- Я знаю, какой герцог хочет жениться на вас, - прошептала Кончита.
- Ш-ш…
Экипажи запрудили улицу перед театром. Когда в сопровождении Хейрека они вошли внутрь, в фойе и на центральной лестнице было столько народу, что, будь ты принцесса, герцог, рыцарь или богатый торговец, никому и глотка свежего воздуха не доставалось.
Потом перед ней возник проход.
- Сюда, ваше высочество, - подал ей руку герцог Мельбурн.
Жозефина с благодарностью взяла ее, с опозданием заметив стоящего рядом Шарлеманя. Мельбурн, казалось, редко где появлялся один, хотя даже совершенно несведущий человек сразу понимал, кто тут главный.
В черном вечернем костюме, с ослепительно белым накрахмаленным шейным платком, Мельбурн излучал магическое обаяние. Судя по другим дамам, пожирающим его глазами, она не единственная так думала.
- Здесь всегда так многолюдно? - спросила она, поднимаясь по лестнице рядом с ним.
Толпа перед ними расступалась, словно отливающая океанская волна. Один из немногих моментов с тех пор, как все это началось, и сейчас она действительно чувствовала себя принцессой.
- Вы любимица Лондона, ваше высочество, - ответил он. - Все хотят видеть семейство Эмбри, которое, кажется, принесет Лондону свежий ветер.
- Кажется? - с деланным удивлением повторила она.
- Вы снова нанесли мне удар, - заметил он с насмешкой в голосе. - Кто знает, скольких еще вы могли покалечить.
- Только вас, Мельбурн.
- Можете называть меня Себастьяном, если хотите.
Жозефину охватила дрожь.
- Я подумаю.
Наверху толпа была не столь плотной. Жозефина узнавала людей, которых уже встречала в свете. И поняла, что Мельбурн сказал правду - многие зрители глазели на нее, как и на него.
Когда они шли по все более свободному коридору, Жозефина оглянулась. Хейрек и лорд Шарлемань о чем-то беседовали, вероятно, об охоте. Кончита шла в нескольких шагах позади нее. Удивительно, как вся компания выбралась невредимой из толпы внизу.
- Почти пришли, - сказал Мельбурн низким интимным голосом, вскользь посмотрев на нее.
- Этот театр намного больше, чем в Морант-Бей.
Он кивнул:
- И Лондон больше, чем Морант-Бей.
- Я всегда беру с собой компаньонку, - продолжала Жозефина. - А почему здесь ваш брат? Защищать вас?
- От вас, вы думаете?
- Кого еще вы боитесь?
Улыбка, от которой замирало сердце, тронула его губы.
- Мой брат должен занимать Хейрека на случай, если нам понадобится удалиться в уединенную комнату.
- А если я этого не захочу?
- Я оставлю это на ваше усмотрение, ваше высочество.
Мельбурн выпрямился.
- Прошу. - Откинув роскошный красный занавес, он жестом пригласил ее в свою ложу.
Жозефина будто шагнула в другой мир. Театр был втрое больше того, который она часто посещала на Ямайке. Ряды зрителей внизу напоминали сверкающий разноцветный океан. И все эти люди увидят, что она сидит в ложе с двумя герцогами и лордом. Жозефина улыбнулась. Даже ее отец, наверное, о таком не мечтал.
- Ваше высочество и вы, Хейрек, садитесь в первый ряд, - сказал Мельбурн. - Мы с Шеем склоняемся перед вашей популярностью.
Но она хотела сидеть рядом с ним! Впереди стояли три кресла, сзади - четыре. Кончита уже устроилась в углу, откуда ее почти не было видно. Жозефина не думала, что лорд Шарлемань пожелает сидеть сзади в одиночестве.
Мельбурн подвинул ей кресло.
- Вам придется представить, как я сижу позади вас, смотрю на вас, на мягкий изгиб вашего уха, - пробормотал он, когда Жозефина села.
Она повернулась к нему.
- Осмелюсь сказать, я едва помню, что вы там, - в ответ прошептала она.
Он поклонился, едва не задев губами ее щеку.
- Лгунья, - шепнул он, и у нее волосы на затылке зашевелились.
Как ни сомневался Хейрек в мотивах Мельбурна, он был явно рад, что все видят его рядом с Жозефиной в лучшей ложе театра. Мельбурн и лорд Шарлемань сзади что-то тихо обсуждали, но она не могла в шуме подслушать их беседу.
Хейрек наклонился к ней:
- Должен предупредить, эта пьеса, чертовски, длинная и антракта нам два часа не видать. К счастью, заснуть здесь не грех, если только вы не упадете со стула.
- Не думаю, что меня огорчит долгое действие, но спасибо за предупреждение и совет.
Когда Хейрек перегнулся через барьер ложи, чтобы приветствовать кого-то внизу, Жозефина отчетливо услышала, как брат Мельбурна пробормотал слово "клоун". Это ее встревожило. Не то чтобы Хейрек казался ей иным, но плохо, если в свете его считают клоуном. Ей совершенно не нужно, чтобы это связывали с ее семейством.
Минуту спустя занавес поднялся, и начался спектакль. Жозефина читала "Гамлета", но никогда не видела пьесу на сцене. Она подалась вперед.
Минут через двадцать она услышала тихий храп и обернулась. Съехав вниз в кресле, скрестив руки и запрокинув голову, Хейрек спал.
Сзади в ложе было тихо, но Жозефина не сомневалась, что Мельбурн бодрствует. Он сказал, что будет смотреть на нее. У Жозефины кожу, словно иголочками закололо. Он сказал, что она будет думать о нем и захочет, чтобы он поцеловал ее снова. Это не так, но, тем не менее, между бедрами у нее разливался жар.
Он хотел большего, чем поцелуй, и в лучших интересах и планах ее отца ей следовало позволить ему это сделать. Что касается ее личного отношения к этому, она сознавала, что хочет, чтобы Мельбурн был ее первым мужчиной. Любой другой мужчина удовольствуется королевством и второсортным товаром, но не Мельбурн.
Она не имела никакого желания четыре часа сидеть рядом с храпящим клоуном, когда может провести хоть немного времени, целуясь с мужчиной, который ей нужен, который зажег в ней пожар. Она поднялась.
- Извините, я на минуту, - прошептала она, шагнув в глубину ложи.
- Я покажу вам дорогу, - непринужденно сказал Мельбурн, поднимаясь. - Шей, принести тебе портвейна?
- Если не возражаешь, - так же тихо ответил брат, привстав, когда Жозефина проходила мимо, и снова сел. - Я прослежу, чтобы наш гость не потерял равновесия.
В свете свечей фойе показалось ярким после полумрака зрительного зала, и Жозефина прищурилась.
- Сюда, - сказал Мельбурн, провожая ее к задернутому занавесом алькову. Потом замедлил шаг и повернулся к горничной: - Как вас зовут?
- Кончита, ваша светлость.
- Кончита, вы подождете именно здесь. - Он указал на стену в нескольких ярдах. - Будете блюсти уединение ее высочества и ничего не услышите. Понятно?
Горничная взволнованно посмотрела на Жозефину:
- Ваше высочество?
- Делай, как тебе сказано, Кончита.
Сделав реверанс, горничная встала там, где указал Мельбурн. Герцог оглядел пустое фойе, потом откинул занавес.
- После вас.
Даже если бы она захотела отказать ему, она сомневалась, что сумела бы сделать это. Себастьян вошел следом и задернул занавес. Жозефина услышала доносящуюся со сцены реплику:
Он признавался мне в склонности своей.
- Должна сказать, - прошептала она, глядя на него в крошечном алькове, освещенном единственной свечой, - с вашей стороны это весьма смело.
Он продолжал молча пристально смотреть на нее, и это сбивало ее с толку. Когда он шагнул ближе, Жозефина глубоко вздохнула. Господи, она выросла среди солдат, постоянно пытавшихся соблазнить ее. Так почему, когда на нее смотрит герцог Мельбурн, у нее подгибаются колени?
Не знаю, право, что и думать мне.
Она могла сказать себе, что поступает так, чтобы сохранить его участие и влияние в деле, но никакими деловыми интересами невозможно было объяснить подобные ощущения.
- Чего вы ждете? У нас мало времени.
- Вы знаете Джона Райс-Эйбла? - наконец произнес Мельбурн.
- Что?! Я здесь не затем, чтобы болтать о знакомых. - Она провела пальцем по его лацкану. - Поцелуйте меня или уйдите, чтобы я могла вернуться в ложу и слушать пьесу.
- Это значит "да"?
Нужно посмотреть на него, встретиться с ним взглядом. Эти вьющиеся на концах, падающие на воротник темные волосы, этот рот… Если бы Мельбурн хоть чуть-чуть ослабил стальное напряжение, с которым держал себя, она не захотела бы покидать его общество. Если бы только эти глаза не… тревожили ее душу, как пробуждают тело.
Знаю, знаю,
Когда кипит в нас кровь, куда как щедро
Душа ссужает клятвами язык.
- Нет, я его не знаю. Он инвестор?
- Он автор. Я думал, что вы, возможно, знакомы.
Жозефина гладила его черный рукав. Не прикасаться к нему оказалось невыносимо трудным.
- Нет. Вы ревнуете к нему?
- Нет, если вы никогда не встречались. - Наконец он коснулся ее подбородка и наклонился к ней. Когда только дыхание разделяло их, он снова остановился. - Скажите мое имя, - пробормотал он.
- Мельбурн.
- Нет. - Его взгляд опустился к ее рту. - Имя.
Не верь его словам, они обманут,
Они не то, чем кажутся снаружи,
ходатаи преступных наслаждений.
- Себастьян, - выдохнула она.
Он поцеловал ее. Жозефина закинула руки ему на шею, вдыхая его аромат. Мельбурн подтолкнул ее к боковой стене, его рот, горячий и голодный, снова и снова искал ее губы.
Его руки прошлись по ее бедрам, потом его хватка стала крепче, он прижал ее к себе.
- Я хочу большего, - прохрипела она, цепляясь за него. Ей не нужно было изображать искренность и настойчивость. - Я хочу тебя, Себастьян.
Молча он двинул руку от ее талии к плечам, его пальцы надавили на ее правую грудь, и Жозефина задохнулась. Он ловко спустил платье с ее плеча, и его губы скользнули вслед за рукой.
Они звучат как набожных обеты,
Чтоб легче обольстить.
Ткань скользнула к ее локтю, освобождая грудь. Себастьян какой-то миг смотрел на выпущенную, на свободу плоть, потом поднял глаза к лицу Жозефины.
- Я слишком долго ждал этого, - сказал он, и его голос дрогнул.
Она поняла. Он говорил о своем одиночестве. И эти слова пронзили ей сердце. Она тревожилась о том, что он захочет больше, чем она сможет дать. Но она уже прыгнула в костер, кожа у нее горела.
- Я ждала этого всю жизнь, - ответила она. Себастьян поцеловал ее снова, его пальцы, легкие, как перышко, все кружили по ее груди, пока короткие ногти не задели сосок. Все его движения отзывались у нее между бедрами, и она снова задохнулась.
- Расскажите, где вы будете жить в Сан-Сатурусе, - приказал он, скользнув губами по ее плечу к груди.
- Б-боже… милостивый… - с трудом выговорила она, запустив пальцы в его темные волосы. - Зачем?
- Я хочу слышать.
- Я видела… ах… только… однажды, - дрожащим шепотом бормотала Жозефина. Колени у нее подгибались, потому что он спустил платье с левого плеча и ласкал другую грудь.
- Какого цвета дом?
- Белый… белый камень… с высокими… м-м… окнами, чтобы впустить океанский бриз.
- Сколько комнат?
Он думает переехать? О Боже, она на это надеялась, если только он будет делать это с ней каждую ночь.
- Сотни. Достаточно для королевской гвардии и членов кабинета министров.
Он выпрямился, снова взяв в плен ее губы.
- Хотите кое-что узнать? - прошептал он. Его пальцы все еще ласкали ее грудь.
- Скажите, - пролепетала она, задыхаясь и подавшись вперед.
- Я думаю, что вы лжете. - Поцеловав, он поправил ее платье и отстранился.
Ум Жозефины, казалось, превратился в лужу вожделения, удивления, нарастающего огорчения и досады.
- Что? О чем вы говорите?
- Я не знаю, что именно, - продолжал Мельбурн, его голос еще не совсем выровнялся, - но что-то тут не так.
Мороз ужасный, ветер так и режет.
- Если что-то и не так, то только то, что вы негодяй, - отрезала она, расправляя лиф платья, - и доказали, что недостаточно хороши для меня. - Метнувшись мимо него, она ухватилась за занавес.
Мельбурн положил руку ей на плечо, и она почувствовала его стальную хватку.
- Мы не закончили, - пророкотал он, повернув ее лицом к себе. - Как вы это делаете?
В панике она вывернулась из-под его руки.
- Что делаю? Я понятия не имею, о чем вы…
- Как вы вызываете во мне… желание? Это духи или какой-нибудь наркотик на вашей коже? Что?
- Так вы думаете, что вас нужно одурманить наркотиками, чтобы вы почувствовали влечение ко мне? Мы закончили, сэр. - Откинув занавес, она шагнула в фойе.
Кончита тут же поспешила к ней:
- Ваше высочество…
Жозефина отстранила ее рукой. Всеми фибрами своего существа она хотела умчаться из театра, из Лондона, выскочить из собственной кожи, все еще пылавшей от его прикосновений. Так он думает, что его использовали, соблазнили, что она лжет! Сейчас она ненавидела Мельбурна… и все еще хотела его, черт побери. Будь он проклят!
Глава 9
Себастьян, задернув занавес, остался в алькове. Жозефина и ее горничная вернулись в ложу. Предосторожность и приличия требовали, чтобы он задержался еще на несколько минут.
Боже, она пробудила его, и рассудком он решил положить этому конец, пока не произошло непоправимое, его тело… жаждало продолжения.
Сначала он хотел зайти так далеко, насколько необходимо, чтобы выяснить, что в ней и этой Коста-Хабичуэле так его беспокоит. Но Жозефина быстро - слишком быстро для его тела - взяла фальшивую ноту.
Почему Сан-Сатурус, по словам ее отца, маленький живописный город, населенный главным образом аборигенами и англичанами, может похвастаться огромным белокаменным дворцом с сотнями комнат? Король Берега Москитов там не жил, иначе он его не отдал бы. И если испанцы знали о здании такого размера на берегу прекрасно защищенной гавани, они послали бы туда войска.
Но возможно, она преувеличила, чтобы произвести на него впечатление. И огромный дворец в самом деле был маленькой виллой с десятком комнат. Возможно, океанский бриз был столь же приятным и манящим, как говорилось в проспекте. И скорее всего он просто идиот, ищущий причины не доверять женщине, к которой чувствует большой интерес и влечение.
- Проклятие! - пробормотал он и откинул занавес. Блики на покрытом коврами полу привлекли его взгляд. Там лежало жемчужное ожерелье Жозефины. Себастьян поднял его, сунул в карман и отправился на поиски портвейна.
Когда он вернулся в свою ложу, Жозефина сидела рядом со спящим Хейреком. Даже со спины Себастьян почувствовал ее враждебность. Кстати, это могло быть полезным. Ей придется решить, перевешивает ли ее гнев то, что ей от него нужно. Себастьян вручил бокал Шею и сел.
- Что ты так долго? - прошептал брат. - Я уже собрался ткнуть Хейрека в бок, чтобы убедиться, что он не умер и не все меня бросили.
- Я велел принести лучшую бутылку, - солгал Себастьян. - Не желаю пить разбавленную дрянь, которую тут обычно предлагают. Подержи минутку. - Он вручил свой бокал брату и полез в карман. Когда он вытащил ожерелье, глаза Шея округлились.
- Что…
- Ш-ш. - Наклонившись вперед, он коснулся губами левого уха Жозефины. - Полагаю, это ваше, - пробормотал он, двинув руку по подлокотнику кресла, чтобы опустить ожерелье ей в ладонь. - Положите в сумочку. Не надо, чтобы видели, как вы надеваете его на публике.
- Спасибо, ваша светлость, - отчетливо произнесла она как всегда звучным и непринужденным голосом. Если бы не дрожавшие пальцы, Себастьян решил бы, что она прекрасно владеет собой.
Когда он сел и забрал свой бокал, Шей продолжал приглядываться к нему.
- Она уронила его, - небрежно сказал Себастьян, - я заметил его на полу в фойе.
- Гм.
- Ну что ты разглядываешь меня? Смотри лучше спектакль.
- Смотрю.
Во время антракта Жозефина улыбалась и болтала с восторженными зрителями, будто совсем недавно не стонала, полуголая, в его руках. Но Себастьян заметил, что она берет под руку то Хейрека, то Шея, так, чтобы кто-нибудь из них стоял между ним и ею.
Он задавался вопросом, на что она больше злится: что он не завершил начатое или что поймал ее на лжи. Каков бы ни был ответ, он хотел его узнать.
Утром, подавив зевок, Себастьян занял свое место в палате лордов. За четырьмя часами трагедии датского принца последовали шесть часов бессонницы. И его состояние было за пределами разумного. Как только начались утренние дебаты по поводу новых долгов Принни, Себастьян тронул за плечо сидевшего впереди джентльмена.
- Мельбурн, - обернулся тот.
- Лорд Белтрам. Интересуюсь, получили ли вы мой запрос.
- Да. - Он похлопал по левому нагрудному карману и вытащил оттуда сложенный лист бумаги. - Я нашел вашего знакомого. Он проживает в Итоне. Преподает там.
Себастьян взял бумагу.
- Благодарю. - Он развернул лист, чтобы прочитать адрес. - Вы сэкономили мне много времени и усилий.
- Тогда, может быть, вы представите меня королевской чете Коста-Хабичуэлы, когда они вернутся в Лондон? При девяноста фунтах за облигацию я выхожу из итальянских ссуд и покупаю акции Коста-Хабичуэлы. Сколько вы купили? Держу пари, полстраны, так как король у вас практически в кармане.
- Конечно, я представлю вас, Уильям, - осторожно сказал Себастьян. Если его подозрения необоснованны, ни к чему обращать в бегство инвесторов, столь необходимых недавно появившейся стране. Англия могла использовать этот союз себе на пользу. - Хотя сейчас сотрудничеством с ними занимается Хейрек. У меня своих дел слишком много.
- Без сомнения, - усмехнулся Белтрам и посмотрел мимо Себастьяна. - Лорд Деверилл.
Рука легла Себастьяну на плечо.
- Белтрам, Мельбурн, - с улыбкой сказал маркиз.
- Валентин, не рановато для тебя? - повернулся к нему Себастьян.
Лорд Деверилл уселся на свое место.
- Вы себе не представляете. Роуз решила, что пора обзавестись зубами. Элинор решила, что лавандовые ванны успокоят младенца. А я решил, что в настоящее время Корбетт-Хаус самое шумное и беспокойное место в Великобритании.
Себастьян рассмеялся:
- Тебя предупреждали, что семейная жизнь таит в себе опасности.
- Да, я знаю. В принципе мне это нравится. Ощущение счастья, что мы с Нелл сделали эту маленькую, орущую, хихикающую девицу… со многим примиряет.
Себастьян пристально посмотрел на друга:
- Я тебя понимаю, - наконец сказал он, ожидая острой боли в груди, которую всегда испытывал, думая о том, что им с Шарлоттой не было отпущено судьбой времени обзавестись наследником. Боль была, но теперь больше походила на сожаление, чем на свежую рану.
- Кстати, об идиотах, - сказал Валентин, врываясь в его мысли, - Хейрек сегодня везет принцессу в "Таттерсоллз".
- Мы говорили об идиотах?
- Возможно, только я. Я пытаюсь понять, почему король, ищущий инвесторов, оставляет с дочерью уполномоченного по связям со страной, а сам едет в Шотландию.
- Поскольку лучший способ узаконить новый режим состоит в том, чтобы вступить в брак со старым.