– Солиситор. Барристер понадобится, когда ваше дело передадут в суд.
При упоминании о суде Софи недоверчиво фыркнула, но Мик знал, что, несмотря на её показную храбрость, она нервничала. Девушка продолжала смотреть на дверь и одновременно сплетала и расплетала пальцы. И всё же, поняв, почему он медлил с её допросом, она продемонстрировала удивительную сообразительность. Впрочем, ему уже было известно, что она весьма проницательна.
Данбар вытащил из кармана пиджака записи, которые он взял в её спальне, развернул их и протянул Софи.
– Расскажите мне об этом.
– Это мои записи. Записи о моих снах, – она взглянула на него, её глаза сузились. – Сначала вы копались в моём нижнем белье, а затем вы прочли мои личные бумаги? Вы имеете хоть какое-то представление о порядочности?
– Никакого. Что вы имеете в виду, говоря, что это записи о ваших снах? Снова начинаете разговор обо всей этой сверхъестественной ерунде?
Софи подтолкнула бумаги к Мику.
– Я же сказала вам - это не сработает.
– Что не сработает?
– Шантаж. Вы арестовали меня, полагая, что этим вы вынудите меня раскрыть, кто стрелял в вас. Единственное, чего вы, кажется, никак не можете понять, так это того, что я рассказала вам всё, что знала. Сколько раз я должна объяснять это?
– Столько, сколько понадобится. Пока я не выясню правду. Вы хотите, чтобы я сейчас отвёл вас в полицейский участок Кэннон-Роу? Это совсем рядом. Если не хотите, скажите мне, кого вы защищаете.
Софи молчала, и голос Мика стал мягче, убедительнее.
– Софи, подумайте об этом. Если я выдвину против вас обвинения в воровстве, вы предстанете перед судом, ваше имя появится в газетах, ваше репутация будет погублена и вполне вероятно, что вас отправят в тюрьму.
– До этого дело не дойдет. Никогда не дойдет. Когда кузина Кэтрин узнает, что это я взяла ожерелье, она заберёт назад своё заявление о краже. Виконтесса не допустит скандала.
Возможно, Софи была права, но Мик ещё не закончил. Он не был готов признать своё поражение.
– Посмотрим. Мы вызовем её в Скотленд-ярд, а вы тем временем, в ожидании её прихода, будете находиться в камере в полицейском участке.
Девушка раздраженно фыркнула.
– Какая напрасная трата времени! Она никогда не выдвинет против меня обвинений.
– Думаю, выдвинет, – Мик откинулся на спинку стула. – Завтра мы выясним, кто из нас прав.
– Завтра?
Данбар достал часы.
– Извините, я имел в виду сегодня. Сейчас уже за полночь, – убирая часы обратно в карман, он улыбнулся Софи. – Не грустите, вы проведёте в камере всего лишь около четырнадцати часов.
– Вы собираетесь держать меня здесь так долго? Хотя знаете, что обвинения будут сняты? Вы, должно быть, шутите.
– Я абсолютно серьёзен, уверяю вас, – он посмотрел на неё с деланным сочувствием. – Не волнуйтесь, Софи, в Кэннон-Роу не так уж много крыс. И проститутки, которые будут сидеть с вами в одной камере, не потревожат вас. Ну, сильно не потревожат. Конечно, от них воняет, но с этим мы ничего не можем сделать.
– Проститутки?
– Вы лишитесь вашей камеи, большинства пуговиц и лент на платье, но они в любом случае постоянно расстегнуты и развязаны...
– Они отнимут их? – её голос был больше похож на писк, и она вцепилась в камею, приколотую к высокому воротнику ее платья. – Правда? Пуговицы и всё остальное?
Мик изобразил удивление.
– Конечно.
– Всё? – когда он кивнул, она беспокойно шевельнулась и крепко обхватила себя руками. – Но тогда моё платье...оно распадется на части...я имею в виду...я окажусь раздета.
Последнее слово она прошептала. Девушка выглядела такой потрясённой, что Мику пришлось приложить усилия, чтобы сдержать улыбку.
– Я уверен, что сержант, который будет дежурить днём в полицейском участке, даст вам плащ или что-нибудь такое. Его зовут Энтони Фрай. Хороший парень. Полагаю, он сделает вид, что не заметил вашего корсета.
Её лицо залилось краской, и Мик сразу вспомнил, как она была шокирована, когда поняла, что он рылся в её нижнем белье, прикасался к её чулкам и панталонам. Прикасался к её телу.
При этой мысли все его мускулы напряглись. Он опустил взгляд на её руки, которые она скрестила на своей полной груди. Он был прав. В том улучшителе для груди не было никакой необходимости.
Данбар перевёл взгляд на её лицо. Девушка смотрела на него очень внимательно, её карие глаза были широко распахнуты, а губы слегка приоткрылись. Софи Хэвершем могла быть немного не в себе, но при этом у неё был самый соблазнительный рот, который он когда-либо видел.
Мик понимал, что снова ступает на опасную территорию. Она, вероятно, была воровкой. Более того - ей была известна личность того, кто стрелял в него. И если он позволит своему телу и своим желаниям руководить им, то это может привести к его гибели. Но осознание этого не мешало инспектору мечтать прильнуть в поцелуе к этим мягким, горячим, похожим на вишни, губам.
Неожиданно Софи застыла и гневно уставилась на детектива. В одно мгновение испуганное выражение на её лице сменилась на рассерженное.
– Вы такой негодяй. Низкий, презренный негодяй.
Мик выпрямился на стуле; он был поражен этой моментальной сменой настроения.
– Вам должно быть стыдно, – сказала девушка. – Пытаться напугать меня этими проститутками, прекрасно зная, что это ложь.
Если в мире и существовал образец женской интуиции, то сейчас он сидел прямо перед Данбаром. Мик постарался скрыть свое изумление.
– Хорошая догадка.
– Этот небольшой розыгрыш, который вы здесь устроили для меня, – продолжила она, – жестокий и совершенно неджентльменский поступок. Хотя, я же знала с самого начала, что вы не джентльмен.
Данбар улыбнулся.
– Должно быть, это всё ваши сверхъестественные способности.
На этот раз Софи не среагировала на его провокацию.
– Я хочу послать за солиситором, – сказала она, сложила руки на груди и крепко сжала губы, всем своим видом показывая, что больше не скажет ни слова.
Данбар задумался, что ещё ему следует предпринять, но прежде чем он пришёл к какому-либо решению, раздался стук в дверь и в комнату заглянул Кайл.
– Пришел дворецкий мисс Хэвершем. И её тётя.
– Здесь тётушка? – вскричала Софи. – Я не хочу, чтобы она была здесь. Не хочу!
Мик посмотрел на неё и понял, что она действительно взволнована. Между Софи и её тётушкой существовали очень близкие отношения, и, вероятно, девушка почувствует себя униженной, если Вайолет узнает о той краже, которую она совершила. Этим можно было воспользоваться.
– Проводи их сюда, – скомандовал инспектор.
– Нет! – Софи вскочила и посмотрела на Меррика. – Я не хочу, чтобы моя тётя приходила сюда!
Сержант перевел взгляд на Данбара.
– Сэр?
Софи повернулась к Мику.
– Пожалуйста, не вмешивайте мою тётушку. Она не имеет никакого отношения ко всей этой ситуации.
– Кто пытается убить меня?
– Я не знаю. Не знаю! Я клянусь своей собственной жизнью, что не знаю!
Руки Софи дрожали, это было видно невооружённым взглядом. Здесь было нечто большее, больше, чем простое унижение или стыд. Глаза девушки умоляюще смотрели на инспектора, её большие, чистые тёмно-карие глаза. Мужчина мог утонуть в расплавленном шоколаде этих глаз.
Данбар не осознавал, как крепко он сжимал карандаш, пока тот с треском не сломался в его руках.
Звук привел его в чувство. Он не может позволить желанию, которое пробуждает в нём эта девушка, влиять на его решения. Инстинкт полицейского говорил ему, что здесь скрывается нечто большее, чем обычная кража изумрудного ожерелья. И ему лучше бы перестать мыслить, как только что вышедший из тюрьмы заключённый, и начать думать, как полицейский, кем он собственно и являлся. Ему следует чертовски хорошо помнить о своих обязанностях и своём долге.
Не отводя от Софи взгляда, Мик произнес низким, резким голосом:
– Проводи их обоих сюда.
Глаза Софи наполнились слезами.
О, Господи.
Она сейчас заплачет. Мик ненавидел, когда подозреваемые плакали, особенно женщины.
Но хотя её глаза были полны слёз, она не позволила им пролиться. Софи с силой прикусила нижнюю губу и опустилась в кресло, являя собой картину безмолвного страдания.
О нет, он не собирается сочувствовать ей. Совершенно точно не собирается!
Вайолет ворвалась в комнату. Их мрачный дворецкий вошёл следом и закрыл за собой дверь.
– Софи, дорогая, – воскликнула пожилая женщина, – что всё это значит?
– О, тётушка! – проговорила Софи, всхлипнув. – Я велела им передать Гримми, чтобы он не приводил тебя сюда. Я не хочу, чтобы ты была здесь. Возвращайся домой.
– Я не собираюсь делать ничего подобного! – Вайолет обошла стол и подошла к племяннице. Гримсток остался стоять около двери. Сегодня он был даже более угрюм, чем обычно, и Мик обратил внимание, что он тоже очень сильно нервничал.
Вайолет обняла племянницу.
– Дорогая, что это за разговоры насчёт того, что тебя арестовали за кражу ожерелья кузины Кэтрин? – она отодвинулась от девушки и повернулась к Мику; её лицо выражало такое неодобрение и разочарование, что он почти почувствовал себя непослушным мальчишкой, которого выгнали из школы. – Я была лучшего мнения о вас, инспектор. Софи не воровка.
– Тётушка, не говори ничего больше! – Софи накрыла ладонью руку пожилой женщины, одновременно предостерегая её и успокаивая. – Всё в порядке.
– В порядке? – Вайолет беспокойно нахмурилась. – Это всё моя вина, и я не могу позволить тебе...
– Тётушка, пожалуйста, молчи. Не говори больше ничего.
Мик уловил напряжение в голосе Софи и понял, что она боится, как бы её тётушка не сболтнула нечто важное.
Вайолет проигнорировала слова племянницы.
– Нет-нет, Софи, я не могу допустить, чтобы твоя репутация пострадала из-за меня.
– Да пропади пропадом моя репутация! Меня она не волнует.
– Она волнует меня, – Вайолет перевела взгляд на Мика, её глаза были полны решимости. – Моя племянница не брала ожерелье Кэтрин, инспектор. Это сделала я.
– Нет, тётушка, нет, – застонала Софи, закрывая лицо руками.
Поражённый, Мик уставился на пожилую женщину. Без сомнения, это был неожиданный поворот событий. Ему ни разу не приходила в голову мысль, что это Вайолет могла взять ожерелье. Он был уверен с самого начала, что Софи пытается защитить кого-то, но он был уверен, что она защищает убийцу, а не вора. Не Вайолет.
– Почему бы нам всем не присесть? – предложил он, указав на стол. – Мне нужно подробное заявление.
– Она не собирается делать никаких заявлений, – посмотрела на него Софи. – Она не скажет больше ни слова. Я взяла ожерелье. Тётушка не имеет к этому никакого отношения.
Вайолет попыталась что-то сказать, но Софи заговорила громче, заглушая слова своей родственницы:
– Гримми, я хочу, чтобы ты тотчас же отправил посыльного к Гарольду. Расскажи ему, что случилось, и приведи его сюда как можно скорее. После этого утром ты отправишься к виконтессе.
– Нет, – Вайолет прервала девушку с решительностью, удивительной для этой милой пожилой женщины. – Гримсток, ты не будешь ничего этого делать, – она повернулась к племяннице. – Софи, хватит. Очевидно, что инспектор не верит тебе, и я не могу его винить. Ты такая ужасная лгунья. Дорогая, ты не должна меня больше защищать. Я собираюсь рассказать инспектору правду.
Софи начала было говорить, но Вайолет приложила палец к её губам, заставляя замолчать.
– Я могу быть воровкой, но я никому не позволю взять мою вину на себя. Особенно тебе, родная. Я настаиваю, что ты должна уважать мои желания в этом вопросе.
Мик увидел, как страдальчески скривилось лицо Софи. Девушка потерпела поражение и понимала это. Покорно кивнув, она опустилась на стул.
Вытащив новый карандаш из кармана пиджака и пододвинув свой блокнот для записей, инспектор посмотрел на Вайолет.
– Вы признаёте, что украли ожерелье, принадлежащее вашей кузине?
– Признаю, – Вайолет беспомощно всплеснула руками. – Я беру чужие вещи. В основном, украшения. Не могу устоять перед ляпис-лазурью, ведь в одной из своих прошлых жизней я была египетской царицей…
Мик на секунду перестал писать.
– Клеопатрой. Да, я знаю.
– Верно, – Вайолет казалась одновременно и удивлённой, и польщённой тем, что он знал об этом. – Вот мой дорогой Максвелл – мой последний муж – вы знаете, никогда не верил в то, что в прошлой жизни он был Марком Антонием. Но я совершенно в этом уверена! – её губы изогнулись в лёгкой улыбке. – Он говорил, что в битве при мысе Акций Марк Антоний принял несколько весьма неразумных решений, и что он отказывается верить в то, что он может быть реинкарнацией такого глупого человека.
Данбар заключил, что Максвелл Саммерстрит был разумным, логически рассуждающим джентльменом. Однако эти свои выводы Мик решил оставить при себе.
– Об изумрудах, – вернулся он к прежней теме разговора. – Где вы их нашли?
– В шкатулке для драгоценностей моей кузины. Мы с мисс Пибоди были приглашены к Кэтрин на чай в этот четверг, и я поднялась наверх буквально на минутку. Хотела посмотреть ванную комнату, которую они только что отремонтировали. Они установили там один из этих новомодных ватерклозетов. Вы понимаете, о каких ватерклозетах я говорю – те, где ты дергаешь за цепочку и – оп! – сливается вода. Очень гигиенично, но страшно шумно, полагаю.
Мик понял, что в некоторых отношениях Вайолет Саммерстрит и Софи Хэвершем были очень похожи друг на друга.
– Так что насчет изумрудов?
– Да, конечно, давайте не будем отвлекаться от предмета разговора. Очень разумно, инспектор. Знаете, вы напоминаете мне Максвелла. Он был человеком откровенным и предпочитал сразу переходить к делу. Итак, как я сказала, я поднялась наверх, намереваясь осмотреть их новую ванную комнату. И увидела, что дверь в спальню Кэтрин открыта и что её шкатулка для драгоценностей стоит прямо там. Глупо с её стороны, правда. Ведь любой мог унести её. Я решила, что только взгляну, – Вайолет остановилась, глубоко вздохнула и продолжила, – изумруды Кэтрин изумительны. И они принадлежат нашей семье на протяжении многих лет. Она поступила весьма беспечно, оставив их лежать так, но она всегда была очень рассеянной.
Мик взглянул на Софи. Она сидела на стуле, наклонившись вперед и прижимая пальцы ко лбу, будто у неё болела голова. Казалось, что после прозвучавшего признания тётушки она растеряла весь свой задор и энергию.
Инспектор повернулся к Вайолет.
– Что случилось потом?
– Боюсь, я не знаю точно, – пожилая женщина нахмурилась. – Должно быть, я спрятала ожерелье в карман или ещё куда-то, затем мы с мисс Пибоди вернулись домой, и я положила ожерелье…– она остановилась и обернулась к Софи. – Куда я его положила, дорогая?
– В сервиз фабрики Споуда, тетушка, – пробормотала Софи, не поднимая головы. – В вазу для бисквитов. Гримсток решил стереть пыль со всего фарфора и нашёл его.
– Да, правильно. У нас, практически, никогда не бывает бисквитов, вот я, должно быть, и подумала, что это отличное место для того, чтобы спрятать ожерелье.
Мик посмотрел на дворецкого, который так и стоял около двери.
– Это правда?
– Да, – ответил Гримсток и сердито посмотрел на Данбара.
Удовлетворившись его подтверждением, Мик повернулся к Софи.
– Каким образом ожерелье оказалось в вашей комнате, а не в вазе для бисквитов?
Софи подняла голову, и их глаза встретились.
– Гримми сказал мне, что нашёл ожерелье и что для надежности он положил его в потайное отделение моего стола. Временно, пока я не смогу вернуть его. Затем…
– Оно было в столе! – вскричала Вайолет. – Софи, я же говорила тебе, что любой воришка сможет найти этот потайной ящик.
– Ты также советовала мне положить ожерелье в ящик с моими чулками, потому что это наиболее надёжное место из всех возможных, – возразила Софи. – Я достала ожерелье из стола и спрятала его среди своих чулок. Но инспектор всё равно нашёл его. Он обыскал наши комнаты и обнаружил ожерелье, завёрнутое в один из моих чулок, – девушка бросила на Данбара возмущённый взгляд. – Мы обе думали, что джентльмен никогда не станет копаться в женских предметах туалета.
Взгляды Софи и Мика скрестились.
– Вы ошиблись.
– Я сказала, что джентльмен не станет, – парировала она. – Так что я не ошиблась.
– Вы копались в чулках моей племянницы? – Вайолет посмотрела на него с осуждением. – Это совершенно неприлично.
– Я полицейский, мэм. Я должен делать своё дело, и я не могу позволить соображениям о том, что прилично, а что нет, мешать мне исполнять мои обязанности.
– Это верно, конечно. Я не рассматривала ситуацию с этой точки зрения. Но, ради Бога, что вы искали?
– Доказательство, – ответила Софи прежде, чем Мик успел сделать это. – Что-нибудь, что помогло бы ему выяснить, кто стрелял в него. Инспектор думает, что я знаю покушавшегося на его жизнь человека и пытаюсь защитить убийцу.
Вайолет взмахом руки отвергла эту теорию.
–Ты сможешь узнать, кто стрелял в инспектора, только тогда, когда тебя посетит очередное видение. Но у тебя же больше не было видений, не правда ли, дорогая?
– Нет. Но даже если бы и было, это не имело бы никакого значения. Мистер Данбар не верит в мои сверхъестественные способности.
Вайолет проигнорировала последние слова племянницы.
– Если Софи узнает, кто убийца, она сообщит вам об этом, инспектор. Однако я надеюсь, что, начиная с этого момента, в том случае, если вам понадобится обыскать мой дом, вы сначала спросите на это моего разрешения, – сказала она строго.
– Постараюсь не забыть сделать это, мэм.
– Что будет с тётушкой? – спросила Софи и обняла пожилую женщину за плечи. – На самом деле она не воровка. Это своего рода импульсивный порыв, который она не может контролировать. Тётушка не крадет вещи для того, чтобы их продать или делать нечто в этом роде.
– Миссис Саммерстрит, сейчас у вас есть ещё какие-нибудь драгоценности, которые на самом деле принадлежат другим людям?