - о собственной дочери. Сердце снова разрывала боль от той самой первой в ее жизни трагедии, мучительного предательства, за которым потянуло грязным шлейфом все остальное…
- Это ТЫ говоришь мне о чести? Ты, забывший предупредить меня о свадьбе с другой женщиной? Ты - мой первый мужчина, хладнокровно вытерший об меня ноги?!
Удар попал в цель - Рауль побелел, как полотно, и отшатнулся.
- Это был вопрос семейной чести…
- О, да, я знаю. Твой брат мне все объяснил. Хорошая, целомудренная, дорогостоящая и высококлассная жена - это для семейной чести. А мое тело, мое доверие и моя любовь - это для невинного здорового секса. Ха! И этот человек еще что-то говорит о чести!!!
Теперь у Рауля побелели губы.
- Не пытайся перевести разговор на меня. То, что я с тобой… что мы… это было ужасно, да - но это не преступление!
- О, конечно! Никто ведь не умер.
- Вот именно! А то, что сделала ты… мой брат был потрясен твоим поступком! Он покончил с собой, потому что не смог перенести такого позора…
- Это ложь!
- Ты виновна, Саманта. Виновна по всем пунктам. И я не могу и не хочу испытывать к тебе хоть каплю сочувствия. Моя семья значит для меня все - а ты погубила моего брата.
- Нет!
- Да! Я все знаю. Ты потребовала развода, и он не пережил…
Саманта закрыла глаза. Бесполезно говорить с тем, кто уже все для себя решил. Рауль придумал себе красивую, благородную картинку в духе Гойи и Веласкеса - и Саманта на этой картинке где-то в левом нижнем углу, там, где черти, ад и грешники. Он ведь даже не представляет, каким адом на самом деле был брак с его братом…
- Рауль, я…
- Я не хочу больше тебя слушать. Твои оправдания… я понимаю, тебе хочется оправдаться, но давай смотреть правде в глаза: ты хотела отомстить мне за мой брак - и ты это сделала. Даже с лихвой. Тебе вполне удалось превратить мою жизнь и жизнь моей семьи в ад.
Саманта со стоном закрыла лицо руками. Все ее надежды рушились - ей не удастся переубедить Рауля. Ни в чем. Горячий южный темперамент плюс преданность своей семье - в его глазах она дважды предательница. И он хочет отомстить - а что может быть лучше, чем забрать у нее дочь?
- Рауль, ты должен меняя выслушать! Я действительно ни в чем не виновата…
- Как и все твои соседки.
- Да нет же, я…
- Хватит, Саманта. Ты была коммерческим директором подразделения! Карлос был влюблен в тебя, он бы и президентом банка сделал, если б смог.
- Да в том-то и дело, он специально меня им сделал, только на бумаге…
- Прекрати! Хорошо, что ты за стеклом. Я мог бы не выдержать и ударить тебя! Хочешь свалить всю вину на мертвеца? Бессовестная, лживая дрянь. Хоть раз ты подумала о тех людях, которые живут только на проценты от своих сбережений? Моей семье понадобятся годы, чтобы расплатиться со всеми, не говоря уж о репутации, которую восстанавливать гораздо дольше и гораздо сложнее.
Саманта покачнулась на стуле. Силы внезапно оставили ее. Ненависть, горевшая в черных глазах Рауля, убивала, не давала дышать.
Он наклонился ближе, почти зашептал в трубку, не сводя с нее горящих глаз:
- Когда-то мы были любовниками. Твое тело горело в моих руках, мы сливались воедино, и нам казалось, что это и есть - рай…
- Пощади, Рауль.
- Так вот, я хочу, чтобы ты знала: мне противно вспоминать об этом. Я никогда не подошел бы к тебе и на милю, если бы мог предположить, что под внешностью ангела скрывается такая лживая, подлая тварь, даже после приговора пытающаяся очернить память человека, которого уже нет на земле!
Саманта закрыла глаза. На мгновение показалось, что вокруг наступила тишина - полная, звенящая, душная… Умолк гул зала свиданий, умолкли все звуки за окном, умолкло все - осталась только вязкая, странная тишина - и гулкие, словно удары церковного колокола, слова Рауля…
Осталось одно, последнее, что может решить ее судьбу и судьбу ее дочери.
- Рауль. Ненавидь меня, презирай, проклинай. Забудь вообще о моем существовании, если это принесет тебе облегчение. Все, что угодно. Только не отбирай у меня дочь. Верни мне моего ребенка.
- Нет и миллион раз нет. Я не допущу, чтобы дочь Карлоса выросла в тюрьме под присмотром какой-нибудь грязной бабы. Забудь о ней, Саманта. Ее даже нет на материке. Прощай.
Он поднялся, чтобы уйти, а Саманта не сделала ни единого движения, чтобы остановить его, слишком потрясенная услышанным. Ее девочка… ее увезли на Форментеру! Он все-таки добился того, что ему ее отдали!
Только не сойди с ума прямо сейчас.
- Ты - чудовище, Рауль.
- Да неужели? А ты? Что за мать ты, Саманта? Хоть раз ты подумала о дочери, устраивая свои грязные козни? Задумалась, что будет с ней, если твое мошенничество выйдет наружу? О, нет, твоя жажда мести и наживы была слишком сильна, тебе стало просто наплевать на тех, кто рядом.
- Я люблю ее.
- А я о ней забочусь. Она останется со мной. Собственно, об этом я и пришел тебе сообщить - все остальное дурацкая лирика. Девочка в полном порядке, о ней хорошо заботятся, и так будет и впредь. Она вырастет умной, хорошо воспитанной и честной. Не такой, как ее мать.
Саманта криво усмехнулась серыми губами.
- Как это… разумно. Это все, что ты можешь ей дать?
- Это больше, чем дала бы ей ты.
Другая женщина вырастит ее дочь. Другая будет читать сказки на ночь…
- А любовь, Рауль?
Он осторожно опустил трубку на рычажки, выпрямился и посмотрел на Саманту сквозь стекло. Она выдержала его взгляд, потому что ей было уже почти все равно…
А потом он приблизился к стеклу, положил на него ладонь и произнес - беззвучно, но вполне ясно - всего одно слово.
НЕНАВИЖУ…
Она не помнила, как дошла до камеры. Где-то в груди разгоралась боль, жаркая и острая, словно раскаленный гвоздь, воткнутый прямо в живое, и без того измученное тело…
Когда новенькая и на третий день отказалась идти есть, соседки потребовали вызвать ей врача…
Через три дня Саманту Аройя перевели в тюремный лазарет.
2
ОСТРОВ ФОРМЕНТЕРА. ТРИ ГОДА СПУСТЯ
Волны накатывали на берег с ленивым шуршанием - шшух-шуух…
Солнце щедро заливало белоснежный песок золотом.
Листва трепетала еле-еле - ей было лень.
Впрочем, здесь, на холме, было вполне сносно. Ветерок нес с моря прохладу, кусты цветущего дрока надежно защищали от палящих лучей.
Мужчина сидел на земле тихо-тихо. Словно изваяние, замер, боясь пошевелиться.
В кольце его рук мирно спал ангел.
Ангел задумчиво держал во рту палец, у ангела были смуглые щечки и золотые локоны, а еще длинные черные ресницы, доходившие едва ли не до середины щек. Ангел был пухлым, умиротворенным и во всех отношениях замечательным.
Рауль осторожно отвел с нежного лобика, покрытого легкой испариной от крепкого сна, золотой завиток. Какая она красавица - Эсамар Анжела Конча ди Аройя! Настоящая принцесса острова Форментера.
Когда-нибудь ты ей и станешь, малышка, подумал Рауль с нежностью. Эта земля - твоя по праву. Скоро уладятся все вопросы с Мерседес, он подпишет необходимые бумаги - и станет просто управляющим на этом острове, острове, где живет маленькая принцесса Кончита…
И зачем нужны банки, самолеты, машины и бизнес - если можно пройтись по бегу синего-синего моря, сжимая в руке крошечные пальчики лучшей девочки на свете, а потом подняться на прохладную террасу старинного каменного дома, увитую виноградом и жимолостью, сесть на большую деревянную скамью и рассказывать маленькой принцессе волшебные сказки - и прекрасную правду.
О королях и рыцарях, о смелых пиратах и отважных путешественниках, обо всех Аройя, когда-либо живших на этой земле… И о прекрасных, как сон, женщинах, ждавших их на этом самом берегу.
Рауль неожиданно нахмурился и инстинктивно крепче прижал к себе девочку. Другие золотые локоны почудились ему в полуденном мареве.
Саманта. Сэмми. Ее нежный образ был безжалостно разрушен той страшной встречей в тюрьме три года назад. Рауль поежился от воспоминаний. Непрошеная жалость шевельнулась в глубине сердца, но он отогнал ее. Благополучие Кончиты прежде всего. Он обещал это ее отцу и своему брату…
В этот момент Кончита прошептала во сне:
- Мама!
Рауль вздрогнул, как от удара.
- Все в порядке, я здесь, моя сладкая.
Он знал, что она не проснется и проспит еще минут двадцать. В свои три с небольшим года она не могла, разумеется, помнить мать, с которой рассталась в младенчестве. Или могла?
Рауль бережно отнес девочку в дом и положил на широкую софу, обложив со всех сторон подушками, чтобы она не скатилась на пол. В доме было тихо. Мерседес, с которой он и после развода делил этот дом, настаивала на обязательном послеобеденном сне для всей семьи, и сегодня он был даже рад этому.
Скоро Кончита начнет задавать вопросы. А Раулю предстоит найти правильные ответы.
Воровато оглянувшись на спящую девочку, он достал из запертого в обычные дни ящика стола диск. Сел перед телевизором так, чтобы загородить экран, и приглушил звук.
Надо же, он уже стал забывать, какой красавицей была Саманта. Тогда ей было всего двадцать лет, и каждая клеточка ее тела излучала радость жизни. А еще - сексуальность. Он с трепетом вспомнил, как страстно они любили друг друга, как вдруг…
- Мама!
Он похолодел и медленно обернулся. Кончита сидела на софе, еще не проснувшись, но вполне сознательно гладя на экран. Он торопливо выключил телевизор, но малышка быстро сползла с софы, залезла к нему на колени и сама нажала нужную кнопку.
- Мама!
Она даже не понимает, что она сейчас говорит.
Всего однажды Кончита назвала мамой Мерседес, но они поправили ее и попытались все объяснить. Кончита насупилась и продолжала повторять это слово до тех пор, пока Мерседес не взорвалась. Сам Рауль тогда тщательно прятал усмешку, видя, как в малышке просыпается фамильное упрямство ди Аройя.
А еще она чертовски обаятельная девчонка. Вот и теперь она обвила его шею своими маленькими ручками и просительно заглядывала ему в глаза: