Слова, сказанные Келби на прошлой неделе, то и дело всплывали в памяти Уилла, вслед за ними приходило изображение веснушчатого лица Лу с глазами цвета морской волны. Впервые за всю жизнь Уилл чувствовал, что может подружиться с женщиной, с Лу. Конечно, она его привлекала как женщина. Но и как человек тоже нравилась. Казалось, ей все равно, кто он и чем занимается.
Она действует на него освежающе.
Он оказался в новой стране и пробовал новую для себя работу. Почему бы не попробовать что-то новое и в отношениях с женщинами?
Ворота открылись, и внедорожник въехал на длинную подъездную дорожку. К тому времени Уилл уже расслабился. Перемены – как хороший отпуск, подумал он, останавливаясь.
Так почему же сердце забилось быстрее, когда он увидел на крыльце возле открытой двери Лу, одетую в белые хлопковые шорты и топ на тонких бретелях. Уилл вышел из машины и погладил двух собак неопределенной породы.
Друзья. Новый подход. Не отвлекайся на свое либидо. Оно уже, как ты хорошо помнишь, доставило тебе немало проблем.
– Привет! – Лу подняла вверх бокал. – Я начала без тебя. Будешь?
– И тебе привет! – Уилл помахал бутылкой, которую держал в руке.
Самая крупная из собак ткнулась ему в ладонь, Лу улыбнулась.
– Гарри, прекрати.
– Гарри?
– А позади тебя Поттер. Котов зовут Дамбл и Дор.
Миленькое местечко, оценил Уилл и шагнул в просторный холл. Закрыв за ним дверь, Лу взяла бутылку, которую тот держал в руке. Он заглянул ей в лицо и с удовлетворением отметил, что к щекам вернулся цвет, а синие круги под глазами побледнели. Она отвела взгляд, и Уилл стал осматриваться.
Рядом с дверью стояла вешалка для верхней одежды, к стене лепился старый комод, уставленный фотографиями в серебряных рамках. На высоком узком столике ваза с букетом, который, казалось, собран из первых попавшихся под руку цветов. Прямо напротив входа висели две огромные фотографии мальчиков с шоколадными от загара лицами.
– Мои братья, – пояснила Лу, когда Уилл сделал шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть снимки. – Пойдем, нам туда. Я решила, что мы поедим на веранде.
Он прошел следом за ней сквозь большую кухню, и от запаха чеснока, трав и мяса сразу же потекли слюнки. Кухня переходила в просторную гостиную, где стояли потертые кожаные диваны и телевизор с гигантским экраном.
Широкие высокие двери из стекла и дерева вели на опоясывавшую дом веранду с диванами и обеденным столом. С веранды открывался восхитительный вид на город и океан.
– Я хочу здесь жить, – пробормотал Уилл, бросив ключи от машины и мобильный телефон на стол.
– Да, вид отсюда впечатляющий.
Он опустился на ближайший стул, заставил себя оторвать взгляд от ее ног и огляделся. То, что он увидел, понравилось. Огромный дом со старой, некогда очень дорогой мебелью и эклектичной коллекцией произведений искусства.
– Мне нравится твой дом. – Уилл отпил вина. – Люблю архитектуру. Построен в тридцатых?
– В 1931-м. По моде того времени. Ар-деко. Принадлежал сначала моим бабушке и дедушке, а потом отцу, – объяснила Лу. – Бабушка сама расписала витражные панели над окнами и возле входной двери. А дедушка коллекционировал мебель.
На мебель Уилл обратил внимание, когда шел от входной двери к веранде, и теперь, оглянувшись сквозь открытые двери в гостиную, увидел еще несколько фотографий большого размера. Черно-белые, как и те, что висели в холле, они буквально искрились от энергии и эмоций.
– Не возражаешь, если я взгляну поближе?
Лу пожала плечами:
– Пожалуйста.
С первой фотографии смотрела невероятно красивая, просто роскошная женщина в корсете и сетчатых чулках. Ее лицо, излучавшее веселье, радость и чувственность, наполовину скрывали поля шляпы-цилиндра. В руках женщина держала тросточку.
Уилл перешел к другой фотографии. Высокий худощавый мужчина отдыхал в гамаке, держа в руке бутылку пива. Глаза, похожие на глаза Лу, были полуприкрыты, на животе обложкой вверх лежал раскрытый журнал про гольф.
Сексуальные, успешные, привлекательные, в общем, не такие, как она сейчас. Так думала Лу, пока Уилл разглядывал фотографии. Она хотела быть такой, как эти люди, но не знала, как этого добиться.
Лу подумала о том, что Уилл известности и материального благополучия добился сам. Тяжелым трудом и упорством. Ей было завидно, ведь она получила все, в том числе и оборудование в фотостудии, благодаря огромному наследству, доставшемуся от родителей. Его могло бы и не быть, если бы родители умерли на несколько недель позже. Они погибли вместе по вине вышедшего из-под контроля тягача с полуприцепом. А если бы выжили, дом стал бы для Лу воспоминанием, его пришлось бы продать, чтобы покрыть перерасход средств по кредитным картам и за другие долги. Как потом выяснилось, родители жили на последние несколько тысяч, оставшиеся на карте отца. Кредиты и другие долги не погашались на протяжении нескольких месяцев, все платежи были просрочены.
Из-за этого к горю от утраты добавилась необходимость разбираться с настоящим финансовым кошмаром. Это стало самым большим секретом из тех, что были у Лу от двойняшек. Она никогда не говорила, что им пришлось бы отказаться от полной удовольствий жизни, если бы родители не погибли. С ее точки зрения, одного человека, испытывающего вину за тот образ жизни, который вела семья, вполне достаточно.
Впрочем, у каждой медали две стороны. Если бы родители были живы и ничего бы не осталось от того материального благополучия, которое есть сейчас, Лу пришлось бы самой себя обеспечивать, работать, помогать братьям. Она бы строила карьеру спокойно и уверенно. Да, возможно, не разбогатела, как Уилл, но точно смогла бы обеспечить себе комфорт и безопасность и испытывала бы удовлетворение от того, что заработала все это своим трудом, а не получила от родителей.
А действительно ли она опоздала на десять лет? Ее лучшие годы еще впереди, до старости пока далеко. Лу молода, подтянута и решительна. У нее в запасе есть время. Да, большинство женщин ее возраста подумывают о браке и детях. И что с того? Это их жизнь.
Лу все наверстает. За те несколько недель, что прошли с момента отъезда мальчиков, она сходила в клуб, хотя упорно отказывалась думать о случае с отравленным напитком, обновила сайт, привела в порядок фотостудию и теперь искала место, где можно учиться танцевать. Она даже пригласила на ужин мужчину. Разве это не прогресс?
Уилл вернулся на веранду и облокотился о перила.
– Это твои родители?
Лу кивнула и пригубила вина.
– Мама выступала в кабаре, а папа профессионально играл в гольф.
– А почему в прошедшем времени?
– Они умерли. Автомобильная авария десять лет назад, – ровным голосом сказала Лу, не зная, что в ее взгляде промелькнула печаль.
Уилл поморщился:
– Черт побери! Прости, пожалуйста. Это ты их фотографировала?
Лу кивнула:
– Да, за несколько дней до их гибели. – Она заставила себя собраться, сейчас он наверняка спросит о том, что именно случилось. Люди всегда хотят знать детали.
– Фотография твоя страсть или работа?
Оправившись от того, как неожиданно он сменил тему, Лу задумалась. Страсть? Однозначно да. Работа? В этом она сомневалась. Имела ли она право называть себя фотографом? У нее не было репутации, портфолио и почти никакого опыта. Она только обновила сайт и теперь искала заказчиков. Означало ли это, что она работает? Пожалуй, да.
– У меня всегда под рукой камера, – Лу прикоснулась к фотоаппарату, лежавшему рядом с ней на столе, – так что, пожалуй, и страсть, и работа. А что для тебя регби?
– И страсть, и работа, вне всякого сомнения.
Уилл закинул ногу на ногу, у Лу по коже побежали мурашки. Ее просторная веранда благодаря его присутствию стала уютнее. Она попыталась понять, что испытывает рядом с этим человеком, и вдруг с удивлением обнаружила, что ощущает себя живой.
Да, рядом с ним она оживает. И это очень важно.
Опасные мысли, Лу. Сбавь обороты. О чем они там разговаривали? Ах да, регби.
Она встретилась взглядом с Уиллом и тут же закрыла глаза.
– Кстати, о регби и фотографии. Кто сделал твой портрет, размещенный на сайте "Стингрэйз"?
– Ты была на нашем сайте? – с удивлением спросил Уилл и улыбнулся.
Лу покраснела.
– Случайно на него наткнулась. – Боже, она совершенно не умеет врать! – Кто сделал твой портрет?
– А что с ним не так?
– Что не так? Да он ужасен! Свет выставлен отвратительно, жуткие тени, ты какой-то усталый, выглядишь старше своих лет. Боже, да десятилетний ребенок с обычной "мыльницей" может сделать лучше! – возмутилась Лу. Неловкость и смущение были забыты, едва она заговорила о работе.
– Фотография действительно твоя страсть, тебе не надо в этом сомневаться.
Смутившись, Лу моргнула. В тот момент она ни в чем не была уверена. Уилл избавил ее от необходимости как-то отвечать.
– Думаешь, ты можешь лучше? – спросил он глубоким, мягким голосом.
– Я уверена в том, что могу лучше. – В глазах Лу полыхало негодование.
– Это был один из самых уважаемых фотографов в Дурбане.
– Я бы все равно потребовала вернуть деньги, – фыркнула Лу. – Низкопробная работа.
Уилл указал бокалом на фотоаппарат:
– Докажи.
– Что?
– Со мной тяжело работать, я самый нефотогеничный человек на свете.
Все равно что сказать, что Райан Рейнолдс не сексуален.
– Как ты думаешь, почему я не подписываю спонсорские награды и не работаю моделью? Камера меня не любит. – Уилл снова указал на фотоаппарат: – Давай. Сними портрет лучше, чем тот, что сейчас на сайте. Видит Всевышний, мне нужна приличная фотография.
Лу прищурилась, не в силах сопротивляться вызову, который читался во взгляде Уилла. Не отводя от него взгляда, взяла камеру, сняла крышку с объектива и поднесла аппарат к лицу, немного поиграла с настройками. Вскоре ее палец лег на кнопку, и изображение Уилла записалось на карту памяти.
Лу знала, как создать красивый кадр. Она запечатлела свет на лице Уилла, блеск в его глазах и маленькую ямочку на щеке. Она не знала этого человека, но сквозь видоискатель камеры увидела его душу и почему-то, как ни странно, почувствовала, что поняла его.
Глава 4
Глазам своим не верю! – Взяв камеру со стола, Уилл рассматривал свое изображение на экране. – Действительно хорошо получилось. Выгляжу серьезным и при этом не кажусь высокомерным. – Он думал, Лу скажет: "Я же говорила тебе!", но она только улыбнулась и поставила на стол большую миску с салатом.
Уилл натянул футболку и обмотал полотенце вокруг бедер, чтобы оно немного впитало воду, капавшую с шортов, которые нашла Лу. Она сказала, что будет накрывать на стол, а Уилл в это время может искупаться. Было душно и жарко, и он сразу же согласился.
Он указал на яркие подушки, лежавшие на стульях.
– Я мокрый.
– На них уже не раз сидели мокрые пятые точки. Так что твоя не первая.
У нее за спиной обе собаки запрыгнули на стулья и удобно устроились на велюровых подушках. Лу услышала довольное сопение и покачала головой.
– Как спокойно ты на это отреагировала! – заметил Уилл, вспомнив о своих сестрах. Они просто с ума бы сошли уже от одной мысли о собаках, сидящих на их мебели.
– Мебель старая, а собаки для нас – полноценные члены семьи.
Усевшись, Уилл наполнил бокалы вином, откинул со лба мокрые волосы и бросил взгляд на лицо Лу. Она взяла тарелку, а он вдруг задумался о том, что сейчас творится в ее занятой головке. Не то чтобы это имело какое-то значение, просто естественное любопытство.
Он взял тарелку, которую ему протянула Лу, поставил ее перед собой и потянулся за салатом.
– Боже, выглядит просто восхитительно!
– Тогда начинай.
Несколько минут они ели молча. Точнее, ела она, а Уилл буквально заглатывал еду. Даже дома он готовил редко, в основном ходил куда-то или заказывал еду навынос и потому уже почти забыл, какое удовольствие можно получить от несложных домашних блюд. Все это напоминало ему о семье и чувстве покоя и умиротворенности, которое он испытывал в ее кругу.
Когда острый голод был утолен, Уилл начал запивать еду вином. За спиной у Лу висели портреты ее родителей, и он вдруг нахмурился от пришедшей в голову мысли.
– Значит, у тебя есть братья, да? А где они сейчас?
– Уехали в университет пару недель назад. Это в Кейптауне.
– Вы часто виделись последние десять лет?
– Порой, даже слишком часто. – На ее губах расцвела улыбка, и сердце Уилла дрогнуло. – Я была их опекуном. Мы жили здесь все вместе.
Уилл не ожидал услышать такое и медленно опустил бокал.
– Ты взяла на себя двух мальчиков, когда тебе было… Сколько тебе было?
– Мне тогда только исполнилось девятнадцать.
– А сколько было им? Восемь?
– Приблизительно, да.
– Но ты ведь сама была еще ребенком! И тебе позволили сделать это?
Лу пожала плечами:
– Больше некому было их взять, а я не собиралась отдавать братьев в приют, чтобы получить возможность жить своей жизнью.
Уилл наблюдал за тем, как она ест, и вспоминал, чем сам занимался в девятнадцать лет. Профессионально играл в регби в Англии, притворялся, что учится, бегал за девчонками, пил, в общем, отрывался на полную катушку. Лу многим пожертвовала, у него от этого перехватывало дыхание.
Но…
Она вскинула руку вверх, и он не закончил вопроса.
– Для меня сейчас это щекотливая тема. Не возражаешь, если мы не будем ее касаться?
– Ну конечно.
На самом деле Уилл возражал. Он хотел узнать, о чем она думает, что прячет и чувствует. Странно. Раньше в этом просто не было необходимости.
Опустошив свою тарелку, он посмотрел на склоненную голову Лу. Если бы это была какая-нибудь другая девушка, он, благодаря многолетнему опыту общения, нашел бы с дюжину тем для разговора, но с ней, как оказалось, не хотелось скользить по поверхности. Лу с такой неохотой рассказывала о смерти родителей и о том, что воспитала братьев. Не желала касаться прошлого, тогда как другие девушки на ее месте уже предоставили бы Уиллу подробный отчет о своей жизни.
Она не похожа на других. Своеобразна и притягательна. И потому он не знает, как себя с ней вести. Но и сидеть в неловком молчании больше нельзя. Он должен что-то сказать.
– А что ты читаешь? – спросила Лу в тот момент, когда Уилл поинтересовался, часто ли она ходит в клубы. – Шутишь, да? – Она покачала головой. – Это было впервые за… гм… шесть, семь или даже восемь лет. И я лучше руками постираю мокрый от пота комплект формы для регби, чем пойду туда снова.
– Не понравилось, да? Но если ты так ненавидишь клубы, зачем пошла?
Лу недовольно сморщила носик:
– Из-за братьев.
Уилл посмотрел на лазанью, Лу тут же подала ему блюдо, и он жестом пригласил ее продолжать.
Она откинулась на спинку стула и долго смотрела в свою тарелку, а когда снова подняла глаза, их подернутый дымкой взгляд был совершенно бесхитростным.
– Они взяли меня на слабо.
Услышав ложь, Уилл прищурился. Неужели взрослой женщине слабо сходить в ночной клуб? Нет, Лу чего-то не договаривает.
– Если это все, что им удалось придумать, у них плохо развито воображение, – мягко заметил он.
По румянцу, вспыхнувшему на ее щеках, стало ясно: она поняла, что ее поймали на вранье. Облизала губы и сделала глоток вина. Уилл в это время сложил столовые приборы на тарелке и отодвинул ее от себя.
– Добавки?
Уилл застонал:
– Нет, я уже объелся. Спасибо, было очень вкусно. Ты всегда держишь блюдо лазаньи в морозилке?
– Когда в доме мальчики-подростки, – Лу широко улыбнулась, – нужно всегда держать наготове запас еды на тот случай, если неожиданно нагрянут их друзья. Еще пару порций я храню специально для Мака.
И снова Мак. Уилл редко кому-то завидовал. Одежда и заинтересованные взгляды его не беспокоили, успеха в любой сфере можно добиться, стоит только захотеть, так что завидовать в общем-то нет причин. Однако он испытывал что-то, отдаленно напоминающее зависть, когда речь заходила об отношениях Лу и Мака.
Уилл допил вино и подумал, что, если стали появляться мысли о зависти и разочарованиях, значит, точно пора уходить. Он осторожно посмотрел на часы и, к своему удивлению, обнаружил, что уже гораздо позднее, чем ему казалось.
– Мне пора идти. Завтра рано утром изматывающая пробежка с командой по пляжу.
Лу поднялась вместе с ним.
– Ты бегаешь с командой?
– Не имею права заставлять их делать то, чего не могу сам. – Уилл взял тарелки и блюдо с лазаньей. – Это все на кухню?
– Да, спасибо. Я загружу посудомоечную машину.
Лу закрыла камеру, взяла винные бокалы и салатную миску и вслед за Уиллом вошла в дом.
Он снял шорты и надел брюки, думая о том, что в обычной жизни любой обычной девушке абсолютно спокойно предложил бы провести ночь вместе. Только развлечение, никаких обязательств. Лу привлекала Уилла, он сам признался себе в этом. Вспыхнувшее к ней чувство горело ярко и интенсивно, но он весь вечер игнорировал это и всякий раз, решая, как поступить, удерживался от активных действий.
Разговор с Келби не давал покоя. Стоит признать, что тот попал в десятку со своими наблюдениями. Когда-то Уилл катился по наклонной, теперь он мистер Самоконтроль. И если уж быть откровенным до конца, следует признать, что он действительно не позволял разгораться чувствам к женщине. Искренне верил, что не может предложить постоянных отношений, и потому не позволял себе эмоционально привязываться к кому-то.
Вопрос Келби снова и снова приходил в голову.
Почему бы тебе не подружиться с какой-нибудь женщиной?
Лу, сильная, спокойная, способная, как раз та женщина, с которой можно подружиться. Готовность в юном возрасте взять на себя воспитание двух братьев свидетельство того, что ей не чужды решительность и верность. Он смог бы уважать эту женщину. А без уважения дружба не сложится.
Лу начала убирать посуду в посудомоечную машину, когда Уилл вернулся в комнату с ключами от машины.
– Спасибо, Лу, за ужин и за компанию.
– Мне было приятно. – Она проводила его до холла и там, сунув руку в карман шортов, вытащила карту памяти. – Поменяй фотографию, ладно?
Уилл взял карту с широкой теплой улыбкой.
Я ее тебе верну. Спасибо.
Не сумев удержаться, он поднял руку и прикоснулся к ее щеке. Раньше ему никогда не хотелось прикасаться к друзьям, и слава богу, что не хотелось! Иначе, если бы он это сделал, из него сразу же выбили бы всю дурь.
Лу увидела, как Мак и Деон входят к ней на кухню. Много лет назад, когда они только подружились, отец Лу дал им комплект ключей от дома. Сын Мака, страдавший синдромом Дауна, обнял Лу, и она улыбнулась, когда он направился к банке с печеньем. У нее дома он чувствовал себя как рыба в воде, потому что Лу часто сидела с ним. Мать бросила его, когда ему исполнился год. Это произошло вскоре после смерти родителей Лу.
Мак сел у барной стойки и взял стакан чая со льдом.
– А вина нет?