Его тонкий слух уловил в речи Сары легкий налет кокни. Поэтому он намеренно не стал спрашивать у нее, в каком районе Лондона она жила. Он также заметил, как Сара пару раз влюбленными глазами посмотрела на Гетина. Да, жаль! – подумал мистер Раштон. Ведь у него в отношении этого молодого человека совсем другие планы.
После ужина все прошли в гостиную. Сара села на диван. К ней тотчас подсел Краног.
– Наш гость вами просто очарован, – сказал он.
– Мистер Раштон очень приятный человек, – ответила Сара. – И без снобизма. Говорят, что очень богатый. Если это так, он наверняка живет в роскоши.
– Да, мистер Раштон богат. И даже очень. Теперь он многое может себе позволить.
– Теперь? – Сара вскинула брови. – А раньше?
– Можете себе представить, что его отец в детстве был помощником кузнеца? Потом он переехал в Лондон и, благодаря своему опыту и упорству, сколотил состояние. Позже все перешло к мистеру Раштону. Так что он не всю свою жизнь купается в роскоши.
– А вы такое можете себе представить?
– О нет! – заметил Краног. – Я этого представить не могу. Я навел о нем справки. Если он войдет в состав правления нашей фирмы, то мне надо знать о нем как можно больше. Если капитал нажит честным трудом, то меня не интересует, как это было сделано. Человек он жесткий, может быть, даже немного грубоватый. Но я ему верю. А это очень важно. Вы же знаете, как люди могут маскироваться.
– Да, я это знаю, – переведя взгляд на мистера Раштона, ответила Сара. – А почему Гетин не навел о нем справки?
– Со временем и к нему придет деловая хватка, а пока его задача – развлекать мистера Раштона и его дочь.
Сара увидела, как Гетин подвел Дейзи к пианино, усадил ее на табурет и открыл нотную тетрадь. Затем он пригласил присоединиться к ним Мэри Гвинн, Сару и Кранога.
Впервые в своей жизни Сара вошла в состав самодеятельного вокального квартета. Четверка молодых людей исполнила балладу о Кашмире, о несбывшихся мечтах, о взошедшей луне и о закате солнца. К своему удивлению, Сара поняла, что и от пения чувствительных баллад можно получить огромное удовольствие.
На следующее утро за завтраком Гетин объявил, что едет с Дейзи кататься верхом.
– Но мистер Раштон перед тем, как идти в сад, попросил отвести его на шахту, – заметил Краног.
– Поедем на шахту, когда мы с Дейзи вернемся, – ответил Гетин.
– У мистера Раштона к тебе много вопросов.
– Вот ты, Краног, на них и ответишь.
Краног нахмурился. В присутствии Дейзи ответить резко брату он не мог, и Гетин этим явно воспользовался. Девушка тем временем с надеждой поглядывала то на одного, то на другого.
– Папу ничто не интересует, кроме свинца, стали и машин. Да он вас просто замучит своими вопросами! Если Краног может ему все объяснить, то Гетин и я можем ехать на прогулку.
– Отлично! – отводя взгляд от Кранога, воскликнул Гетин.
И в этот момент в комнату вошел мистер Раштон.
– А вы все еще завтракаете, – заметил он и, взяв вчерашний номер газеты, стал ее читать.
– Папа, тебе же не надо, чтобы тебя сопровождали оба этих джентльмена, – обратилась Дейзи к отцу. – Гетин пригласил меня покататься верхом, а я так об этом мечтала…
Эдвард Раштон зашелестел газетой и поднял на дочь глаза.
– Уверен, Краног ни одного моего вопроса без ответа не оставит.
Дейзи захлопала в ладоши, наклонилась к отцу и поцеловала его в лоб. Краног с трудом подавил тяжелый вздох. Для Гетина сегодняшняя поездка на шахту была бы прекрасной возможностью больше узнать о своей собственной шахте. Ведь, судя по всему, мистер Раштон хорошо разбирался в горнорудном деле, и Гетину на этой стадии переговоров следовало бы присутствовать.
Об этом Краног сказал брату, когда, выйдя из столовой, отвел его в сторону.
– Времени для этого еще очень много, – ответил ему Гетин. – Раштоны остаются у нас еще на несколько дней.
Он поспешно ушел, а Краног остался в холле. Вскоре из своей комнаты вышла Дейзи Раштон и направилась к лестнице.
– Мистер Краног, вы жутко мрачный, – сказала она. – Как хорошо, что не вы, а ваш брат пригласил меня на прогулку.
Насмешливо улыбнувшись, она быстро сбежала по ступенькам.
Проходя через парк в направлении шахты, мистер Раштон шумно втянул ноздрями воздух.
– Пахнет землей и свежескошенной травой, – сказал он. – А на лондонских улицах, несмотря на все старания дворников, очень часто дурно пахнет. А это вы хорошо придумали, что отгородили шахту елями. Скажите, а эта девушка, Сара Линтон… Я правильно понял, она компаньонка вашей бабушки?
– Ну… да. В некотором роде.
– В некотором роде? – пристально посмотрев на Кранога, переспросил Эдвард Раштон.
Краног долго молчал, а потом произнес:
– А почему это должно кого-то интересовать?
– О, простите меня. Понимаю, я не должен вмешиваться в ваши семейные дела. Просто мисс Линтон необычайно красивая девушка. Слишком красивая для того, чтобы служить простой компаньонкой. Уж очень большой соблазн для молодых мужчин. Я не считаю свою дочь некрасивой, но…
– Да, Сара красивая девушка, – согласился Краног. – Полагаю, у нее есть свои планы на будущее.
Они уже подходили к елям. Порывистый ветер, пробиваясь сквозь лапы деревьев, ласково обдувал их теплым воздухом. Впереди показалась шахта, и Краног облегченно вздохнул – теперь ему уже не надо было говорить с Раштоном о Саре. Странно, почему Раштон ею так заинтересовался? – подумал Краног. Такой деловой человек, как он, просто так вопросов задавать не станет.
Их появление на территории шахты было мгновенно замечено – кузнецом, ковавшим подкову, плотником, сбивавшим деревянную крепь, и рабочим, направлявшимся в бойлерную. Все трое, переводя взгляд с Кранога на Раштона, замерли. Последнего они видели накануне вместе с Гетином и только мельком. Страх, что шахту закроют, у них уже прошел. Наибольший интерес у них вызывал мистер Раштон – мужчина огромных размеров. Они с ухмылкой разглядывали бархатную жилетку, туго обтягивавшую его большой живот.
– Вот бы этому толстяку полежать на таком пузе в забое, – тихо произнес один из них. – Вишь, в какую жилетку вырядился!
Однако их отношение к мистеру Раштону изменилось, как только он начал их расспрашивать. Его вопросы явно свидетельствовали о том, что в горнорудном деле он разбирается не хуже их. Кузнец от удивления даже открыл рот, когда приезжий, беря в руки каждый инструмент, правильно называл его.
– Можно подумать, что шахтер, – позже сказал он.
Обойдя все наземные постройки и заглянув, как показалось Краногу, в каждый уголок, Эдвард Раштон сказал:
– А теперь я хотел бы спуститься в шахту. Но мне для этого нужна каска и комбинезон.
В шахте Раштон вместе с Краногом прошел по одному из забоев и проверил в нем деревянные стойки и балки. Взяв горсть руды, он остановился возле шахтера и задал ему несколько вопросов. Затем он осмотрел тележку для вывоза руды, проверил ее содержимое и повернулся к Краногу.
– Крепеж хороший, – сказал он. – Часто в целях получения большей прибыли на нем как раз и экономят.
– Мы всегда считали, что безопасность на шахте прежде всего, – ответил Краног.
Поднявшись на поверхность, они направились в контору управляющего. Там они сняли комбинезоны и умылись.
– Вашей шахтой я остался доволен, – раскуривая сигару, сказал мистер Раштон. – Руда с высоким содержанием свинца, и меры безопасности соблюдены. Но, к сожалению, у вас нет одной очень важной вещи.
– Какой? – спросил Краног.
– Скоростных средств транспортировки. Возить добытую руду до железнодорожной станции, до которой две мили, на телегах нерентабельно. Кроме того, поезда там ходят нечасто. Нужна узкоколейка, которая бы соединила шахту с основным перевалочным пунктом.
Краног кивнул. Узкоколейка! Это то, о чем говорил ему отец, и если бы он был жив, то непременно бы ее построил. Краног и сам понимал, что с собственными подъездными путями их шахта стала бы самой рентабельной в отрасли. Но сейчас в конторе надлежало быть четвертому участнику переговоров – владельцу шахты.
– Пока не будет создана фирма, принять решение, строить узкоколейку или нет, мы не можем, – услышал Краног голос Раштона. – К тому же этот вопрос необходимо обсудить с мистером Гетином.
Краног с управляющим Блитом переглянулись. Неужели такой наблюдательный человек, как Раштон, не понял, что Гетина шахта совсем не интересует? – подумал Краног. А что, если брат со строительством узкоколейки не согласится? Что тогда?
Эдвард Раштон стрельнул глазами на одного, потом на другого.
– Ну что? – спросил он. – Вы оба молчите. Моя идея вам не понравилась?
– Я выражу наше общее мнение, если скажу, что ваша идея нам понравилась, – ответил Краног. – Но прежде, чем вы изложите ее моему брату, я бы хотел с ним сам поговорить. Наедине. Знаете, у местных фермеров и землевладельцев могут возникнуть возражения, и они обратятся с вопросами к моему брату.
– Если мне позволят остаться у вас в доме еще на пару дней, то основные вопросы по шахте, включая строительство узкоколейки, я хотел бы все же обсудить с вашим братом, – по дороге через парк сказал мистер Раштон. – Получив его добро, я мог бы провести кое-какую подготовительную работу.
– Уверен, он будет рад, если вы останетесь еще на несколько дней, – ответил Краног. – Но ничего не говорите ему об узкоколейке до тех пор, пока я сам с ним не поговорю.
– Да-да, конечно, – внимательно посмотрев на Кранога, ответил мистер Раштон и перевел разговор на другую тему.
В течение последующих нескольких дней ничего существенного не произошло. Дейзи Раштон продолжала любоваться окрестностями. В горы она ездила почти ежедневно. В этих поездках ее сопровождал либо Гетин, либо ее отец, а то и трое мужчин сразу.
Эдвард Раштон часто посещал шахту, совершал пешие прогулки в долину или же ехал туда на лошади.
Тем временем Краног искал удобный момент, чтобы поговорить с Гетином об узкоколейке. Однако его брат большую часть времени проводил с Дейзи в горах либо дома. Из гостиной, когда они в ней сидели, часто раздавался их смех. Несколько раз Раштону удавалось уговорить Гетина посетить шахту. Может, этот лондонец сделает то, чего не удалось всей нашей семье, – заинтересует Гетина делами на шахте, размышлял Краног. Теперь самое время рассказать брату об узкоколейке. Или, может, подождать, пока его отношение к шахте в корне не изменится?
Но этот вопрос всплыл сам собой. Как-то днем, когда Краног сидел в библиотеке, дверь распахнулась и в комнату ворвался Гетин. Он нервно зашагал по комнате, а потом гневно воскликнул:
– Что это значит? Оказывается, есть план построить узкоколейку. Почему мне об этом никто не сказал? Краног, ты знал об этом?
Краног поднялся из-за стола, расправил плечи и в упор посмотрел на брата.
Глава 7
Краног уже жалел, что еще раз не предупредил Эдварда Раштона не говорить брату об узкоколейке. Тяжело дыша и злобно сверкая глазами, Гетин двинулся на него.
– Долина будет окончательно загублена… Дым от паровоза отравит воздух… За моей спиной устроили заговор. Если ты думаешь, будто я соглашусь со строительством узкоколейки… Не позволю, даже если для этого мне придется своими руками корежить рельсы.
И это продолжалось несколько минут. Наконец, Краног почувствовал, что Гетин остыл.
– Гетин, – тихо произнес он, – твои предположения неверны. Никакой это вовсе не заговор. Вопрос о строительстве узкоколейки всерьез не обсуждался.
– Тогда скажи, зачем мистер Раштон и его напарник, которых я встретил в долине, говорили о насыпи под рельсы? Они там делали какие-то замеры.
– Просто мистер Раштон, как человек весьма деятельный, не любит сидеть без дела. Я сказал ему, что сам с тобой поговорю. Но в эти дни я был сильно занят. Да и ты не всегда был свободен. Возможно, зная, что наш разговор будет не из приятных, я не очень-то и форсировал его. Но уверяю тебя, с мистером Раштоном мы ничего окончательно не решили, а вопрос о строительстве узкоколейки затронули вскользь.
– Я, конечно, с вашими планами не соглашусь.
– А наш отец эти планы вынашивал.
– Планы отца не мои планы.
Краног мог бы привести дюжину доводов в пользу строительства узкоколейки, но он точно знал, что сейчас брат будет непреклонен. Но, может быть, позже… Однако проблема заключалась в том, что Эдвард Раштон будет спешить. Ему необходимо решить этот главный вопрос до своего отъезда в Лондон.
– Ты сказал Эдварду Раштону, что против строительства узкоколейки? – спросил Краног.
– Узнав, чем он там занимается, я сразу же помчался к тебе за разъяснениями, – ответил Гетин.
У Кранога появилась надежда на то, что Эдвард Раштон, отдавшись со страстью работе, не заметил реакции Гетина.
– Ты не забыл, что сегодня мы все ужинаем у бабушки? Прошу тебя, давай не будем при всех говорить о шахте.
– С огромным удовольствием, – раздраженно произнес Гетин.
Он выбежал из комнаты и со стуком захлопнул за собой дверь. Вскоре в библиотеку вошел Эдвард Раштон.
– Ваш брат был не в себе? – с улыбкой спросил он. – Он подъехал к нам, мы поговорили, а потом он, ни слова не сказав, помчался на лошади, словно за ним гналась свора собак. Надеюсь, я его ничем не обидел?
– Скажите, вы будете продолжать свои работы?
– Я, собственно говоря, мало что успел сделать.
– Сэр, до того, пока я не поговорил с братом, вам не следовало бы начинать разговор об узкоколейке.
– Не могу с вами не согласиться, – сказал Эдвард Раштон. – Но это произошло. А встреча с мистером Гетином произошла чисто случайно. Видите ли, я проезжал по долине и встретил одного человека. Из разговора с ним я узнал, что он бывший инженер и знаком с геологией этих мест. Я не удержался и стал задавать ему вопросы. В этот момент и подъехал к нам ваш брат. Инженер, не ведая о том, что план строительства узкоколейки надо держать в тайне, все ему рассказал.
– Надо думать, он расскажет и другим, – заметил Краног. – Короче говоря, очень скоро о наших планах узнают местные жители.
Раштон растерялся.
– Должен сказать, я об этом как-то и не подумал.
– Против строительства узкоколейки будет возражать не только мой брат.
– Не только ваш брат? Должен ли я это понимать, что он против строительства?
Краног растерялся. Он не знал, что ответить Эдварду Раштону. Не мог же он сказать, что Гетин категорически против строительства узкоколейки.
Мистер Раштон поднялся с кресла и стал мерить шагами комнату.
– Я сразу понял, что вашего брата нисколько не интересует шахта, – произнес он. – Поэтому его столь негативное отношение к узкоколейке меня удивляет.
– И это вас не беспокоит?
– Не очень. Техника у вашего брата никакого интереса не вызывает. Он по натуре своей помещик. Правда, шахта принадлежит ему…
– А если он не согласится с вашими планами?
– Думаю, в конце концов согласится. На строительство узкоколейки уйдет масса времени, прежде чем она будет завершена. Много времени потребуют и подготовительные работы. Я не очень озабочен тем, что сейчас ваш брат категорически против этих работ. Уверен, со временем он свыкнется с необходимостью строительства узкоколейки.
Послышались шаги. Мистер Раштон и Краног выглянули в распахнутое окно и увидели шедших в сторону поселка Гетина и Дейзи. Девушка искрящимися глазами смотрела на улыбавшегося Гетина и заразительно смеялась.
– Моей дочери удалось поднять настроение вашему брату, – заметил Эдвард Раштон. – А это можно считать нашим первым успехом!
В кухне Сара помогала Марте Джейн готовить ужин. Миссис Лерри, еще окончательно не оправившейся от простуды, хотелось встретить Раштонов как можно лучше.
– Мисс, загляните в духовку, – раскладывая тесто по формочкам, попросила Марта Джейн. – А заодно, может, польете седло ягненка соусом? Хочу, чтобы этот джентльмен знал, что такое хорошо приготовленный уэльский ягненок. Какие у него смешные жилетки! Не мужчина, а настоящий павлин. Но говорят, шахтерам он понравился. Они еще не знают, радоваться им, что будет создана фирма, но думают, с ним и мистером Краногом…
Она замолкла и быстро сунула в печку очередную формочку с тестом.
– Марта Джейн, а шахтеры довольны своей зарплатой?
Служанка задумалась.
– Наверное, мне не следовало вас об этом спрашивать, – сказала Сара.
– Ну, как сказать. Одна моя половина на их стороне, другая на стороне семьи Лерри, – призналась служанка. – Мисс, если сравнить с тем, что было раньше, могу сказать, люди стали жить лучше. Моя мать с десяти лет работала на полях. Добиралась она до них пешком – три мили туда и три обратно. Убирала камни, пропалывала турнепс и брюкву и поначалу за день зарабатывала четыре пенса. Потом уже восемь. Но не больше. Но на шахте были женщины, которые промывали руду. Дети тоже. А работа эта очень тяжелая.
– А теперь шахтеры получают столько, что их жены могут оставаться дома?
– Ну, многие женщины работают служанками. Но они привыкли к тяжелой работе. Скажу одно: лучше с утра до ночи работать в чужом доме, чем на покрытых инеем полях.
– Значит, вы считаете, что открытие шахты явилось для них благом?
– Д-да. Но лучше всего стали жить те, кто ими владеет, – ответила Марта Джейн и, бросив взгляд на Сару, рьяно заработала ножом. – Слишком много болтаю. Как всегда.
– Нет-нет, – возразила Сара. – Вы все правильно говорите.
– Я тут разговаривала с Диком Дерином. Наверное, зря, – сказала Марта Джейн.
– С Диком… Дерином? А кто это?
– Один из местных. Он работал на угольной шахте в Южном Уэльсе. Недавно вернулся. Совсем больной. Но это не мешает ему трепать языком.
– А что он такое говорит?
– В основном рассказывает о зарплатах на шахтах. Он говорит, на юге шахтеры получают больше, чем у нас. Дик – член профсоюза. А здесь…
– Я хотела бы знать, что он конкретно говорит.
– Говорит, рабочие должны бороться за свои права, требовать повышения зарплаты…
– А здешние шахтеры? Что они на это говорят?
– Те, что помоложе, согласны с ним, а шахтеры постарше называют его подстрекателем. Говорят, добычу угля нельзя сравнивать с добычей руды.
Поставив противень с мясом в духовку, служанка занялась нарезкой.
Столовая миссис Лерри была вполовину меньше столовой дома в Понтравоне. Окна ее выходили в сад. Помимо столовой мебели в ней вдоль стен стояли несколько больших книжных шкафов, а в углу – арфа. В этот вечер в комнате было много цветов. Их сорвала в саду Сара и, сделав из них красивые букеты, поставила в огромные вазы. Поскольку к вечеру похолодало, разожгли камин.
Миссис Лерри в шелковом платье бледно-сиреневого цвета сидела во главе стола. По правую руку от нее расположились Дейзи, Гетин и Клаудия, а по левую – Эдвард Раштон, Сара и Краног. Миссис Лерри нисколько не сомневалась, что ее сноха от критических замечаний по поводу убранства столовой не удержится.
– Я впервые вижу арфу, – заметила Дейзи Раштон.
– В таком случае, вам бы следовало услышать, как на ней играют, – ответил Краног. – В соседней деревне живет самая лучшая в Уэльсе арфистка. Надо ее пригласить.