- Я не рвала с ним. Это сделал он. Три года назад.
- Но почему? - допытывалась ее мать.
- Потому что я хотела, чтобы он женился на мне, а он не мог этого сделать.
- Он женат?
- Нет. Сейчас не женат и тогда не был.
- Что-то я не понимаю, дорогая, - пробормотала Диана.
- Том женился очень молодым, - начала Александра очень тихо, - на подруге своего детства Жюльетте. У них была маленькая дочь Мари-Лор, и, судя по тому, что он мне говорил, они были идеальной парой - очень красивой и счастливой. А потом произошел несчастный случай. - Александра сделала паузу и, набрав в легкие побольше воздуху, продолжила: - В июле восемьдесят пятого они поехали в Афины. В отпуск. В конце отпуска Тому понадобилось встретиться с клиентом, у которого там был летний дом. Он обещал Жюльетте перекусить с ней и Мари-Лор в их любимом кафе, но Тома задержали дела, и он опоздал. Когда он появился на площади, где находилось кафе, там творилось нечто невообразимое. Она была забита машинами полиции и "скорой помощи", все было залито кровью. Всего за несколько минут до того перед кафе взорвался туристический автобус, в который террористы подложили бомбу.
Глубоко вздохнув, Александра заговорила снова:
- Можешь себе представить, в каком ужасном состоянии находился Том, когда стал искать жену и дочь. В конце концов он нашел их под обломками. На них обрушился потолок кафе. Обе были мертвы. - Александра заморгала и проговорила еле слышно: - Он так и не оправился от того… кошмара.
Диана со слезами на глазах смотрела на дочь.
- Какая страшная история! Какая трагедия… для них, для него… - Она уселась на диван рядом с дочерью и крепко ее обняла: - О, дорогая, ты все еще любишь его.
- Ты думаешь? Я в этом не уверена, мама, но понимаю, что с Томом у меня нет будущего. Он никогда не женится ни на мне, ни на ком-нибудь еще. Понимаешь, он просто не в силах их забыть.
- Или не позволяет себе забыть.
- Возможно, ты права. Но после нашего разрыва я поняла, что моя жизнь в моих руках. Я не могу потратить ее на мечты о Томе.
Диана кивнула:
- Кстати, сколько ему лет?
- Сорок два.
- Но ты хотя бы немного любишь Джека Уилтона?
- Да, по-своему люблю.
- Не так, как любишь Тома?
- Нет.
- Но ты все-таки можешь жить с Джеком?
- Он хочет на мне жениться.
- А ты согласна выйти за него? - спросила Диана.
Александра прижалась к матери и заплакала.
- Я думала, что могу, мам, правда, думала. Но теперь не знаю. То письмо привело меня в полное смятение.
Через некоторое время Диана осторожно произнесла:
- Ты должна забыть Тома. Ты и сама это знаешь. Этот человек не для тебя. То, что случилось с его женой и дочерью, невыносимо. Но если он за столько лет не оправился…
- Три года назад еще не оправился, но неизвестно, что происходит сейчас.
- …то не оправится никогда, - продолжила Диана твердо. - Ты можешь прожить прекрасную жизнь с Джеком. Именно это ты и должна сделать. - Диана замолчала, крепче обняла дочь и прошептала: - Знаешь, любовь бывает разная. И порой самая страстная любовь не становится любовью всей жизни. Возможно, она становится ею… когда кончается. - Диана вздохнула: - Я не советую тебе ехать в Париж. Встреча с Томом лишь разбередит старые раны.
- Наверное, ты права. Но Аня огорчится, если я не приеду.
После короткой паузы Диана воскликнула:
- Есть выход! Ты можешь поехать с Джеком. Ты не станешь встречаться с Томом, если с тобой будет другой мужчина.
- Приглашение только на мое имя.
- Но тебе-то она не откажет… особенно если скажешь, что приехала… с женихом.
- Я не могу за нее решать. Я должна все обдумать, мам, все, что ты мне сказала.
Приглашение стояло на каминной полке рядом с часами. Придя домой, Александра первым делом взяла его и прочла еще раз.
В левом нижнем углу был указан срок, до которого полагалось известить о своем приезде: "1 апреля 2001 г.". К приглашению была приложена почтовая карточка для ответа и конверт.
Итак, до принятия решения у нее еще оставалась часть февраля и почти весь март. В глубине души ей хотелось отпраздновать этот день рождения с Аней, необыкновенной женщиной, оказавшей огромное влияние на всю ее жизнь. Но этому мешала нерешенная проблема с Томом Коннерсом, а также с ее бывшими подругами - Джессикой, Кей и Марией. Первого апреля, подумала она. Своеобразная годовщина. Первого апреля она познакомилась с Томом Коннерсом. В 1996-м. Ей было тогда двадцать пять, ему - тридцать семь.
Первый апрель, никому не верь, подумала она, горько усмехнувшись.
Положив приглашение обратно на камин, Александра опустилась на колени, зажгла спичку, поднесла ее к лежавшим на решетке бумаге и щепкам. Через несколько минут огонь охватил поленья, пляшущие языки племени потянулись к дымоходу. Она уселась на диван и стала глядеть в огонь. Самые яркие из нахлынувших воспоминаний были о Томе. Их познакомил Ники Седжуик, племянник Ани. Том приехал на студию в Биянкуре встретиться со своим клиентом Жаком Дюраном, снимавшим франко-американский фильм. Ники делал для него декорации и по совету Ани взял себе в помощники Александру.
С фильмом пришлось повозиться. Это была историческая лента о Наполеоне и Жозефине, и Ники требовал полной достоверности в деталях. Он был в восторге от ее работы, и потом Александра принимала участие почти во всех его проектах.
В день, когда Том Коннерс пришел на студию, съемки проходили удачно. После их окончания Жак Дюран с Томом пригласили Ники Седжуика с Александрой пообедать.
Том ухаживал за ней с такой галантностью, что она влюбилась в него еще до конца обеда. Когда он вечером повез ее домой на своей машине, она оказалась в его объятиях.
То, что случилось между ними, он назвал coup de foudre - гром среди ясного неба, любовь с первого взгляда.
Но под маской любезности скрывался человек с тяжелым характером, человек, отягощенный мучительными воспоминаниями. Ники пытался отговорить ее от романа с Томом. Однажды он сказал: "Вероятно, женщины находят привлекательным его мрачный байронический характер. Но Том волочит за собой тяжкую ношу, ношу отрицательных эмоций. Так что берегись. Он опасный человек".
Александра сняла плед с подлокотника дивана и улеглась, накинув его на себя. Она по-прежнему думала о Томе и днях, проведенных с ним вместе в Париже. Несмотря на тяжелый характер и мучительные приступы тоски, он хорошо к ней относился. Их связь оборвалась лишь потому, что ей захотелось стабильности. Замужества. Детей.
Глава 2
Я помню, как мы с ним танцевали, здесь, посреди этой комнаты, подумала Кей Ленокс. Вытянув руки, словно обнимая партнера, она закружилась под звуки старого вальса, который звучал у нее в голове. Она грациозно скользила по комнате, и выражение ее лица на какой-то миг сделалось восторженным и отрешенным.
На Кей нахлынули воспоминания. Воспоминания о человеке, который ее обожал, который всегда был любящим мужем, но в последнее время переменился. Всегда внимательный и заботливый, он стал рассеянным, невнимательным, забывал сообщить, что задерживается на работе или отправляется на деловой ужин. Он звонил ей в последнюю минуту, и она оставалась дома в одиночестве. В душе Кей возмущалась, но молчала.
Кей и в голову не могло прийти, что такой человек, как Иан Эндрюс, женится на ней. Но он женился. Он предложил ей руку и сердце всего через месяц после знакомства. Кей поразилась, но ответила согласием. Она была безумно влюблена в Иана, и скоропалительность брака ее не смущала.
Тихое покашливание прервало ее мысли, она остановилась, бросила взгляд на дверь и, смутившись от того, что ее застали танцующей в одиночестве, нервно улыбнулась Хейзел, поварихе в их имении Лохкрейги.
- Простите за беспокойство, леди Эндрюс, но я бы хотела узнать насчет обеда… - Повариха замялась. - Его светлость будет ужинать сегодня вечером?
- Да, Хейзел, будет, - уверенно проговорила Кей. - Спасибо. Кстати, вы видели составленное мной меню?
- Да, леди Эндрюс, видела.
Повариха поклонилась и ушла.
После завтрака Иан объявил, что поедет в Эдинбург купить подарок ко дню рождения своей сестры Фионы. Завтра у той и впрямь был день рождения, а в воскресенье они были приглашены к ней на ленч. Но Кей не могла не задуматься о том, почему он не попросил купить подарок ее, ведь она трижды в неделю ездила в город в свою студию.
Отвернувшись от окна, она прошла к огромному камину. Встала спиной к огню и подумала, как это часто бывало, о необычной комнате, в которой она сейчас находилась. Прежде тут была оранжерея, пристроенная к дому прапрабабкой Иана. Здесь было просторно, светло и уютно - благодаря камину.
Думая о Иане, Кей прикусила губу. Она понимала, почему в их отношениях наметился сдвиг, возникло отчуждение. Иан хотел завести ребенка, мечтал о наследнике дома, в котором его предки жили вот уже пять веков. А ребенка все не было.
"Это моя вина", - прошептала Кей, вспоминая о том, что случилось с ней в Глазго, когда она была еще подростком. Вздрогнув, она повернулась лицом к огню. Ее ярко-рыжие волосы поблескивали в неровном свете. Сев в кресло, она подумала о том, каким уродливым и убогим было ее прошлое.
В детстве Кей мечтала вырваться из Горбалз, трущоб Глазго, где она родилась. К счастью, ее мать, Элис Смит, мечтала о том же. "Я хочу, чтобы ты жила лучше меня, - всегда говорила ей Элис. - У тебя есть внешность, мозги и изумительный талант. Тебе ничто не может помешать… кроме тебя самой. Я сделаю все, чтобы ты, моя девочка, добилась успеха, даже если мне придется лечь костьми".
Ее мать плела интриги и строила планы, экономила и откладывала, и жертвы оказались не напрасными. Кей вышла в свет другим человеком - поразительно красивой молодой женщиной с безупречными прошлым, происхождением и образованием, готовой стать модным модельером. К двадцати девяти годам она сделалась одним из лучших дизайнеров и имела свои бутики в Лондоне, Нью-Йорке и Беверли-Хиллз.
Без мамы я ни за что бы не стала тем, кто я сейчас, подумала Кей, направляясь из оранжереи в холл - огромное помещение с потолком, как в кафедральном соборе, высокими витражами, двойной лестницей и резной балюстрадой.
Кей быстро поднялась по лестнице на второй этаж, где в бывшей детской располагалась ее мастерская. Она открыла дверь и вошла, с удовольствием отметив, что Мод, их экономка, уже успела растопить камин. Комната с высоким потолком и большими окнами была залита холодным зимним светом, который Кей так любила. Этот прозрачный свет не искажает краски, при нем хорошо работать.
Подойдя к столу, Кей подняла трубку зазвонившего телефона.
- Поместье Лохкрейги, - произнесла она.
- Это я, - раздался голос ее ассистентки.
- Привет, Софи. Что-нибудь случилось?
- Почему вы спрашиваете? Потому что я звоню в субботу? Нет. Насколько мне известно, в мире все в порядке.
Кей улыбнулась. Работать с Софи было сплошным удовольствием. Ей было двадцать три, и Бог не обделил ее талантом, энтузиазмом и воображением.
Понизив голос, Софи доверительно сказала:
- Я звоню, потому что получила для вас информацию.
- Какую информацию?
- О том человеке, о котором слышала моя сестра… Помните, мы говорили о нем две недели назад.
- Ах да, конечно. Извини, Софи, похоже, я сегодня плохо соображаю. - Кей крепче сжала трубку.
- Его зовут Франсуа Бужон, он живет под Парижем. Вы хотите все узнать сейчас или мне рассказать вам в понедельник?
- Лучше в понедельник. Я буду в студии около десяти. А пока скажи мне вот что: с ним трудно договориться о встрече?
- Боюсь, что да. Но Джиллиан вам поможет.
- Благодарю, Софи. Я очень тебе признательна.
- Рада вам помочь. Тогда до понедельника.
- Договорились. Приятных выходных.
Попрощавшись с Софи, Кей вдруг вспомнила о письме, доставленном "Федерал экспресс". Она протянула руку к красивой деревянной шкатулке, стоявшей на краю стола, приподняла крышку, достала конверт и вынула оттуда приглашение.
Кей внимательно прочла его еще раз. Званый вечер у Ани был назначен на второе июня, у нее в запасе еще четыре месяца. Интересно, сможет ли она договориться о встрече с Франсуа Бужоном приблизительно на тот же срок. Это было бы замечательно. Но тут Кей нахмурилась: они тоже будут там, и ей придется с ними встретиться. Не только встретиться, но и общаться.
Александра Гордон, зазнайка из Нью-Йорка. Из высших сфер. Самодовольная, надменная, презрительная.
Джессика Пирс, мисс "Южная красавица", со своими жеманными вздохами томностью. Она непрестанно потешалась над Кей, безжалостно ее дразнила.
Мария Франкони, еще одна зазнайка, на этот раз из Италии, с волосами цвета воронова крыла, сверкающими черными глазами и необузданным средиземноморским темпераментом. Она похвалялась своими деньгами и связями и обращалась с Кей как с прислугой.
Нет, сказала себе Кей, я не могу пойти на Анин день рождения. Лучше отправиться в Париж пораньше, чтобы встретиться с этим человеком, с Франсуа Бужоном. Надеюсь, он меня примет. Чего бы мне это ни стоило.
Она положила приглашение в конверт и убрала его в шкатулку. Потом опустилась в кресло, и ее взгляд стал нежным и мечтательным. Она думала о Иане. О человеке, которого любила. О своем муже… которого сохранит любой ценой.
В детстве Кей уходила от окружавшей ее действительности, замыкаясь в себе. Когда тесная квартирка, в которой она жила вместе с матерью и братом Санди, начинала ее угнетать, она находила тихий уголок, сворачивалась там клубочком и мечтала. Когда она повзрослела, на смену мечтам пришли целеустремленность и сосредоточенность, и эти два качества наряду с удивительной одаренностью позволили ей добиться успеха в мире моды.
Теперь же, сидя за столом, Кей заставила себя забыть обо всех неприятностях, связанных с ее браком, и целиком погрузиться в работу. Просмотрев несколько только что завершенных набросков для осенней коллекции, она поднялась и подошла к образцам ткани, висевшим на медных крючках на стене напротив. Ее внимание привлек ярко-красный шерстяной лоскут, она сняла его, поднесла к окну. У ткани был прекрасный оттенок губной помады, навевающий воспоминания о кинозвездах пятидесятых годов.
Вдохновение прогнало печаль. Перед ее мысленным взором промелькнула коллекция одежды в красных тонах. Сначала она подумала о цикламенах, потом о глубоком розовом цвете пионов, потом о нежно-розовом душистом горошке, ярко-красной герани и обо всех других оттенках красного.
Кей увлеченно работала все утро, настолько сосредоточившись на моделях, что вздрогнула, когда зазвонил телефон. Подняв трубку, она отрывисто произнесла:
- Лохкрейги.
- Привет, дорогая, - ответил ее муж. - Что-то голос у тебя раздраженный.
- Иан! - воскликнула она, просияв. - Извини, фигурально выражаясь, я запуталась в платьях.
- Значит, работа движется?
- Да, меня осенила блестящая идея. Я делаю всю зимнюю коллекцию в красных тонах, от бледно-розового до лилового.
- Звучит хорошо.
- Ты нашел подарок для Фионы?
После легкой заминки он неуверенно произнес:
- Да, нашел.
- Значит, ты едешь домой?
- Не сразу. Гм… я немного проголодался, поэтому сначала перекушу. Вернусь часам к четырем.
Блеск в ярко-голубых глазах Кей угас, но она сказала:
- Хорошо. Я буду тебя ждать.
- Мы выпьем вместе чаю. Пока, дорогая.
Позже днем, съев сандвич с копченым лососем и выпив кружку лимонного чаю, Кей натянула толстый вязаный свитер, шерстяные носки и зеленые резиновые сапоги. В гардеробе у задней двери она взяла темно-зеленый плащ из стеганого шелка, убрала рыжие волосы под красную вязаную шапочку, надела шарф и перчатки и вышла из дома.
В лицо ей ударил холодный ветер, но она была тепло одета и быстрыми шагами направилась к озеру. Это был один из любимых ее маршрутов для прогулки по поместью, занимавшему более полутора тысяч гектаров. Широкая тропа шла вдоль опушки густого леса, который начинался сразу за лугом. Вдали блестели воды озера Крейги.
На миг остановившись, Кей устремила взгляд на далекие холмы. Потом оглянулась на огромный каменный дом, выстроенный в 1559 году Уильямом Эндрюсом. Теперь в этом доме жила она. С тех пор все имущество по праву первородства доставалось старшему сыну - род Эндрюсов, к счастью, никогда не оставался без наследника.
Помимо обширных земельных владений семья владела акциями обрабатывающих и текстильных предприятий, а также одного крупного издательства. Все это принадлежало Иану, но он был скромным миллионером, довольствующимся тихой сельской жизнью. Кей постоянно терзала мысль о том, что бы он сказал, узнав, что она родилась и выросла в бедности.
Она прогулялась по берегу озера, а на обратном пути свернула на дорожку, ведущую к Дауэр-Хаус, где жила мать Иана. Она решила было заглянуть к Маргарет Эндрюс, но передумала. Время близилось к четырем, скоро должен был вернуться Иан. У Кей на сегодняшний вечер были планы. Большие планы.
Когда Иан вошел в оранжерею, Кей поняла, что он в хорошем настроении. Он улыбался и, когда она подошла к нему, обнял и поцеловал в щеку.
- Ты замечательно выглядишь, - сказал он, подойдя к камину и встав спиной к огню.
- Спасибо, Иан. Налить тебе чаю?
Он кивнул.
- По дороге домой мне показалось, что вот-вот пойдет снег, но я ошибся.
Кей взглянула на застекленные двери:
- Посмотри.
Проследив за ее взглядом, Иан увидал валивший густыми хлопьями снег.
- Похоже, нас может занести.
Они уселись перед камином, и Кей налила две чашки чаю. Сегодня Иан выглядел моложе, в нем даже появилось что-то мальчишеское - возможно, потому, что его великолепные волосы взлохматил ветер.
- Надеюсь, гололеда не будет, - сказал он. - Жаль, если не получится поехать к Фионе на день рождения.
- Кстати, Иан, что ты в конце концов купил?
- О чем ты?
Кей озадаченно посмотрела на него, в ее глазах застыло множество вопросов.
- Подарок на день рождения Фионе.
- Ах да… серьги. Потом покажу.
Они сидели в тишине перед камином, отхлебывая чай и закусывая маленькими сандвичами и пирожными с кремом. Кей не могла избавиться от внутреннего напряжения, хотя Иан казался таким спокойным, таким непринужденным - совсем как прежде. Кей первой прервала молчание:
- Вчера я получила приглашение… от Ани Седжуик. Ей будет восемьдесят пять. Празднование состоится в Париже.
- Надеюсь, мне не обязательно ехать? - спросил Иан. - Ты же знаешь, я терпеть не могу путешествия.
- Нет, разумеется, нет, - успокоила его Кей. - Я тоже не поеду.
- Почему?
- Я не хочу встречаться с людьми, которых не видела семь лет. Окончив школу, я не поддерживала связи с подругами.
- Но ты всегда восхищалась Аней.
- Да, она самая обворожительная женщина на свете.
- Так в чем же дело?
- Не знаю…
- По-моему, ты должна поехать.
- Возможно, ты прав. Я подумаю.