Он уже собрался повернуть, когда среди спускающихся с вершины холма заметил правителя королевства, шагающего к нему. Файф снял свою мантию, но выглядел таким же внушительным в расшитом золотом черном бархатном дублете и черных шелковых гетрах. Даже его башмаки и шляпа были черными. Отметив решительный взгляд приближающегося Файфа, Гарт склонился и стал ждать, когда он заговорит.
- Вы можете выпрямиться, Уэструдер, - сказал Файф на удивление приветливо.
- Спасибо, милорд, - отозвался Гарт. - Чем могу вам служить?
- Такое предложение меня радует, - проговорил Файф. - Мы еще не имели удовольствия видеть вас в Стерлинге после безвременной кончины вашего батюшки. Поэтому, пользуясь возможностью, выражаю свои соболезнования вам, вашей матушке и другим членам вашей семьи. Однако я не могу не задаться вопросом, стал бы покойный лорд Уэструдер так поспешно клясться в верности новому королю. Насколько я помню, он держался в стороне от двора.
Обуздав поднимающееся раздражение, Гарт сказал:
- Мой отец всегда был предан короне, милорд.
Зная, что покойный лорд Уэструдер держался в стороне скорее от Файфа, чем от покойного короля, Гарт добавил:
- Заверяю вас, что его действия, доживи он до сегодняшнего дня, были бы точным отражением моих.
- Возможно, вы правы, - согласился Файф. - В любом случае, как только позволят ваши многочисленные обязанности в Уэструдере и других местах, мы желаем видеть вас в Стерлинге.
- Я еще раз благодарю вас, сэр, - осторожно отозвался Гарт, стараясь не связать себя словом.
С легким кивком Файф прошел мимо него и продолжил спускаться, оставив Гарта гадать, не получил ли он только что приказ, равносильный королевскому.
Амалия старалась держаться поближе к Изабелле, выполняя свои обязанности фрейлины, пока они дожидались начала пиршества, но и не упускала возможности окинуть взглядом толпу, надеясь увидеть родителей или братьев прежде, чем кто-то из них подойдет к ней.
Она заметила сэра Гарта, разговаривающего с Файфом на склоне холма.
Поморщившись, она задалась вопросом, что он делает среди баронов и других вельмож, приносящих вассальную клятву. Но еще больше ей хотелось бы знать, не является ли он человеком Файфа и может ли рассказать графу, что она подслушала разговор в королевских покоях в доме настоятеля. От этой последней мысли ее пробрал озноб.
Отвернувшись, она увидела своих родителей, тринадцатилетнюю сестру Розали и брата Саймона, которые были еще довольно далеко, но направлялись к ней. Поборов порыв убежать как можно быстрее и как можно дальше, она заставила себя дожидаться их, твердо решив не позволить им себя запугать.
- Ты помнишь, что я сказала? - спросила Изабелла, шагнув ближе.
- Видит Бог, мадам, я прилагаю все усилия, чтобы быть начеку.
- Вот и хорошо. И не забывай, что они не могут заставить тебя выйти за кого бы то ни было, - напомнила Изабелла. - Держись твердо, если именно этого они хотят, и, возможно, я сумею тебе помочь.
Испытывая благодарность, но сомневаясь, что тот, кто уже признался в страхе перед леди Мюррей, может помочь в грозящей ей ситуации, Амалия наблюдала с улыбкой скорее циничной, чем признательной, как Изабелла растворилась в ожидающей короля толпе, оставив ее одну предстать перед своей семьей.
Не желая, чтобы кто-то еще из свиты принцессы слышал ее разговор с семейством, она пошла им навстречу.
Розали выбежала вперед, чтобы обнять ее, но леди Мюррей, Полная дама с пронзительным взглядом, модно выщипанными бровями и в элегантном платье темно-желтого шелка, заговорила первой:
- Где ты пряталась, Амалия? Наверняка ты знала, что мы будем тебя искать.
- Я служу принцессе, мадам, - ответила Амалия, выпрямляясь, но оставив ладонь на плече Розали. Порадовавшись тому, что владеет своим голосом, она добавила: - Я знала, что увижу вас здесь после коронации, и поскольку предположила, что вы и милорд отец должны были остановиться в Перте…
- Ну разумеется, там, и мы полагали и тебя там встретить. Но когда вчера вечером мы прибыли в Перт, то лишь тогда узнали, что королевская семья и вся их свита имеют покои здесь, в Сконе. И все равно я считала, что только старшие по положению дамы принцессы будут присутствовать здесь сегодня.
- Она попросила нас всех оставаться с ней рядом, - объяснила Амалия.
Повернувшись к отцу, коренастому мужчине среднего роста с седеющими волосами и подстриженной бородой, который по такому торжественному случаю был элегантно одет, она сказала:
- Вы прекрасно выглядите сегодня, сэр.
- Да, девочка, - согласился он. - На тебя тоже любо-дорого посмотреть. Это зеленое с розовым платье здорово тебе идет, и я вижу, ты носишь на лифе ту маленькую золотую брошку, которую я тебе подарил.
- Это мое любимое украшение, - сказала она ему, теребя камень в золотой оправе.
Ей бы хотелось не замечать Саймона, стоящего рядом с отцом. Но при всей ее нелюбви к брату, обычно она старалась не сердить его.
- Ты тоже хорошо выглядишь, Саймон. - Бросив взгляд в сторону королевского стола, она добавила: - Я не могу долго задерживаться, скоро начнут подавать на почетный стол.
- У нас еще будет достаточно времени поговорить, дорогая, - сказала леди Мюррей, - потому что ты поедешь с нами домой.
При этих словах Розали заискивающе посмотрела на Амалию, но та оставила ее без внимания, подавив чувство вины, и воскликнула:
- Домой? Но почему?
- Потому что твой отец так желает. Он устраивает для тебя прекрасный брак.
- Но я не хочу замуж! - возразила Амалия. Услышав визгливые нотки в собственном голосе, она сделала успокаивающий вдох. - Я не собираюсь никогда выходить замуж, мадам, - проговорила она уже спокойнее. - Я думала, что ясно выразилась на этот счет.
- Ты сделаешь так, как велит тебе твой отец и господин, - подал голос Саймон. - Как сделала Мег.
- Я не Мег, - огрызнулась Амалия, подумав, что он начинает выглядеть таким же злым и раздражительным, как граф Файф. - И я не обязана выходить замуж, если не хочу. Шотландский закон…
- Что ты знаешь о шотландском законе? - возмутился Саймон, добавив: - Впрочем, не имеет ни малейшего значения, что, как тебе кажется, ты знаешь. Ты еще несовершеннолетняя и, следовательно, подчинишься отцовскому приказу.
Заставив себя оставаться спокойной, Амалия сказала:
- Король и королева занимают свои места, поэтому я должна идти.
Затем, к своему собственному удивлению, равно как и к удивлению остальных, она повернулась и пошла прочь. Если кто-то и пытался окликнуть ее, она не слышала.
Стараясь держать королевский стол в поле зрения, она беспрепятственно неслась сквозь толпу благодаря тем, кто видел ее приближение и предупреждал других, пока сильная рука, неожиданно ухватившая ее повыше локтя, не заставила резко остановиться.
Гневно развернувшись в твердом убеждении, что никто, кроме братьев, не осмелился бы так ее схватить, она занесла правую руку, но тут же замерла и потрясённо ахнула.
Вскинув брови, сэр Гарт сказал:
- Не советую бить меня, девочка. У меня грозный нрав, и дать мне оплеуху - самый верный из всех известных мне способов его расшевелить.
Глава 3
Продолжая держать леди Амалию за руку, Гарт прочел в ее лице неуверенность. Ее рука оставалась занесенной для удара, и она выглядела достаточно разозленной. Но он был уверен, что она не осмелится. Хотя щеки ее так и пылали.
Со вздохом она опустила руку.
- Так-то лучше, - сказал он.
- Молю, отпустите меня, сэр. Люди смотрят.
- Ну конечно! Им интересно посмотреть, что будет, если у вас достанет глупости ударить того, кто гораздо крупнее вас, - усмехнулся Гарт.
Он понимал, что подначивает ее, но не совсем представлял зачем. Он по-прежнему крепко держал ее руку.
Она встретилась с ним взглядом, и прекрасные, опушенные густыми ресницами ореховые глаза сузились.
- Наверняка, - проговорила она, - их больше интересует, почему вы меня так схватили. Более того, я только что оставила своего брата Саймона. Если он увидит вас…
- Для него было бы благоразумнее держаться на расстоянии, вы не находите?
Поморщившись, она тем не менее колко ответила:
- Не знаю, что он сделает. Но если вы намереваетесь стоять здесь, удерживая меня, то привлечете внимание не только моих братьев или отца.
Осознав, что может привлечь внимание Файфа или других членов королевской семьи, - девушка, в конце концов, служит принцессе, - Гарт отпустил ее.
- Спасибо, - поблагодарила она. - Почему вы меня остановили?
Он улыбнулся, вспомнив.
- У вас был такой рассерженный вид, и вы неслись, не разбирая дороги, вот я и подумал, что мне следует вас остановить, пока вы в кого-нибудь не врезались.
Осознав, что выдает о себе больше, чем узнает о ней, он смолк. Ему хотелось лишь еще раз прикоснуться к ней.
- Почему вас должно волновать, как я выгляжу и куда иду? - спросила она.
Гарт считал себя человеком откровенным. Но такой прямой вопрос из уст женщины, которую он едва знал, разрушил его слабую попытку привести в порядок мысли. Несколько ответов пришли ему в голову, но ни один он не мог произнести вслух.
Решив занять оборонительную позицию, он поинтересовался:
- А почему вы злитесь? Это не может быть моя вина, потому что вы готовы были ударить любого. Кто сказал что-то такое, что не должен был?
- Не могу представить, каким образом это вас касается, - парировала она. - Но если вы намереваетесь продолжать этот разговор, молю, попутно проводите меня к принцессе. Она будет недоумевать, что меня задержало.
Будучи в состоянии видеть поверх голов большинства людей, Гарт отметил, что принцесса заняла свое место. Другие ее фрейлины получали от слуг блюда и корзины, предоставленные ей на выбор. Хотя об Изабелле, похоже, прекрасно заботились, он понимал, что она сама или кто-то из ее приближенных скоро начнут задаваться вопросом, почему леди Амалия не помогает, и могут осудить ее за опоздание.
- Я отведу вас к ней, миледи, но хотел бы получить ответ на свой вопрос. Кто или что вас так расстроило?
Ее подбородок вздернулся, и она твердо посмотрела на него:
- Вы, похоже, думаете, что имеете право допрашивать меня, когда захотите, сэр. Но вы не имеете надо мной власти.
- Разве? Должен вам напомнить: как единственный человек, знающий, какой вы подвергли себя сегодня опасности, я имею некоторое право…
- Вы рехнулись? - возмутилась она. - Вы осмеливаетесь говорить об этом здесь? Вспомните, что объяснение вашего присутствия тоже может подвергнуться сомнению, если только голос, которой я слышала, принадлежит тому же человеку, который совсем недавно беседовал с вами.
Он заколебался, потому что лишь двое разговаривали с ним после того, как он покинул Мут-Хилл. Решив, что она, вероятно, узнала только Файфа, и порадовавшись, что у нее хватило ума не назвать его, даже если никто в многолюдной толпе не обращал на них внимания, Гарт объяснил:
- Он подошел сказать мне, что надеется скоро увидеть меня в Стерлинге.
- Значит, вы с ним друзья, - произнесла она нахмурившись. - Это странно, ведь мой брат Саймон служит ему. И этот человек достаточно хорошего мнения о Саймоне, чтобы доверить ему обязанности, которые он не может доверить другим. Как же возможно, если вы его друг, что вы осмелились сбить Саймона с ног в Данфермлине?
- Я тогда не знал Саймона, - поспешно проговорил Гарт. Осознав, как это должно было прозвучать, он добавил: - Впрочем, я его и сейчас не знаю. Более того, сомневаюсь, что он узнает меня даже лицом к лицу. Я ударил его, потому что он досаждал вам, а мне не нравятся мужчины, которые запугивают женщин. Если вспомните, я схватил его сзади, развернул и врезал ему прежде, чем он успел меня разглядеть.
- Но если он узнает, кто вы… - Она украдкой взглянула на него из-под густых ресниц.
- Вы намекаете, что можете рассказать ему? - сухо поинтересовался он.
Негодование прогнало многообещающий взгляд.
- Нет, никогда! Я рада, что вы его ударили. Но другие могут сказать ему.
- Если он знал тогда, то ничего не предпринял. А если узнает, сомневаюсь, что он станет жаловаться. Я не друг Файфа, девушка, но тот инцидент не сделает Саймону чести в его глазах.
- Думаю, вы правы, - отозвалась Амалйя, когда они приблизились к королевскому столу. - Теперь я вижу принцессу, сэр, - добавила она с большим достоинством. - Благодарю вас за то, что проводили меня.
- Это доставило мне удовольствие, миледи, - ответил он с теми же нотками.
Потом менее формально поинтересовался:
- Изабелла останется на коронацию королевы, не так ли?
- Разумеется, но после празднества мы уезжаем в Суит-хоуп-Хилл.
- Празднество в честь королевы также будет проходить в парке?
- Да, - сказала она. - Но если вы намерены снова приставать ко мне, как это сделали только что, сэр, предупреждаю, что я ни на шаг не отойду от Изабеллы.
Он сорвал шляпу с головы и поклонился:
- Как пожелаете, миледи. Но неразумно всегда сторониться друзей.
- А вы мой друг, сэр Гарт? Я убедилась, что редко стоит доверять тому, что говорит мужчина.
Притушив гнев, который всегда вспыхивал, когда подвергалась сомнению его честность, он удержал ее серьезный взгляд и проговорил:
- Вы можете доверять моему слову - всегда.
Не отводя глаз, она ответила:
- Мой опыт научил меня, что мужчина наиболее опасен, когда заявляет о своей надежности. Доброго вам дня, сэр.
С этим она повернулась и пошла прочь, оставив его изумленно смотреть ей вслед. Только потом до него дошло, что она так и не сказала ему, кто или что ее так разозлило.
Присоединившись к другим дамам и выполняя свою часть обязанностей, Амалия надеялась, что лицо не выдавало ее чувств. Она знала, что люди наблюдают - другие фрейлины уж точно, - не уклоняется ли она от своих обязанностей и не делает ли что-то не так.
Уже давно она обнаружила, что такое поведение характерно для женщин в группах. И тем не менее дамы, служащие Изабелле, куда приятнее большинства тех, кто служит другим членам большой королевской семьи.
Изабелла, обычно всегда жизнерадостная, ненавидела разлад и быстро ликвидировала его, когда такое случалось. Но некоторые из ее дам действовали тонко и хитро, и Амалия знала, что то, что Изабелла сидела рядом с ней на коронации, расстроило по крайней мере одну из них.
Все остальные были не только выше по положению, чем Амалия, но она также была самой молодой. К тому же Изабелла пригласила ее присоединиться к своей свите из дружбы.
Они познакомились во время неудавшейся попытки захватить замок Хермитидж, самый сильный приграничный оплот графов Дугласов. Муж Изабеллы Джеймс Дуглас был не только вторым графом, но также родственником Скоттов из Букклея. С таким родством и небольшой разницей в возрасте Изабелла и Амалия стали хорошими подругами.
Принцесса была склонна разговаривать с ней, как могла бы разговаривать со своей родной сестрой, чего не делала с остальными. Она редко позволяла себе такую открытость с другими дамами, опасаясь, что одна из них может выдать секрет, если это принесёт выгоду ей или ее семье.
Амалия принимала искренность принцессы близко к сердцу, потому что знала: ее мать хотела бы, чтобы она передавала все новости и тайны, которые могли бы послужить на пользу Мюрреям. То, что Изабелла ей доверяет, хотя и знает о леди Мюррей, делало ее доверие еще более ценным. Она никогда не смогла бы его предать.
Принцесса обсуждала с ней очень многое, включая убеждение в преднамеренном убийстве ее супруга. Сначала Изабелла делилась этим мнением со всеми, но вскоре поняла, что мало кто согласен с ней. Большинство отмахивалось от ее слов или даже опасалось за ее рассудок.
Амалия же сочувственно слушала и с трудом подавляла гнев, когда кто-то с жалостью говорил об Изабелле и ее "упорном уверении в совершении такого вероломства". Но она понимала желание других людей помнить Джеймса как великого героя.
Ни она; ни принцесса не были в Оттерберне, разумеется. И она не была с Изабеллой, когда та получила известие о смерти Джеймса. Но слышала, с какой любовью она всегда о нем говорила, и легко могла представить, насколько трагической стала для нее эта новость и как сильно Изабелле нужно знать правду.
Взрослые мужчины во всей Шотландии плакали, ведь Джеймс был популярным вождем и прекрасным воином. Даже его враги в Англии называли его героем.
Взглянув на принцессу, Амалия увидела, что, несмотря на улыбки и веселые замечания Изабеллы, в моменты затишья ее неутихающая скорбь обнаруживает себя.
Принцесса заметила ее взгляд и улыбнулась, невольно напомнив, что предоставила ей не только убежище, в котором она нуждалась, но еще и настоящую дружбу.
Не располагая никакими фактами о смерти Джеймса, Амалия знала лишь то, что Изабелла рассказала ей, и то немногое, что удалось наскрести, слушая разговоры о трагедии. Но она знала - принцесса не дура и не сумасшедшая.
Если, по словам Изабеллы, это было убийство, значит, есть веские основания так думать. И вероятнее всего, тот, кто приказал…
Озноб пробежал по ней прежде, чем мысль завершилась. Если сэр Гарт Нейпир прав насчет того, кто разговаривал в той комнате в доме настоятеля, тот же самый человек отдал приказ еще об одном убийстве.
Хотелось бы ей еще раз услышать голос Файфа при подобных обстоятельствах. Тех нескольких фраз, произнесенных им на Мут-Хилле, было недостаточно, чтобы она уверилась окончательно.
И все же ей придется рассказать кому-нибудь об услышанном. Но кто ей поверит?
Гарт наблюдал до тех пор, пока она не склонилась, заговорив с Изабеллой. Затем, сказав себе, что у него нет причины продолжать присматривать за ней, он решил поесть перед назначенной встречей.
Он оглядел многочисленные дощатые столы, позволив взгляду коротко остановиться на том, что занимали дугласские господа, прежде чем нашел стол, который искал. Двинувшись затем к одному из костров, он благодарил тех, кто замечал на нем рыцарский пояс и, уважительно кивнув, отходил в сторону, уступая ему место. Приняв деревянное блюдо, с горкой нагруженное ломтями говядины, он взял хлеб и кружку с элем, после чего направился к намеченному столу.
- Найдется еще место? - спросил он мужчину во главе его.
Сэр Уолтер Скотт, лэрд Букклея, улыбнулся и жестом указал на место на скамье рядом с собой:
- Садись, кузен. Я видел тебя, когда ты ждал своей очереди, чтобы принести вассальную клятву его милости, и гадал, куда же ты потом запропастился.
Двадцатишестилетний Уолтер был на два года старше, стройнее и худощавее. К тому же глаза у него были карие, а не голубые, но все равно было видно, что они близкие родственники.
Остальным вельможам, трое или четверо из которых были со своими супругами, Букклей сказал:
- Быть может, кто-то из вас не знает моего кузена Гарта Нейпира, посвященного в рыцари в Оттерберне. Его не было в стране несколько месяцев, поэтому вы извините нас, если мы перебросимся парой слов.
- Где твоя леди, Уот? - спросил Гарт, перебросив ногу через скамью и занимая предложенное место. - Я еще даже не знаком с ней.
- Никто в этом не виноват, кроме тебя самого, - отозвался Букклей. - Я ведь женился на Мег перед Оттерберном.